Джерри хотелось стиснуть Рэй в объятиях, он принудил себя быть сдержанным. Он прислушивался к звуку ее дыхания, к малейшим движениям, чтобы вовремя уловить то, в котором будет сквозить отвращение. Он дал себе слово отпустить ее в этом случае немедленно.

— Это не значит, что отныне я буду обнимать тебя, когда захочу.

— Я думала, этого вообще не случится никогда, — с горечью призналась Рэй. — Я столько передумала за это время! Спрашивала себя, кто больше виноват, ты или я. Ведь я была… доступной, правда? Я думала: вдруг ты решишь, что все по-прежнему, что я снова к твоим услугам и днем и ночью? Что, если при первом же моем капризе ты повторишь то, что сделал в тот день?

— Нет!

— Не знаю, Джерри, — со вздохом прошептала Рэй. — Это сейчас ты уверяешь, что все в прошлом, но кто знает, как ты поведешь себя в сходной ситуации? Может статься, тебе снова захочется «уберечь» меня любой ценой.

— Скорее я пущу себе пулю в лоб.

— Нет, милый, скорее я пущу тебе в лоб эту пулю.

— Если успею, я скажу тебе спасибо. Никогда мне не было так гнусно на душе, как после той встречи в Хемминге.

— Я думала, ты вычеркнул меня из памяти.

— Это не так просто.

— А как насчет твоей клятвы не шевельнуть и пальцем, если я снова окажусь в беде из-за собственного безрассудства?

— Я сказал это сгоряча.

Рэй умолкла, пытаясь прислушаться к своим чувствам. Здравый смысл боролся в ней с уязвленной гордостью и совсем было одержал верх, но тут ей вспомнились слова Джерри, что до сих пор она выпутывалась из неприятностей лишь благодаря тому, что на выручку вовремя приходил тот или иной мужчина. Это были жестокие, но справедливые слова, и Рэй подумала: настало время доказать, что она способна за себя постоять, что обойдется без мужской помощи. Она найдет способ избежать участи дичи в предстоящей охоте, и тогда Джерри больше не усомнится в ней, никогда.

Когда она наконец заговорила, то сменила тему:

— Ты обдумал мой рассказ о пропавших документах?

В отличие от Рэй Джерри был далек от того, чтобы раздираться противоречиями. Еще вечером, выслушав ее, он оттеснил гордость подальше и с готовностью прислушался к голосу рассудка. В самом деле, завещание старого герцога было не в пример лучшим средством расправиться с Найджелом, чем пистолет.

— Я намерен разыскать эти документы. Если Найджел в самом деле перепрятал их в свой рабочий стол, я до них доберусь.

— Если и есть другой тайник, мне о нем ничего не известно. Все важные бумаги он держит в своем кабинете, в потайном ящике стола. Когда кругом столько народу, заглянуть туда будет непросто, разве что под утро.

— Думаю, Найджел не будет вертеться поблизости, ведь кругом столько податливых красоток!

Рэй некстати вспомнилась ночь, когда герцог забрался к ней в постель, коснулся ее холодной рукой, потянулся к ней губами — и все только потому, что она носила имя Маклеллан и была орудием мести. Она содрогнулась от омерзения.

— Что, Рыжая?

— Ничего, это пройдет.

Однако тошнота становилась непреодолимой. Рэй хотела предупредить Джерри, но вскинула голову как раз тогда, когда он наклонился ниже. Губы коснулись щеки — и дело было сделано.

Ощутив рвотный позыв, Рэй зажала рот ладонью, оттолкнула Джерри и соскочила с постели. Ночной горшок стоял за ширмой. Она склонилась над ним, сотрясаемая жестокой рвотой. Когда наконец удалось прийти в себя, она, шатаясь, вернулась в постель. То, что Джерри уже не было в комнате, принесло ей отчасти облегчение, отчасти печаль.


Камин в кабинете Найджела давно прогорел, окна были плотно занавешены, и как Джерри ни присматривался, все равно не мог определить, где расположен стол. Он двинулся наугад и в конце кониов довольно чувствительно ударился об угол. Нащупав стык тяжелых гардин, он слегка раздвинул их, впуская в помещение полоску лунного света.

Как и было обговорено, Дрю Гудфеллоу остался за дверью: он должен был следить, чтобы «кража со взломом» осталась без свидетелей, и подать Джерри знак при первом же признаке опасности. Действовать нужно было быстро — в переполненном гостями доме в коридор мог забрести кто угодно.

Джерри уселся за стол и, нащупывая замочную скважину, провел пальцами по передней стенке верхнего ящика. Когда это удалось, он достал из внутреннего кармана отмычку и вставил в отверстие медной пластины. Орудуя нехитрым приспособлением, он попутно шарил рукой снизу по столешнице. Где-то непременно должна была быть скрытая пружина, нажав ее, он мог скорее добиться желаемого результата. Скрежет отмычки в замке казался в полной тишине неестественно громким, а щелчок пружины прозвучал просто оглушительно. Джерри невольно затаил дыхание. Но все было тихо. Он осторожно выдвинул ящик.

