Кристина Ли - Бездна

Он медленно двигается во мне и продолжает говорить, пока его член растягивает меня и пульсирует внутри, задевая все чувствительные места и заставляя дышать всё глубже.

— Вот так… — опять шлепок кожи о кожу и удар тела о тело, от которого и больно, и дико приятно одновременно.

Это мучительно нежно, чувствовать как Май плавно доводит меня до первого оргазма.

Наслаждение раскручивается, как узел, а когда пальцы парня сжимаются на клиторе, я прикрываю глаза и сдерживаю вскрик, уткнувшись лбом в холодную и гладкую поверхность стола.

Но Май не останавливается, и лишь только наслаждение откатывает назад, парень резко и грубо хватает мои бедра обеими руками, насаживает на себя, одновременно прикусив кожу на затылке.

— А-а-а… — с моих губ срывается стон, а руки хватаются за стол сами, чтобы удержаться и стоять на ногах, пока он в совершенно диком темпе грубо трахает меня.

Боль? Дикость и пошлость? Это всё чушь в сравнении с теми ощущениями тела, которые я получаю сейчас.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В такой момент, ты не чувствуешь ничего, кроме удовольствия от его движений. Кроме наслаждения, которое волнами вибрирует всё сильнее во всем теле.

Он входит в меня, а перед глазами не свет и не тьма. Перед глазами пустота. Потому что все чувства физические и они настолько яркие, что всё сосредоточено только на них.

На его дыхании, которое горячим потоком гуляет в моих волосах. Рывками, быстро и отрывисто. Пока моё медленно останавливается в горле из-за стона, спазма в гортани, который не даёт даже контролировать себя.

Горит всё! От пальцев на ногах, до кожи головы. Всё печет и зудит, а дышать становится уже невозможно, потому что тело накрывает новый оргазм и он сильнее предыдущего настолько, что меня начинает сотрясать крупная дрожь и я замираю на чертовых несколько секунд, думая, что прошла вечность.

С последним толчком, Май резко подаётся назад и, прислонившись к моей спине лбом, надрывно дышит.

Сердце бьёт в грудь так, что слышен только его стук.

Дыхание Мая у спины горячее. Оно превращает капли пота на моей коже в кипяток, и она начинает печь сильнее. Настолько, что у меня чувство, словно я в сауне.

— Твою мать… Иди сюда!!! — слышу рык, а потом чувствую что меня развернули.

Не разбираю совсем, что происходит, но как только меня садят на стол, понимаю, что его лицо прямо напротив моего.

Май грубо раздвигает мои ноги в стороны, и становится между ними, неотрывно смотря только на мои губы.

Мы дышим глубоко, я наконец, слышу своё дыхание. Оно на грани всхлипа и дрожащее, словно я в горячке.

— Хочешь ещё? — резкий и быстрый вопрос, который мне совсем не понятен.

Май поднимает взгляд, а с ним поднимается его рука. Она медленно добирается до моих волос, и собирает пряди между пальцами в узел. Он следит за ней взглядом, а я не могу даже пошевелиться.

Член упирается точно в мой пах, и снова наливается. Я чувствую его кожей, а от этого мне становится ещё хреновее, потому что я ловлю себя на мысли, что мне хочется взять его в руку, и самой помочь найти нужную дорогу. И это меня бесит.

Меня бесит, что я настолько хочу эту тварь напротив, что у меня картинка плывет перед глазами. Май настолько красивый, что в это невозможно поверить.

Идеальная тварь, способная убить одним только взглядом.

— Хочу… — отвечаю, и Май тут же смотрит в мои глаза, продолжая наматывать мои волосы на свой кулак.

— Рад слышать правильный ответ, — опять холодный голос, но горячий поцелуй, который лишает воли, потому что в тот же момент чувство полноты возвращается.

Май подаётся вперёд, а я издаю новый стон. Он глубже, потому что чувство сильнее. Теперь дело не в удовольствии, а в том, как я привяжу эту тварь к себе своим же телом.

Поэтому охотно прогибаюсь назад, когда парень отрывается от моих губ, и наращивая темп движений, оттягивает мои волосы и голову назад. Раскрывает путь своим губам, вдыхая мой запах. И это сносит крышу, потому что он стонет. Этот звук, как чертов катализатор моего наслаждения.

