Чтобы отпраздновать сделку, он разлил пиво по кружкам.

— Скрепим наш договор?

— Да. Теперь мы партнеры, — кивнул Куэйд Уилд.

Он нашел свой способ примирить оба мира и взять лучшее от обоих. Аванпост потребует от него периодических отлучек из города, может быть, на несколько дней, от силы на несколько недель, но большую часть времени он будет проводить с Глорией.

Через несколько часов, подписав все положенные бумаги и оговорив детали, Куэйд сел на коня. Теперь он был уверен, что сумеет заработать им с Глорией на жизнь, и решил ехать просить ее руки.

Дорога к его дому вела мимо дома Уорренов, и Куэйд очень любил эту часть пути. Обычно он застревал здесь не меньше чем на час. На этот раз надо поговорить с Глорией и ее матерью, чем-нибудь помочь им или разделить с ними ужин. Может быть, ему удастся улучить минуту и поцеловать Глорию. Обходиться без этих поцелуев ему с каждым днем становилось все труднее.

Утром у него не было времени заехать, потому что он не хотел опаздывать на встречу с Бартером, однако он заранее рассчитал, что навестит мать и дочь вечером и расскажет Глории о своих планах. В загоне для скота надо починить забор, так что лучшего предлога не придумать, чтобы задержаться у них подольше.

Мечтая о встрече с Глорией, Куэйд чуть не наткнулся на телегу, застрявшую в колее. — Стой, Ред! — приказал он коню. Телега была перевернута. Однако колесо сорвалось и лежало поодаль возле большого камня. Лошади нигде не было видно. На дороге валялась корзинка с маслом, а рядом много разбитых яиц.

Куэйд испугался. Или Глория, или Моди-Лэр были в этой телеге, когда случилась беда. Неужели произошло самое страшное? Недавно неподалеку видели индейцев, и, кто знает, не они ли напали на одинокую женщину? Куэйд спешился и стал разглядывать следы, чтобы уяснить для себя происшедшее. Понемногу он успокоился.

Вокруг было много оленьих следов и только один след человека. Он его знал. Это Глория. Вскоре он подобрал чепец. Тоже ее. Судя по всему, никакого нападения не было. Однако его испугало, почему, вместо того чтобы отвезти лошадь домой, она повела ее в лес.

Куэйд опять вскочил на коня и поскакал по следу.

— Глория! — крикнул он. — Эй! Глория Уоррен!

Впереди он услыхал треск сучьев и шорох юбки, а потом увидел, как она поднимается к нему из-за упавшего дерева.

— Ты меня напугал, — пролепетала она. — А я еще от того не успела отойти. Телега сломалась.

Глория подошла к нему.

— Знаю, — Куэйд остался сидеть в седле. Его черные глаза смеялись, хотя в голосе звучала укоризна. — Кто это так носится по камням?

Глория остановилась и уперла руки в бока, устремив на него грозный взгляд. После того как она упала с телеги, а потом долго проискала лошадь в чащобе, она не собиралась выслушивать его нравоучения.

— Понесешься во весь опор, если вдруг выскочит олень прямо перед носом у твоей лошади, — обиженно проговорила она. — Еще хорошо, что голова осталась цела.

У Куэйда напряглись уголки губ, когда он осознал, что произошло на самом деле.

— Еще хорошо, что я не щелкнул тебя по лбу за твое бахвальство так, что она треснула бы.

Глория поняла, что когда он увидел телегу, то испугался за нее, и улыбнулась. Теперь же Куэйд, как всегда, посмеивался над ней.

— Да ты не посмел бы, — сказала она, с радостью принимая его руку и усаживаясь позади него на коня.

— Попробуй еще раз и увидишь, — проговорил он внезапно охрипшим голосом, когда Глория крепко обхватила его руками.

— Лошадь поскакала вон туда, — показала она на след оленя. — И олени направились тоже туда. Она так испугалась, что мчалась, словно за ней гонятся волки.

— Знаю, — спокойно отозвался Куэйд. Он уже все понял по следам. Лошадь, конечно же, испугалась, но ненадолго. Пришпорив, он направил коня по следу. Вот уже она не неслась во весь опор, а тихо брела. — Она должна быть неподалеку. Здесь, кажется, была речка, а?

— Да, — ответила Глория. — Мне надо в Сили-Гроув передать масло и настойки, вот только яйца, наверно, все разбились.

Однако она не спешила. Время еще есть, а ей было приятно прижиматься щекой к его спине. Кожаная куртка была мягкой и приятной на ощупь. К тому же Глория ощущала, как под ней играют его стальные мышцы.

