Раздались изумленные возгласы, но полковник, перекрывая шум, продолжал говорить:

- Тише, джентльмены! Это еще не все. Шерман идет в Джорджию, навстречу генералу Джонстону. Наши разведчики доложили, что Грант уже пересек Рапидан и тоже выступил в поход. Это сообщение мы получили только что. Теперь каждому из вас надлежит срочно вернуться в свою часть для получения дальнейших указаний.

Офицеры начали расходиться. Несколько человек задержались, чтобы побеседовать с полковником. Среди них был и Рэнс. Значит, еще есть время, прежде чем он вернется в зал.

Девушка почувствовала, как холодный страх сжимает ей сердце. Янки движутся на Ричмонд! Сумеют ли южане остановить их? И еще этот Шерман… Он приближается к Джорджии. Означает ли это, что в конце концов он вступит в Алабаму… атакует Монтгомери… может быть, разрушит Пайнхерст?… Эйприл еще сильнее, чем прежде, захотелось попасть домой. Конечно, она не сможет противостоять янки, но хотя бы будет там . Это все же лучше, чем ничего не делать! Не сидеть же здесь в ожидании армии Гранта…

Надо объяснить Рэнсу, что самым разумным будет отпустить ее. Сам он отправится на передовую. А что станет с нею? Не может же Рэнс до конца войны запереть ее в гостиничном номере!

Печальные известия распространились быстро. Часовому у дверей было уже не до шуток. Офицеры в сопровождении своих дам уже готовились покинуть бал. Веселая атмосфера, царившая здесь еще несколько минут назад, сменилась тревожным ожиданием и страхом.

Наконец, Эйприл увидела Рэнса, схватила его за руку и, глядя ему в глаза, задыхаясь, проговорила:

- Я все слышала, Рэнс. Ты должен позволить мне уехать. Не могу же я сидеть здесь и ждать, пока Грант начнет атаковать город! А этот Шерман, что движется на Джорджию… Оттуда ведь рукой подать до Алабамы!

Рэнс был мрачен. Требовательным тоном он спросил:

- Откуда, черт возьми, тебе это известно, Эйприл?

- Я была в саду и оказалась как раз под окном той комнаты, где проходило ваше собрание. Я все слышала… Господи, да какое это теперь имеет значение! - Она снова умоляющим жестом коснулась его руки. - Рэнс, прошу тебя, позволь мне уехать! Здесь меня ничто не держит…

Он окинул Эйприл долгим, пристальным взглядом, а затем медленно переспросил:

- Ничего не держит? Да, наверное, ты права. А я-то, дурак, думал иначе! Ну да ладно… Значит, тебе не терпится поскорее попасть в Алабаму, прямо в лапы своей сумасшедшей сестрицы? Да здесь тебе будет гораздо спокойнее! Я должен ехать со Стюартом. Более того, я просто не могу не ехать! Похоже, в этой адской войне вот-вот наступит нежелательный перелом. Сейчас каждый человек на счету! Но о тебе я позабочусь. Ричмонд будет надежно охраняться, поверь мне!

- Нет! - Она вцепилась в его руку и не отпускала. - Я все равно так или иначе выберусь отсюда! Черт побери, Рэнс, ну почему ты настаиваешь на том, чтобы я осталась? Это просто какое-то безумие! Я не люблю тебя, ты не любишь меня…

Теперь уже Рэнс схватил Эйприл за руку и, стиснув до боли, повел к лестнице.

- С меня хватит! Я выслушал тебя, Эйприл, теперь и ты меня послушай. Наверное, я ошибался. Мне казалось…

Эйприл удивленно посмотрела на его лицо: губы крепко сжаты, взгляд устремлен вперед. Что случилось? И тут она увидела, на кого смотрит Рэнс.

На Кейда Блэкмона. Возвышаясь, как гора, и угрожающе расставив ноги, тот зловеще ухмылялся, сжимая в правой руке пистолет.

- Я пришел потолковать с тобой, Таггерт, - спокойно произнес он. - Не бойся, я тебя не трону. Пришлось немало потрудиться, чтобы тебя разыскать! И вот я здесь. Нам нужно потолковать!

Рэнс, похоже, ничуть не испугался.

- Где ты предпочитаешь разговаривать: здесь, в саду, или у меня в комнате?

- Все равно. У тебя, пожалуй, спокойнее.

Рэнс крепко держал Эйприл под руку. В номере он первым делом усадил ее в кресло. Вцепившись в деревянные подлокотники, она устремила встревоженный взгляд на грозных мужчин.

Рэнс не торопясь снял белые перчатки.

- Итак, Блэкмон, что привело тебя сюда?

- Я тут слышал от одного лейтенанта, что Грант пересек реку и направляется сюда. Перейду прямо к делу…

Изо рта Блэкмона свисала табачная жвачка. Он подошел к окну, плюнул в темноту и, вытерев губы, снова взглянул на Рэнса.

