– Я сказала, что… могу подождать и закончить распаковывать вещи.

– Ясно. Полагаю, вам бы хотелось переодеться до того, как мы начнем разговор.

– Да.

Что ей советовала Бренда? «Веди себя раскованно, уверенно. Красивые женщины, привыкшие, что мужчины при виде их следуют за ними, как смешные бассет-хаунды, двигаются плавно, стремительно и грациозно, будто у них вместо ног колеса. Понимаю, тебе кажется это нелепым, но если ты хочешь обольстить своего Брейкера, тебе придется воспользоваться моим советом».

Бренда – англичанка из графства Йоркшир, у нее очаровательный акцент, к которому нужно было привыкнуть.

– Я оказался в глупом положении, мисс Дин?

– Извините, – наконец очнулась она.

– Почему вы так уставились на меня?

Что еще говорила Бренда? «Прояви снисходительность, взгляни на него из-под ресниц». Как бы отреагировала ее подруга, узнай она, что Анжелика собирается не книгу писать о Синджуне Брейкере, а разоблачить его гнусную натуру?

Девушка молча прошла мимо хозяина, у дверей в гостиную остановилась и сказала человеку, которого почти не видела в темноте:

– А знаете, халат меня нисколько не смущает, мистер Брейкер.

– Ну и хорошо, – усмехнулся Синджун.

– А вас?

– Ничуть.

– Тогда не будем терять время на переодевание.

Войдя в ярко освещенную гостиную, она машинально поправила разошедшиеся полы халата и, заметив на низком плетеном столике несколько бутылок, спросила:

– Не желаете выпить?

– Нет, благодарю.

Теперь они могли внимательно рассмотреть друг друга при свете.

Обернувшись к Брейкеру, Анжелика не увидела в его руках пистолета и с облегчением посмотрела на него.

Боже правый, ни одна фотография, добытая ею из архивов информационных агентств, не передавала и сотой доли его мужской красоты.

Синджун тоже изучающе смотрел на Анжелику, потом улыбнулся, показав крепкие белые зубы. У него был довольно большой рот с чуть приподнятыми уголками, чувственные губы, прямой нос, черные густые брови, расстегнутый ворот белой рубашки открывал такие же черные волосы на груди, в зеленых глазах, опушенных черными загнутыми ресницами, блестели золотистые искорки. Анжелике показалось, что он заглядывает ей прямо в душу.

Она медленно провела языком по пересохшим от волнения губам. Брейкер посмотрел на ее рот, и у него вдруг так сильно забилось сердце, что его стук отозвался в ушах.

Дьявол! Перед Анжеликой стоял самый элегантный, самый дьявольски красивый и мужественный представитель сильной половины человечества, какие встречались ей в жизни. Она вздрогнула.

– Вам холодно? Волосы намочили халат, – деловито заметил Брейкер и, прежде чем она успела отреагировать, провел ладонью по шее, вытащив из-под воротника мокрые пряди. – Так лучше?

Его прикосновение было теплым, приятным… но сам он вызывает отвращение. Она не должна забывать об этом.

«Богатые мужчины привыкли, чтобы все шло по их желанию, – говорила Бренда, провожая ее в аэропорту. – Они пользуются женщиной, затем выбрасывают, как ненужную вещь, находят себе новую, опять используют… если ты понимаешь, что я имею в виду. А твой богач к тому же красавец, что весьма осложняет задачу его обольщения. Если ты задумала именно это – да поможет тебе Бог, дитя мое».

Анжелика услышала смех Брейкера и озадаченно посмотрела на него.

– Что вас рассмешило?

– Ничего. Может, нам лучше отложить разговор до утра, когда вы будете менее рассеянной… если я вообще захочу с вами разговаривать.

Его слова подействовали на нее словно удар.

– «Если», мистер Брейкер? Вы же сами пригласили меня сюда, так почему теперь отказываетесь от моего предложения?

Несколько секунд он молча разглядывал ее.

– Потому что я любопытный человек, – усмехнулся Синджун. – Мне хотелось взглянуть на женщину, которая доняла меня письмами и телефонными звонками, требуя личной встречи.

Интересно, как бы он реагировал, скажи она ему прямо сейчас, что намерена представить этого любопытного человека жестоким, бессовестным чудовищем, кем Брейкер на самом деле и является?

– Любопытство бывает весьма полезным, – с показным безразличием ответила Анжелика. – Я тоже любопытна, как и большинство журналистов.

– А вы хорошая журналистка?

– Лучше всех, – сказала она, зная, что он ее дразнит.

