Кристина Ли - Бездна

Мы смотрели в глаза друг другу и молчали. Я не знала, что ответить этому человеку. Не знала, как подобрать слова, которые описали бы мою уверенность в Мае. Я просто чувствовала, что он не мог этого сделать. Если бы не ночь в старом доме, я бы поверила в слова прокурора. Однако именно наш последний разговор с Маем поселил во мне уверенность, что этот человек мой. И я его отпустила только по той причине, что боялась его чувств к моей сестре.

Как идиотка оттолкнула мужчину, который единственный остался со мной и на моей стороне. Он не врал мне ни разу. И для меня это было основным аргументом в защиту Мая.

— Он не врал!

— Что? — прокурор нахмурился, а я уверенно повторила.

— Майкл Ли ни разу мне не врал. Ни тогда, когда говорил о том, что испытывает ко мне ненависть из-за боли моей сестры, ни тогда, когда рассказал причину того, что был выброшен из родного дома, как вещь. Он! Не врал, сер. Никогда за эти несколько месяцев.

Мужчина выдохнул и покачал головой. Ничего не сказал в опровержение, но продолжил:

— Подпишите подписку о невыезде, мисс Делакруз. Вы важный свидетель и я не могу допустить, чтобы вы испарились со своим подельником, после того, как он окончательно вскружит вам голову.

Прокурор указал на документ на столе передо мной. Я тут же взяла ручку с его рук и поставила подпись. Мне стало противно здесь находиться. А ещё больше хотелось увидеть Энн и Нам Джуна. У меня появилось к ним много вопросов.

Поэтому я не теряя времени помчалась обратно в кампус.



Догадка грызла меня, как червь. Ведь он был лучшим другом Мая! Почему он вдруг пришел ко мне и попытался очернить его, если они итак далеко не ушли с раздачей своих черных тузов подстилкам? Что изменилось?

Мысли требовали действий. Я меряла шагами свою комнату вдоль и поперек, пока не решилась найти Джуна и поговорить снова. Звонила ему, наверное, раз двадцать, пока телефон не стал отвечать голосом переадресации. Поэтому собралась и поспешила в спортивные залы кампуса, где обычно вечерами околачивались спортсмены.

Но нашла не Нам Джуна. Вернее это был он, но не совсем один. Уже сворачивая к выходу из коридора с пустующими раздевалками, услышала странные звуки из душевых. Вспомнив о том, как меня заперли те твари, естественно я помчалась человеку на помощь.

Страх, что с кем-то могут поступить так же, как со мной сковал полностью, поэтому я вообще не задумалась о том, что это мужское крыло, и душевые собственно тоже не женские. А слышался голос именно девушки.

Могло ли мне прийти в голову, что во время секса можно выяснять очень важные вопросы? Например, такие, которые касались умершей девушки и сокрытия улик убийства её сутенера?

Нет. Это смешно, но пока я это рассказывала Маю, на его лице не было и тени улыбки. Он сидел напротив. На кухне, куда притащил меня, чтобы успокоить, и хмурился всё больше.

Челюсть сжималась, а на красивом лице проступали скулы, только подчёркивая злость. Она словно светилась в его взгляде. Остром и необычном из-за разреза глаз, который сужался всё больше, а глаза горели всё ярче.

— И потом… В общем, она сказала, что если Нам Джун всё подтвердит на следующем допросе, то она добьется справедливости. Она ненавидит меня. Она говорила такие вещи, в которые я не могу поверить. Будто я отобрала у нее Изабель… — поток слов прекратился, и я сделала глубокий вдох.

Отвернулась к окну, потому что слезы душили, руки дрожали, и я не могла говорить дальше.

— Грета! — резко выдохнул Май, и продолжил, — Возьми себя в руки и вспомни, что ей ответил Джун на это всё?

— Я… Я убежала, Май. Как только они перешли к более серьезным действиям, мне стало настолько противно, что я ушла. Сбежала и пришла к тебе.

Повернула голову и провалилась во взгляде напротив. Он притягивал, и хотелось не просто сидеть на расстоянии столешницы, а опять спрятаться. Раньше я никогда за собой не замечала подобной черты. Мне не хотелось прятаться от всего в руках Дженсена. Не хотелось казаться слабой, а напротив хотелось доказать ему, что я надежная опора. Что на меня можно положиться и я всегда буду его поддерживать.