Куэйд тихо застонал и забарабанил пальцами по своему животу. Ему некуда было деться от мучительного прикосновения ее грудей и колен. Девчонка, кажется, не понимает, каково это для взрослого мужчины. Или она нарочно хочет разжечь его, чтобы он сгорел дотла. Не решаясь заговорить, чтобы не выдать себя, Куэйд не сводил глаз с дороги.

— Знаешь, девочка, от тебя одно беспокойство, — сказал он, поняв, что пожар погасить не удастся, пока она прижимается к нему. Поскольку по собственной воле она не пожелала разнять руки, ему пришлось применить силу. — Дай же человеку спокойно подышать.

— Нет, — ответила она и придвинулась к нему еще ближе. — Мне так нравится.

От близости его теплого тела у нее заныло в груди, а соски налились и затвердели, как камешки. Ей ужасно хотелось узнать, что бывает дальше. Куда заведут ее незнакомые ощущения, если она даст им волю? К тому же ей было очень интересно, что ощущает сам Куэйд.

— Отодвинься, Глория, — срывающимся голосом приказал он, делая отчаянные попытки сдержать дрожь.

— Нет, — она медленно провела подбородком по его шее, захихикав от щекотки, когда его черные волосы попали ей в ноздри. — Скажи, что ты ощущаешь? Я хочу знать.

Теряя самообладание, Куэйд повернулся к ней и разнял ее руки, чтобы самому обнять ее за талию и пересадить вперед. По крайней мере так он сможет удерживать ее на некотором расстоянии.

Глория же, решив, что он ссаживает ее, вцепилась в него, как кошка, и чуть не вытолкнула из седла. Так они оба некоторое время барахтались, оказываясь то в седле, то почти падая на землю, а когда наконец утомленная Глория перестала сопротивляться, то обнаружила, что сидит на крупе коня лицом к Куэйду.

Он опять застонал. Это было еще нестерпимей, чем раньше.

— Ты сведешь меня с ума, и мы не сможем пожениться, — жалостно произнес Куэйд.

Положение было ужасное. Ее ноги лежали на его ногах, глаза смотрели в глаза, и они придвигались все ближе и ближе друг к другу.

Глория обняла его за шею и даже вскрикнула от удовольствия.

— Ты просишь моей руки? Он уже намекал, что собирается это сделать, но еще ни разу не говорил об этом так прямо.

— Да, — его рука скользнула ей на талию. — И твоей руки и всего остального тоже. Иначе меня повесят за то, что я взял, чего не просил.

Глория ласково рассмеялась и прижалась к нему. Куэйд забыл обо всем на свете и отпустил поводья, предоставив полную свободу коню идти куда он хочет, а сам обеими руками обхватил Глорию за талию и впился губами в ее уста, пока в них обоих не разгорелся ярким пламенем огонь страсти.

Куэйд провел руками по ее бедрам, подхватил под ягодицы и прижал ее к себе сильнее, не переставая осыпать нежными легкими поцелуями, время от времени покусывая ей губки.

Мгновенно обучаясь всему, что он показывал ей, Глория отвечала ему тем же. А Куэйд прижимал ее к себе, будоража и себя, и ее все более откровенными ласками.

В конце концов, когда жаркая волна разлилась по ее телу, она быстро расстегнула пуговицы.

Куэйд спрятал свое лицо в черных кудрях, свободно рассыпавшихся по плечам, и жадно вдохнул сладкий аромат ее тела. Губами он нашел теплую кожу в вырезе платья.

— Какой же я дурак был, когда решил, что смогу от тебя уйти, — прошептал он.

— Нет, — ответила она, нежным дыханием щекоча ему ухо. — Ты был прав. Разве девчонка могла бы оценить…

— Ах, Глория, — он нежно целовал впадинку над ключицей. — Что ты еще придумала?

Его рука скользнула под юбки и ласково коснулась повлажневшей кожи между ног. Тонкие пальцы медленно и мучительно искали что-то, и вдруг словно костер вспыхнул там, где они остановились. Потом пальцы вновь начали движение, и Глория затрепетала от счастья и наслаждения.

Куэйд прижимал ее к себе, зная, что еще не скоро успокоится сам. Тем не менее он добился большего, чем бы ему хотелось.

Конь вышел на пригорок, откуда открывался вид на усадьбу Уорренов. Убежавшая лошадь сделала круг по лесу, напилась из реки и двинулась к дому.

Тяжело вздохнув, Куэйд усадил Глорию себе на колено, и она, мурлыча от удовольствия, прижалась к его груди. Она была слишком счастлива, чтобы разговаривать. Сегодня ей удалось получить почти все, чего она желала.

— Проклятье, — пробормотал Куэйд, не находя себе места, но и не желая поискать местечко поукромнее, чтобы продолжить начатое и сполна насладиться покорным телом.