- Эйприл хочет вернуться в Алабаму. Я отвезу ее.

- Даже если она захочет ехать с тобой, как ты себе это представляешь? Скоро здесь начнется грандиозный бой! Нам будет нужен каждый человек, который в состоянии держать в руках оружие…

- А я дезертировал, капитан. Теперь понятно? Свой долг перед Конфедерацией я выполнил. Да меня тошнит от этой проклятой войны! И если кто-нибудь вздумает мне помешать - прикончу на месте!

Рэнс вызывающе рассмеялся:

- Сомневаюсь, что тебя хватятся, Блэкмон! Насколько я могу судить, ты никогда не был бравым воякой. Единственное, на что ты способен, - это насиловать беззащитных женщин, которые сидят в твоей тюрьме!

Блэкмон с угрожающим видом подступил к Рэнсу:

- Это гнусная ложь!

Рэнс не двинулся с места. На его лице не дрогнул ни единый мускул. Блэкмон смерил противника ненавидящим взглядом и, наконец, отрывисто проговорил:

- Впрочем, я явился сюда не для того, чтобы пререкаться с тобой. Эйприл хочет попасть домой, и я отвезу ее в Алабаму, как и обещал.

Конечно, Эйприл отчаянно хотелось как можно скорее выбраться из Ричмонда. Но ехать с Кейдом? От одной мысли о нем девушке чуть не стало дурно. А с другой стороны, Рэнс все равно ее не любит. Какие бы чувства она ни испытывала, им, видимо, суждено остаться неразделенными…

- Ты выиграл девушку на скачках и потому вообразил, что она принадлежит тебе, так? - насмешливо спросил Блэкмон.

Эйприл закрыла глаза и глубоко вздохнула. Проклятие! Она уже устала от того, что каждый мужчина считает ее своей собственностью. Неужели так и сидеть здесь и слушать, как Рэнс и Таггерт разговаривают о ней в таком тоне? Ведь сейчас решается ее судьба, а эти мужчины ведут себя так, словно речь идет о покупке мула! Довольно! С нее хватит этих оскорблений. Надо наконец решиться… Стараясь избежать взгляда Рэнса, Эйприл торопливо проговорила:

- Я поеду с ним. Я так решила. И хватит споров!

Рэнс молчал. Эйприл охватила паника. Почему, ну почему он ничего не говорит? Почему не пытается удержать ее, почему не хочет, наконец, признать, что любит? Неужели он так никогда и не выскажет своих чувств?…

Прошла минута, за ней другая. Не в силах более выносить эту гнетущую тишину, Эйприл поднялась с кресла и, по-прежнему избегая взгляда Рэнса, подошла к Блэкмону.

- Меня здесь ничто не удерживает. Я поеду с тобой, Кейд, - сказала она дрожащим голосом.

Эйприл надеялась, что сержант сдержит свое обещание и не будет приставать к ней во время путешествия. Сейчас же Эйприл хотелось только одного - поскорее уйти отсюда, чтобы не видеть равнодушного взгляда Рэнса.

- Встретимся утром у конюшни. Спокойной ночи!

Не поднимая глаз, она прошла мимо Рэнса и направилась по коридору к себе. Лицо ее напоминало безжизненную маску. Войдя в свою комнату, она бессильно прислонилась к стене и уставилась в темноту невидящим взглядом.

Прошло несколько часов. Гостиница уже давно погрузилась в сон, а Эйприл, лежа на кровати, по-прежнему смотрела в потолок. Вдруг дверь открылась. Она сразу поняла, кто это, и сердце девушки радостно забилось.

Остановившись у изножья ее кровати, Рэнс молча смотрел на Эйприл. Несколько минут прошло в молчании, наконец он сказал:

- Мы видимся в последний раз. Я пришел попрощаться… и пожелать тебе счастья с твоим новым покровителем.

В его голосе звучал явный сарказм, и Эйприл мгновенно взвилась:

- Ты полагаешь, с Кейдом мне будет хуже, чем с тобой? Он хотя бы не пристает ко мне!

- Тебе не надоело делать вид, что ты не хочешь меня, Эйприл? - тихо спросил Рэнс.

Не дожидаясь ответа, он сел рядом, откинул одеяло; глядя Эйприл прямо в глаза, осторожно коснулся ее бедра. Она ощутила тепло его руки сквозь тонкую ткань ночной сорочки и вздрогнула. Ей тоже захотелось прикоснуться к Рэнсу. Но если она это сделает, Рэнс снова начнет дразнить ее, снова заставит сознаться, что она его хочет!

Наклонившись, Рэнс поцеловал ее. Горячий, страстный поцелуй длился, казалось, целую вечность. Эйприл с готовностью раскрыла губы, отвечая на его страсть. Обвив руками шею Рэнса, она тесно прижалась к нему. Мир вокруг перестал существовать, остались лишь этот огненный поцелуй и их страстное влечение друг к другу.

