Кажется, мне не хватает воздуха, и задаюсь вопросом, что я вообще скажу. Что я хочу сказать.

Мысли путаются между собой, и я пытаюсь опереться на стену справа от двери. Внезапно все слова потеряли какой-либо смысл.

Что.

Я.

Здесь.

Делаю?

Как мне вообще пришло в голову, что это может быть хорошей идеей? Как я дошла до того, чтобы хотя бы рассмотреть эту мысль? Что со мной происходит?

Надо срочно уносить ноги отсюда, надо…

Мое сердце на мгновение останавливается, когда Мэйсон открывает дверь. Когда он останавливается прямо напротив меня и я смотрю в его каре-зеленые глаза. Он переоделся в новую рубашку. Ощущение такое, будто каждый мой мускул, каждая моя клеточка затаила дыхание. Конечно, я понимаю, что это невозможно, но сейчас я чувствую именно так.

Если Мэйсон и удивился тому, что я здесь, то он этого не показывает. На его лице не видно никакого беспокойства – идеальная маска. Она ничего не пропускает. На первый взгляд. На второй, однако, я замечаю его волнение, этот особенный взгляд. Возбужденный блеск и голод в его глазах. И еще я вдруг обращаю внимание на то, как он сжимает пальцами дверную раму.

– Пустишь меня? – спрашиваю я тихо. Я совершенно точно не играю. Не сейчас… Я отбрасываю все мысли прочь. Далеко-далеко прочь.

Как на ватных ногах, я продолжаю стоять перед ним и жду ответа. Наконец он решает немного приоткрыть дверь и молча отходит в сторону.

Его волосы взъерошены, рубашка не полностью застегнута, и, проходя мимо него, я рискую задохнуться от переизбытка эмоций.

Попав внутрь, я осматриваюсь, пока Мэйс запирает дверь и нерешительно замирает.

Он изучает меня взглядом так же внимательно, как я изучаю помещение вокруг себя.

Здесь уютно, хотя обстановка лаконичная. Стол со всем необходимым, полка для документов и папок. Маленькая лампа горит приглушенно, окутывает все теплым светом. На экране его ноутбука заставка в виде льющегося дождя.

Я слышу шум дождя и звуки леса, очень правдоподобные. Затем скольжу взглядом дальше… там есть еще одна дверь.

– Зачем ты пришла? – В его голосе нет ни злости, ни упрека. Он звучит скорее безэмоционально, поэтому я полностью разворачиваюсь к нему. Его глаза говорят мне, что это равнодушие напускное.

– Я думаю, – начинаю я, – что ты и сам знаешь.

Он на секунду опускает глаза в пол, затем снова встречается со мной взглядом, решившись при этом двигаться мне навстречу. Медленно, осторожно – но целеустремленно. Мне приходится все больше запрокидывать голову, чтобы не отпускать его взгляд.

Он останавливается, держится на расстоянии от меня.

Не прикасается ко мне. Не соблазняет. Не флиртует.

Это не то, чего я ожидала.

– Пожалуйста, уходи, Джун.

А такого я, с уверенностью можно сказать, не ждала совсем.

Как странно…

Я не могу сдержать обиды и прерывистого смеха. Вероятно, потому что его слова задевают меня намного больше, чем я думала. Больше, чем я могу стерпеть.

– Ты месяцами просишь меня провести с тобой вечер. Ты приближаешься ко мне. Даже слишком. Ты… ты… – Злость и ярость захлестывают меня, и я рискую закончить это предложение каким-нибудь бессмысленным, нелепым образом. Я стискиваю зубы, сжимаю холодные от стресса руки в кулаки и на мгновение зажмуриваю глаза. – Скажи мне, что… – Я делаю паузу. – Скажи мне, что это притяжение, эти чувства я просто придумала. Что ты не хотел прикоснуться ко мне там, на складе. Тогда я уйду.

Теперь уже Мэйсон начинает сердиться. Он хмурит брови, вена у него на шее заметно пульсирует, и он шевелит нижней челюстью. Прекрасно, значит, мы злимся вместе. Ну, мне плевать.

– Джун, не думаю, что ты на самом деле хочешь того же, что и я.

– Верно. На свидание с тобой я идти не хочу.

– Я не об этом, – сдавленно отвечает он, и я понимаю, как ему приходится контролировать себя. Сдерживаться, чтобы не приближаться ко мне.

Поэтому я сама преодолеваю расстояние между нами. Медленно, но решительно, так, чтобы он мог остановить меня, если действительно хочет этого.

Как в замедленной съемке, я поднимаю руки, ожидая сопротивления. Но ничего не происходит. Наконец я кладу ладони ему на грудь и шумно выдыхаю, почувствовав его сердцебиение.

Еще немного ближе.