Ему было очень жаль, что он не такой бесчестный дикарь, какого пожелал увидеть в нем Беллингем.

Что делать? Моди-Лэр чего доброго испугается, когда увидит вернувшуюся лошадь. Надо поскорей отвезти Глорию домой. Он нежно поцеловал ее и подал чепец, который она с ворчанием нацепила на голову.

Кривясь от боли, Куэйд пришпорил коня. Понемногу стало легче, однако он подумал, что, если не обвенчаться в самое ближайшее время, вполне возможно, окажется несостоятельным в брачную ночь.

— Ну, Глория, девочка, — прошептал он. — Боюсь, тебя уже нельзя назвать нетронутой девицей, однако ты все еще девица и любимая мною девица.

— Да, — сказала она, улыбаясь и не отрывая от него влюбленного взгляда. — До следующего раза.

Глава 9

Покончив с делами, то есть передав масло госпоже Леонард и лекарственную настойку госпоже Эллин, Глория отправилась к Колльерам. Сложив пальцы, она молилась, чтобы Сара тоже захотела покончить с их размолвкой. Мысленно она несколько раз повторила то, что собиралась ей сказать: «Мы слишком долго дружили, Сара, чтобы даже не поговорить о том, что произошло между нами. Ты, конечно, понимаешь, если я обидела тебя, то сделала это не нарочно. Ты ведь мне вместо сестры, которой у меня никогда не было. Давай забудем все обиды и опять станем дружить».

Сара ей не откажет. Слишком она добрая, чтобы не выслушать даже заклятого врага. И потом, что это такое случилось? Отчего они должны навсегда разойтись?

Дверь открыла Анна Колльер. Выглядела она так, словно уже несколько месяцев у нее не было возможности выспаться.

— Глория, — ласково сказала она, — как хорошо, что ты принесла настойку для Руфи. Твоя мама знает, как снимать температуру. Проходи, проходи. Я позову Сару.

— Мы долго не виделись и я соскучилась.

— Она, наверно, тоже. Ты, вроде, была занята все это время?

Глория осталась внизу размышлять, зачем Саре понадобилось лгать матери, а Анна пошла наверх к больной дочери и по дороге кликнула свою старшую. Но она опоздала. Услыхав стук копыт, Сара выглянула в окно и увидела подъезжающую Глорию Уоррен. Не желая ничего объяснять матери, она на цыпочках спустилась по задней лестнице и, когда мать окликнула ее, уже закрывала за собой садовую калитку.

Анна напоила Руфи настойкой и вернулась к Глории.

— Сара ушла, — недовольно проговорила она. — Правда, я ее просила кое-что сделать по дому, и она не говорила, что собирается уходить.

Глория отказалась от сидра. Она знала, почему Сара убежала, ничего не сказав. Она не хочет ничего менять. Хотя Глория даже представить себе не могла, чем прогневила свою лучшую подругу, она вспомнила, что это началось в тот день, когда ей пришлось взять под защиту Уильяма.

Солнце уже клонилось к закату, когда Глория покинула дом Колльеров. Погрузившись в невеселые размышления, она не заметила ни Джосию Беллингема, который стоял с другими мужчинами возле церкви, ни Сару, наблюдавшую за ним и за ней из лавки напротив, так что от ее внимания ускользнули и жадный взгляд Беллингема, и ревнивые глаза Сары, и она так и не догадалась, чем вызвала ненависть своей бывшей подруги.


Готовясь выйти из дому, Джосия Беллингем вспоминал, как жалел накануне, что не помолвлен с Глорией Уоррен. Когда она проезжала мимо церкви, он даже не смог окликнуть ее. Ничего, если все сегодня пройдет удачно, он сможет быть наедине с Глорией Уоррен, сколько захочет.

Через несколько часов Беллингем уже добрался до Кроссленда и спрашивал дорогу к дому бондаря Эйвери Фиска. Проехав три зеленые улицы, он увидел трехэтажный, обшитый досками дом и остановился. Конь у Беллингема был не ахти какой, а дорога длинная, так что помучиться ему пришлось изрядно. Дай-то Бог, чтобы не напрасно. Неужели ему не удастся избавиться от проклятого охотника?

Что-то у него есть за душой такое, о чем он не хочет рассказывать. Хитрит парень. В любом случае надо все выведать у Фиска. Правда, не стоит расспрашивать об этом Моди-Лэр Уоррен.

По вывеске Беллингем убедился, что не ошибся и стоит перед домом Фиска. Когда он слезал с коня и привязывал его к железному столбу, спина у него болела нестерпимо. Он достал из седельной сумки письмо, полученное им всего несколько дней тому назад, развернул его и прочитал его еще раз.