Ава Рид - Безумно

– И тем самым спас твою задницу. Не забывай: в постели нельзя влюбиться, зато при поцелуе – можно. Так что не о чем и говорить.

Если бы он только знал…

Мэйсон

– Оставь нас с сыном наедине.

Гриффин уже собирался устроиться поудобнее в одном из кожаных кресел перед отцовским столом, когда раздался голос Алана. Он стоит к нам спиной, глядя на большой стеклянный фасад своего офиса площадью тридцать квадратных метров, не считая прилегающего конференц-зала.

Даже если для меня все это не имеет значения и я мечтаю только вернуться домой, выражение, которое появилось на лице у Гриффина, стоило того, чтобы совершить эту поездку.

Алан Грин отпускает руки, которые были сцеплены у него за спиной, и поворачивается к нам. Он смотрит на Гриффина, который, по-видимому, все еще раздумывает, не стоит ли озвучить свои возражения.

– Пожалуйста, закрой дверь с другой стороны. И поправь свой костюм.

Теперь я точно больше не могу скрывать ухмылку и смотреть в глаза Гриффину. Он вот-вот захлебнется от гнева. Вообще-то я не склонен к злобе. Но Гриффин пробуждает во мне худшие качества. И он, наверное, единственный человек, которого мне никогда не будет жалко.

– До скорой встречи, Гриффин.

Он, ворча, покидает кабинет.

Теперь я встречаюсь взглядом с отцом, поднимаю подбородок и смотрю на него.

– Неужели из всех сотрудников ты не мог отправить за мной кого-то еще?

Я шагаю вперед и сажусь в одно из кресел.

– Тебе следует быть осторожнее с Гриффином.

Я фыркаю.

– Ты предупреждаешь меня о своем прихвостне?

– Ты ведь знаешь поговорку: «Держи друзей близко, а врагов еще ближе».

– Это совершенно новые веяния в твоей политике, – усмехаюсь я, похрустываю костяшками пальцев, складываю руки на груди и стараюсь не выглядеть так стесненно, как чувствую себя.

Отец не отвечает.

Гриффин проработал в компании уже два года в качестве одного из топ-менеджеров и консультантов компании, а еще до этого, во время учебы, он многое сделал для папы. Его отец – хороший друг моего отца, и я понятия не имею, почему он внезапно стал смотреть на Гриффина под таким углом. Но мне все равно. Гриффин всегда был для меня скользким типом и болтуном. По крайней мере, это то, что я предпочитаю говорить себе, не желая признавать, что когда-то я видел в нем друга.

– Итак, я здесь. Что я должен делать?

Некоторое время он просто спокойно смотрит на меня, глубоко вздыхает и садится за стол.

– Хочешь что-нибудь выпить?

Я смеюсь.

– Я приехал не для того, чтобы устраивать с тобой чаепития, а потому, что ты заставил меня это сделать. Так что от меня требуется?

Его выражение лица не меняется, он коротко кивает, прежде чем задумчиво откинуться назад.

– Компания – дело моей жизни. Она важна для меня. И, веришь мне или нет, ты тоже. – Я чуть не поперхнулся, но все-таки сдержался. – Я хочу лишь того, чего хотел всегда: быть частью твоей жизни.

Я в отчаянии потираю лоб.

– Боже, это… какое-то безумие, – выдавливаю я, пытаясь скрыть сдерживаемый гнев. – Тебя в ней никогда не было. Никогда. Ни на дни рождения, ни в праздники, ни в те дни, когда мама начинала пить, ни даже когда собирала чемоданы. Тебя не было рядом, и, кажется, ты даже не слушаешь. Мне все это не нужно.

– А что, Мэйсон, нужно тебе вместо этого? Чего ты ждешь от жизни? Ты собираешься вечно злиться на меня? И вечно использовать все свои силы и способности, которые тебе даны, чтобы направить их против меня? И что это было?

Я хотел бы дать ему достойный ответ на это. Нет, я бы с удовольствием бросил его ему в лицо. Но у меня его нет. Я не уверен, чего хочу в будущем, оно лежит передо мной, как чистый лист бумаги, который я не знаю, чем заполнить.

– Я не могу исправить свои ошибки. Я построил компанию, чтобы иметь возможность предложить тебе ту жизнь, которую ты ведешь сейчас. Я никогда не планировал, чтобы все сложилось так.

И, тем не менее, сложилось.

