Только теперь, лежа на койке, которая болталась из стороны в сторону в ритме корабельной качки, Сара поняла, как счастлива она была в доме миссис Олгуд. До чего же переменчива судьба! Если бы по воле доброй феи она вдруг оказалась в своей комнате в доме Олгудов, то никогда впредь не допустила бы крамольной мысли о тяжкой участи, выпавшей на ее долю! Сара чувствовала, как по щекам у нее потекли слезы.

Внезапно Сара рассердилась. Никогда прежде она не была плаксой, не имела обыкновения жалеть себя и всегда сносила удары судьбы с присущей ее натуре твердостью.

Дни сменялись днями, недели — неделями, и в конце концов Сара обрела былую силу духа, которая помогала ей противостоять обстоятельствам. Вероятно, отчасти это объяснялось тем, что она привыкла к жизни на корабле, а главное, к качке. Уже через трое суток она с аппетитом ела овсяную кашу. Нельзя сказать, что их кормили вкусно и разнообразно, но еда была вполне сносной.

Сара стала с нетерпением ждать тех дней, когда им позволяли выходить на палубу. Она ненавидела замкнутое пространство каюты, духоту и зловоние. К тому же необходимость постоянно находиться один на один с Мэг раздражала ее. Мэг оказалась душевным человеком, когда дело не касалось ее собственной выгоды, но чересчур бойкой на язык и довольно нечистоплотной. Сара же мылась ежедневно, хотя воду им предоставляли в ограниченном количестве., Прогулки по палубе стали доставлять ей удовольствие.

Сара старалась держаться подальше от остальных женщин, наслаждаясь свежим соленым ветром. Это не добавило ей популярности у попутчиц, но она была глуха к их насмешкам и скабрезным замечаниям и все более замыкалась в себе.

Несколько раз девушка видела капитана Хоукинса. Он прогуливался по корме, по своему обыкновению заложив руки за спину, и не смотрел в ее сторону. Но однажды, стоя у поручня на носу корабля, Сара почувствовала на себе его взгляд. Она резко обернулась.

Капитан Хоукинс смотрел прямо на нее. Их взгляды встретились на какой-то миг. Сара вдруг ощутила, как по ее телу прокатилась жаркая волна. Странное, непривычное ощущение! Капитан еле заметно кивнул ей и отвернулся.

Женщины находились на палубе под пристальным наблюдением охранников, которые были одеты в особую форму, носили пистолеты за поясом и следили за тем, чтобы никто из матросов не приближался к ним.

Некоторые женщины были не прочь принять ухаживания матросов, но охрана не подпускала их близко друг к другу, поэтому приходилось флиртовать на расстоянии.

Единственным членом команды, которому позволялось подходить к женщинам, был помощник капитана Жиль Брок. Каждый раз, когда Брок проходил мимо Сары, его взгляд туманился и мрачнел, но ни разу этот человек не заговорил с ней. Иногда она заставала его за разговором с начальником охраны Рисом Помметом, высоким, худым мужчиной с меланхоличным взглядом. Сару беспокоило то, что они нашли общий язык. В какой-то момент ей показалось, что именно Брок, а не капитан Хоукинс командует охраной.

Но поскольку Сара плохо представляла себе корабельную субординацию — капитан казался ей неким божеством, которое редко обращает свой взор на смертных, — она не придала этому значения. Жиль Брок просто мог играть роль посредника между капитаном и начальником охраны.

Однажды Саре довелось поговорить с Жилем Броком.

Это случилось во вторую неделю плавания, когда две женщины из соседней каюты умерли от лихорадки. Узнав об этом, Сара поняла: настал момент хоть что-то изменить в ее положении. По окончании погребальной церемонии, которая заключалась в том, что трупы просто сбросили в море, Сара перехватила помощника капитана. Она чувствовала угрызения совести от того, что ее просьба была вызвана смертью других людей. Но желание выжить преобладало в тот момент в ее душе, и Сара готова была на что угодно, лишь бы ее не постигла участь несчастных.

— Вы просите предоставить вам отдельную каюту? — Брок уставился на нее, и его серые глаза вдруг стали бесцветными.

— А почему бы и нет? Теперь на корабле есть отдельная каюта. Вам ведь все равно, будет она стоять пустая или «ее займу я. Я… — на мгновение Сара смутилась, — я не привыкла спать в одной комнате с кем-то.

— Как это так? — усмехнулся Брок. — А как же ты тогда принимала клиентов? Прямо на улице? Возле фонарного столба?

