Они о чём-то говорили, о чем-то своём. На ней была пижама, которая висела, как на вешалке, а он был в джинсах и белой облегающей футболке. Как они смотрелись со стороны? Идеально. Я не истинный ценитель чего-то прекрасного в мире, так как вижу красоту практически во всём, но эта странная пара, действительно, производила впечатление очень счастливых и довольных всем влюблённых.

Клементина, девушка, которая хваталась за белобрысого парня, как за собственный спасательный круг, была больна. По крайней мере, так сказала Ева, хоть и было видно, что она безумно огорчена знанием этого факта. Но того же не скажешь о самой девушке. Видимо болезнь для неё не такая пытка, чтобы не наслаждаться жизнью в той степени, в которой преподнёс тебе её господь.

-Кто с ней?- С нежностью проговорила Ева.

-Не знаю. Впервые его вижу, а вы?- Два серых стальных глаза Эдельвейс оглядели девушек.

-Если честно, я и саму Клементину вижу впервые за четыре года. – Призналась Лидия, опустив голову вниз. –Мне очень жаль, девушки, что мы с вами совсем перестали общаться. Сосем. Моя работа меня изматывает, но обещаю, что больше так продолжаться не будет.

-Конечно, не будет!- Строго проговорила Эдель. –По крайней мере, нам действительно жаль, Ева, что мы не виделись с тобой уже десять лет… Мы все.

Глаза Евы мигом расширились, в их уголках собрались маленькие тлеющие огоньки боли и горечи. Но главное, что в них виднелось, так это чувство вины. Вины за собственную жизнь и отстраненность. Не знаю отчего, но мне показалось, будто девушке захотелось провалиться сквозь землю от стыда.

-Простите меня.- Залепетала Ева. –Простите, что была такой эгоисткой. Я почему-то думала, что вам без меня даже легче как-то.

-Если б тебя слышала Клементина…- Со снисхождением и облегченностью ответила ей Лидия. Действительно, это девушка была очень строга.

-Мы обмолвились с Клементиной парой слов перед входом сюда. – Скромно заговорила Наина, будто отвлекая всех от возникавшего напряжения. –Это её друг. Он очень ей близок, поэтому она и пригласила его сюда.

-А пижама это костюм такой?- Весело произнёс я.

-Клементина сказала, что сбежала с больницы.- Уже с огромной тревогой в глазах продолжила Наина.

-Сбежала?- Возмутился парень Эдель, Дмитрий. –С больницы?- Теперь он смотрел на свою жену, прижимаясь к ней сильнее.

Все девушки мигом грустно вздохнули и на друг друга поглядели. Для них это была не самая приятная тема, но замолчать и прекратить разговор не посмели. Эдельвейс отчаялась ответить на вопрос супруга, но чуть склонив голову и мучительно морща лоб.

-Когда мы учились в школе, у Клементины нашли метастазу костей. Она больна до сих пор.

-Оу. – Сжался Дмитрий, пробегаясь глазами по девушке, что кружилась в медленном ритме с белокурым парнем. –Насколько я понимаю, это не излечимо? Даже за большие деньги?

-Моя семья предлагала родителям Клементины материальную помощь, когда все только начиналось. – Выдыхая, говорила Ева. – Но они отказались, сказав, что справятся сами.

-И отлично справились.- С огромным недовольством продолжила Лидия, складывая руки на собственной груди.

-Я пыталась поговорить с Клементиной сегодня. Сказала, что могу одолжить ей некоторую сумму на лечение, но она отказалась. Обосновала всё тем, что ей совсем не нужны деньги для того, чтобы стать здоровой.

-Господи, как это на неё похоже.- Смотря мужу в грудь и сильно его, сжимая своими руками, сказала Эдельвейс. –Эта вечная непоколебимость и детская наивность.

-Её уже не изменить, Эдель. – На защиту Клементины встала Наина, нежно улыбаясь и смотря на счастливую подругу с блондином в обнимку.

Этих двоих с гордостью можно было назвать «сладкой парочкой». Таких нежных поцелуев и робких, как у подростков взглядов, можно увидеть далеко не часто.

-Ева, может быть, ты споёшь нам?- Очень тихо сказала Эдельвейс.

Девушку словно откинуло от слов подруги. Она, расширив глаза в безумной манере, сделала шаг назад, указывая руками свою непричастность к сложившейся ситуации. Все мигом ободрились от столь грустного разговора о Клементине, и кинулись, улыбаясь во все зубы, на бедную и беззащитную Еву. Как настоящий джентльмен я обязан был стать на её сторону и вытянуть из сомнительной авантюры игривых подруг, но почему-то этого не сделал. Даже наоборот, принялся тоже уговаривать девушку выйти на сцену и спеть нам.

