Рэй поняла, о чем речь. Не проходило ни дня, чтобы герцог не напоминал ей о письме.

— Обдумала. Ответ все тот же.

Найджел слегка улыбнулся и приблизился. Оказавшись достаточно близко, он поднял трость, коснулся кончиком впадинки между ключицами Рэй и слегка нажал. Она не отшатнулась, даже не опустила равнодушных глаз. Он улыбнулся чуть шире.

— Вот и хорошо, что ответ все тот же. Я буду с нетерпением ждать кануна разъезда, дня охоты. Посмотрим, как ты отобьешься от целой группы загонщиков.

— Значит, вы не намерены загнать меня в угол лично? — спокойно осведомилась Рэй. — Приятно слышать.

Герцог присел на диванчик.

— Чего ради мне утруждаться? Я с радостью уступлю все права на тебя любому числу мужчин и женщин — всем, кому посчастливится на этой охоте. Кстати, уж не потому ли тебя выворачивает наизнанку в объятиях мужчины, что ты отдаешь предпочтение женскому полу?

— Я знала, что вам захочется как-то иначе истолковать мое естественное отвращение к вам и Ньюборо.

— Я мог бы дать тебе тростью пару хороших шлепков пониже поясницы, но не хочу, чтобы ты морщилась, садясь, — это испортит весь эффект от сегодняшнего выхода.

Примерно неделю назад Рэй уже навлекла на себя наказание, когда откровенно высказала Найджелу все, что о нем думает. Она получила десяток ударов хлыстом, которые пришлись по спине и правой руке пониже плеча. Полупрозрачная сорочка позволяла видеть, что отметины почти исчезли. Приспущенные плечики платья должны были довершить маскировку.

— Предупреждаю, не испытывай мое терпение и держи свой не в меру острый язык за зубами, иначе я найду способ отвести тебя в сторонку и дать пару горячих, выход не выход.

Дверь приоткрылась, раздался робкий девический голос:

— Ваша светлость! Я пришла помочь мисс Смит одеться.

— Надеюсь, милорд, на это время вы удалитесь к себе? — осведомилась Рэй, не скрывая сарказма.

— Ты прекрасно знаешь ответ. Я буду зрителем на этом увлекательном представлении. Ах, хлопоты перед балом! Мечта каждой леди.

Рэй стиснула зубы и промолчала. Она знала, что только порадует своего мучителя, если встопорщит перышки. Горничная была нанята на место Рэй. Совсем молоденькая и не слишком опытная, в присутствии хозяина она совершенно смешалась. Это позволило Найджелу излить на ее понурую голову весь яд, еще не излитый на Рэй. Для начала ему не понравилась сорочка — недостаточно прозрачная, потом он раскритиковал в пух и прах то, как накрахмалены нижние юбки. Рэй вынуждена была дважды прятаться за ширму и переодеваться там самостоятельно, шепча насмерть перепутанной девчонке слова одобрения. Неожиданно герцог пожелал увидеть Рэй полуодетой, в панталонах и новой сорочке, и когда она появилась из-за ширмы, вперил в нее взгляд, полный откровенного плотского вожделения.

— Захватывающее зрелище! Пожалуй, я все-таки приму участие в охоте.

Молоденькая горничная побледнела и затрепетала. Рэй сделала вид, что не понимает смысла сказанного. Наконец ей было позволено ступить в приготовленное пла-тье. Когда оно было неуклюже подтянуто вверх и руки продеты в рукава, Рэй отстранила горничную, не желая раньше времени оказаться в атласных тисках. Она уселась перед трельяжем как была, с расстегнутыми по всей спине пуговками, и занялась косметикой и прической.

До сих пор Рэй не приходилось прибегать к искусственным ухищрениям, так как не было необходимости себя приукрашивать, однако Найджел настаивал на румянах и губной помаде. Подкрашиваясь, Рэй с неприязнью думала о том, что теперь-то уж точно сойдет за дорогую шлюху. Но она ни словом не обмолвилась на этот счет, зная, что Найджел непременно заставит ее наложить еще больше косметики.

Так как мода того времени предписывала как дополнение к бальному туалету парики, роскошные волосы Рэй были гладко зачесаны и прикрыты изысканным искусственным сооружением, густо напудренным серебряной пудрой. Один длинный завиток изящно ниспадал на обнаженное плечо. В таком обрамлении глаза казались ярче, живее, а ресницы и брови — темнее. Эффект был неожиданным. Вместо расфуфыренной потаскухи Рэй стала похожа на светскую леди. Румянец удовольствия сделал щеки ярче, губы непроизвольно приоткрылись.

Как раз в этот момент за спиной появилось отражение Найджела. Он успел отпустить горничную и теперь рассматривал Рэй.