Да, она не самая крутая, не пользуется недозволенными приемами, но ее ценят как самого чуткого, деликатного и честного репортера.

– Лучше всех, мисс Дин? – недоверчиво переспросил он. – И самая, наверное, скромная?

– Скромность обманчива, мистер Брейкер.

– Давайте перейдем к делу. Почему же такая хорошая журналистка задалась целью написать мою биографию?

Анжелика знала, что этот вопрос неизбежен, и заранее подготовила ответ. Изобразив на лице холодную улыбку, она присела на край плетеного диванчика, заваленного мягкими голубыми и зелеными подушками.

– Даже лучшим полезно расширять сферу профессиональных интересов. Моя работа связана с так называемым человеческим фактором, и, честно говоря, меня больше всего интересуют люди. Я мастер очерков. Но теперь мне бы хотелось взглянуть на известную личность под другим углом зрения, вы, мистер Брейкер, идеально подходите для этой цели.

Синджун перестал расхаживать по комнате, сел в кресло напротив гостьи.

– И все же мне пока не ясно, для какой именно цели я так идеально подхожу.

– Я собираюсь изучить вас. – Анжелика натянуто улыбнулась. – Вашу жизнь. Безвестный мальчик неожиданно быстро сколачивает огромное состояние. Как у него это получилось? Я хочу начать именно с рассказа о мальчике из Монтаны, выросшем в ужасной нищете. Он был сыном пьяницы, который не мог долго удержаться ни на одной работе. Мальчику приходилось заботиться о нем, вызволять из беды, пока тот не угодил под суд за убийство человека…

– Где вы это раскопали? – прервал ее Синджун. Он сидел, откинувшись на спинку кресла и положив ногу на ногу.

До этого момента Анжелика почему-то не замечала его босых ступней и только сейчас обратила внимание, что пальцы длинные, правильной формы, а щиколотки покрыты темными волосами.

Он сидел неподвижно, лишь крепче сжал подлокотники.

– Наверное, мальчику было очень нелегко. Когда полиция сообщила, что отец ударил человека бутылкой по голове и убил его.

– Я спросил, где вы это раскопали?

Девушка небрежно пожала плечами, но внутри у нее все сжалось.

– Журналисты умеют добывать информацию, – сказала она, мысленно добавив, что иногда лучше бы им ее не находить. – Ваша жизнь, мистер Брейкер, пример головокружительного успеха. Вы с космической скоростью прошли путь от нищего до миллиардера. Полагаю, таких, как вы, больше нет.

Синджун внимательно посмотрел на нее, и Анжелике показалось, что его глаза приобрели оттенок зеленого стекла – стекла разбитой бутылки.

– Это необоснованное утверждение, мисс Дин. И я не намерен выслушивать всякую чепуху.

– Вы не намерены выслушивать правду? – Она много раз представляла, как будет происходить этот разговор, но теперь чувствовала, что вся эта затея уже не кажется ей такой удачной, как прежде, до знакомства с Брейкером.

– Вам может не нравиться то, что я сказала, мистер Брейкер, но это правда, и мы с вами это знаем. – Прежде чем нанести следующий удар, Анжелика одарила его самой лучезарной улыбкой, на какую была способна. – Вы когда-нибудь пытались найти свою мать?

Он молча смотрел на нее.

– Да или нет? Ваша мать была шестнадцатилетней девочкой, когда забеременела от вашего тридцатилетнего отца, которого могли отдать под суд за совращение малолетней.

Синджун продолжал хранить напряженное молчание, и у Анжелики все внутри свело от страха, но она заставила себя продолжить:

– Как бы там ни было, родив вас, Белль Форд, ваша мать, исчезла из городка, и о ней больше не слышали. – Она округлила глаза, словно ее поразила ужасная тайна жизни Брейкера-миллиардера. – Если вспомнить, каким образом ваш отец разделался с человеком, заподозрив его в карточном шулерстве…

– Да, ударил его бутылкой по голове, – подтвердил Синджун. – Но парень сам напросился, обзывая моего отца непотребными словами, которые я не решусь произнести вслух перед дамой, а потом даже вытащил нож. Эти подробности ускользнули от вас, когда вы проводили свое… журналистское расследование?

– Этого я не знала, – была вынуждена сказать Анжелика.

– Что бы вы там ни напридумывали, мисс Дин, я один знаю всю правду о случившемся и могу вас заверить, что отец не убил мою шестнадцатилетнюю мать, если вы именно на это намекали.

