Джейми Шоу - Безумие

– Знаю.

Адам вздыхает, и я в конце концов всхлипываю. После долгого молчания он поднимает руку, одеяло сползает, и нас больше ничего не разделяет.

– Иди сюда.

– Зачем? – взволнованно интересуюсь я. Хочу быть ближе к нему. Отчаянно. Но из-за нервов, вместо того, чтобы сократить между нами расстояние, я открываю рот.

– Потому что собираюсь обнять тебя.

– Ты собираешься обнять меня?

Адам кивает.

– Зачем?

Он замолкает на мгновение, а затем произносит:

– Персик?

– Да?

– Перестань задавать вопросы и просто иди сюда.

Пока я борюсь с собой, Адам в ожидании держит одеяло. Я осторожно, сантиметр за сантиметром, передвигаюсь по кровати и прижимаюсь к нему, а он обнимает меня. Не знаю, куда деть руку, так что тоже обнимаю его, прижавшись ладонью к спине. После чего мы просто лежим, обнявшись.

Адам тяжело вздыхает, и я поднимаю на него глаза.

– Что?

– Ничего, – отвечает он, не глядя на меня. – Спи.

Я придвигаюсь ближе, пытаясь устроиться поудобнее, и Адам крепче прижимает меня к себе. Моя щека прижимается к его груди, я слушаю его дыхание. Хочу поблагодарить Адама за то, что спас меня сегодня, что позволил остановиться у него, что обнял меня. За всё. Но вместо этого я засыпаю под идеальный ритм его сердца.

Следующим утром я просыпаюсь в объятиях Адама, что весьма приятно и вызывает все виды бабочек в моём животе, пока не осознаю, что всё наше обучение не принесет никакой пользы, потому что мы просто колоссально, чертовски опаздываем.

– ДЕСЯТЬ СОРОК?!

Я так быстро выскакиваю из кровати, что мои ноги запутываются в простынях, из-за чего я спотыкаюсь, прыгаю и едва не целую пол.

– Неудивительно, что ты всегда опаздываешь!

Когда Адам не реагирует и просто лежит, глядя на меня, я срываю с него одеяло (не беспокоясь о том, что он в одних лишь трусах) и хватаю за руку, поднимая на ноги.

Он улыбается, пока я разглагольствую о том, что ему нужно пулей одеваться, потому что я не ради удовольствия все выходные вкалывала. Уверена, я выгляжу безумной – отчаянно жестикулирую одной рукой, а другой в это время цепляюсь за шелковые, огромные спортивные шорты, которые одолжила у Адама для сна.

Шорты практически спадают с моей талии, когда я сопровождаю Адама к шкафу и быстро выбегаю из комнаты. Лечу к своему чемодану, оставшемуся в гостиной, поспешно раскрываю его и достаю помятую пару джинс. Нет никаких признаков присутствия Джоэля или Шона, когда я бегу в ванную и переодеваю штаны. Квартира Адама находится в десяти минутах от университета. Если сравнить это время и то, сколько нам потребуется, чтобы дойти до класса, мы едва успеваем. А если он ещё раз опоздает…

Когда я выхожу из ванной, Адам уже полностью одет в черные джинсы и темно-серую футболку с V-образным вырезом. Его запястья украшены кожаными и резиновыми браслетами, которые он никогда не снимает. Адам достает чашку из кухонного шкафа. На столе стоит полный кофейник теплого кофе – полагаю, Шон приготовил, – но у нас времени на кофе столько же, сколько и на готовку яичницы с беконом и тостами, и, черт возьми, на трехъярусный торт, раз уж мы об этом заговорили.

– Нет, нет, нет, – восклицаю я, выхватывая чашку из руки Адама и ставя её на столешницу.

Он дуется, глядя на кружку, словно она несет в себе тайну вечной жизни.

– Серьезно?

– Я куплю тебе кофе после теста! – настаиваю я, кружа позади него и толкая к двери.

Парень смеется и позволяет мне шаг за шагом подталкивать его. На выходе я перекидываю рюкзак через плечо, после чего хватаю Адама за руку и тяну в коридор. Когда я отпускаю его, он обратно кладет свою ладонь в мою и крепко сжимает.

– Думаю, нам лучше поторопиться, – произносит он, игриво улыбаясь, после чего начинает бежать и тянет меня за собой. Взявшись за руки, мы мчимся мимо лифта, четыре лестничных пролета вниз и через парковку. Адам прыгает за руль Camaro и заводит двигатель, закидывая руку на мой подголовник.