— Я не проститутка! — вспыхнула Сара. — Клянусь честью, это не так!

— Клянешься? А почему я должен верить клятвам шлюхи? — Брок жестом прервал ее попытку оправдаться. — Впрочем, может быть, я и мог бы пойти навстречу вашей светлости. Я готов предоставить вам отдельную каюту, если вы согласитесь хотя бы через ночь принимать меня у себя.

— Нет! — в ужасе отшатнулась Сара.

— Ну что ж. — Он пожал плечами. — Придется поискать кого-нибудь посговорчивее.

Вскоре Брок именно так и поступил.

Несколько дней спустя Мэг поразила Сару своим необычным поведением: она беспокойно слонялась по каюте, бесцельно хватала какие-то вещи и тут же бросала их. Как только ключ повернулся в замочной скважине, ее лицо просияло. Дверь отворилась всего на один миг. Мэг проскользнула наружу, и Сара успела заметить самодовольную усмешку Жиля Брока, державшего в руках связку ключей.

Сара приложила ухо к двери и услышала, как открылась и закрылась дверь соседней каюты. Сомнений не было:

Брок выбрал Мэг. Он мог бы склонить к сожительству любую женщину на корабле, пообещав комфортное плавание. И многие из них выглядели гораздо более привлекательно, чем Мэг Филдс.

Сара задула свечу, легла на койку и стала ждать возвращения Мэг. Прошло около двух часов, прежде чем та вернулась.

Мэг склонилась над ней, и Сара почувствовала сильный запах рома — видно, помощник капитана щедро угостил свою новую пассию.

— Ты спишь, дорогая? — ласково спросила Мэг и, не дождавшись ответа, продолжила:

— Я знаю, что не спишь.

Но можешь притворяться, если хочешь. Мне известно, Жиль Брок тебе первой предложил переспать с ним. Я не обижаюсь, чего уж там! Но знаешь, какой это мужчина! Если в тебе есть хоть капля чувства, то ты должна пожалеть, что отказала ему. Я готова отдаваться ему сколько угодно раз, с ромом или без — все равно.

Сара по-прежнему молчала.

Мэг хмыкнула:

— Ну что ж, хороших снов тебе, крошка. А я уж буду спать как убитая, это точно.

Мэг тихонько засмеялась, рухнула на койку как подкошенная и захрапела уже через несколько секунд.

Глава 5

Жиль Брок питал отвращение к морю и ко всему, что было с ним связано. Но его жизнь сложилась так, что двадцать из своих тридцати четырех лет он провел в море и сделал неплохую карьеру.

Жиль никогда не чувствовал тяги к морскому делу. Просто давным-давно его, четырнадцатилетнего мальчишку, опоили в лондонских доках и завербовали матросом на корабль, который отправлялся на Восток. Только через четыре года он снова оказался в Англии. Тогда уже было слишком поздно и невероятно трудно начинать жизнь сызнова.

Брок был из тех людей, которые предпочитают легкий путь трудному. Он быстро смекнул, что может извлечь пользу из такого поворота судьбы, и решил во что бы то ни стало добиться звания морского офицера.

Оказалось, это вовсе не трудно. Большинство моряков по возвращении из плавания пускались в разгул на берегу, транжиря жалованье на ром и женщин до тех пор, пока не спускали все до последнего пенса. Чтобы добиться успеха, достаточно было лишь держаться от таких подальше и стараться завоевать расположение судовладельцев и капитанов.

Одно плохо: Броку приходилось тратить почти все деньги на одежду, чтобы выглядеть в соответствии с требованиями морского устава; на выпивку и женщин уже не хватало. Нельзя сказать, что он любил выпить, но зато к женщинам питал слабость, как, впрочем, и любой мужчина. Однако Броку повезло с внешностью: Он был довольно привлекателен и обладал той грубой мужественностью, которая так импонирует женщинам. Вот почему ему редко приходилось прибегать к услугам проституток.

Итак, мистер Жиль Брок стал помощником капитана в тридцать два года. Он быстро оценил преимущества нового положения. Капитаны, как правило, с удовольствием передавали ему полномочия по ведению корабельных дел и редко вникали в детали, довольствуясь тем, что внешне все выглядело благополучно. В такой ситуации авторитет Брока возрастал до невероятных масштабов, его власть становилась неограниченной, и он зачастую злоупотреблял ею, пользуясь абсолютной безнаказанностью.

