Один звонок и вот я уже судорожно одеваюсь, хватая первые подвернувшиеся под руку джинсы и какую – то толстовку. И лишь одевая кроссовки, осознала, полное отсутствие на мне нижнего белья. Когда – то, кажется миллион лет назад, в этом был прямой смысл, теперь – наверное только привычка, в большей степени моего тела, нежели разума. В какой – то миг, даже хотела остановиться и дополнить свой наряд необходимыми аксессуарами, но тут же поняла, что на это нет времени, впрочем, какая разница? Нам предстоял разговор, а вовсе не любовное свидание. Еще одна, последняя встреча, на которую я выбиралась вот так, украдкой, последний раз, что мне предстояло в тайне выбираться из дома и точно также тайно возвращаться.

Стараясь не шуметь лишний раз, придерживаясь за стену, пока спускалась в полутемном доме по лестнице, я прокручивала мысленно воспоминания прошлого, пытаясь сосчитать, какой это по счету раз и тут же отбрасывая прочь эти мысли. Важной не какой по счету, а что последний. Как бы не сложилась в дальнейшем моя жизнь, более Лукас не будет ждать меня у ворот, как это было сейчас, чтобы увести в ночь, принадлежащую только нам двоим.

Разные города и страны, и везде, это были тайные встречи, чаще всего под покровом ночи. И только раз – в открытую, ни от кого ни скрываясь, показывая, кого действительно люблю и кому принадлежу, полностью и без остатка. Здесь же, в родном городе, это было всегда одинаково: подбежать к темной, неприметной машине, юркнуть на сидение и ждать, пока он отъедет, боясь, что кто – либо заметит. - Ты на удивление пунктуальна, может уже была на низком старте, собираясь на свидание к очередному любовнику? - слов–, в которых было желание унизить меня еще раз, причинить боль, показать мне «мое место». Жуткие, ужасающие, на раз пробивающие всю мою броню. А у меня нет сил ответить тем же.

- Ты хотел поговорить… так говори же, а не пытайся принизить еще раз, хватит! – надо было сдержаться, не проявлять напряжения и ожидания, сомкнувшего руки на моем горле, удушающего, но я не могла, просто не могла…

Лукас

Когда звонил ей, нашел для этого тысячу причин, миллион. Теперь же, когда она была рядом и кажется практически сжалась в комок, от моих первых слов, я спрашивал себе, для чего нужна была эта встреча, да и сам звонок? Всем что было должно – уже сказано и нет необходимости проходить по очередному кругу, пытаясь причинить ей боль, что мне всегда удавалось с блеском.

Мой маленький воробушек… когда мы только познакомились, ты была совсем неопытная, юная, сжимающаяся от жесткости и грубости. Прошло много лет, а все остается кажется также как и в день нашего знакомства. Нелепое падение на катке, положившее начало нашим отношением, продолжается и сейчас, только падаешь уже не физически, а морально, а вместо препятствий и коньков – наши отношения, моя злость, твоя беззащитность. Да, конечно же ты выросла, но по – прежнему не можешь защититься от моей злости, яда, которым я никогда не стеснялся травить тебя. Лучше бы не было той давней встречи, которая превратила наши жизни в кошмар, длинной в десять лет.

Не глядя на нее, я рванул с места, не особо беспокоясь о том, успела ли она пристегнуться, разозленный потоком своих мыслей и ищущей успокоения в скорости, движение. Изначально, когда только звонил ей, не думал о том, где именно хочу поговорить с ней, а теперь, все сильнее разгоняясь на ночной дороге, понимал, что есть только одно место, подходящее для «последнего разговора». Дом, что стал свидетелем наших отношений, в котором было кажется море боли, но не меньше и счастья, радости. Место, где мы уже расставались, казалось навсегда, но теперь, это действительно будет именно так.

Раньше, когда они пытались закончить свои отношения, проходили порой месяцы, перед следующей встречей, а теперь будет иначе. Они увидят друг друга уже завтра, при полном параде и на глазах у сотни свидетелей. Никто не будет знать, как много заканчивается именно в этот день, который по традиции, считается началом новой жизни для жениха и невесты. Также будет и у них, но они отпустят гораздо больше, чем кто – либо сможет представить.

