Джейн Кренц - Безрассудство

И когда ей уже показалось, что она больше не сможет плыть, из тьмы к ней протянулась мужская рука. Феба готова была ухватиться за нее, но тут увидела руку другого мужчины, которая тоже тянулась к ней. Оба обещали спасти ее. Один из них лгал. Феба поняла, что ей нужно выбирать. И если она ошибется, то умрет…

Феба проснулась от собственного крика.

— Феба, проснись! Феба, открой глаза! — услышала она резкий встревоженный голос Габриэля.Сн крепко обхватил руками ее плечи и легонько, нетерпеливо встряхнул ее. — Ты спала. Ради Бога, женщина, проснись. Приказываю тебе! Ты слышишь меня?

Феба, медленно высвобождаясь из-под обломков сна, наконец поняла, что лежит в своей постели. Лунный свет струился в окно. Габриэль, в черном шелковом халате, сидел возле нее. Она видела, как резко проступают черты его лица в лунном свете.

Мгновение она бессмысленно глядела на него, затем, не произнеся ни звука, бросилась в его объятия, словно ища убежища.

— Черт побери, — Габриэль крепко обнял ее, — ты меня насмерть перепугала. Постарайся успокоиться. От такого крика мертвый воскреснет.

— Мне приснилось…

— Я понимаю.

— Я снова была в той пещере и пыталась плыть на свет. И тут я почему-то вспомнила проклятие из «Дамы на башне», и оно перепуталось со сном.

Он приподнял ее голову, стараясь заглянуть в глаза.

— А что это за проклятие?

— Разве ты не помнишь? — Феба заморгала, пряча слезы испуга и облегчения. — В конце «Дамы на башне» переписчик, как обычно, вставил проклятие. В нем упоминается и смерть в волнах.

— Да, помню, Феба, это только сон.

— Но все было словно наяву.

— Еще бы — после всего, что ты пережила сегодня. Может быть, я позову служанку, чтобы она посидела с тобой, пока ты не уснешь?

— Нет, уже все хорошо.

«Все хорошо, пока ты держишь меня», — но этого она не осмелилась произнести вслух. Феба прижалась к Габриэлю, словно черпая в нем силу.

Прикосновение его большого сильного тела так успокаивало ее в эту ночь. Феба вспоминала, как он поднял ее со скалы и вынес на побережье. Последние остатки страшного сна отступили.

— Феба…

— Да, Габриэль?

— Наверное, ты уже сможешь уснуть? — Голос Габриэля звучал несколько неестественно.

— Не знаю, — честно призналась она.

— Уже очень поздно. Почти два часа ночи.

— Да-да.

— Феба.

Феба обхватила Габриэля руками, пряча лицо у него на груди:

— Пожалуйста, останься.

Внезапно она почувствовала; как напряглось его тело.

— Мне не очень нравится эта идея, Феба.

— Я знаю, ты сердишься на меня. Но мне так не хочется оставаться одной.

Пальцы Габриэля чуть сжали ее волосы.

— Я не сержусь на тебя.

— Нет, ты сердишься, и я не виню тебя за это. До сих пор я была не очень-то хорошей женой, верно?

Габриэль быстро поцеловал ее волосы.

— До сих пор ты была весьма необычной женой, скажем так.

Феба глубоко вздохнула и еще теснее прижалась к нему.

— Я наговорила тогда много вздора. Теперь я понимаю. И готова стать твоей женой… по-настоящему.

Габриэль помолчал немного.

— Это потому, что боишься сегодня заснуть одна? — спросил он наконец.

— Разумеется, нет! — Рассердившись, Феба резко дернула головой и ударилась о подбородок Габриэля. Он застонал, но Фебу это не остановило. — Как вы осмеливаетесь предполагать, что я предложу вам осуществить ваши супружеские права только из страха остаться одной? Немедленно оставьте меня, милорд!

— Сомневаюсь, что мне это под силу. — Габриэль печально потирал свой подбородок. — Если даже попытаюсь встать, то рухну без сознания. От такого удара в подбородок, пожалуй, можно и к праотцам. Какой боксер давал тебе уроки, дорогая? Не Джентльмен Джексон, случайно?

Феба слегка встревожилась. Она ласково дотронулась до его щеки.

— Габриэль, я в самом деле так сильно ударила тебя?

— Да я никак не могу оправиться от сокрушительного удара. — Габриэль склонился, осторожно опуская ее на подушки. В его улыбке Феба прочитала обещание чувственных наслаждений. — Если мне повезет, я оправлюсь как раз вовремя, чтобы преподать вам очень важный урок, мадам жена.

— И какой же это урок, милорд? — Феба робко улыбнулась ему.