Я осмеливаюсь приблизиться к нему вплотную, приподнимаюсь на носочки, пока кончик моего носа не упирается в его подбородок. От этого легкого касания по моему телу пробегает сильная дрожь.

– Джун, – шепчет он.

В том, чего я хочу, нет ничего плохо. Он знает, чего ждать. А я знаю, что не хочу больше никаких отношений, кроме как чего-то на один раз, чего-то, ни к чему не обязывающего. Затем я, надеюсь, смогу снова нормально жить и ясно мыслить.

Он знает, что большего не будет. Что я не могу так. Не могу! Я больше никого не подпущу к себе так близко, как Дрю. Я не хочу больше так сильно обжигаться.

– Почему нет? – тихо спрашиваю я. – Одна ночь, Мэйс. Получим удовольствие.

Я поднимаю голову немного выше. Между нашими губами остается не больше миллиметра.

Я жду, жду и жду. Пока он примет свое решение.

И потом у меня перехватывает дыхание, когда его руки наконец обхватывают мою спину, а его теплые и мягкие губы отчаянно прижимаются к моим.

Он наклоняется ко мне, а я тянусь к нему.

То, что я делаю это, допускаю это – всего на один вечер, – даст мне свободу. Завтра я перестану о нем думать. Завтра все снова придет в норму, и мне не придется больше мучить себя вопросом: «А каково это?..» И тогда я смогу сосредоточиться на других проблемах. А Мэйсон поймет, что я ничем не отличаюсь от остальных девушек.

Его пальцы скользят по моей спине вниз, по его собственной рубашке до пояса моей юбки. В тот же момент он втягивает губами мою нижнюю губу, и у меня вырывается легкий стон, который он тут же ловит и отвечает на него, играет со мной. Его руки опускаются мне на бедра, он прижимает меня к себе, при этом толкая меня всем своим весом назад, и я совершенно теряю голову. Я цепляюсь за него так сильно, словно боюсь захлебнуться глубиной своих чувств.

Когда мы упираемся в стол, в край которого я неожиданно врезаюсь, Мэйс плавным движением поднимает меня, и я издаю сдавленный всхлип. Мои руки тем временем сами собой обхватывают его шею, а ноги обвиваются вокруг его талии, еще больше прижимая нас друг к другу. Юбка задралась, и это дает мне свободу движений. Мы так плотно прижимаемся телами, а мои трусики уже настолько мокрые, что они наверняка оставят след на шикарных брюках Мэйсона. Но мне нет до этого никакого дела. Мне слишком хорошо, чтобы думать об этом. Слишком интенсивно. Слишком здесь-и-сейчас.

Мэйсон отрывается от поцелуя, и я с трудом верю, что чуть не захныкала при этом. Мы пытаемся восстановить дыхание, но это не так-то просто, хотя бы потому, что его левая рука опускается мне на лицо и гладит правую щеку, лоб, волосы.

Моя незапятнанная сторона, – проносится у меня в мозгу.

Мою кожу под его пальцами охватывает жар. Я отчетливо ощущаю каждое его движение. Каждое из них я чувствую как легкий удар тока по моей коже.

Его большой палец приходит в движение, скользит по моей щеке и опускается ниже. Когда он обхватывает пальцами мою шею, я, сама того не желая, откидываю голову назад, чтобы позволить ему поцеловать меня в подбородок. Слишком нежно и коротко, слишком мало. Так что я притягиваю ногами его еще ближе к себе и ощущаю его эрекцию. Прижимаюсь к нему еще плотнее, еще крепче. Если это вообще возможно. Эти мои действия и прикосновения заставляют его негромко зарычать, отчего у меня трепещет и сжимается все внизу живота, и это ударяет меня как гром среди ясного неба. Я ловлю губами этот звук, эту низкую вибрацию, снова целую Мэйсона и в этот момент не думаю ни о чем, кроме того, что это становится более волнующим. Более опасным. Более жадным.

Он нетерпеливо берет меня за волосы и аккуратно отводит мою голову еще немного назад. Он снова прерывает поцелуй и, кажется, намеренно мучает меня. Он наслаждается происходящим не меньше, чем я.

Мой разум так затуманен желанием, что я впиваюсь ногтями в его шею и молю, чтобы мы наконец двигались дальше.

Понятия не имею, что он там искал у меня в лице, рассматривая его так внимательно, и нашел ли это, но, в конце концов, он исполняет мою невысказанную просьбу.

Он целует меня. На этот раз не так бурно, не так безумно и яростно, как до того. Нет, этот поцелуй… осторожнее. Медленнее. И определенно еще слаще.

– Мэйс, – шепчу я, ощутив сквозь рубашку его руку у себя на груди. Я вся покрываюсь мурашками.

Я чувствую, как он улыбается, чувствую каждое движение его тела под своими руками, которые соскальзывают с его шеи и спускаются вниз по плечам, гладят мышцы его спины, лопатки.