В сумраке кабинета просмотреть найденные бумаги не представлялось возможным. Джерри прикинул, что более рискованно: раздвинуть до отказа шторы или пройти с бумагами к окну. Он решил, что наделает меньше шума, если подойдет к окну, и перенес всю стопку бумаг в полосу лунного света. Самый поверхностный просмотр показал, что среди бумаг нет документов, упомянутых Рэй. На всякий случай дважды перебрав стопку, Джерри вернул ее на место и сунул руку поглубже в ящик. Может быть, там был тайник для документов особой важности. И действительно, он там обнаружился. Но тень улыбки, что касалась его губ, очень скоро исчезла: среди содержимого потайного ящичка не было ничего, кроме черновиков писем с угрозами в адрес Эшли и всех Маклелланов. Один из набросков был датирован числом недельной давности. Уже собираясь убрать бумаги, Джерри заметил в письме имя Рэй. Это заставило его вчитаться в содержание, Когда он складывал письмо, его лицо превратилось в камень. Он не по своей воле ознакомился с перечнем унижений, которые Найджел приготовил дня пленницы. Когда Джерри вкладывал письма в тайник, его руки тряслись. Тем не менее он постарался оставить все как было, в том числе сдвинул гардины. Больше в кабинете делать было нечего.

— Их нет! — буркнул он, когда они с Гудфеллоу быстро шли по коридору к лестнице для прислуги.

Дом был относительно тих. Иногда лишь слышались приглушенные звуки похотливых любовных игр. У своей комнаты Джерри помедлил.

— Мне нужно повидаться с Рэй.

— Ты спятил? Эту ночь герцог для разнообразия проводит в собственной постели!

— Я буду вести себя очень тихо.

— Ну да, как мертвый! И тебе даже не придется притворяться!

— Мне нужно повидаться с ней, мистер Гудфеллоу. Необходимо! Тут уж ничего не попишешь.

Старик покачал головой. Его юный друг наверняка утратил всяческий рассудок.

— Раз так, я умываю руки. Надеюсь, ты понимаешь, на что идешь. Будь осторожен, а главное, не огорчай бедную девочку. Если зачешутся руки, спрячь их за спину и почеши!

Вот уже много лет никто не осмеливался обращаться с Джерри так бесцеремонно. Если бы кто-то другой осмелился теребить свежие раны его души, то не сносил бы головы, но это был Дрю Гудфеллоу — покровитель, помощник и старший друг. Джерри подавил гнев и демонстративно сунул руки в карманы.

— Я буду держать их вот так. Не нравится мне ваше недоверие, вот что я скажу. Я никогда больше не обижу Рэй, и для этого совсем не обязательно каждый раз тыкать меня носом в содеянное.

Он резко отвернулся и направился в то крыло замка, где находились апартаменты герцога.


Было четыре часа утра, когда Рэй проснулась от тревожного ощущения, что не одна в комнате. Еще не проснувшись до конца, она уселась, протерла глаза и натянула повыше одеяло. Присмотревшись, девушка заметила, что в кресле у кровати кто-то сидит. Это оказался Джерри. Вид у него был такой, словно в его присутствии в комнате не было ничего из ряда вон выходящего. Впрочем, Рэй не особенно удивилась: рано или поздно она ожидала чего-нибудь подобного. Нет, не совсем так. «Рано» тут вряд ли подходило, ведь для начала Джерри должен был примириться с ее неспособностью держать пищу в желудке…

Прошедшие два дня Томас Адамс избегал Рэй. Это не укрылось от внимания Найджела, и тот спросил, что натворила девушка, чтобы отвадить от себя уважаемого гостя. Рэй решила, что наилучшей отговоркой будет свалить всю вину на Адамса, и обвинила его в том, что он преступил границы приличий и предложил нанести ей ночной визит. Вместо того чтобы оскорбиться, Найджел некоторое время молчал. Его хитрые глаза скользили по Рэй, как бы прикидывая, не подложить ли ее и в самом деле в постель лорду Адамсу. Почему бы и нет, подумала Рэй. Это будет десертом к главному блюду — распискам Ньюборо.

Тем более Найджел как будто вознамерился уступить гостю лавры победителя: вот уже два дня Рэй подавала хозяину знаки с помощью изумрудного ожерелья, и он пользовался этим, чтобы… систематически проигрывать. Рэй меньше всего хотелось докапываться, зачем он это делал, она и без того подозревала, что «лорд Адамс» пришелся Найджелу по душе. Герцог, похоже, полагал, что они одного поля ягоды, и это не на шутку беспокоило ее, потому что походило на правду. Оба были на редкость хладнокровны, неуступчивы, бесстрастны, оба умели поставить на место одним лишь ледяным взглядом или — что еще хуже — вообще не удостоить внимания. Сейчас, когда Рэй была исключена из сферы интересов Джерри, она все чаще раздумывала над тем, так ли уж сгоряча он когда-то пригрозил вычеркнуть ее из своей жизни. Быть может, он был вполне на это способен.