— Ты должна наконец узнать, что и жена тоже получает удовольствие от супружеских прав, а не один только муж.

— Я буду очень старательной ученицей, — пообещала Феба, обвивая его шею руками.

— Не беспокойся. Если ты не поймешь все с первого раза, мы будем повторять этот урок до тех пор, пока ты все не усвоишь окончательно.

Медленным, долгим поцелуем Габриэль приник к ее губам. Феба мгновенно утратила власть над своими чувствами и ответила ему со всей пылкостью, истосковавшись по той полной бесконечной близости, которую жаждала вновь пережить с Габриэлем. «Не важно, что он еще не научился любить меня, — сказала она себе. — Когда он принимает меня в свои объятия, то отдает частицу себя. Мне достаточно этого; я буду раздувать крохотный огонек его чувства, пока он не вспыхнет в пламя». И с этой мыслью Феба теснее прижалась к мужу.

Она услышала тихий смех Габриэля у самой своей щеки.

— Не так быстро, хорошая моя. На этот раз мы сделаем все как полагается.

— Не понимаю. Разве тогда мы не все сделали как полагается?

— Только отчасти. — Габриэль раздвинул складки ее ночной рубашки, высвобождая грудь. — На этот раз мы во всем будем вместе.

Феба задохнулась, чувствуя, как его язык прикасается к ее соскам. Инстинктивно она погрузила пальцы в волосы Габриэля.

— Тебе нравится, Феба?

— Да…

— Ты должна говорить мне, как тебе нравится, обо всем, что мы будем делать.

Феба облизнула губы, Габриэль осторожно покусывал ее грудь. Она почувствовала, как внутри нарастает сладостное напряжение.

— Это… это очень хорошо.

— Верно. — Габриэль приподнялся, на миг оторвавшись от нее и сбрасывая с себя халат.

Она увидела, как блестит в свете ночи его сильное мускулистое тело. Феба погладила крепкие плечи Габриэля, испытывая пьянящий восторг.

— Вы очень красивы, милорд.

— Нет, милая, совсем нет. Но если тебе так кажется, не стану спорить. — Габриэль тихо заскользил вниз по ее телу, осторожно снимая рубашку и осыпая короткими жаркими поцелуями ее груди и нежный живот. — А вот ты в самом деле прекрасна, дорогая.

Феба едва сдержала смех, но ее чувства уже пришли в смятение, и все вокруг завертелось. Смех перешел в тихий стон желания.

— Я рада, что кажусь тебе такой, Габриэль. Когда ты меня целуешь, я чувствую себя очень красивой.

— Тогда я буду все время целовать тебя, — пообещал Габриэль.

Он раздвинул ноги Фебы и лег между ними. Феба задрожала, почувствовав, как его губы касаются ее бедер. Губы Габриэля продвигались все выше, и Феба резко втянула в себя воздух.

— Подожди, Габриэль, что ты делаешь?

— Не забывай, ты должна говорить мне, как тебе это нравится. — Габриэль поцеловал завиток волос, скрывавший сладостную тайну.

Феба в ужасе сжалась.

— Остановись, Габриэль. — Ее руки с силой вцепились в его волосы. — Что ты делаешь?!

— Разве тебе не нравится? — Кончиком языка он притронулся к нежному бутону женской плоти.

— Нет! Нет! — Она уже почти кричала. — Прекрати! Немедленно прекрати! — Она рванула Габриэля за волосы.

— А-а! Сначала ты пытаешься выбить мне зубы, а теперь вырываешь последние волосы. Не всякий способен заниматься с тобой любовью, дорогая!

— Ты обещал прекратить, если я скажу, что мне не нравится, — прошептала она.

— Нет, такого я не говорил. Я просто просил тебя говорить о том, что нравится.

— Но это мне не нравится. Это слишком…

Но язык Габриэля вновь коснулся того же самого чувствительного места где-то внутри ее, и Феба утратила дар речи.

Тихий стон сотряс ее тело. Не в силах сопротивляться, она изогнулась всем телом, прижимаясь к мужу, требуя еще и еще этого странного, восхитительного прикосновения.

— Габриэль, Боже мой, Габриэль…

— Скажи, что тебе нравится, дорогая. — Габриэль продолжал свой безжалостный натиск, проникая в самые потаенные глубины. Теперь его палец входил и выходил, ласково прокладывая путь, а язык по-прежнему ласкал раскрывшийся бутон ее плоти.

— Габриэль, остановись, у меня нет сил.

— Скажи, что тебе нравится.

— Я… я не выдержу, — с трудом прошептала Феба.

— Выдержишь. Ты отважная женщина. — Еще один палец Габриэля вошел в нее, нежно терзая.