-Конечно, Ева, давай! Ты обязана спеть. – Подначивала её Лида.

-Нет, что вы? Я уже не пела целую вечность.

-Да ну брось. Ты в музыкальной школе была первая, как по пению, так и по игре на инструментах. Никогда такого не было, чтобы у Евы Майер что-то не получалось!- Подбадривала её Эдель.

-Всё изменилось, Деля. Я давно уже не первая.

-Не могу поверить, что это говоришь ты? Непобедимая и сильная Ева… Где же твоя храбрость, где смелость? Где всеобщая любовь и поклонение?

Но Ева, будто не слышала её, она смотрела на сцену, где пела группа, нанятая её родителями, и с болью в глазах вздыхала. Было видно, что она хотела спеть, и спеть так, чтобы утереть всем нос. Поэтому коснувшись её бледной руки, я проговорил, ища во взгляде девушки что-то, что не мог найти уже целый месяц. Я искал уверенность в себе.

-Ты все сможешь, Ева. Просто хватит уже сомневаться в себе. Ты же сильная как-никак.

Мне казалось, девушка была не просто охвачена моими подбадривающими словами, она была поглощена ими полностью, прокручивая в собственной голове каждый звук и призвук. Потихоньку, шажочек за шажочком все эмоции тревоги испарялись, даря ей возможность дышать свободно.

И больше под белой маской не скрывалась горечь или огорчение, и даже не боязнь чего-то и неуверенность в себе. Она наступила на собственных страх самой себя и обтёрла ноги об него.

-Мама!- Так громко крикнула Ева, что, наверное, весь зал уставился на неё. Но видимо девушку больше это не волновало, так как она сама прошлась по толпе равнодушным взглядом, обдавая по каждому гостю холодом, ища глазами Александру. –Мама!- Ещё раз повторила она.

И в мгновение ока, несущаяся на всех парах Саша, протолкнулась сквозь людей, расширив глаза и пялясь на дочь. Мне показалось, или я действительно слышал, как бьётся сердце этой женщины?!

-Господи, Ева, что такое?- Она схватила дочь за руки и стала оглядывать красное платье, в поисках следов огорчения девушки. Но как таковых не нашла, поэтому её безумие тихо распалось на кусочке, а дыхание выровнялось. –Что-то не так, дорогая?

Неужели такая легкомысленная Александра с татуировками на руках, может быть и заботливой мамашой-наседкой? Я был обескуражен мгновенным изменением женщины. Мнение о ней менялось кардинально с каждой секундой.

-Мама, я хочу спеть на сцене, это возможно? – С детской робостью спросила Ева.

И тут Саша, мать безликой Евы, словно остолбенела. Она будто совсем потеряла возможность свободно дышать и что-либо различать в огромном столпотворение, которое её окружило. Музыка затихла, и все уставились на этих двух женщины, ожидая чего-то. Чего-то, что могло вызвать в обществе ажиотаж, но Ева всего лишь хотела спеть. Спеть простую песню.

-Не могу поверить, доченька.- Слёзы и мягкий тон Александры казался мне чем-то новым и неведомым. –Не могу, Ева. Не могу!

-Мама, не реви, пожалуйста. Разреши спеть песню. Лишь одну,- С мольбой Ева смотрела на свою мать. –Всего лишь одну.

Их игра в гляделки длилась отнюдь не так уж и долго. Вскоре Александра стала размахивать руками, осушая таким образом слёзы вокруг своих глаз. Выпрямив свою спину, женщина напоследок улыбнулась дочери, сжала её плечи и на каблуках мигом развернулась, беря одну Евину Руку и волоча её за собой. Шаги Саши были стремительнее скорости света, наверное, потому что она боялась, будто дочь в один момент передумает. Но уверенность в глазах Евы горела с яркостью солнца.

И вот преодолев толпу, преодолев всех присутствующих гостей, которые мигом с террасы перешли в огромный зал и так заполненный людьми, женщина встала на сцену, останавливая происходящее действо на ней. Именно сейчас женщина была озабочена желанием своей дочери, и сложно было бы её остановить. Или хотя бы создать преграду для остановки.

Александра, будучи очень воспитанной женщиной, но достаточно своевольной, она отобрала микрофон у девушки, что ещё минуту назад пела. Та немного отстранилась назад, c недоумением смотря на свою группу. Из-под маски её щёки чуть покраснели. Но впоследствии поведение Саши не так уж её и возмутило. От женщины в татуировках можно ожидать многого.

