Рейчел была бы рада подремать, пока лимузин мчал их на юг, но ее спутницей овладела какая-то напряженность и мрачность. Раздумывая, не в ней ли кроется причина, Рейчел прислушивалась к неумолчной болтовне Дарси внимательнее, чем обычно. Но ей было бы намного легче, если бы Дарси не вернулась к одной из своих излебленных мест – к Бо Тилсону.

Машина преодолевала милю за милей, а Дарси довольно бессвязно рассказывала историю о том, как в детстве она и ее кузен на дырявой лодчонке вышли в залив Святой Елены, а потом налетел мощный шторм. Лодка перевернулась, но они держались за нее, пока не добрались до отмели на болотах, где провели остаток ночи. Только на следующее утро они вернулись в дом в Тихой Пристани, грязные, искусанные москитами, – Бо было двенадцать, ей – семь лет. Они чувствовали себя героями, но выяснилось, что их никто не хватился.

– Это странный дом, – сказала Дарси мрачно. – Конечно, ты читала у Уильяма Фолкнера о том, как людей портит долгая изоляция. Так вот, не думай, что этого нельзя применить ко всем проклятым Бо-монтам. Кларисса понятия не имела, где мы, и это совершенно ее не интересовало. Она была самая никудышная мать в мире. Ли Тилсона не было дома, он шлялся по бабам, его реакция на все была одинаковой – женщины. А Джули ушла домой. Она должна была присматривать за собственной семьей – по крайней мере в те годы. А этот дом на болоте невозмутимо стоял, как все последние двести лет или больше, словно ему было все равно, кто в нем есть, кого нет, живы его обитатели или вымерли.

– Дарси, с тех пор многое изменилось, – мягко заметила Рейчел. – Дрейтонвилл не так изолирован, как в прежнее время. Джим Клакстон показывал мне большую стройку, где возводят жилой комплекс. Он даже говорил, что штат собирается строить четырех полосное шоссе.

– Ах, Джим Клакстон, – с неожиданной горечью произнесла Дарси. – Добрый старый Джим всегда готов помочь каждому. Ты знаешь, он ведь сын беднейшего испольщика. Однажды он помог женщине – не той, что надо, – он женился на ней. А потом она бросила его с двумя ребятишками. – И, не дожидаясь ответа Рейчел, продолжала: – Ты ничего не знаешь об этом крае, ты здесь всего два или три месяца, а здесь надо либо родиться, либо прожить не менее полувека, чтобы люди тебя приняли. И ручаюсь, то, что в этих маленьких городках видно сразу, это совсем не то, что на самом деле. Ты удивишься до чертиков, когда поймешь это. – Затем она вдруг спросила: – Ты знаешь Лоретту Буллок, правда? Хорошенькую кокетку, которая вечно крутится около Тила Коффи?

– Она приходила сажать помидоры. – Рейчел припомнила стройную молодую негритянку с сладострастным взором.

– И не отходила от него, верно? Она сводит его с Ума! – Дарси резко повернула руль, и лимузин помчал по дрейтонвиллскому шоссе. – А ты видела их сынишку, ему лет восемь?

– У них есть ребенок? – удивилась Рейчел. Она пыталась вспомнить подробнее, как выглядит Лоретта Буллок, и не могла. Ей никто словом не обмолвился об этом, особенно Тил.

– Да, сын, его и Лоретты. Ты как-нибудь присмотрись к мальчику – он крупный, весь в отца, и светлый, как Тил.

– Да, Тил удивительно светлый и добрый человек, – рассеянно сказала Рейчел.

Дарси нетерпеливо прищелкнула языком.

– Господи, Рейчел, я имею в виду светлый в смысле светлокожий. Так говорят негры, это не я придумала. Тил наполовину белый, и если я тебе скажу, кто его отец, ты свалишься с сиденья.

Рейчел молча смотрела в темноту. Крупный, красивый Тил Коффи был темнокожим, но не черным. Но и не слишком светлокожим. Она просто не обращала внимания.

– Лоретта его ненавидит, – многозначительно сказала Дарси. – Она не допускает его к мальчику. Поэтому Тил и приехал сюда из Чикаго. Я могла бы тебе рассказать всю эту историю, золотко, да ты не поверишь.

Рейчел собиралась что-то сказать, но промолчала. Все это болтовня, и что тут говорить? Они проехали через Дрейтонвилл, мимо кафе «Белый медведь», неосвещенного и закрытого по поводу воскресенья.

– Тебе нужно быть очень осторожной в выборе друзей, – продолжала Дарси. «Линкольн» слегка подпрыгнул, съезжая на фунтовую дорожку, которая вела к дому Рейчел. – Конечно, тебе нужны друзья, ты не можешь жить в этом богом забытом уголке одна, не видя людей и не имея каких-то друзей. Но тебе надо быть осторожной.

