Джейми Шоу - Безумие

– Прекрати. Я сгораю от желания познакомиться с этим твоим супер-геем!

Мне нравится, как легко она может рассмешить меня.

– Не думаю, что он супер-гей. Думаю, просто обычный гей.

– Ну, он – гей и нравится тебе, значит, обязан быть супер… – она выжидающе смотрит на меня.

– Супер-гей?

– Супер-гей!

Ди встает, сталкивая меня с кровати. Её тонкие пальцы выпрямляют мои слишком-депрессивная-чтобы-привести-в-порядок волосы.

– Чего бы ты хотела на ужин?

По пути в ближайший фастфуд машину Ди разрывает от мощной девчачьей музыки, и мы хомячим в ней, смеясь и крича караоке, потому что пением это не назовешь. Она исполняет мне серенаду, используя в качестве микрофона соломинку от безалкогольного напитка, а я картошкой фри барабаню по приборной панели. К моменту окончания песни я барабаню только одной фри, потому что другую съела в середине своего соло. Подбрасываю её в воздух, ловлю ртом и кланяюсь, когда Ди разражается смехом.

– Вот и она! – заразительно улыбается Ди. – Я скучала!

– Прости, что была таким нытиком… Обещаю, я успокоюсь и повеселюсь на этих выходных.

– У тебя не будет выбора!

Позже я пишу Лэти, интересуясь, сможет ли он потусить с нами в субботу у Ди, и тот отвечает мне смешным фото, где он с глуповато-взволнованным выражением лица показывает большой палец в камеру. Я хихикаю и показываю фото Ди, когда мы едем домой, и она тоже смеется.

В субботу он появляется у нас в бриджах цвета хаки, рваной фиолетовой майке и красочных шлёпанцах. Его солнцезащитные очки свисают с V-выреза майки, когда он кружится на офисном кресле Мейси, наблюдая, как мы с Ди красим ногти на ногах.

– Лэти, – возмущается Ди, нанося сверкающий розовый лак на маленький ноготок, – ты должен позволить нам накрасить твои ногти на ногах! И ты, Мейси, тоже!

Лэти и Мейси обмениваются взглядами. Она свернулась калачиком в углу своей кровати и читает книгу.

– Я парень, – отвечает Лэти.

Я хихикаю, когда Ди дует губы.

– Да, – говорит она, – но ты…

Он улыбается уголком рта.

– Я что?

– Ты… гей.

Она так тихо произнесла это слово, будто секрет, и у меня серьёзные проблемы с тем, чтобы не взорваться от смеха.

– Серьёзно? – спрашивает Лэти. – Для меня это новость.

Эм, что?! Я случайно рисую фиолетовую полоску на кончике пальца, когда резко поднимаю на него взгляд.

– Ты не гей?

– Я бы сказал, что я би.

– Тебе и девушки нравятся?

– Ну… всего одна… в четвертом классе… но она была полный улет!

– Ты точно гей, – хохочет Ди.

– Как скажешь, – отвечает Лэти, снова кружась на кресле. – Но я всё равно не позволю тебе накрасить мне ногти на ногах.

– Тогда позволь хотя бы на руках накрасить!

– О! – он внезапно останавливается. – Можешь накрасить по три пальца на каждой руке! Чёрным, как у Адама!

– Какого Адама? – спрашивает Ди, и у меня сжимает в горле, словно я сейчас задохнусь. Что, вероятно, будет для меня лучшим исходом. Как я не поняла, что к этому идет?! Конечно же, Лэти упомянул бы Адама! Я до сих пор не рассказала Ди ни о нашем сеансе поцелуев, ни о том, что он в моём классе. О, Боже. О, нет. Нет, нет, нет.

– Адама Эвереста! – отвечает Лэти. – Вокалиста The Last Ones to Know!

Я судорожно пытаюсь придумать способ, чтобы избежать неизбежного провала беседы из-за случившегося, но не могу соображать под давлением, чёрт возьми!

Ди заканчивает красить ногти на одной ноге и переходит к другой, не имея ни малейшего представления о том, как сильно я паникую, сидя лишь в нескольких дюймах от неё.

– Ты фанат? Мы с Роу ходили на его выступление на прошлых выходных! Он такой секси!

– Ох, мы знаем, поверь! – отвечает Лэти. – Он – лучшая часть класса по французскому!

Ба-бах! Бомба взорвалась. Я съёживаюсь в ожидании последствий.

