– Пожалуйста, Мэйс, обращайся! Я спасу тебя снова в любое время.

Вместо глупого комментария, насмешки или еще какой-нибудь чепухи я получаю в ответ его честную улыбку, сбивающую меня с толку. И не менее обезоруживающее: «Спасибо, Джун» – перед тем как Мэйс удалился от меня по направлению к своему офису. Итак, у меня есть ответ. Он понимает, что я не стала бы делать это для всех… Если честно, несколько секунд назад я даже не знала, что сделаю это для него.

Мэйсон дотронулся до меня. До моей шеи. С левой стороны. Я сама приблизилась к нему, я начала это все – и была не против. В момент поцелуя это не имело значения, я даже не думала об этом. Я не испугалась. Не отступила.

И это опасно. Это пугает.

Это напоминает мне момент в школе, когда у меня закончилась косметика, и я понятия не имела, где ее взять посреди сельской местности Монтаны. Или однажды летом в старшей школе, в первый день моих месячных я была, как назло, в светлой юбке. Ужасное напряжение, парализующая растерянность и крайняя степень паники.

Я делаю глубокий вдох, собираюсь с силами и бросаю последний взгляд на Мэйса, прежде чем он исчезает в толпе.

Вместе с ним испарился мой шанс спросить, кем же был этот мерзкий парень.

Я опускаюсь обратно на барный стул, глядя на коктейль, стоящий передо мной, и замечаю, как Энди смотрит на меня с открытым ртом.

– Мне… это?..

– Ага, – просто отвечаю я. Видимо, в отличие от меня, ей трудно сформулировать свои мысли, но я точно знаю, о чем она хотела меня спросить.

И хотя я сама все еще нахожусь в некотором оцепенении, краткие ответы выходят у меня довольно неплохо. Максимальный эффект, минимум умственных затрат.

Однако Энди быстро приходит в себя.

– Я ничего не перепутала, ты сейчас поцеловала Мэйсона? Ты?

– Это ничего не значит.

Я быстро делаю глоток коктейля. Отлично, я так старалась, что чуть не подавилась.

– А он об этом знает?

Моя лучшая подруга скептически смотрит на меня, снимает и протирает очки и затем забавно шевелит носом, надевая их обратно.

– Он же не придурок, – я задумчиво опускаю стакан.

Она смеется.

– О, все-таки нет? Ты вечно называешь его именно так.

Застонав, я закрываю лицо руками, чтобы взять себя в руки и собраться с мыслями.

– Это правда ничего не значит. Я не знаю, кем был этот парень, но он вел себя как дерьмо и всячески подчеркивал, что Мэйсон недостаточно хорош ни для чего-либо, ни для кого-либо. Мэйс наш друг, Энди. Что-то внутри меня оборвалось, и я просто должна была помочь ему.

Я пожимаю плечами.

– Да, понимаю. Ты первая идешь в бой за своих друзей, без всяких «если» и «но». Просто… почему это должен был быть именно поцелуй? Такой поцелуй, Джун. Про него нельзя сказать «ничего», совсем нет. Мы с Купером сейчас вместе. И теперь я знаю, что значит такой поцелуй.

– Сбой системы, короткое замыкание – я не могу объяснить тебе это по-другому. Как бы там ни было, тот парень ушел, а мне доставила удовольствие возможность разозлить его.

Я усмехаюсь, глядя на Энди, которая лишь качает головой в ответ и возвращается к работе, а я пытаюсь насладиться вечером и начать праздновать наступление каникул. И не размышлять ни о чем таком, что к этому не относится.

Несколько часов спустя Энди наконец заканчивает работу и присоединяется ко мне по другую сторону барной стойки.

– Это была лишь короткая смена, но я совершенно измотана, – ворчит она себе под нос, переплетая косу.

Я осматриваю ее наряд. На ней снова эта ужасная рубашка, в которой она похожа на лесоруба. Видимо, она заколдована, и Энди от нее никогда не избавится, если я не возьму это в свои руки. Я так долго уже планирую это сделать… Что, возможно, эта штука проживет еще целую вечность. Я еле заметно качаю головой и улыбаюсь. По крайней мере, Энди счастлива, когда носит ее.

– Сегодня много людей, неудивительно, что ты устала. Ты все еще хочешь потанцевать со мной? Или ты предпочтешь посидеть в баре и поболтать? В любом случае, сначала кто-то должен принести тебе попить.

Как раз в этот момент Купер очень вовремя ставит стакан прохладной воды с лимоном перед носом моей подруги. Этот парень настолько внимателен и заботлив, что это аж раздражает. Но я все равно улыбаюсь, потому что очень рада за них. Искренне рада.