Наконец, Рэнс отодвинулся и ласково провел пальцами по лицу Эйприл, по ее гладкой щеке и маленькому упрямому подбородку.

- Давным-давно, - с нежностью в голосе сказал он, - мне хотелось укротить тебя. Как только я увидел тебя в Пайнхерсте, я стал мечтать об этом. Мне кажется, с той поры желание обладать тобой никогда не покидало меня… - Заметив, что Эйприл нахмурила брови, он поспешил добавить: - Да нет, Ванесса меня никогда не привлекала. Меня интересовала только ты!

Эйприл улыбнулась. Ласки Рэнса стали более настойчивыми и горячими. Она извивалась от наслаждения под его руками. Наклонившись, Рэнс снова поцеловал ее. Вдруг Эйприл почувствовала, как пальцы Рэнса коснулись заветной ложбинки между бедер. С ее трепещущих губ сорвался страстный стон, а он продолжал ласкать ее, пока Эйприл не почувствовала, что пламя восторга охватило все ее существо.

- Скажи, что ты хочешь меня, Эйприл. Ну скажи!

Не в силах больше сопротивляться, она прошептала в ответ:

- Да, черт возьми! Да, я хочу тебя…

«Только с ним я чувствую это неземное наслаждение, - вдруг подумала Эйприл. - Этот неземной восторг, когда мне кажется, что я умираю от счастья…»

Желание, жгучее и страстное, охватило Рэнса. Быстро сбросив с себя одежду, он лег сверху, погрузив свою горячую плоть в ее лоно. Он почувствовал, как пятки Эйприл крепко обхватили его спину, и взмыл на вершину наслаждения, увлекая за собой Эйприл…

Ее тонкие пальцы ласкали курчавые волосы на груди, повлажневшие от пота. «Невозможно устоять перед ним; - вдруг поняла Эйприл. - Эта борьба бессмысленна! В его объятиях я чувствую себя счастливой». Да, такого счастья она больше нигде и никогда не испытывала, и нет смысла из гордости и упрямства отрицать это. Сейчас она скажет, что любит его, и попросит Рэнса больше не мучить ее.

- Рэнс… - несмело начала Эйприл.

- Я люблю тебя, Эйприл, - сказал он, нежно гладя ее лицо. - Я всегда тебя любил, но мне казалось, что твой проклятый Пайнхерст значит для тебя больше, чем я или какой-нибудь другой мужчина.

- Боюсь, мне тоже так казалось. Как же я была глупа! - призналась Эйприл.

Сердце ее радостно забилось - оттого что Рэнс рядом, оттого что он наконец признался ей в любви.

- И еще я думала, что ты воспринимаешь меня только как свою собственность…

Он улыбнулся. В его взгляде сквозили гордость и восхищение.

- Да, моя красавица, ты действительно моя собственность и всегда будешь ею. Я хотел, чтобы ты принадлежала мне - и не только в постели - до конца моих дней. Но я был готов отпустить тебя, поскольку мне казалось: ты сама этого хочешь. Мне важно было узнать, что ты действительно любишь меня, Эйприл. Этого я от тебя и ждал…

И снова их уста слились в долгом, нежном поцелуе.

- Давай договоримся раз и навсегда, моя любимая. Я никуда тебя не отпущу, ни с Блэкмоном, ни с кем бы то ни было другим. Ты моя, и я не позволю тебе уйти!

Вдруг дверь стремительно распахнулась. Рэнс вскочил. На пороге стоял Кейд. Его лицо пылало от гнева.

- Вот, значит, как, дорогая! - прорычал он, трясясь от ярости. - Ему позволяешь заниматься с тобой любовью. А меня ты никогда и в грош не ставила, хотя знала, как я люблю тебя… Ты всегда была ко мне равнодушна! Ты просто использовала меня! Использовала… Будь ты проклята!…

Рэнс потянулся к пистолету.

Позднее Эйприл так и не могла понять, что произошло в ту минуту. Кейд все кричал и кричал на нее. Его лицо было искажено гневом. Таким она его еще не видела. В следующий момент раздался выстрел, и Эйприл увидела на себе кровь. Она отчаянно закричала, но вдруг поняла, что это не ее кровь.

Кровь Рэнса забрызгала ее лицо, шею, грудь. И тут Эйприл потеряла сознание…

Глава 31

Оглушенная свалившимся на нее горем, Эйприл потеряла счет времени. Она покорно следовала за Кейдом, а перед ее глазами стояло жуткое зрелище: Рэнс в луже крови. Он мертв! Эти слова, словно молот, стучали у нее в мозгу, и от неизбывного горя было некуда деться. Он умер - и когда? Когда они оба наконец поняли, как глубоко и искренне любят друг друга. Как это жестоко!