Май хрипло дышит и лижет, как первобытное создание, всё к чему дотягивается его язык на моей груди.

Он играет сосками во рту, и прикусывает их сильнее, как только слышит мой новый глубокий стон. Это вынуждает тело сойти с ума, и двигаться навстречу всё сильнее.

— Смотри! — Май поднимает мою голову обратно за затылок, и заставляет смотреть на то, как его член входит в меня, как наши тела двигаются.

Его лицо рядом с моим, а глаза прямо напротив. Он следит за тем, как я возбуждаюсь от этой картины всё сильнее, пока стол ходит ходуном прямо под нами. Я слышу, как его край бьётся о стену с глухим звуком, и это заводит ещё сильнее.

Всё вокруг заставляет меня сгорать от стыда и получать наслаждение такой силы, что когда я кончаю меня выкручивает в спазме настолько, что реальность отключается. Сквозь это чувство я могу распознать только его поцелуи, и тело парня. Напротив… И во мне. Он горит и дрожит точно так же как я, но в последний момент резко покидает меня и с силой сжимает мою вспотевшую шею.

Я знаю, что он кончает, но продолжает смотреть мне в глаза и гладить мою кожу у подбородка, пока не нагибается и не целует.

Мягкость этого жеста обескураживает, и я замираю. Он водит губами по моим так словно порхает по ним своими.

Мои ладони, которые до этого продолжали держаться за стол позади, сами тянутся к парню. Пальцы зарываются во влажные пряди, и остывают, потому что в его волосах гуляет холод. Они влажные, но холодные.

— Кончай, Грета. Громко, так чтобы я оглох к херам! — Май отрывается от моих губ, вводит два пальца во влагалище, давит на клитор, и я с ужасом понимаю, что падаю на стол спиной от накрывающего меня отголоска наслаждения.

Его пальцы двигаются ритмично, резко и сильно, и от того оргазм ярче. А я начинаю хрипнуть.

— Такой податливой девочки у меня ещё не было…

Его шепот где-то у груди, а может и вовсе у лица. Я не знаю, потому что не вижу. Всё что я чувствую — это движение его руки и удовольствие, которое добивает меня.

До этого дня, я не представляла, что секс может быть таким диким и бесконтрольным… И таким приятным…"

Я просыпаюсь резко, и слишком быстро вскакиваю в кровати. Меня накрывает волнами до сих пор.

— Чертов демон! Ненавижу! — рычу и оборачиваюсь на звук будильника.

Хватаю телефон и выключаю вообще, откидываясь на одеяла. Внизу слышится работа двигателя. Видимо отец прогревает наш седан, чтобы повезти маму в загородный коттедж на "Ирвин лэйк".

Так мы с Иззи в шутку назвали огромный котлован рядом с лесом, куда сливалась вода из дамбы ещё в раннем детстве.

До того, как стали чужими людьми.

Красивое место. Пустынное, а главное оно было нашим. Про отстойник не знал никто из наших друзей, а когда я последний раз была в коттедже, мы праздновали восемнадцатилетние Изабель. Фото до сих пор хранилось в коробке со школьными вещами на верхней полке гардероба.

Простая картонная упаковка от кроссовок, хранила воспоминания о нашем детстве, которые я хотела сжечь. Тогда я не могла и представить себе мысли, что захочу уничтожить всё, что связано с родной сестрой.

Не потому что я ненавидела её, а потому что мне было больно.

Больно смотреть на маму, которая утонула в горе. На отца, который изо всех сил пытается её вытащить. На себя…

Потому что так и не поговорила с ней. А ведь Изабель звонила мне. Писала и даже пыталась просить прощения.

Но мои обиды не стереть.

"— Давай сестрёнка, ну чего ты ломаешься?

Изабель сидела в тени беседки у дома, и курила. Родители уехали в Сиэтл, чтобы решить вопрос с покупкой там дома. Мы передали из нашего маленького городка, и естественно, Изабель не нравилось, что мать решила выбрать именно Сиэтл.

— Иди сюда. Поговорим. Пообщаемся. Я приехала всего на три дня, а ты бегаешь от меня.