– Тебе нужно ехать быстрее, если хочешь успеть на занятие, – вздыхаю я.

Он отвечает мне белоснежной улыбкой, после чего резко выруливает с парковки. Но мы и двух кварталов не проезжаем, как происходит худшее. Оранжевые конусы. Женщина-дорожник в желтом жилете. Большой оранжевый знак, гласящий: «Объезд».

Я немного наклоняюсь вперед, наблюдая, как выпускной Адама накрывается медным тазом.

– Нет, – вздыхаю я.

Адам останавливается рядом с женщиной.

– Объехать как-нибудь можно?

– Это экстренно? – спрашивает она.

– Да! – выкрикиваю я, привлекая к себе её внимание.

– Какого рода экстренная ситуация?

– Моя... собака... в ветклинике.

Когда она с сомнением смотрит на меня, добавляю:

– Её сбил... поезд.

Пытаясь выглядеть серьезным, Адам смотрит на неё и говорит:

– Это был очень маленький поезд. Такой, что не может сразу насмерть раздавить такую бедную маленькую чихуахуа как Тинкер Белл.

Тридцать секунд спустя мы мчимся по объездной дороге, и я кричу:

– Чихуахуа?!

– Поезд?! – смеется Адам.

Боже мой, мы провалились. Мы худшие в истории Бонни и Клайд. Я удивлена, что женщина не отшлепала нас знаком «СТОП».

Мои пальцы впиваются в сиденье, когда Адам проскакивает на желтый свет. Следующий светофор загорается красным спустя секунду после нашего проезда, но Адам не сбавляет скорость. Я вжимаюсь в сидение, надеясь, что мы не получим штраф... или, ну знаете, не умрем.

Когда проезжаем последний участок дороги, ведущий к кампусу, я сгрызаю ногти под корень. Осталось три минуты. Мы ни за что не успеем. Это просто физически невозможно. Адам опоздает и…

Он выворачивает руль влево, и машина погружается в ров, прежде чем с гулом выезжает на идеально ухоженный газон кампуса. Мы по инерции движемся по густой зеленой траве, пока не подъезжаем прямиком к Джэксон Холлу.

– Ты не можешь припарковаться здесь! – протестую я, когда Адам останавливается.

– Я должен здесь припарковаться!

Он глушит машину и вытаскивает ключи из зажигания.

О чём, чёрт возьми, он думает? Они заберут его машину на штраф-стоянку! Или выгонят из университета!

– Ты... ты... Боже мой, – заикаюсь я, протягивая руку. – Дай мне ключи.

– Ни за что, – отвечает он, качая головой. – Я не хочу, чтобы ты опоздала.

Теперь я паникую, потому что каждая пролетающая секунда, что Адам спорит со мной, означает, что мы оба на секунду ближе к опозданию.

– Д-р Пуллмен любит меня, – рычу я, сжимая его плечо, – но НЕНАВИДИТ тебя, так что просто дай мне чертовы ключи, Адам!

Он мнется, но затем отдает ключи. Какое-то время смотрит на меня, а затем наклоняется и быстро целует в щеку, после чего выскакивает из машины и забегает в здание. Повсюду студенты, пялящиеся на меня, когда я перелезаю через центральную консоль, плюхаюсь на водительское сидение и настраиваю его под себя. Вставляю ключ в зажигание и поворачиваю его, приводя в жизнь кабриолет Адама. Слава Богу, я умею ездить на механике, иначе это было бы чертовски интересно. Я делаю широкий разворот и выезжаю обратно на дорогу, минуя главный въезд, заезжаю на крытую парковку через черный въезд, на случай, если была вызвана охрана.

К тому моменту, как я попадаю в класс (опоздав на десять минут), из-за бега в Джексон Холл моя шея взмокла от пота. Мои волосы не расчёсаны и выглядят жалко после поездки сюда; я без макияжа, на мне футболка, в которой я спала (её я позаимствовала у Адама, и она на два размера больше), а мои джинсы пахнут так, словно их три дня носили и не стирали с тех пор, как... потому что их носили и не стирали.

Адам Эверест отрывается от своего экзамена, чтобы улыбнуться мне с первого ряда. Когда я подхожу к Д-ру Пуллмену, из меня вырывается напряженный вздох.

– Извините за опоздание, – обращаюсь я к нему.

– Вы в порядке? – его встревоженный взгляд только подтверждает, насколько ужасно я выгляжу. – Вы всегда можете сдать экзамен позже, если плохо себя чувствуете, Роуэн.