Ди в замешательстве сводит брови. Когда она выжидательно смотрит на меня, я робко признаюсь:

– Черт, я забыла сказать об этом. Он… в нашем классе.

Она вскакивает с кровати так, будто её катапультой выбросило оттуда, абсолютно игнорируя лак на ногтях, и, вероятно, пачкая всё вокруг.

– Он в твоем КЛАССЕ? Адам Эверест В ТВОЕМ КЛАССЕ ПО ФРАНЦУЗСКОМУ?!

Они с Лэти уставились на меня так, словно я сумасшедшая, потому что не упомянула об этом.

– Ты ЗАБЫЛА рассказать мне об этом? Как ты могла ЗАБЫТЬ рассказать мне что-то подобное!

– Кто такой Адам Эверест? – пищит Мейси из угла комнаты.

Ди поворачивается к ней.

– Всего лишь чёртов бог рока!

Ди поворачивается обратно ко мне, и я не представляю, как у неё голова не закружилась от всех этих разворотов и вышагиваний.

– Я даже не знала, что он ходит с нами в колледж! Почему я не знала об этом?!

– Ди, – осторожно произношу я, – твой педикюр полностью испорчен.

Игнорируя меня, она кладет руки мне на плечи.

– Мне нужно быть в твоем классе! Мне нужно сменить специальность!

– Ты не можешь… Это продвинутый французский. Для начала тебе нужно было бы изучить базовый.

Она едва слышно матерится и откидывается назад на кровать.

– Боже, я так тебе завидую.

– Не надо. Из-за него невозможно сосредоточиться.

Лэти хихикает и вытягивает ноги на стол Мейси, но она, кажется, не возражает или попросту не замечает.

– Это правда. Я почти уверен, что мы с Роу-бо-копом завалим этот предмет.

– Оно бы того стоило! – Ди расплывается в улыбке, макая ватный тампон в жидкость для снятия лака, и начинает вытирать блестящий розовый лак с ног.

– Ты разговаривала с ним?

Я едва не испустила неразумный смешок, который бы не был понятен никому, кроме меня. Разговаривала с ним? Уф, да, говорила… и не только. Я молчу.

– Не-а, – говорит Лэти. – Он приходит последним и уходит первым. И всегда в окружении крашеных в блонд фифочек.

– Тьфу, – Ди вытирает последний ноготок, а затем снова начинает встряхивать бутылочку с лаком, готовясь начать всё сначала. – Роу, клянусь, я прогуляю один день только для того, чтобы провести тебя до класса.

Только через мой труп! Она принимает моё молчание за согласие, но я уже придумываю отговорки, дабы предотвратить тот апокалиптический момент от свершения. Если Ди когда-нибудь узнает, что я целовалась с Адамом и не рассказала ей об этом… Ой.

Я избавляюсь от этих мыслей, говоря Лэти подкатить кресло ближе ко мне, чтобы я могла начать красить его ногти в чёрный цвет, как у Адама. Когда я кистью наношу лак на его мизинчик, безымянный и большой пальцы на одной руке, а затем – на другой руке (потому что я очень хорошо помню, что именно так были накрашены ногти у Адама), не могу не думать о том, как бы это ощущалось – красить ногти Адаму. Это было бы интимно и нежно и… точно, мне на самом деле нужно выбросить этого сладкого распутного мальчишку из головы. У меня был шанс с ним, и я его не использовала.

Конец. Истории.

– Мне скучно, – начинает ныть Ди, едва стукнуло 11 вечера. Она, Лэти и я теснимся на её кровати. Я сижу, облокотившись на стену, Лэти сидит между моих ног, пока я заплетаю его волосы в миллион маленьких косичек (словно мы вернулись в 90-е), а Ди сидит у него между ног, пока Лэти заплетает ей французские косички.

– Уже поздно, – возражаю я.

Когда Ди внезапно вскрикивает, я вздрагиваю и случайно дергаю за одну из косичек Лэти.

– Ай!

– Прости!

Ди выдергивает косичку из пальцев Лэти и удерживает её, чтобы она не распустилась, пока разворачивается.

– Твоя машина! – говорит она мне.

О, нет.

– Твоя машина? – спрашивает Лэти.

Протрезвев от трёх выпитых раннее Маргарит, Ди официально обрела второе дыхание. Лэти нужно было бежать, пока у него была такая возможность.

– Нам всё еще нужно забрать её! – восклицает она.

Именно так я оказалась на заднем сидении её машины, наклонившись вперед между моей лучшей подругой и Лэти.

