Рут знала, что, если бы стала возражать, Хэнк посчитался бы с ее просьбой. Но он всегда, и сейчас тоже, действовал на нее так возбуждающе, что у нее не было ни сил, ни желания сопротивляться. И в этот раз ее ощущения были такими же сильными и неистовыми. Казалось, Хэнк подобрал ключик к тому, что до сих пор сдерживало ее страсть, и вот теперь, сметая все преграды, она хлынула неудержимым потоком.

— Выходи за меня, — снова предложил Хэнк, когда Рут очнулась после очередного соития.

— Ни в коем случае, — заплетающимся языком произнесла она.

В ответ Хэнк стал медленными движениями гладить бедра Рут. Методично раскачиваясь, он приближал ее к новой вспышке страсти.

— Хэнк, милый! Остановись! Я не могу больше… — извиваясь под его руками, стонала Рут.

Она смогла. Оргазм они испытали одновременно.

— Хэнк, у меня дети. Мне пора домой, — робко произнесла Рут некоторое время спустя, лежа уже в кровати под простыней.

— Верджил и Мирра позаботятся о них, — невозмутимо ответил тот.

Свежий, только что вышедший из-под душа Хэнк, в отличие от Рут, вовсе не выглядел утомленным. Напротив, казалось, он только что встал с постели после длительного полноценного отдыха. Закутавшись в голубой банный халат, Хэнк приводил в порядок свои густые волосы.

— Что ты сказал им? — жмурясь, как разнеженный котенок, поинтересовалась Рут.

— Что ты рабыня моей любви и чтобы они не ждали тебя скоро.

— Не может быть, чтобы ты сказал такое! — в ужасе воскликнула Рут.

— Сказал, сказал и не надейся, что сейчас прибежит шериф освобождать тебя. Напротив, мудрая Верджил считает, что я поступил правильно.

— Не может она так считать! — Рут швырнула в Хэнка подушку. — Верджил современная женщина и никогда не одобрит бесцеремонное обращение со мной.

— Но Верджил принадлежит к тому поколению, женщины которого выходили замуж, чтобы беременеть и рожать детей. Поэтому она резонно полагает, что я должен удерживать тебя до тех пор, пока ты не поймешь что к чему.

— Ты негодяй! — прибегла к последнему аргументу Рут.

— Кажется, ты готова к следующему оргазму, — спокойно парировал ее выпад Хэнк.

— Ненавижу тебя! — пискнула она.

— Ну вот, я же говорил! — невозмутимо заявил Хэнк, заключая Рут в объятия. — Должен сказать, что не каждый мужчина окажется способным удовлетворить твои аппетиты. Но мне, кажется, это удается, — самодовольно хмыкнул он.

— К черту! — попыталась вырваться Рут. — Отдай мою одежду и отвези домой.

— Прежде всего тебе надо подкрепиться.

Завернув Рут в банную простыню, Хэнк отнес ее в гостиную, усадил перед камином и разжег огонь. Потом принес салат, что-то мясное, хлеб, фрукты и немного коньяка. Рут даже подумала, что Хэнк исчерпал наконец свои силы и теперь оставит ее в покое. Как она заблуждалась!

Он был просто неутомим. Как только она поела, Хэнк отнес ее в кровать и все началось сначала.

— Ты выйдешь за меня замуж? — потребовал он ответа, как только она впала в безумство от его ласк.

— Да! Выйду! — не в силах больше сопротивляться, воскликнула Рут.


На следующий день «на маяк» прибыли юрист с брачными документами, Верджил и дети. Свекровь привезла красивое цветастое платье, нижнее белье и ночную сорочку.

— Дети! Как вы относитесь к тому, что я выхожу замуж? — спросила Рут Памелу и Тони, как только они ненадолго остались одни. — Вы уверены, что хотите приемного отца?

— Мы хотим Хэнка, — в один голос ответили те.

— К тому же мы будем жить в Африке! Ура! — не скрывая торжества, воскликнул Тони.

Сама Рут, хотя и радовалась, что станет женой Хэнка, не могла не думать, что этого могло бы и не случиться, не скажи она ему о беременности.

Церемония бракосочетания должна была состояться вечером того же дня в гостиной при свете сотни свечей. Поскольку отец Рут не успевал к торжеству, невесту вел отец Остина.

Преисполненному гордостью Тони предстояло исполнить роль шафера, а Памеле — подружки невесты.

Незадолго до начала торжества Рут уединилась в спальне, чтобы привести в порядок мысли и чувства. На кровати лежали роскошные цветы. Ее любимые лилии, которые невольно напомнили ей о прошлой жизни.