— Мне не очки с тобой разговаривать, Изабель.

— Слышала у тебя хахаль из богатых сынков конгрессменов появился. И как он тебе? Уже успел поправить твою проблему пониже пояса?

Ветер разгонял листву по зелёной остриженной лужайке. Это было красиво. И наверное, должно было родить во мне приятные эмоции. Но не смотря в глаза человеку, который меня ненавидит.

— Иззи? За что? Почему ты ведешь себя со мной, как последняя су**?! Мы ведь сестры!

— Да-да, — она кивнула и хохотнула, — Я помню, Грета. Мы сестры.

Она словно выплюнула мне эти слова в лицо, и на этом я поставила точку навсегда. Больше с этим человеком меня не должно связывать ничего. Я не хочу её не видеть, не слышать."

Так я вычеркнула Изабель из своей жизни навсегда. Как и она меня.

Поэтому животный секс, который принес в мою жизнь совершенно новые звериные краски уже не огорчал меня. Я достойна именно того, чтобы меня поимели на столе в одном из сестринств. Глубо, со смаком и так, чтобы я не могла об этом даже думать спокойно.

Другого дрянь, бросившая родную сестру умирать, была не достойна.

Разве я заслужила ласковых объятий в теплых простынях. Поцелуев, и нежных слов о том, что меня любят?

Нет… Я заслужила именно то, что со мной сделал Майкл. Поимел, оделся и пройдясь по мне взглядом, просто вышел вон.

Прежде бросив:

— Мы скоро встретимся снова, Грета. Кумао.

Что значило последнее слово, я не понимала. Спрашивать Сунни? Тогда девушка не отстанет от меня с расспросами: зачем мне это сказали?

Уже потом я узнала, что это "спасибо". Интересно за что?

За то, что раздвинула перед ним ноги, или за то, что при этом не облизала его член на прощание, совсем уж как шлюха?

Одно я знала точно, когда через два часа, с этими же мыслями вошла в супермаркет, и посмотрела на список в сотовом, который мне отправил папа, Май вышиб все мои чувства наружу.

Достал и положил прямо передо мной всё чего я хотела от жизни с мужчиной. Просто нашел именно то, что делало моё тело. И сделал это с такой лёгкостью, что это испугало меня ещё больше.

Встряхнула головой и попыталась выбросить эти мысли из головы. Я должна думать. Мне нужно вытащить маму, и помочь папе. А ещё… Я хочу облегчить свою душу.

Я знала, что мне нужна капуста брокколи, зелень и еще какая-то чушь для приготовления рыбы. Упаковка специй, с готовыми соусами.

Только собрала всё необходимое, и развернулась прочь от отдела с полуфабрикатами, как услышала голос Эйна Сандерса.

Сиэтл город отнюдь не маленький. Огромный, но район в котором жили эти ублюдки был слишком близко к нашему. Поэтому я медленно вернулась за стеллаж и прислушалась к разговору.

— Так он спал с ней или нет? — Эйн двигался в сторону выхода из ряда, видимо с кем-то разговаривая, и естественно это был Джун.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вероятность в двести процентов, чобаль *(богачь). Но она его динамит, и это херово.

— Зачем ему это надо? Была одна постоянная девка, и отлично! Насколько знаю, Меледи ртом работает изысканно. Здоровая и проверенная. Что не так?

— Ответ прост, Эйни. Нам быстро надоедает то, что легко получить. У нас в черепушке другое понятие о бабах.

— Бл***, не заливай, а? Эта высокоморальная херь для наивных бедных простолюдинок.

— Эйн! Ты спал когда-то с девственницей?

— И?

— Это точно такое же чувство. Когда баба чистая и твоя, ты словно каждый раз лишаешь её девственности.

— Вы больные.

— Да, и поэтому нас миллиард.

— Численностью берете?

— И качеством.

— Дерьмо, дружочек. А тебя не переспорить.

— И это охереть, как бодрит! Бери своё пойло, придурок, и валим! У нас времени пару часов, пока этот дебил с катушек не слетел.

В этот момент во мне поднялась такая волна отвращения и ярости, что я наплевала на то, как буду выглядеть перед этими ублюдками. Поэтому спокойно выкатила тележку прямо в Сандерса.