-Ева никогда мне не рассказывала о том, что с ней произошло. Но и я не спрашивал. Боялся, что разворошу прошлое, которое изменило её жизнь и принесло немало страданий.

И вот он, сдающийся вздох, который утопил женщину в собственных воспоминаниях. Она опустила глаза в пол и руками стала перебирать мягкую ткань старого халата, что был на ней. Я тоже не стал разъедать Луизу пронзительным взглядом, поэтому уставился на полиэтиленовый пакет с фотографиями и ладонью нырнул в него, доставая снимок.

-Ева была очень популярна среди сверстников. - На выдохе произнесла она. –Многие её ненавидели, уважали, любили. Но большинство, конечно же, любило её…

Моё внимание не сразу привлекла фотография, а чуть позже, когда Луиза произнесла ту ужасную фразу, которую лучше бы я и не слышал. Мой рот вмиг открылся, когда я увидел молодую темноволосую девушку шестнадцати лет в синем платье и на сцене.

-У её лица взорвалась петарда. На глазах у всей школы, эта чертова петарда взорвалась и испортила ей её прекрасное лицо. Она стала уродом. Моя маленькая Ева потеряла всеобщую любовь и превратилась в замкнутое чудовище, сидящее дома уже целых десять лет.

Воспоминания, как соль, попавшая на рану, стала прожигать меня изнутри. Тот весенний день проскользнул в моей памяти. А грохот и крики девушек, стали чем-то болезненным, схожими с ударами ножа. Вроде бы то, из-за чего я практически не переживал в течение всей жизни, стало для меня самым неправильным и значимым. Раньше я считал себя виновным в смерти матери, но моя была ничем в этой ситуации, по сравнению с тем, какую боль я причинил ей. Моей Еве.

На дворе стоял тёплый майский день. 27 мая. Наш последний день в Екатеринбурге, где прошли игры этого сезона. Михалыч сказал, что отыграли мы хреново, хоть и одержали победу во всех играх. Мол, надо тренироваться и тренироваться. А куда больше-то?! И так ног не чувствуем, когда со льда уходим. Хотя один фиг, тренер-то прав. Тренер всегда прав. Даже когда он нас заставляет отжиматься по пятьдесят раз, он прав.

Мне не хотелось уезжать из этого города, не потому что игры выдались очень даже ничего. А потому что каждое утро, перед тем как мы разминались перед игрой, я встречался с очень привлекательной девушкой. Ну, как встречался..?! Пересекался пару раз, да глазами друг с дружкой здоровались однажды, но какой никакой, а контакт все же. Одним словом, был я очарован е ю , как бы по идиотски это не звучало. Что она? Она видела мой к ней интерес, и даже иногда неловко поглядывала на меня, когда приходилось нам оказываться по близости, да вот только никаких действий от неё. Скажите, что я, как настоящий парень должен первый делай шаги к знакомству?! Только вот навряд ли ей, такой статной красавице, нужны мои действия в свой адрес.

Почему статная? Вы б видели на какой машине её каждый раз собирают из дворца, а какие люди ходят к ней на тренировку… Да уж, девочка явно из богатенькой семьи, где точно не примут ухажера с улицы.

Не раз я замечал, как и Ян на неё поглядывает. Господи, да вся команда по ней сходит с ума. И уж я как капитан , и первый красавец, давно уже должен был обаять девочку, да только не наш она уровень. И даже не уровень нашего «челябинского Ромео» Вальшина, который папочкиными деньгами не только себе место в команде купил, но и новую нам форму. Ну, а нам-то что? Пусть играет себе на здоровье. Нам особо и не мешает.

Одним словом, понравилась мне эта милочка, имя которой я так и не узнал. А вам бы не понравилась фигуристка с точеной фигуркой и самым милым лицом на земле?! Я думаю, в неё невозможно было не влюбиться.

Поймав как-то после тренировки её партнёра по катанию, я разузнал, где можно её найти, а точнее где она учиться, чтобы наведаться и познакомиться. Но у меня совершенно это не выходила, даже после недельного, почти ежедневного посещения её школы.

В первый день, когда мы пришли втроём: я, Семак и Ян, мы просто наблюдали за ней издалека. Как на переменах она выходила из школы, чтобы полакомиться весенним солнышком, сидя на качели в компании своих подруг.