Рут не видела, чтобы на территории маяка росли лилии, да и вообще сейчас для них уже не сезон. Она рассеянно взяла в руки тяжелый цветок и, подняв голову, заметила стоявшего в дверях Хэнка.

— Это ты их где-то разыскал? — задала она ненужный вопрос, потому что ответ знала заранее. Когда-нибудь она расскажет Хэнку, что белые лилии играли особую роль в ее отношениях с первым мужем. Расскажет и о том, как Остин благословил их брак. Но это будет потом.

После окончания церемонии Верджил и Билли с детьми уехали домой, а новобрачные отправились прямо на аэродром. Когда самолет взлетел и лег на курс, Хэнк, передав управление пилоту, вернулся к ожидавшей его Рут.

— Вы очаровательны, миссис Кэнон, — торжественно произнес он. — Не будете ли вы так добры пройти в спальню и переодеться?

Сердце Рут забилось так громко, что, как ей казалось, заглушило шум двигателя самолета.

— Вы потрясающий мужчина, мистер Кэнон, — вернула она комплимент и направилась в спальню исполнять то, что теперь называлось «супружескими обязанностями».

Как она и предполагала, постель была усыпана лепестками роз, а на тумбочке рядом с кроватью в серебряном ведерке со льдом стояла бутылка минералки.

— Я подумал, что шампанское может оказаться вредным для ребенка, — объяснил Хэнк в ответ на недоуменный взгляд Рут.

— Куда мы летим? — спросила она. — Я хочу сказать, где мы собираемся провести медовый месяц?

— Пока это секрет. Потерпи и сама увидишь, — таинственно пообещал Хэнк.

Когда самолет наконец приземлился, Рут выглянула в иллюминатор и увидела окруженную кактусами взлетную полосу и гордо возвышавшееся неподалеку небольшое, ослепительно-белое оштукатуренное здание.

— Мы в Мексике! — радостно воскликнула Рут, вскакивая с кровати.

— Так точно, — с поклоном ответил Хэнк.

Внутри домик оказался чистым, хорошо обставленным и уютным. Заправив самолет, пилот тут же улетел, и они остались совершенно одни.

— Это твое поместье? — полюбопытствовала Рут, которая сразу же по достоинству оценила выбранное Хэнком место для медового месяца.

За домом она обнаружила бассейн, наполненный кристально чистой водой. Спальня была оборудована новейшей системы кондиционером, ванная комната приятно поражала наличием горячей воды.

— Нет, оно принадлежит моему приятелю, — с улыбкой ответил Хэнк. — Неплохое место для содержания в нем пленницы любви, не так ли? — хмыкнул он.

— Послушай! Я уступила тебе. Не пора ли мне перестать быть пленницей? — вспыхнула Рут, вспомнив, какими средствами Хэнку удалось сломить ее сопротивление.

— Сначала ты должна будешь пройти проверку. Нужен испытательный срок. Кстати, Верджил подыскивает для детей гувернантку с тем, чтобы мы могли улететь в Африку.

— Тебе не терпится покинуть Штаты? — огорчилась Рут.

— Я хочу, чтобы наш ребенок начал свое земное существование в максимально благоприятных условиях, а для этого его мать должна жить в спокойном, тихом месте, на природе, среди близких и любимых людей.

Рут хотела было запротестовать, но не смогла найти ни одного серьезного довода против. Дети только и ждали того момента, когда окажутся на романтическом острове. Тем более, что Хэнк обещал подарить каждому по пони. Родители Остина уже планировали визит к внукам.

В Мексике Рут и Хэнк прожили неделю. Семь дивных дней и ночей. Это были поистине медовые дни. Они плавали и занимались любовью. Обсуждали планы на будущее и снова ложились в постель. После каждой трапезы неизменным десертом была любовь. Даже партия в теннис заканчивалась дополнительным геймом в кровати.

По возвращении в Штаты, Рут выставила на продажу свой дом, распрощалась с друзьями, упаковала свои и детские летние вещи, поручила Фиша заботам миссис Петерсон и навсегда распрощалась с прошлой жизнью.

Рут чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. Она вышла замуж за человека, которого любила и от которого ждала ребенка. И все-таки ее не покидало ощущение, что Хэнк женился на ней не столько по любви, сколько из чувства долга. Она сама не могла понять, откуда такие мысли. Во всяком случае, Хэнк не давал никаких оснований для подобных подозрений.