Феба извивалась под ним, сокрушенная потрясающими прикосновениями его языка и губ. Она уже ничего не могла сделать. Она не сдалась морским волнам, но перед волнами страсти Феба была бессильна.

— Скажи, что тебе нравится, Феба!

— Габриэль, не могу… не могу… Да! Да, мне нравится! Мне очень нравится! Господи, я схожу с ума! — Феба прижалась к Габриэлю, удерживая его, поднимаясь навстречу жарким поцелуям. Она почувствовала, как его пальцы снова вошли в нее, и ощутила немыслимое напряжение в своем теле, там, внизу. — Габриэль!

— Да! — прошептал он в ответ. — Да! Сейчас! Именно так. Держись за меня. Доверься мне, и я спасу тебя.

Он снова поцеловал ее, и душа Фебы разлетелась на тысячи мелких осколков. Она уже не слышала торжествующего вздоха, вырвавшегося у Габриэля, и только почувствовала, как он накрыл ее тело своим. Она изумилась, ощутив свой собственный вкус на его губах, когда он коснулся ее рта. И еще она почувствовала, как его поднявшийся мощный жезл вошел в ее напрягшееся и содрогающееся тело.

Феба приняла его, легкая быстрая дрожь восторга била ее. Феба прижалась к Габриэлю так же крепко, как днем прижималась к покрытой водорослями скале.

Она была спасена.

Бледные лучи поднимавшегося над морем солнца проникли в окно спальни, и Габриэль проснулся. Первым, еще неосознанным движением он крепче прижал к себе Фебу, словно желая убедиться, что она в безопасности, что она по-прежнему рядом.

Она была там, где ей и полагалось быть. Нежный округлый живот прижимался к бедру Габриэля, маленькая изящная ножка покоилась между его ног. Пальцы Габриэля мягко легли на прелестную округлую грудь.

Габриэль впитывал простое и такое новое для него блаженство утреннего пробуждения рядом с женой. Эта тихая близость наполняла его счастьем.

«Теперь она действительно принадлежит мне», — подумал он. Этой ночью она отдалась ему вся без остатка, как он и хотел. Феба отвечала полностью, ничего не оставляя себе. Габриэль подумал, что теперь он получил все, чего он так желал, — все, кроме одной малости. Кроме одной ничтожной малости: сегодня ночью Феба не сказала, что любит его. Даже в самые пламенные минуты страсти, когда теряла сознание в его объятиях и выкрикивала его имя, слова любви так и не слетели с ее губ.

«Не так уж это важно», — поспешил уверить себя Габриэль. В конце концов, она признавалась ему в любви иначе — тысячью поцелуев, тысячью прикосновений. Габриэль вспомнил, как Феба гладила его — сначала осторожно, потом все увереннее, привыкая к его коже и телу. При этом воспоминании Габриэль почувствовал, как вновь твердеет его плоть.

— Габриэль?

— M-м? — Габриэль повернулся на бок и принялся тянуть с Фебы одеяло, пока ее розовые соски не предстали его взору.

Феба нетерпеливо зашевелилась во сне, цепляясь за одеяло:

— Я замерзла.

— Я тебя согрею. — Он поцеловал одну теплую грудь, затем вторую.

Феба глядела на него расширившимися глазами.

— Все-таки это очень странно, правда?

— Ты о чем? — спросил он, продолжая целовать ее грудь.

— Просыпаешься утром, а в постели с тобой кто-то лежит.

— И не кто-то, — поднял голову Габриэль, — а ваш муж, мадам!

— Да, конечно, но все-таки очень странно. Я не говорю, что это неприятно, просто странно.

— Скоро привыкнешь, — заверил Габриэль.

— Может быть, — неуверенно протянула она.

— Поверь мне, ты к этому привыкнешь. — Габриэль перекатился на спину, притянул Фебу к себе на грудь. Она ощутила бедром его напрягшийся жезл.

— Боже мой, Габриэль! — Брови Фебы сошлись на переносице, когда она взглянула вниз и увидела его полную готовность. — Неужели ты всегда просыпаешься в таком состоянии, Габриэль?

— А ты всегда просыпаешься такой говорливой? — Габриэль ухватил ее за ногу и уложил поперек своих бедер.

— Не знаю. Как я уже говорила, мне еще не доводилось просыпаться вместе с кем-то… Что ты делаешь, Габриэль? — Феба задохнулась.

Габриэль нащупал пальцами ее мягкие лепестки и принялся осторожно ласкать их. Он почувствовал, как при первом же его прикосновении из нее проступил мед. Он усмехнулся:

— Я учусь командовать моей очаровательной женой-командиршей. Вы должны восхищаться своим учеником.

Габриэль отыскал влажный путь в ее недра, обхватил руками бедра Фебы и сильно потянул ее вниз.