Я смеюсь и хлопаю его по плечу.

– К тому времени я уже давно проснусь.

– И все же это была бы неплохая идея. – Он умолкает на несколько минут, затем продолжает с серьезным лицом: – Я хочу быть с тобой, Джун. По-настоящему. Постоянно, а не иногда, открыто, а не втайне. Что ты об этом думаешь?

Я буквально вижу его напряжение, поэтому прижимаюсь к нему покрепче.

– Звучит пугающе, – отвечаю я, – но удивительно приятно.

– Что ж. Очень хорошо, – его голос звучит хрипло.

– А что насчет компании твоего отца?

Мэйс делает глубокий вдох.

– Я не думал об этом с тех пор. Но если я даже решусь, мне сначала придется закончить учебу и начать относиться ко всему чуть более серьезно. Но в любом случае я останусь в Сиэтле. Не волнуйся.

– Хорошо, – я хитро улыбаюсь. – Кстати, мы вчера быстро уснули.

Он тоже улыбается с довольным видом, и я вскрикиваю, когда он без предупреждения перекатывается на меня, так что я оказываюсь почти что на животе, а мягкая ткань одеяла – подо мной.

Внезапно губы Мэйсона касаются моего уха:

– Тогда мы должны восполнить то, что упустили. – Его голос вызывает у меня глубокую дрожь, и я томно вздыхаю, когда чувствую вес его тела у себя на спине.


Около полудня нам наконец удалось собрать свои вещи, одеться и покинуть клуб. Мы поехали на машине Мэйсона, которую он оставил у клуба накануне вечером. При дневном свете барная стойка выглядит совсем плохо. Я быстро протерла ту часть, на которой сидела вчера, опасаясь, что на поверхности останется отпечаток моей задницы.

Придется заменить зеркало и убрать разбитые бутылки. Энди придет в ужас.

Войдя в квартиру, мы видим хмурого Купера, Дилана, который ест бутерброды за просмотром серии «Мистера Робота», и паникующую Энди. Ой-ой. Я забыла написать ей и сказать, что все хорошо.

Три пары глаз обращены на нас, однако Дилан лишь мельком бросает на нас взгляд, видит наши глубоко удовлетворенные лица, машет рукой в знак приветствия и снова отворачивается. Видимо, он понял, что все в порядке. И как будто он никогда не видел меня иначе как без макияжа. Дилан всегда очень расслаблен и спокоен. Я восхищаюсь этим.

– Привет, – я здороваюсь со всеми, и когда Энди подходит ко мне, чтобы обнять меня, немного отстраняюсь от Мэйса.

– Спасибо, – шепчу я ей и крепко обнимаю.

– Слава богу. Энди была уже на грани и пару раз чуть не бросилась проводить генеральную уборку, чтобы успокоиться. – Купер по очереди осуждающе смотрит на нас, но в данный момент мы не в состоянии расстроиться из-за этого или испытать чувство вины.

Энди отпускает меня и поправляет очки.

– Я… я сказала Куперу.

Наши с ним взгляды встречаются, и он кивает. Мне кажется, или он улыбается?

Боже, наши друзья – лучшие в мире.

– Сейчас мы собираемся принять душ, после чего захотим что-нибудь поесть. Вы пойдете с нами или просто запихнете в себя бутерброды, как Дилан? – Пока Энди и Куп обмениваются задумчивыми взглядами, Мэйс берет меня за руку и тянет в ванную. – Подумайте об этом.

Я, хихикая, следую за ним. Когда мы доходим до ванной, Куп бормочет что-то насчет наушников, а Мэйс неожиданно зовет Энди.

– Хм-м, не знаю, как это выразить, но надо вызвать кого-то, чтобы сменить зеркало. То, что за барной стойкой. Большое.

Глаза Энди расширяются все больше и больше, брови поднимаются вверх.

– Нашу зеркальную стену? – пищит она сдавленным голосом.

– Да, именно так. Я там учудил кое-что, и еще есть пустые бутылки…

– Энди, ты как? – тревожно спрашиваю я, но Мэйс решительно уводит меня в ванную, и я слышу только крик Энди у нас за спиной:

– Мэйсон! Что, черт возьми, там случилось? Что это значит?

Но он лишь захлопывает дверь и страстно целует меня.

– Никогда не думал, что Энди будет меня отчитывать, – шепчет он, не отрываясь от моих губ, и я ласково обнимаю его.

Я счастлива. Я невероятно счастлива.

Эпилог

Несколько месяцев спустя…

Джун

Ну вот, окончательно пусто. Я вдыхаю воздух этой комнаты в последний раз, смотрю на теперь уже пустые углы и стены и улыбаюсь. Эта глава окончена, теперь начинается новая, и я с нетерпением ее жду.