Дарси остановила машину под виргинскими дубами во дворе и выключила мотор. Рейчел пошла вытащить чемодан из багажника. Когда она проходила мимо водительского места, Дарси сидела, опустив голову вниз.

– Я заеду к Бо, – сказала Дарси. – Посмотрим, как он отнесется к тому, что я останусь у него ночевать. А сейчас надо спешить, иначе мне не достанется ужина. Либо Джули уже все уберет, либо Бо все съест.

– Дарси, – начала Рейчел, – я хочу поблагодарить тебя за чудесно проведенное в Чарлстоне время.

– Тогда приезжай к нам еще, – кратко ответила та. – Если ты не нуждаешься в компании, то я нуждаюсь.

Прежде чем Рейчел успела что-нибудь сказать, Дарси дала задний ход, и лимузин бесшумно выкатился со двора и помчался по дороге. На повороте шины взвизгнули, и автомобиль исчез в темноте.

Рейчел вздохнула. Поездка в Чарлстон действительно была чудесной, она не кривила душой, произнося слова благодарности. Но Рейчел не могла не отметить быстрых смен настроения своей новой подруги – от искрящегося веселья до угрюмой мрачности. И, судя по всему, Дарси становилась все более несчастной по мере приближения к Дрейтонвиллу.

Рейчел с чемоданом в руке пересекла двор, с благодарностью подумав о Дарси, которая велела ей оставить включенным свет в кухне – гораздо приятнее возвращаться не в темный дом. Но внутри неприятно пахло сыростью после обильных дождей. «В спальне, обращенной на север, вряд ли лучше, – подумала Рейчел с грустью. – Самое время сейчас выпить чашку горячего чая».

Дотащив чемодан до дверей спальни, она повернула ручку, открыла дверь, вошла и потянулась к выключателю.

Но ее запястье оказалось в плену железной хватки, а у самого уха послышался голос:

– Где, черт побери, ты пропадала?

Она сразу поняла, кто здесь, несмотря на непроглядную темноту. Это был Бо Тилсон.

– Что ты делаешь? – вскрикнула Рейчел. Он;, попыталась оттолкнуть его. Рука коснулась теплон твердой груди под хлопчатой рубашкой. – Я даже не вижу тебя!

– Зато я вижу. – Низкий голос прозвучал прямо у ее лица. – Где ты была, черт возьми?

Рейчел почувствовала, что его пальцы касаются ее затылка, ища узел свернутой косы.

– Ты уезжала куда-то с мужчиной?

Рейчел на мгновение окаменела, затем ее просто затрясло от возмущения. Рука неожиданно для нее самой взлетела к его скуле, но тут пришло пронзительное воспоминание о его гладкой коже и красивом лице.

После того что произошло между ними, она поклялась никогда больше не давать ему коснуться себя, даже не разговаривать с ним, если удастся. И уж конечно, не впадать из-за него в ярость. И пожалуйста – он дожидался ее, подкарауливал в темноте в ее собственной спальне.

Она стала шарить по стене, ища выключатель.

– Почему ты стоишь в темноте? Забавы ради? – воскликнула Рейчел.

– Да оставь ты этот свет. – В голосе Бо звучало легкое раздражение. – Где ты провела все это время?

В темноте он прижался к ней, она почувствовала тепло его узких мускулистых бедер, и вдруг его стройное тело предстало перед ней так ясно, будто она видела его. «И даже больше», – подумала Рейчел, прерывисто вздохнув: нервные окончания ее ставшей вдруг необыкновенно чувствительной кожи словно дополняли образ чувственного, сильного мужчины суровыми прозрачными глазами, которые могли разглядеть ее в темноте, в то время как ей это не удавалось.

– Оставь меня! – неожиданно резко вырвалось у Рейчел. – Зажги свет!

– Нет. Я предпочитаю темноту.

Она стояла, трепеща, а он распустил ее косу и провел пальцами по волосам. Заставляя их рассыпаться по плечам.

– Целых четыре дня, черт возьми, я сидел и дожидался тебя, думая, что ты лежишь где-нибудь в объятиях своего приятеля, – его голос дрогнул, – наслаждаясь его любовью. Куда ты ездила?

– У меня нет… это не твое дело! – воскликнула Рейчел.

Чувствуя, как его пальцы перебирают ее распущенные волосы, она изо всех сил сдерживалась, чтобы не начать бороться с ним. Она тряхнула головой, пытаясь освободиться.

– Оставь меня! Дай мне включить свет!

Голова Бо склонилась к ней, он тихонько вдыхал ее аромат.

– Я помню, как ты пахнешь – мылом и цвета ми, – пробормотал он. Рейчел почувствовала, что он взял в ладонь прядь волос и уткнулся в нее. – Черт возьми, Рейчел, я не мог думать ни о чем другом. Это сводило меня с ума.

Она боролась с внезапно охватившим ее чувством. Что она собирается делать с ним? Зачем он говорит такие вещи, если не думает этого? Зачем ему надо обманывать ее, унижать подобным образом, если он Уже отомстил ей?