— Мило. Даже более чем мило.

Он принялся собственноручно застегивать пуговки на платье, с интересом наблюдая, как округлости грудей все выше и выше поднимаются над кромкой корсажа. Рэй подняла глаза, и их взгляды встретились в зеркале. Она сделала то, чего поклялась не делать ни при каких условиях — взмолилась.

— Милорд, не заставляйте меня выходить к гостям в таком виде!

Вместо ответа герцог достал из кармана изумрудное ожерелье и аккуратно уложил на ее шее.

— Это как раз то, чего недоставало. Мне всегда нравилось тратить деньги на своих женщин.

Рэй коснулась холодных камней и подумала об ошейнике, который ей предстояло носить в день охоты.

— Я не могу пойти на это, милорд! Умоляю, не принуждайте меня!

— Об этом надо было думать в тот день, когда я попросил тебя написать письмо родным. Теперь, даже если ты передумаешь, это ничего не изменит, — спокойно объяснил Найджел. — Мне от тебя кое-что нужно.

Уверенная, что услышит слово «постель», она ощутила безмерное облегчение, когда герцог упомянул игорные столы.

— Чем я могу вам послужить у игорных столов? Впрочем, что бы вы ни замышляли, это непременно будет низость. Почему я должна в этом участвовать?

Его пальцы у нее на плечах сжались, причинив легкую боль. Еще немного, и останутся багровые следы. Она выйдет с ними к гостям, словно не с одним клеймом, а с десятком! Рэй судорожно перевела дыхание. Герцог убрал руки.

— Потому что непослушание будет иметь для тебя неприятные последствия. Насколько я понял, ты не получаешь наслаждения от боли, а значит, будешь послушной. Так?

— Так, милорд.

— А теперь перейдем к тому, как ты можешь послужить мне у игорных столов. Ты будешь стоять за спиной у одного из игроков, заглядывать ему в карты и оповещать меня о том, что у него на руках.

— Каким образом?!

— В этом ожерелье четыре крупных изумруда. Слева направо они будут означать пики, червы, бубны, трефы. Достаточно будет постучать по одному из камней требуемое число раз — и я буду знать все, что мне нужно.

— А если он догадается? Опытный игрок не позволит никому заглядывать себе в карты и обычно требует, чтобы никто не стоял у него за спиной.

— Ты сделаешь все, чтобы он сам предложил тебе это.

— Но зачем, с какой целью? Однажды я слышала, как Ньюборо сказал, что в картах вам нет равных. К тому же разве вы не обыгрываете его каждый вечер после ужина?

На этот раз герцог улыбнулся с почти искренним благодушием.

— Обыграть Ньюборо — невелика заслуга. Он едва различает масти. Даже если бы я вздумал поддаться, он все равно бы проиграл. Словом, сегодня вечером я намерен прибрать к рукам его долговые расписки.

Рэй пришлось призвать на помощь все свое самообладание чтобы не вздрогнуть. Она догадывалась, что речь идет о Джерри, но только в этот момент поняла это со всей определенностью и тут же решила разыграть простодушие:

— Тогда зачем вам я? Вы можете отлично справиться сами, разве нет?

— Я намерен играть не с Ньюборо, а с другим человеком. Это некий Томас Адамс — джентльмен, в руках которого скопилась большая часть расписок Ньюборо. Я хочу, чтобы все они перешли ко мне. Сегодня утром он наконец дал о себе знать. Он принял приглашение и с минуты на минуту будет здесь.

— Как благородно с вашей стороны прийти на помощь Ньюборо.

— Если бы я не был настолько благороден, ты первая поплатилась бы за то, что тебя обнаружили в библиотеке, — со смешком заметил Найджел. — Но я слышу в твоих словах иронию и в данном случае не сержусь. Я никогда не причислял Ньюборо к своим друзьям, а терпел его в своем доме из простого расчета. К тому же он забавляет меня своей глупостью.

— Значит, расписки нужны вам, чтобы разорить его? — с глубокомысленным видом спросила Рэй.

— Умница. Правда, я еще не решил, как и когда ими распоряжусь, с чего начну. Возможно, я позволю Адамсу выиграть и разделаться с Ньюборо, чтобы не утруждаться самому.

— Что я слышу! И потерять шанс поразвлечься?

— Ах ты, маленькая негодяйка! — Найджел добродушно ущипнул Рэй за щеку. — Важно то, что я люблю оставлять за собой право выбора. Вот почему я хочу, чтобы ты стояла за спиной Томаса Адамса.

— Как вам будет угодно, милорд.

— С чего это вдруг ты стала такой кроткой и послушной? Неужто твоя ненависть к Ньюборо даже сильнее ненависти ко мне?