Последняя коробка уже давно погружена в машину, я просто зашла проститься. Мои пальцы пробегают по старому дереву дверного косяка. Здесь много чего произошло. Первый семестр я провела одна, каждый день красилась и смотрела на себя в зеркало. Я стыдилась или просто жалела себя. Здесь я смеялась и плакала. Это место было для меня домом. И для Энди в некотором смысле тоже. А сейчас?

Сейчас я закрываю дверь в свою комнату общежития Харбор-Хилл в корпусе «Б». Я успешно завершила стажировку, в следующем семестре смогла посетить все важные семинары и набрать необходимые баллы. Я сохранила свою стипендию. У меня есть Энди, Купер, Дилан. И Мэйсон. Я смогла обрести себя.

Обернувшись, я вижу Сару, стоящую в дверях своей комнаты, она наблюдает за мной. У нас было по-настоящему дерьмовое начало совместной жизни и много дерьмовых месяцев после этого. В чем из этого была ее вина – уже не имеет значения.

Я подхожу к ней, игнорируя ее подозрительный взгляд, и протягиваю ладонь.

– Несмотря ни на что, я надеюсь, ты найдешь то, что сделает тебя счастливой.

Она удивленно смотрит на меня, но после секундного колебания берет мою руку и пожимает ее. Я не накрашена, и то, что Сара почти никак не реагирует на это, стало для меня неожиданным. Ее взгляд на мгновение скользнул по моему винному пятну, но не задержался там надолго. Мне даже не было неприятно. И вообще я с каждым днем могу все лучше переносить долгие взгляды.

– А я надеюсь, ты уже нашла это, – отвечает мне она. Мы киваем друг другу. Мы не будем друзьями, но и врагами тоже. Это хорошо.

В этот момент Энди врывается к нам и приветствует полностью ошеломленную Сару, которая сразу прощается с нами. Нос Энди весь красный от холода, а очки запотели.

– Ты вообще меня видишь? – я с улыбкой подхожу к ней.

– Теперь да, – отвечает она. – Ты готова?

– Да, – у меня в груди становится очень тесно, – я готова.

Я забираю куртку и лучшую подругу, и мы покидаем общежитие.

Мои мысли ненадолго переносятся к родителям. Они вернулись из Японии, но уже приближается следующая поездка. На этот раз – в Англию. Когда я решила, что мне все равно, стало легче. У меня есть семья. Не кровная, зато с душевной близостью. У моей мамы чуть не случился сердечный приступ, когда я сказала, что мне больше не нужны их деньги. Я крашусь иногда, чтобы порадовать себя. Но не каждый день, чтобы скрываться. Со временем все станет еще проще.

Мы едем в Саут-Лейк-Юнион, туда меньше пяти километров. За рулем Энди – она настояла. Сейчас субботний полдень, и темные облака низко нависают над Сиэтлом. Стоит довольно холодный ноябрьский день с проливным дождем, мы едем в пикапе, отопление в котором давно перестало работать должным образом, поэтому Энди даже надела перчатки – внутри автомобиля! Я улыбаюсь.

– Мы на месте! – восклицает она и выключает двигатель.

Когда я хочу залезть в прицеп за одной из последних коробок, она останавливает меня.

– Нет, сначала поднимись в квартиру. Коробки никуда не денутся.

– Идет дождь, Энди.

– У нас там толстый брезент, они не промокнут.

– Куда пропала моя лучшая подруга? Та, с милыми маленькими тараканами и с одержимостью порядком?

Радостно смеясь, она втягивает меня в здание перед нами. Мы поднимаемся на лифте, выходим, на этом этаже всего одна квартира: мой новый дом.

Я открываю дверь, мы попадаем в небольшой коридор, в котором все еще лежат кое-какие нераспакованные вещи, которые Мэйс не успел убрать, и Энди ведет меня в гостиную. На данный момент там есть только гигантский угловой диван, окруженный коробками и хламом.

– Нам еще так много предстоит сделать, – задумчиво говорю я.

– Это правда. Но с завтрашнего дня я смогу присоединиться к вам и помочь, тогда все получится очень быстро!

– Ты уже разработала четкий план, не так ли?

– Не могу же я все время сдерживать себя, – она морщит нос.

Гостиная достаточно просторная, светлая и открытая. Индустриальный стиль, не гладкий и не безупречный – чем-то похоже на нас. С прилегающей кухней-гостиной, из которой можно выйти на террасу на крыше. И когда я вижу сидящих там друзей, у меня к глазам подступают слезы.