Дрожа от возбуждения, я двигаюсь руками по воротнику его рубашки и начинаю расстегивать по одной пуговице, что не так уж и легко, потому что губы Мэйсона гуляют по всему моему телу. По вискам, по шее, ключице… теперь уже слева.

Я незаметно двигаюсь так, чтобы Мэйсу снова пришлось перейти к другой моей стороне, и я не напрягалась. Я защищаюсь. Мой макияж не смажется. Моя броня не должна соскользнуть.

В прошлый раз это был просто поцелуй, но теперь это уже нечто большее – и я не могу поверить, что снова чуть не забыла о своем недостатке. Нельзя быть такой беспечной.

– Проклятье! – ругаюсь я, задыхаясь от того, что пуговицы не расстегиваются достаточно быстро, и вслед за этим стону в тот момент, когда Мэйсон целует меня в том единственном месте, прикосновение к которому заставило бы меня прыгнуть со скалы. Прекрасное, бесконечно чувствительное место под правым ухом.

Я слышу его тихий смех и замечаю, как его пальцы ловко проникают под рубашку.

– Мэйс, клянусь тебе, если ты немедленно не поможешь мне, я разорву эту рубашку на две части и не стану извиняться за это.

Это момент, когда что-то меняется, я это четко чувствую. Он замирает и отстраняется.

Я хочу продолжать прикасаться к нему, не хочу, чтобы он отдалялся, чтобы он… прекращал.

Мои руки продолжают пытаться расстегнуть пуговицы, но он сжимает мои запястья, останавливая меня.

– Нет. Не так. Не здесь, Джун, – кое-как выговаривает он.

Мне хотелось бы найти у себя в голове хоть какие-то слова, которые не только будут иметь смысл, но и которые я смогу озвучить, чтобы ответить ему. Но там пусто. Я ничего не могу сделать, кроме как по-прежнему удерживать его взгляд, обнимая ногами за талию. И позволить ему самому определить следующий шаг.

– О черт! – ругается он, и, прежде чем я успеваю понять, что происходит, он берет меня на руки. Я цепляюсь за него, как какая-то обезьяна-паук, а он так легко идет по комнате, как будто я вешу не больше перышка. Я держусь за него, не имея ни малейшего понятия о том, что он задумал. Он поворачивается вместе со мной в сторону, мы проходим через дверь, но не ту, которая ведет в клуб, а дверь во вторую комнату. Здесь нас окутывает чуть более прохладный воздух. Мэйсон закрывает за нами дверь и кладет меня на кровать.

Кровать. У Мэйсона в клубе действительно есть кровать. Я имею в виду… вау. Честно говоря, я думала, что Энди пошутила, преувеличила или плохо запомнила обстановку, но нет, это все-таки правда.

Против моего желания неприятный голос в моей голове спрашивает, сколько женщин лежало здесь так же, как я. С ним. Скольких он приводил сюда или приносил на руках, скольких он касался так же, как меня, и… Нет! Я не должна думать об этом. И это не имеет значения. Я пришла к нему. Я хотела этого. Всего на один раз…

Я приподнимаюсь на локтях и смотрю на Мэйсона. Его грудь резко поднимается и опускается, сквозь брюки заметна эрекция, и, к моему удовлетворению, я обнаруживаю, что справилась с бо́льшим количеством пуговиц, чем думала. Из открывшейся рубашки выглядывает его слегка загорелая кожа, как и несколько темных волосков, которые, если присмотреться, можно найти у него на руках.

Я изучаю его, позволяя своему взгляду скользить по нему, наслаждаюсь тем, как он стоит перед кроватью и разрешает мне это. Как он, в свою очередь, смотрит на меня, и как его взгляд словно касается меня.

– Мэйс, – шепчу я.

Большего ничего, но этого достаточно, чтобы он наконец начал двигаться. Он снимает обувь – и я хотела бы, чтобы он сделал то же самое со всеми своими вещами, прежде чем лечь со мной в постель. Он опускается на меня сверху, ногами между моих ног, смахивает волосы с моего лица и наконец снова целует. Так, словно завтра не существует.

На этот раз я стараюсь прикрыть свою левую сторону, предлагая ему правую, в то время как он сдвигает большую рубашку в сторону и отрывается от моих губ. Покусывая, целуя и лаская, он спускается по моему подбородку вниз. Мэйс, который всегда идеально выбрит, теперь прожигает огнем мое тело своей едва заметной, только появившейся щетиной. Огонь повсюду, и напряжение во мне, желание ощутить его полностью, кожей к коже, угрожает поглотить меня и заставить сойти с ума. Мэйсон приподнимает мою ногу, его пальцы скользят по подолу моей юбки, по колену, бедру. Мои ноги начинают немного дрожать, и я выгибаю спину от желания.