Все время, пока мы ехали, она сохраняла молчание, погруженная в свои мысли или возможно, собирающаяся с силами. Сейчас я не был уверен, в правильности трактовки ее реакций. Но все встало на свои места, когда мы остановились. Не поднимая глаз, даже не оглядываясь, она задала один единственный вопрос:

- Что ты собираешься делать с домом?

В нем был конец нашей истории, отголоски прошлого отчаянья и той любви, которая сводила с ума нас двоих, превращала в диких животных, то идущих по следу, то наслаждающихся радостью от пиршества, захваченной жертвой, а порой, зализывающих свои раны, что были нанесены охотником. Надо признать, чаще всего, ранена была именно она, моя Николь. Но теперь, она признавала в нескольких словах, что все кончилось и не будет нового начала нашего безумия.

- Продам. Он мне больше не потребуется. Оставишь ли ты квартиры?

Да, малышка. Пусть это нечестно, но я хочу чтобы ты вспомнила о своих «уютных гнездышках», в которых встречалась со мной, а теперь возможно и с целой плеядой любовников. Вспомнила и испытала боль, очнулась, встряхнулась и стала такой, какой я тебя полюбил. Беззащитной, уязвимой, моей.

- Аналогично. Я уже дала указания агентам. Мне более ни к чему эта недвижимость, в которой слишком много воспоминаний. Или думал, буду приезжать туда, чтобы поплакать о нашем… нашем прошлом?

Да, будь оно все проклято! Я хотел этого. Того, чтобы даже будучи женой моего брата, она не смела забывать, кому так долго принадлежала, чье была все эти годы. Помнила, что только по моей воли, была отпущена на свободу и завтра выходила замуж. Хотел ее отчаянье и боли, пусть и другая часть меня желала лишь радовать ее.

- А может стоит парочку оставить? Вдруг в очередной раз захочешь потр*хаться и отнюдь не с «любимым» мужем?

-Можешь не беспокоиться по этому поводу. Я найду где провести время с мужчиной, стоит только захотеть этого.

От ярости, мгновенно разгоревшейся после ее слов, мне на глаза опустилась пелена, даже не красного, а черного цвета, ослепляющая и требующая разорвать ее чертово горло, заклеймить, подчинить, разорвать на части, а после долго ласкать. Эта двойственность, ставшая спутницей моих чувств к ней в последние пару лет, иногда говорила мне о том, что стоит обратиться ко врачу, психиатру.

- Не советую изменять моему брату, Николь. Ему неизвестно, что ты из себя представляешь и как умеешь хранить «верность» и ради тебя же самой, молись, чтобы никогда не узнал. Ты мне клялась, что никогда не предашь его – это было тем единственным условием, при выполнение которого, я позволю свершиться этому браку. Так что даже не думай нарушать наше соглашение. У Александра есть чистота, наивность и вера, в святость брачных клятв, а ты не станешь той женщиной, что научит его истинной жизни. Слышишь меня?

Она молчала какое – то время, прежде чем повернуть ко мне лицо, искаженное гримасой боли, с руками, сжатыми в кулаки. Смотрела мне в лицо и кажется пыталась найти какие – то ответы, прежде чем несмотря на все неудобство этого действия, размахнулась и ударила по щеке:

- Ты проклятый, чертов лицемер. Все эти годы, Алекс любил меня, был верным рыцарем, о чем тебе прекрасно известно, но ты плевал на его чувства, пока хотел. Не замечал, как он смотрит на меня, не вспоминал о любимом младшем братике, оказываясь со мной в постели. Теперь же, вдруг стал заботиться о нем, когда я дала согласие на этот брак. Что тебя больше волнует Лука? Моя верность ему или то что с тобой у меня все закончилось? О чем ты так переживаешь, чертов убл*док?

Она говорила, все больше распаляясь, прежде чем неожиданно замолчала, запнувшись, закрывая ладонью рот и смотря на меня, широко раскрытыми глазами. Смотрела, а потом рванув дверцу машины, выскочила из машины, побежав к дверям дома.