– Прямо как по команде, – комментирует Энди, сияя и глядя на Купера, и делает большой глоток. – Мм, как же хорошо. Что? Почему ты так смотришь на меня?

– Я просто подумала о нашем первом вечере в MASON’s, о том первом стакане воды, который ты выпила здесь, прямо на этом месте, о первой встрече с Мэйсом и Купером. Я вспомнила твой первый день в Сиэтле и все, что с тех пор произошло.

– О да, произошло чертовски много всего, – соглашается она со смехом. – Сейчас все отлично, учеба идет хорошо, и забот у нас стало поменьше. Я не смела и надеяться на это.

Я киваю.

– Все в порядке? – спрашивает Энди, и я точно знаю, что нет смысла скрывать что-либо от нее.

– Да, вполне. Я просто нервничаю из-за стажировки.

– А что с той должностью в большом агентстве рядом с башней «Спейс Нидл»? Они ведь обещали тебе место. Я думала, все уже решено.

– Они взяли кого-то другого, – признаюсь я. Да, я не сказала Энди всего, что хотела сказать.

– Но как? Они не могут этого сделать!

– Нет, могут. – Я делаю последний глоток лимонада, на который перешла около часа назад, и задумчиво передвигаю стакан по столешнице взад-вперед. У меня вырывается вздох. – В итоге у меня появилось еще три конкурента.

Выражение лица моей лучшей подруги справедливо меняется с возмущенного на смущенное.

– Разве ты не говорила, что со стажировкой все улажено? Я не понимаю, мне казалось… Я что-то пропустила?

– Нет, – я быстро качаю головой. – Я тоже так считала. Собеседование прошло просто отлично, я была полна надежд и оптимизма. Три недели назад мне прислали электронное письмо, в котором говорилось, что все остается в силе и никаких помех для моей стажировки у них в компании не возникнет. Что они пока все подготавливают. Но затем последовал отказ. Видимо, они просто хотели поддерживать связь со мной, на случай, если их кандидат отпадет. К сожалению, этого не случилось. – Произнеся это вслух я только еще больше расстроилась и начала нервно перебирать пальцами нитки в прорези моих потертых джинсов.

Тем временем в клубе меняется музыка, а вместе с ней и световые эффекты. Я чувствую, как пахнет паром из дым-машины и лимоном, потому что девушки рядом с нами пьют текилу.

– Джун! Почему ты мне сразу не сказала об этом? Не обсудила со мной все варианты? – Энди кладет ладонь на мою руку. – Мы найдем для тебя что-нибудь еще. И очень скоро.

– Надеюсь. Теперь сроки действительно приближаются. Я проверила почти все варианты и компании в Сиэтле. У них либо нет открытых вакансий, либо они в принципе не берут стажеров.

– Если после того, как моя жизнь перевернулась с ног на голову и приезд сюда пошел совсем не по плану, я все равно смогла найти работу и жилье, то ты уж точно найдешь способ пройти эту стажировку. – Она уверенно пожимает мне руку.

Да, конечно… Энди определенно права. Она должна быть права.

– Почему бы тебе не договориться о практике здесь?

– Здесь? У Мэйсона? – удивляюсь я и недоверчиво морщу лоб. – Это клуб. Как можно организовать тут настоящую практику в соответствии со всеми требованиями?

– Мы обязательно что-нибудь придумаем. Например, ты можешь помогать с административными обязанностями или планировать и реализовывать тематические вечеринки раз в неделю. Если честно, я сама рассматриваю MASON’s как место для стажировки в следующем семестре, – она пожимает плечами. – Ты, безусловно, тоже могла бы это сделать.

– Я так не думаю.

Мэйсон. Ни в коем случае я не смогла бы плясать под его дудку неделями. Наверное, я скорее сожгла бы здесь все со злости к чертовой матери уже через пять минут.

– Это просто идея. Может быть… оставим ее на черный день?

Она просто хочет помочь мне, я знаю. Поэтому киваю подруге, которая тут же радостно мне улыбается. Для меня этот черный день настанет, только если я потеряю стипендию и у меня не останется абсолютно никаких других вариантов – и я имею в виду буквально ни одной альтернативы. До этого я ни при каких обстоятельствах не ввяжусь в это безумие. Сначала я обойду все возможные фирмы и агентства, все до единого.