— Прошу вас, милорд, не заставляйте меня выбирать между вами двоими! Этот выбор так труден, что я могу лишиться чувств.

Герцог подал Рэй руку и, когда она поднялась, повел к двери. Атлас платья вкрадчиво шуршал о его брюки.

— Напоминаю, придержи язык, — сказал он по дороге, — иначе я пущу в дело трость на глазах у гостей.

Это было сказано легким, почти дразнящим тоном, но хватка длинных пальцев на локте была железной. Впрочем, это было излишне, Рэй и без того знала, что Найджел способен на все. Собрав остатки гордости, она вскинула подбородок повыше. Герцог, должно быть, нашел это забавным, потому что засмеялся ей в лицо.

Выйдя из спальни, они спустились по лестнице туда, где прохаживались и переговаривались любители как следует повеселиться.

Глава 26

К тому времени Джерри уже находился в замке часа полтора. Он собирался запоздать (это считалось изысканным), но счел за лучшее разведать обстановку до начала активных действий. Подобно другим гостям, он был отведен в предназначенную ему комнату в западном крыле внушительного здания. Гостю предложили отдохнуть с дороги и оставили одного. Однако Джерри принялся блуждать по коридорам в надежде наткнуться на Рэй. Увы, среди повсюду мелькавших молодых женщин в белых передниках и наколках горничных Рэй не было.

Устав от поисков, Джерри вернулся к себе. Его приунывший вид без слов сказал Дрю Гудфеллоу, который разыгрывал роль престарелого камердинера, о неудаче.

— Скоро тебе придется спуститься, мой мальчик, но не волнуйся, я ее поищу, — сказал тот в виде утешения. — Я такой неприметный, что никто ничего не заподозрит, даже если я с ней заговорю.

— Скажите ей, что нам необходимо объясниться. — Джерри уселся и схватился за голову. — Она, конечно, откажется! Попробуйте ее убедить. Это важно, черт возьми!

— Почему ты все время повторяешь, что она откажется тебя видеть?

— Почему, почему! — Джерри вскочил и забегал по комнате. — Да потому что во время нашей последней встречи, в Хемминге, я… я ее очень обидел. Теперь она не захочет и смотреть на меня.

— Так вот почему ты так изводился все это время! Мог бы поделиться со мной и облегчить душу.

— Чтобы и вы от меня шарахались?

— Я калач тертый, мой мальчик.

— Если бы вы не отвернулись от меня за то, что я натворил, то я бы отвернулся от вас.

— Вот оно что… — Старик впал в раздумье, слегка покачивая седой головой. — Значит, когда слова не подействовали, ты прибегнул к силе…

— Не к силе, а к насилию! А потом… я еще больше все испортил.

— Значит, это из-за Рахаб ты так долго колебался, прежде чем принять приглашение в Линфилд? Ясно. А то я никак не мог понять, чего ради ты медлишь, когда сам затеял это дело с расписками.

— Я все надеялся выманить этого негодяя герцога в Лондон, но ничего не вышло. Хотелось бы знать, не совершил ли я ошибку, когда принял приглашение в Линфилд. Вот дьявол! В последнее время все идет наперекосяк! Я бы предпочел сыграть с Ньюборо на его титул, поставив на кон расписки, но тот сбежал из Лондона и, похоже, спрятался за спиной Найджела. А тот и сам не прочь заграбастать Стэнхоуп. Он так прямо и написал в приглашении — что будет играть на долги Ньюборо.

— Горячее будет дельце.

— Как в пекле, — сухо согласился Джерри.

— Ладно, мой мальчик, дай только выпроводить тебя отсюда, и я сразу отправлюсь на поиски твоей ненаглядной. Может, тебе невдомек, но когда надо, я могу молоть языком почище других. Сделаю все, чтобы убедить ее перемолвиться с тобой словечком.

Погруженный в мрачные раздумья, Джерри не замечал, как Гудфеллоу суетится вокруг него. В вечернем костюме он выглядел очень импозантно и, взглянув в зеркало, признал это. Элегантный джентльмен был, несомненно, благородного происхождения. Повертев в руках трость, непременный атрибут человека светского, он вдруг сделал изящный поклон своему отражению. Гудфеллоу фыркнул и подошел снять с его плеча воображаемую пушинку.

— Чудненько, мой мальчик, просто чудненько. А теперь иди и займись делом. Желаю удачи!


Когда Джерри переступил порог бального зала, голоса скрипок уже вплелись в неровный общий гул. Слышались высокий, возбужденный женский смех и обрывки фраз. Здесь собралось изрядное количество народу. Убранство помещения говорило о щедрой натуре хозяина дома. Мебель блистала свежей полировкой, гирлянды из цветов наполняли воздух благоуханием, а расставленные в нишах игорные столы были заново обтянуты зеленым сукном.