– Я ни на что не намекаю, просто высказываю свои мысли и предположения. Такова моя натура. Я всегда говорю то, что думаю. Однако ваша мать…

– Она умерла четыре года назад, пробыв месяц в коме после автомобильной катастрофы.

Его слова застали Анжелику врасплох.

– Да? – пробормотала она, стараясь не потерять самообладания.

– Вы и этого не знали? – усмехнулся Брейкер. – Плохо же работают ваши осведомители, дайте им нагоняй, когда вернетесь.

Для лучшего журналиста Анжелика Дин слишком медленно оправлялась от удара.

– И как же ваша мать объяснила, почему бросила вас в младенчестве? – наконец спросила она.

Брейкер улыбнулся, и от его кривой улыбки девушке стало не по себе.

– Никак. Я искал ее многие годы, а нашел, когда она была уже в коматозном состоянии. Она устроила свою жизнь, поэтому я не стал встречаться с ее новой семьей, чтобы не омрачать им воспоминания о ней. Все это время я держался в тени, пока она не умерла, и потом уехал. Не пытайтесь больше ничего разузнавать, не теряйте зря время.

Он замолчал, глядя на Анжелику все с той же кривой улыбкой, в которой было нечто ранимое, нечто… Черт побери! Он мастер по части облапошивания людей, но она не станет его жертвой.

Девушка поднялась с дивана и повернулась к нему спиной.

– Человека, который привез меня сюда, зовут Чак Гилл?

– Да.

– Вы знаете друг друга много лет.

– Всю жизнь. Он мой лучший друг и, надеюсь, останется им навсегда. Полагаю, я ответил на ваши вопросы?

– Вместе навсегда, – пробормотала она, туже затягивая пояс. – Навсегда вместе. Что-то вроде этого?

– Да, нам пришлось многое пережить, если вы это имеете в виду.

– Но у вас жизнь сложилась лучше, чем у Чака, правда?

– Ему не так везло, как мне, он совершил немало ошибок. Теперь все изменилось.

– Потому что вы помогли ему?

– Думаю, мне пора уходить, мисс Дин.

– Отец Чака спас вас.

– В некотором роде, – ответил после недолгого молчания Брейкер.

Подойдя к окну, Анжелика уставилась на свое отражение в темном стекле.

– Отец Чака дал вам работу на его ранчо в Монтане, научил управлять вертолетом, как и собственного сына.

– Правильно. Но какое отношение…

– Просто еще один штрих к вашей головокружительной карьере, – перебила его Анжелика. – В двадцать два года вы стали личным пилотом и телохранителем у человека по имени Бруно Кертц.

– Похоже, вам не нужно интервью со мной, мисс Дин, вы и так знаете обо мне почти столько же, сколько я сам. А как насчет размера моего бандажа? Об этом вы тоже узнали?

Анжелика нахмурилась. Что-то быстро двигалось по газону за окном, и она попыталась рассмотреть получше, но тень уже исчезла. Видимо, сказывается напряжение, и ей все только почудилось.

– Мисс Дин? Мой вопрос заставил вас потерять дар речи?

Насмешливый голос Брейкера вернул ее к реальности, и она почувствовала, что снова неудержимо краснеет.

– Я располагаю лишь сухими фактами о вас, – решительно сказала Анжелика, мысленно добавив, что упоминание некоторых деталей ввело бы в краску даже его. – Бруно Кертц был затворником, очень богатым затворником. Этот остров принадлежал ему.

– Он был удивительным человеком. Исключительным.

– Полагаю, что так, раз он сделал вас своим протеже, а затем единственным наследником.

– Вы циничны, мисс Дин.

– Я реалистка, мистер Брейкер. Расскажите мне о рубиновом пионе.

Синджун долго молчал.

– Пусть об этом вам расскажет ваш осведомитель, – наконец сказал он.

– Мне бы хотелось услышать от вас.

– Это три пиона, сделанные из рубинов, о числе каратов я умолчу. Тычинки у них из золотых нитей с безупречными бриллиантами. Очень старая и очень красивая вещь, которой я дорожу больше всего.

Анжелика представила себе эту драгоценность.

– Кажется, у мистера Кертца было для нее какое-то название?

– Он называл ее своим козырем, имея в виду, что она выручит его, когда или если наступят тяжелые времена.

– Мне бы хотелось ее увидеть.

– Не вам одной, – сухо отозвался Брейкер.

– А правда, что вы никогда не расстаетесь с ней?

– Чистая правда. Я взял за правило не спускать с нее глаз. Следующий вопрос?