ГЛАВА 4

Зима 2002-2003


Николь


Мне сложно было поверить, в те перемены, что так быстро вошли в мою жизнь, просто как ураган, но – добрый, ласковый. Не тот, после которого расстаются одни разрушения и потери, а наоборот, принесший много радостного, нового. Запланированное поступление в колледж, где все было совсем иначе, нежели в школе. Уезжать куда – то из любимого города, да еще и подальше от родителей я не видела никакого смысла. Также, как и в том, чтобы требовать отдельного жилья или вообще переезжать в общежитие. Но все равно, вкус взрослой жизни уже пробился в мою, такую до этого обычную. Но самым важным, основным изменением, стала моя встреча с мужчиной, которого я полюбила в считанные дни. Это было настолько естественно и правильно, что мне стали казаться совершенно глупыми мои прошлые страхи. Даже смешно было представить, что я когда – то видела в своем будущем только одиночество и заброшенность.

Сложно поверить, что еще год назад, я была уверена, что не найдется на свете человека, что был бы только мой. А теперь… теперь у меня был Майкл, двоюродный брат Каролины. Приехав с юга Франции, провести пару летних недель в Париже, он остался гораздо дольше чем планировал. Даже как-то решил проблему со своим университетом и все это – ради меня. Ему уже двадцать три, и он такой взрослый. Обходительный, красивый, умный – настоящий мужчина. Со своими взрослыми увлечениями и конечно опытом, что впрочем меня нисколько не отталкивало. Но гораздо большее удивление у меня поначалу вызывал тот факт, что он действительно испытывает ко мне любовь.

А ведь с самого начала, ему сильно доставалось. Любой его комплимент в мою сторону, воспринимался как насмешка, попытка оскорбить, неким извращенным способом, понятным только ему. Стоило ему сказать нечто приятное, как я тут же начинала хамить, больше от неожиданности и неумения принимать похвалу, нежели специально. Потом, конечно, корила себя на чем свет стоит, мысленно обещая, что больше такое не повторится. Но случалась новая встреча и все возвращалось на круги своя. Он опять был мил и обходителен, а я вновь сыпала в ответ оскорблениями. И все – таки Майкл добился своего. Не снижая настойчивости, а только с каждым днем как будто набираясь сил, он вытерпел все мои завихрения, грубость и смог доказать, что для него это – не игра. С трудом, но я смогла поверить, что такой как он, может действительно заинтересоваться мной, а его чувство – настоящее и глубокое, такое, что не поблекнет и через многие годы. Это было поразительное состояние – знать, что люблю и любима. Появляться везде уже не просто в компании друзей, а в сопровождение своего молодого человека. И даже грезы о свадьбе, более не казались глупой мечтой юной девочки. Больше не было страха, за собственную внешность, все это стало казаться таким глупом. Пусть не красавица, но так ли это важно? Нет, конечно. Когда рядом был Майкл, я знала, что для него самая красивая и лучшая, а значит, для самой себя.

Порой мне казалось, что даже моя нервность, боязнь общества, осуждения – отступили на задний план. Нет, я не стала намного более уверенной в себе, но научилась скрывать свои страхи от окружающих, демонстрируя им совершенно иную Николь Вэйн. Серая мышка наконец – то выросла, превратившись из маленькой девочки, во взрослую девушку.

Был только один недостаток в этой ситуации, не обладая истинной уверенностью, я продолжала бояться возможных слухов о наших отношениях. Почему-то мне было очень важно, чтобы никто не сомневался, в том, что чувства Майкла настоящие, вызваны именно мной, а не деньгами моей семьи или положением в обществе. Впрочем, от этого я была ограждена положением самого Майкла. Его семья была не менее состоятельной, а положение в обществе – таким же прочным, как и моей семьи.

Конечно, я не могла не замечать взгляды, которые стали постоянными спутниками нашей пары и меня лично. Видела, с каким удивлением провожают глазами некоторые девушки, в чьих глазах плескалась зависть и злость на меня. Действительно, трудно было поверить, что он выбрал именно меня, из всех остальных, но ведь любовь слепа?

Особенно явно это проявлялось в отношениях Каролины и Люка. Долгое время, он был ее верным рыцарем, который пытался получить толику внимание со стороны своей дамы сердца. Но примерно в тоже время, что появился Майкл, изменилось и отношение Каро к Люку. Возможно, она наконец – то смогла оценить, насколько потрясающим, любящим и замечательным человеком он был. Или же, решила отбросить свою тактику игры, решив, что достаточно его «выдрессировала» своей холодностью. Впрочем, теперь я могла наблюдать совсем иную картину. То подпуская его ближе некуда, то отталкивая обратно.