Переезд на Африканский континент был подобен переселению в рай. Во владениях Хэнка их уже поджидала выбранная Верджил гувернантка, симпатичная длинноногая девушка.

Хотя Рут была всего лишь на первых месяцах беременности, это уже сказывалось на ее самочувствии. Как ни берег ее Хэнк во время перелета, к концу путешествия она чувствовала себя совершенно разбитой. В самолете Рут почти не спала и рассеянно листала иллюстрированные журналы, которые в изобилии лежали на столике в салоне. Преимущество подобной литературы заключалось в том, что отвлекшись на несколько минут, можно было забыть содержание прочитанного. Зато возобновить чтение тоже можно было с любой страницы, не вдаваясь в суть происходящего. Последнее оказалось как нельзя кстати, поскольку каждые полчаса Рут приходилось отлучаться в туалет и подолгу сидеть там, борясь с тошнотой.

Когда они наконец оказались в конечной точке путешествия, обессиленная Рут с трудом добралась до постели и проспала как сурок почти два дня. Хэнк не делал ни малейших попыток предъявлять супружеские права. Это насторожило Рут. Она вдруг решила, что причина тому — гувернантка Велма Томпсон.

— Ты утверждаешь, что это Верджил выбирала гувернантку? — капризно спросила Рут, когда они сидели вдвоем на террасе дома и пили чай. Дети давно спали. В небе сияли яркие звезды. Тишина и покой царили вокруг, но на душе Рут было неспокойно. — По-моему, ты сам выбрал эту девицу. Не смог устоять перед ее великолепной фигурой.

— Если бы не беременность, я задрал бы юбчонку и как следует отшлепал тебя.

— Ты не посмеешь! Современные американские мужчины так не поступают.

— Может быть, американские и не поступают, но я не американец, так что мне можно.

— Эта девушка такая симпатичная. — Рут с трудом сдерживала слезы.

— С чего ты взяла, что я собираюсь бросаться на каждую встречную женщину? — успокаивал ее Хэнк.

— А ты в самом деле можешь меня отшлепать?

— Пока я только говорю об этом, но не пытайся понапрасну испытывать мое терпение. Южноафриканские мужчины весьма старомодны. В наши дни они не бьют, как прежде, своих жен под пьяную руку, но все еще убеждены, что пара хороших шлепков по мягкому месту всегда идет женщине на пользу. Перестань волноваться. Я буду верным мужем.

— Да, это сейчас. А когда настанут последние месяцы перед родами и я стану толстой и капризной?

— Да ты уже капризничаешь, — засмеялся Хэнк. — И толстеть начала, — добавил он, распахивая на ней халат и обнажая груди. — По-моему, самое время получше тебя рассмотреть, дорогая.

С этими словами он перенес Рут в спальню и осторожно, как распаковывают дорогой подарок, снял все, что на ней было надето. В эту ночь ее тело принадлежало Хэнку и раскрывало одну тайну за другой. То нежные, то неистовые ласки Хэнка, казалось, увели ее в другой мир, в котором не было ничего, кроме наслаждения.

10

На следующей неделе Хэнк уехал в Йоханнесбург по делам бизнеса. В тот же день после обеда начался тропический ливень. Струи воды с невероятной силой били по крыше и деревьям. Впервые видевшие такое, Памела и Тони перебегали от одного окна к другому.

— Как вы думаете, это настоящий ураган? — спросила Рут сидевшей с книгой напротив камина Велмы Томпсон. Рут постепенно смирилась с присутствием гувернантки, убедив себя, что та вовсе не обязательно выбрана за свои чисто женские прелести. Рут перестала видеть в ней соперницу, и обе женщины стали почти друзьями.

— Да, нет. Обычная весенняя гроза, — улыбнулась Велма.

Уж очень странно говорить о середине октября как о весеннем месяце, подумала Рут. Но что поделаешь, мы теперь живем в южном полушарии, напомнила она себе.

— Детей это, кажется совершенно не волнует, — заметила она вслух.

— Дети по природе склонны к приключениям, — с приятной улыбкой заметила гувернантка. — Не хотите ли что-нибудь выпить, миссис Кэнон? Чай или, может быть, стакан лимонада?

— Нет, благодарю вас, — отказалась Рут, чувствуя неловкость оттого, что была несправедлива к этой интересной и умной молодой женщине.

Мыслями Рут была в Йоханнесбурге. Она представляла Хэнка одетым в черный смокинг, в окружении соблазнительных блондинок и брюнеток на веселых вечеринках.