Брок очень рано узнал, как жесток и груб этот мир. С детских лет он страдал от унижений и оскорблений. Теперь он вымещал свою злобу на матросах, сурово наказывая их за малейшую провинность или неподчинение Однако это плавание оказалось непохожим на другие.

Брок столкнулся с тем, что матросы отказывались признавать его власть и безоговорочно подчинялись только капитану. Это было непривычно, и Брок не сразу выработал нужную тактику в обращении с командой и капитаном.

Уже в самом начале плавания Хоукинс выразил резкое недовольство тем, что Брок чересчур груб с матросами. Обычно капитаны смотрели на команду как на бессловесных рабов.

Но Хоукинс был не таков.

Впрочем, если планы Брока, связанные с этим плаванием, осуществятся, то мнение капитана Хоукинса не будет стоить и выеденного яйца. Может случиться, что он вообще утратит свое положение и вынужден будет спасаться бегством с собственного судна. Мысль о том, что высокомерный Джеб Хоукинс окажется втоптанным в грязь, доставляла Броку особое удовольствие и неизменно вызывала у него злобную усмешку.

Его ненависть к Хоукинсу не была вызвана завистью, поскольку Брок никогда не стремился занять место капитана и довольствовался своим положением. Ответственность, которая возлагалась на капитана, казалась Броку слишком обременительной и даже пугающей. Корабль, разумеется, принадлежал судовладельцу, который был хозяином судна на суше. Но если что-либо случалось с кораблем во время плавания, судовладелец взыскивал с капитана вне зависимости от того, был тот виновен в происшедшем или нет. Брок предпочитал не рисковать.

За последние годы Броку удалось сколотить приличное состояние. Теперь наконец он нашел способ выгодно им распорядиться. Немало хитроумных действий предпринял Брок, чтобы привести свой замысел в исполнение.

Прежде всего он убедил Хорэйса Картрайта в том, что транспортировка шлюх в Нью-Йорк принесет баснословную прибыль. Сделать это оказалось совсем нетрудно, поскольку судовладелец был необычайно жаден. Но Картрайт понятия не имел, как взяться за такое дело. И тут Броку пришлось поломать голову.

Из всего того, что Брок поведал Картрайту, единственной правдивой информацией была следующая: королевские войска в колониях действительно страдали от отсутствия борделей, и его величество пообещал щедро вознаградить корабельную компанию, которая возьмет на себя труд перевезти лондонских проституток через Атлантику. Брок даже заставил Картрайта поверить в то, что шлюхи не прочь внести за проезд умеренную плату, лишь бы получить работу в таком выгодном месте, как колонии. Наконец Картрайт сдался.

Вспоминая о том, как легко судовладелец попался на крючок, Брок самодовольно усмехался: только человек, никогда не имевший дело со шлюхами, мог предположить, что у них найдется лишний грош на оплату проезда.

На данном этапе Брока беспокоило лишь одно: ему нужно было любым способом избавиться от Сары Мади. Эта женщина не должна дожить до конца плавания. У нее есть повод ненавидеть Брока, и она способна найти возможность повлиять на мнение капитана о нем. Если во время очередного свидания она все же убедит Хоукинса в том, что ее привезли на судно связанной и с кляпом во рту, ничего удивительного в этом не будет. А значит, их повторной встречи допустить нельзя. К тому же Брока задел отказ Сары разделить с ним ложе. До сих пор ни одна шлюха не позволяла себе так обходиться с ним.

Толчок за борт во время ночного шторма — и эта потаскуха найдет свою могилу на дне моря! Брок поставил на карту все, отправляясь в это плавание, и не желал рисковать своим будущим из-за какой-то грязной девки. Да и отказывать себе в удовольствии наказать строптивую мисс Мади он не хотел.

Взгляд капитана Джеба Хоукинса задерживался на Саре гораздо чаще, чем она это замечала. У него вошло в привычку тайком наблюдать за девушкой, когда дважды в день она выходила на палубу подышать свежим воздухом. Его взгляд притягивала ее походка и изящные линии фигуры.

Он заметил, что Сара старается держаться особняком, и это ему нравилось. Джеб изучил черты ее лица и теперь мог воспроизвести их в памяти, закрыв глаза: нежный овал подбородка, чувственный рот, ровные зубы цвета слоновой кости, голубые с фиолетовым оттенком глаза, полная, округлая грудь… Каждый раз, доходя до этого места в написании мысленного портрета Сары, Джеб вздрагивал, чертыхался и проклинал себя за плотскую невоздержанность.