Как бы то ни было, Рэй отчасти завидовала тому, чем в избытке обладал Джерри и чего она была лишена совершенно, — умению разорвать любые узы, в том числе узы любви. В своем роде он был человек исключительный.

— …Давно ты здесь? — прошептала она, зная, что голос выдает ее тоску.

— Пару минут.

— Но Найджел…

— Знаю. Все равно нам надо поговорить.

Джерри изнывал от желания обнять Рэй, приласкать так, чтобы из ее голоса исчезли тягостные, тоскливые нотки, но ограничился тем, что крепче вцепился в подлокотники кресла.

— Я обыскал стол в кабинете. Документов там нет.

Рэй закусила губу. Она не стала обижать Джерри вопросом, был ли обыск достаточно тщательным, потому как успела усвоить, что он ничего не оставляет на волю случая.

— Что же дальше?

— Пока не знаю, я ведь прямо оттуда. Я заметил, что Найджел мошенничает ради проигрыша. Это полностью лишает меня шанса назвать его шулером и вызвать на дуэль — никто не поверит столь абсурдному обвинению. При подобных обстоятельствах его смерть не сойдет мне с рук, начнется следствие и бог знает что еще. Кстати, если он будет продолжать в том же духе, завтра у меня на руках окажутся все расписки Ньюборо. Мои карты хорошо тебе видны?

— Лучше не бывает. А как ты поступишь, если ему вдруг вздумается выиграть?

— Я ему это позволю. Стэнхоуп был и остается для меня средством покончить с Найджелом, поэтому на ставке здесь совсем не поместье. Если я стану прятать от тебя карты, ты пострадаешь, а у меня на совести лежит и без того тяжкий груз, — Джерри! — взмолилась Рэй. — Я…

— Это еще не все, — ровным тоном перебил Джерри. — Нужно обсудить одно важное обстоятельство. Я бы даже сказал, первостепенной важности. Документов я не нашел, но наткнулся на…

— Тише! — Она замерла. — Я слышу голоса!

Теперь и Джерри расслышал в комнате герцога сдавленное проклятие. Он решил, что сейчас Найджел войдет в спальню к Рэй, и вскочил с кресла. Только когда за дверью зазвучали сразу два сердитых голоса, он сообразил, что происходящее там не имеет к ним с Рэй никакого отношения.

Девушка торопливо набросила халат и босиком, на цыпочках подошла к Джерри, который тут же прирос к полированному дереву. Жестом он попросил Рэй сохранять полную тишину. При первом же крике за дверью она отшатнулась — не было никакой необходимости прислушиваться, голоса были хорошо слышны. Беседа велась на повышенных тонах. Один из ссорившихся был Найджел, другой — Чарлз Ньюборо. Рэй никогда не слышала, чтобы герцог повышал голос и уж тем более кричал. Очевидно, он был в таком бешенстве, что совершенно утратил самообладание. Теперь она знала, как звучали бы его письма к Эшли, если бы могли передавать эмоции. Что сделал Ньюборо, чтобы навлечь на себя подобную ярость?

— Как вы смеете мне угрожать?

— Угрожать? Вы ошибаетесь, это вовсе не угроза! Я просто ставлю вас перед неприятным фактом.

— В моем доме! Да как вам это в голову взбрело? Еще никому не удавалось безнаказанно злоупотреблять моим гостеприимством!

— Ради Бога, Линфилд, перестаньте корчить из себя оскорбленное достоинство. Это я здесь потерпевшая сторона.

— Да вы давно уже разорились бы, не будь у вас в кармане больше, чем вы в состоянии промотать! Таких, как вы, не стоит наделять не только имуществом, но и жизнью!

— Хотите положить конец моему ничтожному существованию, вызвав на дуэль? Ха-ха-ха, — раздельно произнес Ньюборо. — Как только вы это сделаете, доверенный человек повсюду раструбит о найденных мной документах. Уму непостижимо! Я всегда восхищался вашим здравым умом, и надо же — узнаю, что вы все эти годы хранили завещание старого герцога. Надеюсь, это простой недосмотр? Впрочем, нет, это знак того, что вы уверены, будто стоите выше закона. Я могу лишь рукоплескать этому заблуждению, ведь благодаря ему у меня в руках рычаг, который повернет ситуацию в мою пользу. Вы наивны, Линфилд, если поверили, будто я обращаюсь к вам за помощью, не имея запасного выхода. — Ньюборо засмеялся скрипучим смехом. Он явно хотел еще больше взбесить герцога. — Судя по тому, как вытянулось ваше и без того длинное лицо, это не пришло вам в голову. Бедняга! Вы потрясены тем, что в этом мире еще кто-то, кроме вас, способен на низость.