Поскольку Энди стоит знать об этом, я даю понять, насколько серьезно я отношусь к данной идее. Но подруга комментирует мой монолог лишь расслабленным: «Поживем – увидим». Отлично. Похоже, она хочет, чтобы я прошла через этот кошмар. Я имею в виду, после того поцелуя… как это может быть хорошей идеей? Тем не менее в моей голове возникает вопрос, возможно ли это на самом деле. Мне пришлось бы убедить своего профессора утвердить стажировку в клубе и доказать, что она соответствует предъявляемым требованиям. Если оформить это в рамках ивент-менеджмента, то проблем, конечно, быть не должно…

Нет. Это ни за что не произойдет. Мэйсон и я – это просто невозможно.


Сейчас утро субботы. Спала я просто отвратительно, хотя кровать Энди – это райское место. Здесь комфортнее, чем у меня, и мне нравится ее новая уютная комната. В принципе вся квартира – это дом мечты, и мне обычно легко расслабиться здесь. Только не сегодня.

Моя голова слишком забита стажировкой, а другие части тела – Мэйсоном.

Пискнув, я сладко потягиваюсь и от души зеваю. Сегодня должен быть приятный день, солнечный, почти безоблачный, дождя совсем не ожидается. Первые лучи солнца уже пробиваются сквозь легкие, спадающие до пола бордово-красные шторы. Мы купили их вместе с Энди в прошлом месяце. Это был последний штрих, которого не хватало в ее комнате.

Храп Носка доносится до моих ушей, время от времени он тихо поскуливает. Ему, наверное, снится что-то странное, и во сне он подергивает своими маленькими лапками, как это часто бывает. Надо бы встать, чтобы посмотреть, все ли в порядке, но я пока еще пытаюсь избавиться от ощущения усталости и морального истощения, оставшихся после этой неспокойной ночи.

Я задумчиво смотрю в белый потолок.

Энди спит в комнате Купера, они, вероятно, еще не проснулись. Купер, может быть, и да, но Энди точно нет, и поэтому он тоже пока не встает. Сон – одна из лучших вещей, которые жизнь может предложить Энди. Я не могла бы пролежать в постели до девяти утра, даже если бы от этого зависела моя жизнь. По крайней мере, это случалось нечасто, такие дни я могу сосчитать по пальцам. Обычно мне не нужен будильник, и я просыпаюсь сама с шести до семи утра. По выходным, надо признаться, я иногда завидую хорошему сну подруги.

Как, например, сегодня. Я бы лучше нежилась в постели и пряталась здесь от всего и от всех, чем встала бы и занялась опять своими проблемами со стажировкой. Это так расстраивает меня… Где теперь найти место практики?

– Но пользы это не принесет, – ворчу я, снова зеваю и свешиваю ноги с края кровати.

Я была права, Носок видит какой-то сон, движения его морды и лап вызывают у меня улыбку. Милое создание. Он чудесный, но при этом кошмарно избалованный. Теперь у него в каждой комнате есть своя собачья подстилка. Здесь, у Купера, Дилана и даже у Мэйсона, – так сказала Энди. Этот парень – король всех собак. Только в моем общежитии у него пока нет своей лежанки, я либо беру с собой эту из комнаты Энди, либо Носок спит на кровати у меня в ногах.

Я осторожно встаю и стараюсь, не разбудив малыша, дать ему возможность еще немного поспать, пробраться на цыпочках к шкафу. Там я беру свою сумочку, которую повесила на ручку дверцы, в ней лежит моя запасная косметика на всякий случай. Из нижнего ящика я достаю стопку одежды, которая всегда ждет меня здесь. Энди постоянно кладет туда что-нибудь свежевыстиранное и нарядное. Специально для меня.

Затем я подхожу к столу Энди и открываю правый нижний ящик, в котором она прячет для меня еще один набор косметики и необходимые средства для снятия макияжа. Она делает все это для того, чтобы я могла без проблем остаться у нее на ночь.

Я тихонько вздыхаю и улыбаюсь. Энди слишком хороша для этого мира.

Со всем этим багажом я пробираюсь в ванную, чтобы никого не побеспокоить. Я делаю это быстро и почти бесшумно, потому что по утрам не особо хочу с кем-либо встречаться – по крайней мере, так, как я выгляжу сейчас. И меньше всего – с Мэйсоном.

Я редко снимаю макияж у Энди, даже ночью. Слишком велик риск, что меня увидят ненакрашенной на следующий день. В таком виде я не чувствую себя уверенной. Как будто меня не за что ценить. Для Энди это не важно, но для меня – очень. И так будет всегда. Вот почему я остаюсь у нее не так часто, как хотелось бы.