Сейчас чувства диаметрально другие. Я смотрела на Мая и понимала, что могу позволить себе быть слабой, потому что он повторит тоже самое, что делает сейчас. Май подойдёт ко мне и крепко обнимет, прижмёт к себе, но при этом холодно отрежет, как бритвой по нервам:

— Прекрати это немедленно. Опять чёртовы сопли и это дерьмо. Ненавижу на это смотреть!

Будет шептать сквозь зубы с раздражением, но поступит так же, как и в метель посреди улицы. Поднимет мое лицо и обожжет мои губы своим горячим дыханием. Лишит возможности дышать на те несколько минут, что я стану отвечать ему с не меньшим жаром в прикосновениях и ласке.

— Говори, Делакруз. Всё как есть, а с остальным мы разберемся. Если Туретто и вправду убила Энн, а Нам Джун её покрывал всё это время, продолжая спать с девкой, которая очевидно соблазнила этого дебила, то у меня есть над чем подумать, — Май стоял рядом со мной и обнимал, пока я сидела на стуле и пыталась успокоиться, внушая себе, что это не ширма.

Вынуждая поверить себя в то, что безумие, с которым я влюбилась в этого парня — самая правильная вещь, которая происходила со мной за всю мою недолгую жизнь.

Меня обманули. Мою сестру обманули, а потом вынудили возненавидеть меня. Всё покрылось язвами лжи, и только в руках Мая, прямо сейчас, я забывала, что она — ложь — вообще существует.

— Вот как мы поступим, Делакруз! — Май отстранился, а я лишилась опоры, но смолчала.

"Нельзя же так рьяно и очевидно демонстрировать, что я превратилась в зависимую от тебя. Нельзя! Потому что страх быть обманутой — новое, и теперь, самое яркое чувство во мне…"

— Что ты задумал, Ли? — подняла на него взгляд, а Май лишь сильнее нахмурился.

— Мы продолжим изображать ненависть. Мало того, мы позволим им поверить, что я действительно собираюсь сотворить дичь, о которой им наплел. Остаётся понять, зачем Райс втянула в это всё Джуна? И какого хера творит этот придурок? — последние слова Май выплюнул словно ругательство.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На что я лишь горько усмехнулась и ответила:

— Ты просто не знаешь, что происходило до того, как ты встретил Иззи. Ещё когда мы учились в школе, меня очень удивило отношение моего отца к тому, что Изабель общается с Энни. Он начал буквально выгонять Энн из нашего дома. И только теперь мне стало ясно, что она очевидно всё знала и про нашу настоящую мать, и про то что я ни сном, ни духом об этом. Либо ей рассказала сама Иззи, либо она это узнала в пансионате. Ведь её семья ходила на каждую мессу. Они могли как-то узнать об этом. В конце концов, отец Энн был прихожанином с самого основания церкви и пансионата, — Май сложил руки на груди и покачал головой.

— Значит издевательства над тобой…

— Чистая правда, Май. Изабель действительно превратила мою жизнь в старших классах в ад. Она не просто измывалась надо мной. Иззи всем видом демонстрировала, что она меня ненавидит. Неизменные унижения в кругу общих знакомых и друзей. Гнусные видео в чате и другие вещи, которые мне даже противно вспоминать.

Май прикрыл глаза, и отвернулся. Опустил голову, покачав ею, и пошел в сторону холодильника. Достал оттуда бутылку минералки и положил передо мной на стол.

— Пей и успокойся.

— Не хочу… — вяло улыбнулась, на что было брошено другое:

— Тогда вставай и поехали!

Я округлила глаза и повернулась к нему, нахмурившись:

— Куда?

— Вначале поедим где-то, — Май захлопнул холодильник, выпив воды и положив бутылку обратно, — Ты голодная, а в этой дыре нет ни куска нормальной пищи.

Я невольно поджала губы, и мне чертовски захотелось улыбнуться снова. По-настоящему. Но потом вспомнила его слова о ненависти и нашем спектакле, и тут же сухо добавила:

— А как же то, что я тебя ненавижу?

— Ненавидь и дальше, на здоровье, но на сытый желудок, Делакруз.

Он прошёлся по мне взглядом и скривился:

— Иди умойся и сделай что-то со своими глазами "на мокром месте". Не могу смотреть. Бесит.

— Ты к тому же и хам, Ли.