– Нет, я в порядке. Спасибо.

Выдавливаю из себя улыбку, когда он вручает мне тест, после чего тащу себя наверх, чтобы сесть рядом с Лэти. Парень осматривает меня, и я вижу, как вопросы, которые он просто умирает от желания задать, крутятся в его золотисто-карих глазах.

– Позже расскажу, – шепчу я, после чего сажусь и приступаю к работе. Тест совершенно убийственный – именно поэтому я едва не выпрыгиваю со своего места, когда Адам один из первых встает, чтобы сдать его. Мне хочется проплыть над студентами, сидящими впереди, чтобы остановить его. Я хочу крикнуть Адаму, чтобы он проверил и перепроверил, и переперепроверил свои ответы. Но затем его тест оказывается в руках Д-ра Пуллмена, и он выходит из аудитории.

Боже, надеюсь, он сдал. Для него же лучше сдать, иначе я убью его, а затем оживлю лишь для того, чтобы вновь убить.

К тому моменту, как заканчиваю тест, я чувствую себя истощенной – эмоционально, физически, интеллектуально. У меня есть желание прогулять риторику и пойти вздремнуть в общежитие Ди, но у меня есть предчувствие, что она убьет меня, если я с ней не увижусь и не расскажу подробности прошедших выходных. Я очнусь подвешенной на пожарной лестнице, а подруга будет стоять рядом со мной со скрещенными руками и кочергой.

Когда я встаю, чтобы спуститься вниз по аудитории, Лэти тоже поднимается со своего места, так что могу сказать, что он ждал, когда я встану. Мы отдаем Д-ру Пуллмену наши тесты, после чего находим свободную скамейку в холле. Я сажусь, вытягиваю ноги и опираюсь головой о белую холодную бетонную стену позади.

– Тест был жестоким.

Лэти сидит со скрещенными ногами, всем телом придвинувшись ко мне.

– Сладенькая, я должен спросить…

Я открываю глаза, чтобы взглянуть на него, а он дергает меня за рукав.

– Это вообще твоя футболка?

Осматриваю безразмерную футболку, поглотившую моё тело.

– Адама.

– Ммм, – задумывается Лэти, потирая подбородок, после чего касается пальцем моего носа.

– И почему же на тебе футболка Адама, скажи на милость?

– Это прозвучит действительно плохо…

Он терпеливо ждет, несмотря на то, что его руки неуклюже свисают набок, словно он хочет вытрясти из меня признание.

– У меня не было чистой одежды, чтобы переодеться, когда я уходила из его дома этим утром…

Так как я взяла с собой чистой одежды ровно на выходные, Адам настоял на том, чтобы я надела его футболку на ночь, а этим утром мне едва хватило времени, чтобы натянуть пару грязных джинс, не говоря уже о том, чтобы сменить футболку.

У Лэти отвисла челюсть.

Я начинаю смеяться, после чего произношу:

– Я всего лишь переночевала у него. Мы ничего такого не делали. Боже, Лэти, ты столько всего пропустил.

Я рассказываю ему о поездке, затем о том, как застукала Брейди, опуская мысли о его убийстве, которые сейчас идут рука об руку с воспоминанием его лица. К тому моменту, как заканчиваю, у меня появляется такое чувство, словно я пересказала какую-то мыльную оперу. Крайне нереалистичную.

– Погоди, дай разобраться, – произносит Лэти. – Адам даже не рассердился на тебя за то, что ты лгала ему, после чего поцеловал тебя, а ты отшила его?

– Не сразу... но да.

Лэти качает головой.

– О нашей дружбе больше и речи быть не может. Один ангелочек потерял свои крылышки и погиб из-за тебя.

Я игриво закатываю глаза и шлепаю его по колену.

– Не будь королевой драмы.

Однако назойливое чувство, что я упустила свой шанс, вновь возвращается.

– Думаешь, я неправильно поступила?

Лэти достает жвачку из кармана и кладет одну в рот, после чего предлагает мне одну. Я беру две.

– Уверен, что не имею ни малейшего понятия, убийца ангелочков. Думаю, то, что правильно для меня, не может быть правильным для тебя... Он тебе нравится?

Я смотрю на свои шлепанцы и жую губу до тех пор, пока больше не могу сдерживаться.

– Он очень мне нравится, – в конце концов признаюсь я. – Серьёзно, Лэти. Он, он такой… –  вздыхаю. Он – Адам. Он такой Адам.