Глаза, привыкнув к отсутствию света, различали его темную фигуру, возвышавшуюся над ней. Рейчел почти со страхом поняла, что ей становится привычно его медленное дыхание, мягкое поглаживание по волосам, тепло большого мощного тела, прижавшегося к ней. Он был чужим, но все же знакомым, своим. Она не могла видеть его сурового, словно изваянного лица и спутанных золотистых волос или слабого блеска глаз. Но она помнила его обнаженное тело, кожу, напоминавшую шелк, его яркую мужественность. Все что она могла сделать, – это удержать себя и не касаться его.

С ним было все достаточно просто, ничего сложного. Он был так умен, так красив и так искушен в общении с женщинами, так уверен в собственной неотразимости. Она почувствовала прилив гнева. Что за ребячество – поджидать ее в темноте и пугать до полусмерти!

– Ты дергаешь мне волосы! – закричала Рейчел. – Пусти! Оставь меня!

– Прости. – В его голосе появились неожиданные нотки раскаяния. Свободной рукой Бо поднял массу ее рассыпавшихся волос и отвел их от шеи, но не отпустил ее. – Не волнуйся. Я должен был вернуться. Не знаю, что ты сотворила со мной, но я хочу еще. – И он добавил с чувственной хрипотцой: – Я знаю, что ты тоже этого хочешь.

– Прекрати! – Она попыталась оттолкнуть его, но не смогла. – Что ты делаешь в моем доме? Зачем ты… Как ты попал сюда? – Она подумала о Дарси, о том, что как раз сейчас та приближается к Тихой Пристани.

– Я пришел к тебе через лес.

Сильные пальцы соскользнули с ее шеи и занялись застежкой платья. Когда ворот распахнулся, рука быстро нырнула в ложбинку между ее полных грудей.

– Но это страшно далеко! – Рейчел вздрогнула, не в силах бороться с собственной мгновенной реакцией на то, что он делал с ней. В ту же секунду она ощутила, как его губы скользнули по ее щеке и округлому подбородку, пытаясь повернуть ее лицом к нему.

То ли та уверенность, с которой его рука гладила ее обнаженную кожу, то ли картина: он крадется по темнеющему лесу, как хищник, чтобы подкараулить ее, – вернули ей рассудок. Она принялась вырываться из его рук. Он опасен и жесток – как она могла так скоро забыть об этом?

– Прекрати! – Рейчел колотила его как попало. – У тебя в доме есть женщина для таких вещей!

Бо рассмеялся.

– Для каких «таких вещей»? Если ты говоришь о Дарле Джин, я выгнал ее. Она просто ошивается вокруг. С ней все давно кончилось.

Рейчел никак не могла освободиться от его руки, обхватившей и властно ласкавшей ее грудь, прижимая большим пальцем сосок.

Она боролась всерьез, испуганная собственным ожиданием прикосновения его губ. Ласки его языка, которые воспламеняли, сжигали ее, заставляли желать большего. Ее грудь набухла, превратившись в два тугих бутона, ноющих от сладкой боли. Боль расходилась по телу, сосредоточиваясь в глубине между ног. Она сжала зубы.

– Пусти меня, я не хочу, чтобы ты прикасался ко мне! Ты груб. и омерзителен!

– Господи, конечно, – хрипло ответил Бо, – и всегда был таким.

Его бедра и колени давили на ее бедра, заставляя выгибаться, прижиматься к нему. Сейчас он коснется губами ее губ. Ее тугая грудь подалась вперед, охваченная болью и желанием.

Бо перевел дыхание.

– Ах, детка, что ж ты сражаешься, когда все, что я делаю, заставляет твое чудесное тело хотеть меня? Вот так. И вот так. – Его руки вздрагивали, когда он торопливо сдвигал лифчик с ее груди, напрягшейся под его сводящими с ума прикосновениями. – Рейчел, дай мне свою прекрасную нежность и свои огонь, который ждет меня – и так меня хочет, – прошептал он, находя губами ее губы.

Она утонула в жаркой глубине его поцелуя, в этом медленном обладании, исполненном нежности и всепоглощающего желания. Голова ее кружилась, чувственная магия все глубже проникала в кровь… Собрав остатки сил, она попыталась освободиться. Наконец Бо отпустил ее губы, тяжело дыша.

– Послушай, ты можешь хоть минуту не вырываться? – В его голосе слышалось нетерпение. Его бедра и ноги в грубых джинсах крепко прижались к ее телу, так что она могла чувствовать его восставшую плоть. – Я бы должен жалеть, что так получилось, но как я могу жалеть? Ты хотела меня, ты отправилась со мной в постель по собственной воле, не станешь же ты это отрицать? Не станешь, потому что я спал с тобой, а ты была рыжей ведьмой, которая взбрыкивала подо мной, и влезала на меня, и сходила с ума. Ведь ты же так это любишь.