-Дорогие гости, у меня не хватает русских слов, чтобы передать все те эмоции, что сейчас во мне бушуют. И я думаю, немецкий, английский и малазийский языки меня не спасли бы.

Ева уже не казалась такой уверенной в себе. Она мялась за спиной матери, как маленькая девочка, держа двумя пальцами подол шелковистого платья матери и сменная его. Её глаза в маске казались немного туманными и немного напуганными, а изящная фигура остолбеневшей.

Не знаю отчего, но я непроизвольно улыбался, смотря на неё. Девушка, тоже найдя меня взглядом, немного помялась, кивнула головой и улыбнулась глазами настолько ярко, что счастливый огонёк коснулся меня. Да что там коснулся, он опалил меня и сжег всю одежду на меня, превращая её в лохмотья.

-Сегодня, в этот знаменательный день для моей семьи, дочь которой, Ева Майер, желает исполнить вам песню. – Александра быстро повернула голову в сторону Евы, шепча ей что-то. Через секунду она снова смотрела на гостей. – Прошу не судить мою дочь строго, она уж...-Девушка мигом утихомирила мать, отобрав у неё микрофон.

-Мама!- Резко призвала к молчанию Ева.

Александра без сомнения была хорошей и добродушной женщиной, отчасти даже и заботливой мамочкой, но вот что касаемо её языка, так тут проблем было действительно много. Иногда эта женщина просто не умела останавливать поток своих эмоций, которые нередко выплескивались через край, создавая о ней мнение, как о легкомысленной даме. А ведь таковой она совсем не являлась.

-Извините меня.- Смеясь, стала прорываться к микрофону, что был в руках Евы, женщина. –Евочка, удачи. – Мама на прощанье поцеловала свою дочь в щёку, нежно её обняла и удалилась со сцены.

И вот она стояла одна посреди небольшой сцены, держа в руках микрофон и скромно сжавшись, озираясь по сторонам. Она ужасно переживала, отчего глаза постоянно бегали по присутствующим в зале; периодически они касались меня, и я видел в них в эти самые мгновения облегчение, но когда она снова возвращалась к гостям, её тревожность вновь селилась в очах.

Глубоко вздохнув, она прикрыла глаза и медленно поднесла микрофон ко рту.

-Я приветствую всех тех, с кем ещё мне не пришлось пообщаться. Надеюсь, вам нравиться вечер, что устроила моя семья. Мы очень рады видеть вас в своём доме. Не знаю, впечатлит ли вас моё пение… Но раньше, будучи подростком пела я хорошо. – Усмехнулась она, а вслед за ней и толпа. Даже я невольно стал улыбаться сильнее.

По Еве было видно, что она ужасно нервничает, но чтобы не будить в себе целый ураган подобных чувств, она смотрела в неизвестную точку на стене, отчего ей, наверное, становилось легче говорить с гостями.

-Так что уж не сильно на меня надейтесь. Но я постараюсь вас не разочаровать.

Девушка мигом повернулась к гостям спиной и зашагала к ребятам, что были за инструментами. Обмолвившись с ними парочкой слов, она снова вернулась на середину сцены, сияя своими яблочными глазами. На удивление теперь она совсем не боялась быть увиденной и даже не казалась напуганной. Её спина выпрямилась, голова чуть приподнялась вверх, а правая рука, что держала микрофон, поднялась ко рту.

Заиграла медленная музыка. Гитарные аккорды разнеслись по залу, звуки рояля мелодично зазвучали, собирая всю инструментальную элегию в ровные музыкальные звуки. Прослушав вступление, я понял, что знаю эту песню, но вот вспомнить её у меня совсем не выходило. Не выходило до того момента, когда первый слова песни стали исходить из уст Евы. Дальше я очутился в тумане, слушая её.

-Одинокая звезда…- Её голос чуть подрагивал, почти в так биению моего сердца. –В небесах к себе манит.- Продолжала медленно и тихо она.

Я молил бога о том, чтобы она посмотрела на меня. Хотя бы на секунду отпустила свой туманный, но и одновременно ясный взор, в мою сторону. Пусть хотя бы с секунду, но смотрит мне прямо в очи. Пусть просто увидит, как я поражён её голосом.

Мне приходилось догадываться о том, что Ева хорошо поёт, так как гортанные призвуки, мелодичный тембр и правильный говор, сдавали её. Но реальность, где я это не просто представляю, а слышу, намного эффектнее.