– Почему ты не принимаешь тот факт, что я не хочу иметь ничего общего с тобой и твоим миром? Зачем ты меня заставляешь?

– Потому что я думаю, что тебе еще есть чему поучиться. И что ты упускаешь из виду некоторые детали, смотришь однобоко.

Я вскакиваю с кресла и начинаю расхаживать по кабинету, потому что и так еле высидел эти пять минут на одном месте. После истории с Эль и развода родителей мы с отцом не обмениваемся и парой десятков фраз в год. При этом большинство из немногих диалогов приходится на Рождество. Не знаю, почему я по-прежнему все время приезжаю к нему, пытаясь сохранить хоть какое-то подобие семьи. Последние несколько лет я просто старался молчать и не вспоминать об этом. Потому что я был наивен. Потому что мне было больно. Потому что произошедшее открыло мне глаза на весь этот мир элиты. Мир интриг, лжи и так называемого высшего общества. Мир богатых лицемеров. Вечеринки здесь, мероприятия там – все для того, чтобы показать, насколько вы богаты. Все эти события направлены исключительно на то, чтобы побыть в центре внимания. Это похоже на бесконечные соревнования и гонку за славой. То и дело завязываются контакты, закручиваются интриги, дела начинаются и заканчиваются, деньги выбрасываются на ветер. Многие устают от дорогих костюмов и ресторанов. Но они продолжают заставлять себя. Я ненавидел это. Как ненавижу до сих пор.

И я хотел бы сделать так, чтобы они увидели себя со стороны.

Но после того, что только что сказал мой отец, меня больше всего волнует один вопрос.

– Ты знал про Эль?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знал, что это был строгий расчет?

– Знал.

– И ничего не сказал? Ты же видел, что я влюбился в нее? Черт, мы были вместе два года. Я даже думал жениться на ней!

– Я в курсе, – бормочет он и кивает. При этом он выглядит почти расстроенным. Мог бы избавить меня от этого притворства… – С того дня мы с отцом Эль разорвали все связи. Я прекратил все дела. Мне потребовалось время, чтобы быть уверенным в нем и Эль.

– Чтобы быть уверенным в чем? – я хмурюсь. – Ты знал о Гриффине? – с трудом выговариваю я, и когда мой отец не двигается, когда он не отвечает сразу, я злюсь еще больше. Он знал и это.

– Я не могу в это поверить. Не могу поверить, что ты позволил этому случиться… Гриффин, папа! И, как будто этого было недостаточно, я должен был еще и терпеть его здесь, потому что он работает на тебя. У тебя была пара лет, чтобы признаться мне в этом. Достаточно времени, тебе не кажется? И все же это происходит только сегодня. Хуже всего то, что, думаю, лучше бы ты вообще никогда говорил об этом. – Мой голос становится все громче и громче, потому что я больше не могу этого выносить. Как лицемерия и давления на меня, так и своего гнева. – Ты подослал к ней Гриффина?

В этот момент голова отца поворачивается в мою сторону. Я останавливаюсь, хватаюсь за спинку стула пальцами и открыто смотрю на него. Впервые он показывает мне свое волнение. Настоящее, не наигранное.

– Как ты можешь так думать обо мне?

– А почему я не должен этого делать?

– Гриффин сказал, что позаботится об этом. Не более того. Я понятия не имел, что он прибегнет к такому средству. Нет, я не знал, что он соблазнит Эль.

– У них был роман. Не знаю, как долго. Я поймал ее в какой-то момент. Гриффин отлично справился с этим. Ради тебя, папа. Не важно, знал ты об этом или нет. Он устроил это ради тебя…

Прошло так много времени. Так много рождественских ужинов, на которых я, несмотря ни на что, решал быть с ним, потому что ничего не мог с собой поделать. Потому что он остается моим отцом. Так много времени, так много пустой болтовни. И теперь меня прорывает, выбирается из меня наружу. Я знал, что приехать в Вашингтон и остаться здесь на какое-то время было плохой идеей. И, конечно, с моей стороны было наивно надеяться, что мы сможем покончить со всем без особой драмы. Не хватает только мамы, которая могла бы выпрыгнуть сейчас откуда-нибудь с криком: «Сюрприз!»

– Я не согласен с тем, как он решил проблему. Но, тем не менее, он решил ее.

Я смеюсь тяжело и безрадостно. Затем мое выражение лица становится отстраненным.

– И это все, что имеет значение, не так ли? Идем. Покажи мне компанию и ее отделы. Покажи мне, что ты хотел показать. Давай покончим с этим.