– Наконец-то, – громко стонет Дилан. – Я принес торт, но мне не разрешали прикасаться к нему, пока вы не придете. Это была жуткая пытка!

Купер закатывает глаза, а Мэйс… Он неотрывно смотрит на меня, держит в руке бутылку своего любимого рутбира и вкладывает в мою бокал шампанского, а затем целует меня в щеку.

– Добро пожаловать домой, кошечка. – Я прижимаюсь к нему, наслаждаюсь этим теплым чувством безопасности и улыбаюсь ему.

– К этому я быстро привыкну.

Мы чокаемся бокалами, Дилан жадно ест торт, который купил, а не испек, как он должен был признать, но он хотя бы попытался. Теперь он над чем-то смеется вместе с Купером, и я не могу перестать осматриваться. Не могу поверить, что переезжаю к Мэйсону, и с этого момента он начнет учиться как следует. Он будет параллельно работать в компании своего отца, здесь, в Сиэтле. Мэйс сам выбрал эту квартиру – он говорит, что отсюда можно дойти до его офиса пешком, а еще мы ближе к центру города. Университет остался не дальше, чем раньше. Но ему было важно держаться поближе к воде, поэтому мы здесь: дом стоит прямо на озере Юнион, и я боюсь представить, сколько стоит квартира. Мэйс все равно мне не скажет, как бы я ни расспрашивала. Его отец оставил ему предыдущую квартиру, и Мэйс захотел, чтобы ребята остались там, даже при том, что он сам там больше не живет.

Я пью шампанское, пока мои друзья выстраиваются в ряд передо мной. Энди держит что-то в руках. Нечто огромное. Откуда она это внезапно взяла?

– У нас есть кое-что для вас.

Я с изумлением перевожу взгляд на Мэйса.

– Не смотри на меня так, я понятия не имею, что придумали эти трое.

Энди протягивает мне большой прямоугольный сверток. По ощущениям, это рама. Я срываю оберточную бумагу, и под ней оказывается картина в стеклянной рамке. Это коллаж из разных фотографий, почти как какой-то комикс. Купер нарисовал оформление, связал изображения по-своему и надписал несколько реплик.

Мэйс заглядывает мне через плечо, и мы с удивлением смотрим на работу наших друзей. Фотографии разного размера, некоторые цветные, некоторые – нет. Какие-то из них обработаны со спецэффектами. Это волшебно…

– Чувак, Лейн! Когда ты это снял? – Мэйс показывает на одну из фотографий, и я приглядываюсь повнимательнее.

– Ты что, в хлопковой пижаме с принтом?

Но Куп только усмехается.

– Такие снимки нужно хранить обязательно, иначе никто не поверит.

Здесь есть фото меня и Энди с тематической вечеринки, снимок ребят, сидящих на диване в гостиной, портрет Дилана с полным ртом, набитым едой сразу после того, как он вернулся домой с тренировки, и карточка с Носком в его кроватке. Рядом с ней снимок нас с Энди, крепко спящих и, вероятно, громко храпящих на ее кровати, тоже с Носком между нами. Затем Сьюзи и Энди показывают большие пальцы вверх рядом с Джеком, который дремлет в комнате отдыха и у которого пририсованы усы. Дальше фотография Мэйса и меня перед стеной жевательной резинки.

Я улыбаюсь.

Но тут я вижу еще одну фотографию, от которой у меня начинает щипать в глазах. Они сделали… Они сделали особенный снимок. Энди, Купер и Дилан. Рядом, все вместе. Они нарисовали на себе мое винное пятно. Наверное, красной помадой Энди. Выше жирным шрифтом выделено «Команда поддержки Джун». Я люблю их.

– Вы просто сумасшедшие, – шепчу я хрипло и чувствую, как Мэйс обнимает меня. Энди плачет, два других стараются не показывать, что их это тоже тронуло.

– Ты плачешь? – тихо бормочет Купер, глядя в сторону.

Дилан прочищает горло.

– Нет. А ты?

– Нет.

У них обоих стоят слезы в глазах. У наших крутых парней.

– Это прекрасно…

Это так прекрасно, что не выразить словами.

– Думаю, позже мы повесим это в гостиной, – говорит Мэйс, забирает у меня коллаж и откладывает в сторону. Я подхожу к ребятам и обнимаю их всех вместе.

– Спасибо. Вы лучшие!

– После меня, конечно, – добавляет Мэйс, и мы все начинаем смеяться.

– Итак, ребята, – Энди хлопает в ладоши, – давайте принесем остальные коробки.

Я собираюсь пойти с ними, но Мэйс останавливает меня, схватив за запястье.