Во второй день, мы уже было подошли к ним, как на нашем пути появилось препятствие в виде директора их школы. Мол не нравиться ему, что на территории посторонние. Пришлось покинуть участок, на котором располагалась общеобучающее заведение.

В третий день, потеряв уже всю надежду, мы просто сидели на парапете у автостоянки и наблюдали за ней, опасаясь подойти к ней. И мы боялись вовсе не её, мы боялись директора, который пристально наблюдал за их небольшой группировкой девушек. Нам уж точно не хотелось создавать проблем этой милой девушке.

Так пронесся и пятый день. Но в шестой, мы решили действовать более активно, так как времени оставалось мало, а узнать имя фигуристки-красавицы безумно хотелось. Вы спросите, почему мы не могли его узнать у партнёра, с которым она каталась, или у тренера? Да сама суть знакомства с ней нас завораживала. Её безыменное положение в наших глазах, очаровывала и интриговала нас ещё больше. И вот в шестой ден ь, в четверг, в день, когда её класс готовился к мероприятию, Семак принёс петарды. Мне казалось глупо привлекать таким образом девушку, но другого выхода у нас не было. Ни один из нас не решался на знакомства с ней, а когда решался, то другой из нас этому обязательно мешал.

Мы кидали петарды неподалёку от школы, где возможность увидеть нашу троицу была, хоть и минимальна. Сначала было весело, но когда мы поняли, что девушка чем-то увлечена, сидя на школьной качели и что-то записывая, мы поняли, что наши попытки бесполезны. И вот тогда к нам и пришла идея, что в последний день нашего пребывания в том городе, в день, когда в этой школе будет какой-то праздник, мы и попытаемся привлечь её внимания. Подойдём ближе, откуда она уж точно нас заметит и обратит внимание. Вы опять спросите, зачем нам это надо было? Я не знаю, если честно. Эта девушка просто нас очаровала, и уехать, не узнав её имени, мы не могли.

И вот он, шестой день настал. Пятница. 27 мая. Выпускной девятых классов. Выпускной той, кто так готовился к нему. И я знал, что она готовилась. Я видел здоровые плоды, подтверждающие этот факт. Нашей небольшой компании, которая уже состояла из пятерых человек, удалось попасть на концерт, на котором и выступала она. А точнее пела. Сначала это было хоровое пение, где её ансамбль «Акцент» очень всех воодушевил. Но после, она пела сольно, покоряя каждого отдельно. Её голос, действительно, был нереально крут, ещё больше очаровывая каждого из нас.

После концерта, когда каждый выпускник получил аттестат и уже фотографировался на сцене, мы вышли с командой на улицу, где спрятались у парапетов. Скурив почти всю пачку, мы нервно стояли и мялись, обдумывая план нашего с ней знакомства. Вариантов было много, но сошлись мы на том, что кинем петарду ей под ноги, напугав её и тем сам ым привлекая внимание. Глупо, ну а как по-другому, если каждый из нас до смерти боится подойти к ней и просто заговорить.

И вот, в самый ответственный момент, когда она с подругами уже вышла из школы и спускалась по лестнице, по бокам которой стояли парапеты, за которыми мы и прятались, мы вдруг запаниковали. Никто из нас не решался кидать эту чертову петарду. Но и никто из нас не хотел упустить возможности познакомиться с ней.

-Какого хрена Семак, с чего это ты должен её кидать?

-Слышь, Гура, а ты не пойти ли тебе… У тебя же есть уже Надя или Света или как там её… Так что отвали.

-Эй, Семаков, не борзей, дай одну. Я хочу кинуть!- Запищал Ян.

-Иди в жопу, педалька хренова. Ничё я тебе не дам!

-Ты кого педалькой назвал, педалька?- Возмущённо набросился на него Ян, хватаясь за старую серую футболку.

А тем временем девушки были на подходе. Даже слышался их весёлый и задорный смех.

-Ну, все хо рош тут разводить!- Буркнул я как капитан. –Они уже идут.

-Ну, все, я кидаю. – На выдохе произнес Семак, счастливо улыбаясь и что-то предвкушая.

-Рожа у тебя быстрее треснет, чем ты кинешь, скотина!- Обиженно буркнул Гура, поджимая свои большие плечи.