Я должен убираться отсюда как можно скорее.

Основная прибыль компании достигается за счет спекуляций на бирже и купли-продажи эксклюзивной недвижимости. Кроме того, компания консультирует другие крупные корпорации по вопросам недвижимости и выходит таким образом на другие рынки. Между тем обанкротившиеся компании и их штаб-квартиры раскупаются и постепенно возвращаются на рынок по частям. Конкуренция и давление со стороны покупателей приводят к росту цен, а «Компания Грин» получает миллиарды прибыли на всех этих договорах и сделках.

Сегодня понедельник. По моим ощущениям это уже сотая встреча с тех пор, как я здесь. И я делаю все от меня зависящее, чтобы не заснуть и не выпрыгнуть из-за стола, потому что мне приходилось смотреть в лицо Гриффину по два часа подряд. Каждые две минуты я таращусь на свой мобильник, как придурок. Новых сообщений нет. Недавно пришло одно от Купа. Ничего особенного, он просто спросил, как дела, и попросил меня связаться с ним. От Джун вообще ничего. Я глубоко вздыхаю. Такое ощущение, будто у меня на груди висит что-то тяжелое, от чего я никак не могу избавиться.

Что она сейчас делает? Она в порядке? Я должен ей написать. Я пытаюсь сделать это уже несколько дней, но пока на ум приходит только чушь. В моем приложении с заметками на телефоне полно глупых черновиков, которые я напечатал.

Привет, Джун. У тебя все хорошо?

Береги себя и не подожги клуб.

Прости за всю эту хрень.

О да. Красноречиво. Умно. Уникально. Ничего не скажешь… Я закатываю глаза, прежде чем просмотреть остальные заметки, которые такие же отстойные, как и предыдущие. Наконец я дохожу до последнего.

Я скучаю по тебе, кошечка.

Тихо выругавшись, я переворачиваю телефон экраном вниз, чтобы он не отвлекал меня, и снова мысленно возвращаюсь к происходящему на встрече.

Речь идет о новых акциях на рынке, а также о том, стоит ли инвестировать сейчас, когда цены растут. Отчет лежит передо мной на столе, и он явно интереснее, чем самолюбивый и высокомерный лепет Гриффина. F9 Industries. Информации в отчете не так много. Но что-то заставляет меня задуматься. Я внимательно читаю данные и изучаю отчет, пока не натыкаюсь на одно имя. Основатель: Дж. Форд. Я знаю это имя. Но откуда? Я лихорадочно перебираю в мыслях последние семинары по бизнесу и финансам, которые посетил.

– Что скажешь, Мэйсон? Стоит ли инвестировать?

Я поднимаю глаза, вижу насмешливую ухмылку Гриффина и знаю, что он заметил, что я отвлекся. Мудак.

– Судя по этим бумажкам, да, – сухо отвечаю я и бросаю документы на стол. Остальные напряженные лица в одинаковых костюмах смотрят то на меня, то на Гриффина. Он сидит в передней части длинного стола для переговоров, а я – напротив него, в задней.

– Значит, все согласны.

– Нет.

Все головы поворачиваются ко мне.

– При всем уважении, я не думаю…

– Прекрати эту чушь, Гриффин. Нет у тебя ко мне уважения, и я сомневаюсь, что ты вообще часто думаешь. – В помещении повисает полная тишина, только Гриффин скрипит зубами. – Тот, кто провел это исследование, проявил небрежность. Мы не должны инвестировать в этот проект, если не хотим выйти из бизнеса с убытками через месяц или два.

– Поделись с нами своей мудростью. Чему еще ты можешь научить нас как владелец клуба?

Я весело ухмыляюсь.

– Видимо, много чему. Ford F9 Industries – это венчурная компания. Не молодая начинающая фирма, а просто новая. Фирма номер девять. Этот парень основал и зарегистрировал рекордные восемь компаний за последние четырнадцать месяцев. Все они обанкротились за несколько недель. Форд должен быть давно разорен или же по уши в долгах. Что, по сути, одно и то же.

Теперь люди начинают шептаться, и мне нравится смотреть, как Гриффин бледнеет.

– Это не может быть правдой.

А вот и может. Я вспомнил один из трех семинаров, которые посетил в прошлом семестре, потому что они были мне интересны – такое случается. Речь шла о бизнес-уловках, фондовом рынке, различных экономических факторах и управлении рисками.