– Ребята, в этом нет никакого смысла. У меня даже нет разрешения на парковку на территории кампуса.

– Смысл, – отвечает Ди, – в том, что это твоя последняя нерешённая проблема. И ты можешь оставить её на парковке Walmart на Пятой улице. Это не так далеко.

Со стоном упираюсь головой в сидение Лэти. Ди рассказала ему всё о ситуации с Брейди и настояла, чтобы он поехал с нами. Он сказал, что ему больше нечем заняться, так что мы вдвоем терпеливо ждали, пока Ди переодевалась в абсолютно чёрный наряд и пыталась убедить меня сделать то же самое.

– Мы не будем красть мою машину, – сказала я ей, размахивая ключами от машины у неё перед носом.

Ди была в шаге от надевания лыжной маски.

– А что, если он ещё не спит? – спрашиваю я, нервно перебирая пальцами складки кожи на центральной консоли.

Лэти поворачивается ко мне. После того, как он распустил все косички, его волосы теперь гораздо кудрявее.

– Разве это самое страшное?

Когда мы останавливаемся на пустыре рядом с парковкой у моей старой квартиры, свет в окне Брейди отвечает на его вопрос.

 – Дерьмо, – тихо ругаюсь я. – Я знала, что он не будет спать.

Обычно в такое время он уже в постели. Но с моим везением в последнее время? Ни единого шанса, что он будет спать, когда мы приедем на эту сымпровизированную секретную операцию.

Лэти наклоняется вперед, чтобы посмотреть через лобовое стекло на окно на третьем этаже.

– Ты не можешь просто быстро-быстро подбежать к машине, завести её и рвануть когти оттуда?

Я вздыхаю.

– Да, но если он выйдет на улицу, а я как раз сматываюсь, как какая-то трусиха, это будет очень стыдно. И неловко.

Выуживаю ключи из сумочки и с милейшей улыбочкой протягиваю их Лэти.

– Можешь пойти туда и забрать её для меня? Пожалуйста?

Я стараюсь выглядеть жалостливой бедолажкой, а значит, мне не нужно особо изощряться. Выпячиваю нижнюю губу, сдвигаю брови и смотрю на него самым жалобным щенячьим взглядом, какой только могу изобразить.

– Встретимся на заправке дальше по улице, и обратно я поеду с тобой.

Он поджимает губы, но затем берет ключи из моей руки.

– Ты в неоплатном долгу передо мной.

Мы с Ди наблюдем, как Лэти, глядя по сторонам, подходит к краю пустыря, на котором мы остановились, а затем трусцой перебегает дорогу к моей старой парковке. Он в последний раз оглядывается на нас, прежде чем скрыться внутри моей машины и выехать с парковки. Я вздыхаю с облегчением от того, что Брейди не выскочил из входной двери. Ди гладит меня по колену, и я переползаю на переднее сидение, чтобы сесть рядом с ней.

– Что ж, это было легко, – произносит она, поворачивая ключ в замке зажигания. Её нелепая связка брелоков для ключей звенит от движения – миниатюрная туфелька на платформе, керамический цветок, перо, розовый стеклянный квадрат с надписью «самая милая сучка в твоей жизни».

Конечно, это не было легко, так как мою шею всё еще покалывает, словно её накачали стероидами, но, полагаю, могло быть и хуже.

– Я же говорила, что тот ниндзя-наряд тебе ни к чему.

– Ну, кто-то из нас должен был его надеть

Логика Ди: её понимает лишь Ди. Она применяет рубящий удар к моей руке, но я так сильно погрузилась в размышления, что даже не в состоянии выдавить из себя улыбку.

На заправке я выбираюсь из машины Ди и иду к Лэти, который стоит, прислонившись к багажнику моего автомобиля, а мои ключи болтаются на его пальце. Прежде чем взять их у него, я сердечно его обнимаю.

– Спасибо.

Он гладит меня по спине.

– Не за что, Жареная Картошечка.

Я хихикаю и забираю ключи. Когда забираюсь на водительское сидение, мне приходится придвинуть его вперед, чтобы дотянуться до педалей. Лэти садится на пассажирское сидение и сдвигает его назад.

– Было весело, – говорит он, когда я выезжаю на дорогу. Мой взгляд говорит ему о том, что я скорее бы предпочла вырвать зуб, но Лэти лишь смеется. – Теперь тебе лучше, когда ты вернула свою машину?

– Типа того, – говорю я, хмурясь.