-Не завидуй мне, животное. У меня хотя бы рожа, а не тяпка вместо неё.

-Ну, всё ты меня задолбал!- Гура кинулся на Семака, вжимая его в бетонный парапет. Он готов был разорвать задиристого друга, но сейчас это было не столь важно, так как девушка была уже вблизи от нас и отчетливо могла слышать наш спор.

-Твою ж мать, вы меня оба раздражаете!!!- Я выхватил петарду из рук Семака и приготовился к тому, что её подожгу.

И вот компания обаятельных девиц спустил ась с огромной каменной лесенки, оказываясь с нами на одном уровне. Только сейчас я заметил, что все девушки в её окружении были очень даже привлекательными, но почему-то она цепляла больше всех. Её глаза горели каким-то странным добром. Её губы излучали настолько теплую улыбку, что, наверное, она могла затмить солнце. Синее шифоновое платье разлеталось на весеннем теплом ветру, открывая постоянно обзор на спортивные привлекательные ножки. Ох, какая ж она красотка…

Она и её компания не увидели нас сразу, а лишь тогда, когда я призывно свистнул им в след. В одну секунду я зажег петарду и прицелился кинуть её им под ноги, но громкий крик Семака сбил меня, поэтому я промахнулся и попал в раскрытую сумку девушки, к которой мы и пришли. Первой обернулась миниатюрная блондинка с угрюмым лицом, её взгляд нас как-то не по-доброму опалил. А потом и обернулись остальные, продолжая так же весе ло смеяться и что-то обсуждать, совсем не понимая того, что сейчас может произойти. И тут моё сердце бешено забилось.

Видимо тёмноволосая красавица уловила боковым зрением, как что-то прилетело ей в сумочку, поэтому мигом подняла её к лицу. Похоже, она совсем не догадывается о том, что там петарда, а вовсе не камушек, за которой она и приняла то, что я кинул. Её милая улыбка и самый добрый взгляд покорили меня настолько, что я отвлекся на секунду и забыл крикнуть, чтобы она выкинула сумку. Но когда я сообразил, было слишком поздно.

В одно мгновение я видел очень доброе лицо с самими обворожительными глазами, а в другое ужасную картину, где девушка, опустив голову в сумку, вдруг громко закричала, после чего раздался грохот. И тут моё сердце словно остановилось. Я не мог ни говорить, ни дышать. Я просто остолбенел, наблюдая за тем, как она упала и как все, что-то крича, кинулись к ней.

Ребята, стоявшие позади меня , мигом разбежались кто куда, но один Ян, который тоже был в ступоре от произошедшего, остался, пытаясь привести меня в чувства. Он судорожно стал дергать за рукава клетчатой рубашки и, толкая в спину, но я не приходил в себя. Я был словно в тумане. Я не видел ничего, кроме столпотворения, которое окружило её. Мне хотелось подбежать к красавице, чтобы хоть чем-то ей помочь, но я не мог. Я не мог сдвинуться с места. Я просто стоял и смотрел, как все те девушки, что шли с ней заметались из стороны в сторону, пытаясь найти помощь.

Во мне зависло лишь одно чувство: ощущение того, что только что я убил человека.

-Моя милая Ева. Господи, сколько же ей пришлось испытать. Эта детская ошибка каких-то ребят стоила моей девочки будущего. Если б можно было бы все исправить… Я бы отдала за это все.

Слёзы огромным потоком рвались из глаз Луизы, а просто сидел и молчал, вглядываясь в снимок десятилетней давности. Девушка с каштановыми волосами в синем платье, в таком же ярком, какое оно было в тот самый злополучный день.

Тогда я очень сильно испугался, подумав, что убил девушку, как оказывается Еву, но все обошлось, и я быстро выкинул этот ужас из своей памяти. Потом и мама покончила с собой, поэтому моим подростковым мыслям было далеко до той фигуристки. Конечно же, поначалу я себя ужасно корил, считая ублюдком и свиньёй, испортив будущее девушки, но я не как не ожидал, что её ждёт просто ад в дальнейшем, а не жизнь. По-настоящему я понял, что натворил ужасных дел, когда умерла мама, и моё детское восприятие посчитала сделать именно этот случай главенствующим из всех тех, что могли сгубить Аврору.