— Нет, это вот как раз черта моего характера. Либо смирись…

— Либо привыкай! — скопировала его манеру речи и поднялась, одернув футболку парня, которая начала бесить уже меня, — Я помню, Ли.

— Тогда отлично. Это радует.

— Болван.

— Решила опять нарваться на наш способ выяснения отношений? — Май усмехнулся, на что я лишь холодно посмотрела на него и пошла в сторону ванной, но видимо не туда.

— Направо, Делакруз. Там чулан. Я конечно не откажусь понаблюдать за тем, как ты будешь орудовать здесь пылесосом, но у нас нет на это времени.

— С чего бы… — я резко повернулась и попала в капкан его рук.

Май прижал меня к себе и прошептал, нагнувшись к уху:

— Единственный действенный метод успокоить тебя — это довести до состояния ответного бешенства, Делакруз. А когда ты злишься, то начинаешь краснеть. И это действует на мои мозги хуже, чем если бы меня кто-то треснул по голове неплохой кувалдой.

Я обняла его в ответ и прижалась лбом к подбородку парня.

— Если выяснится, что Джун и вправду помогал Энн, что нам делать? Это ведь… убийство. Мало того этот прокурор. Он словно пытается из тебя сделать убийцу.

Май на секунду сжался, а следом тихо прошептал:

— Это не только убийство, Грета. Я должен тебе кое-что показать.

Я застыла, а следом ощутила, как Май достал что-то из кармана. Прошло каких-то ничтожных пару секунд, прежде чем я услышала голос Иззи.

Она просила, даже умоляла сквозь слезы не трогать её, но запись оборвалась её безумным хохотом.

— Очевидно, что Энни не просто создала себе игрушку, она втянула в это всех. Теперь мне понятно и то, зачем она снюхалась с Джуном. Она хотела убрать и меня, точно так же, как Туретто. Эта ненормальная собиралась убрать всех, у кого Иззи искала помощи.



Все части мозаики из полутонов последнего года жизни моей сестры встали на места. Я устала от боли, потому сжала зубы и уняла чувство страха от услышанного. Но по телу всё равно прокатился холодок от понимания того, что улыбчивая девушка, которая посещала церковь пастора Абрахамса вместе со всей своей семьёй, могла творить такие вещи.

— Май… Нам нужно поговорить с пастором прежде чем, я пойду в полицию. Я не могу молчать об этом. И если ты решишь защитить Джуна… — медленно подняла голову и закончила, смотря в его глаза, — Я пойму, Май.

Плавно его руки обогнули мои плечи, а затем теплые ладони сомкнулись на моей шее и затылке, обхватив. Май провел большим пальцем под моим подбородком и ровно ответил:

— Как ты думаешь, если я готов был убить из мести за твою сестру, что я готов сделать из любви к такой недалёкой и глупой Грете Делакруз?

Я не могла до сих пор поверить в то что он так легко произносит эти слова. Настолько просто, словно так было всегда.

— Ты меня пугаешь, Ли.

— Рад слышать правильный ответ, Делакруз, — нежный и совсем невесомый поток теплого дыхания, снова коснулся моих губ.

Май опять целовал меня, как ночью. Медленно, ласково и настолько плавно, что ноги превратились в онемевшие, а по телу бегала дрожь то вниз, то вверх. То горячая волна, то холодный зуд. И это не было чем-то сумасшедшим, как обычно происходило между нами. Оно было другим. Совершенно новым и настолько нереальным, словно я сплю, и мне снится и Май, и эта квартира, и яркое солнце, которое освещает небоскребы за панорамными окнами.

- Хочу есть… — прошептал Май.

Я кивнула и погладила его запястья, сжав. Они до сих пор тепло согревали мою шею.

— Дай мне десять минут, и я буду готова.

— Ты меня не поняла, Делакруз. Я хочу тебя. Сейчас…

Если бы можно было описать подобные чувства одним словом, я бы назвала именно наши с ним отношения одержимостью. Безумством, с которым Май дышал со мной одним воздухом и заставлял забыть о том, что реальность вообще существует. Что этот кошмар возможен рядом с теми эмоциями, которые он во мне рождал.

— Вкусно, Грета. Каждая часть тебя чертовски вкусная, — хрипло говорил и держал мои локти, пока плавно двигался во мне, стоя сзади, и всё, что я могла слышать его тяжёлое дыхание и свои ответные стоны.