— Боюсь, что нет.

— Что ж, так или иначе, нам надо выспаться и набраться сил, ибо впереди два трудных дня. Надеюсь, с Ричардом все обойдется. Это важно для него и для всех нас.

Горничные помогли им раздеться и приготовиться ко сну. Кровати подогревались снизу медными тазами с горячей водой. В камине тлел огонь. Сабрина улеглась и устало потянулась:

Всем этим медным тазам и грязному углю я предпочла бы хороший камин с сухими дровами.

Мэри улыбнулась:

Ты все-таки провинциалка, Рина. Тебе по давай камин с ароматными яблоневыми дровами, мохнатую собаку, мед с собственной пасеки и пирог с голубиными яйцами.

— Зачем мне голубиные яйца? Куда лучше лобстеры с шампанским или сдобная ватрушка с миндалем. А еще я хотела бы ходить в шелках и кружевах, умащиваться дорогими благовониями и носить бриллиантовые диадемы. И кроме того…

— …и кроме того, ездить в золоченой карете по Беркли-сквер, носить напудренный парик и черную бархатную юбку на случай встречи с королем, — подхватила Мэри.

Сабрина рассмеялась, и ее напряжение тут же исчезло. Уже в полудреме она пробормотала:

— Спасибо, Мэри… — и сразу забылась сном.

Рано утром Сабрина и Ричард поехали к врачу, мистеру Смитсону. После завтрака на мальчика, который очень нервничал, надели серый костюмчик с золотыми пуговицами, жилет с серебряным шитьем, белоснежную сорочку и такие же носки. Теперь он выглядел настоящим джентльменом.

Они сели в экипаж. Возница маркиза показывал дорогу. В эти ранние часы воздух был еще свеж и чист, а улицы не так запружены. На маленьких магазинчиках и мастерских пестрели вывески. Книгопродавцы, кузнецы, торговцы чаем и мануфактурой старались выдержать конкуренцию с парфюмерами, изготовителями париков, галантерейщиками и гробовщиками.

Фермеры гнали на рынок скот. Лавочники направлялись туда же за овощами и фруктами. На улицах чадили жаровни, в которых готовили бифштексы, картошку, бобы, выпекали сдобы. Запах вяленой рыбы щекотал ноздри.

Сабрина прижала к носу платок, ибо запахи проникали и в экипаж. Ричард недовольно морщился.

Наконец экипаж выбрался из паутины торговых улочек и, несколько раз повернув, остановился возле маленького магазинчика, стоявшего в глубине тихого дворика. Грум в ливрее спрыгнул с запяток и помог Сабрине и Ричарду выйти. К магазинчику примыкали аптека и книжная лавка.

Деревянные ступеньки вели к двери, над которой висела табличка:


«Смитсон: изготовление оптических приборов».


Сабрина, сжав руку Ричарда, позвонила. Дверь тотчас открылась, и слуга пригласил посетителей в небольшой холл, чистый и прохладный. Вдоль степ стояли застекленные шкафчики, предназначенные для хранения оптических приборов. Перед камином лежал пушистый коврик. В центре комнаты стояли стол и несколько стульев.

Когда Сабрина и Ричард вошли, послышался бой часов, и тотчас на верхней площадке лестницы появился невысокий сутулый господин с черном бархатном пиджаке, панталонах, в темных носках и старомодном парике. Из жилетного кармана свисала цепь от золотых часов.

— Доброе утро, — сказал джентльмен. — Чем могу служить?

— Доброе утро. Я леди Сабрина Веррик. А это мой брат лорд Ричард. Вы мистер Смитсон

Тот кивнул. Девушка протянула ему рекомендательное письмо от миссис Тэйлор. Водрузив на нос очки, Смитсон углубился в чтение, затем посмотрел на клиентов.

— Значит, вы, мисс Сабрина, подруга моей сестры? А как поживают мои великаны племянники?

— Как и прежде. Миссис Тэйлор посоветовала мне обратиться к вам, поскольку у моего брата Ричарда сильная близорукость. Поможете ли вы ему?

Мистер Смитсон, прищурившись, взглянул на бледного мальчика.

— Что ж, дорогой лорд Ричард, давайте посмотрим, что можно для вас сделать.

Он предложил Сабрине сесть, достал из шкафчика набор линз и попросил Ричарда посмотреть через каждую из них на улицу, говоря при этом, что именно он видит. Пока мальчик прикладывал к глазам линзы, мистер Смитсон, тихо бормоча, делал отметки в блокноте. Наконец он удовлетворенно вздохнул, убрал свой набор и усадил Ричарда возле сестры.

— Надеюсь, вы не откажетесь выпить со мной чашечку чая?

— С огромным удовольствием, — согласилась Сабрина. — Вы живете на втором этаже, мистер Смитсон?

— Да. В этом доме я родился. Здесь и умру. В наши дни люди предпочитают торговать в центре, а жить за городом, но я старомоден. Да, я…

Экономка принесла чай, и мистер Смитсон, попросив Сабрину наполнить чашки, продолжал: — Да, я старомоден и слишком привык к своему образу жизни. — Взяв у Сабрины чашку, он откинулся на спинку стула. — Обследовав юного лорда Ричарда, могу пообещать вам, что через неделю изготовлю вашему брату такие очки, в которых он будет всегда попадать в десятку.

Ричард забыл от радости про чай и пирожные. Взволнованная Сабрина коснулась руки Смитсона:

— Как мне благодарить вас? Признаюсь я чувствовала себя преступницей, ибо долгое время не замечала, что брат почти ничего не видит! Правда, он скрывал это от нас, а мы, занятые своими делами, невнимательны даже к самым близким!

— Дитя мое, не упрекайте себя. Теперь молодой человек будет прекрасно видеть.

Как только появился новый клиент, Сабрина встала и взяла брата за руку.

— Пойдем, Ричард. Нам пора.

— Жду вас в пятницу, — сказал Смитсон, слегка поклонившись.

По пути домой Сабрина и Ричард купили подарки Мэри и тетушке Маргарет, чем очень тронули их.

— А теперь, — торжественно объявила Сабрина, — мы должны развлечься, погулять, посмотреть этот прекрасный город. Все обстоит как нельзя лучше!

Время шло быстро. Сабрина, Мэри, Ричард и даже тетушка Маргарет хорошо познакомились с Лондоном, его улицами и площадями. Подолгу стоя на набережной Темзы, они смотрели, как вверх и вниз по реке плывут корабли. Их всех восхищали зеленые парки Лондона, его богатые магазины.

К концу недели тетушка Маргарет, Сабрина и Мэри сделали заказы у модистки и сапожника, распорядившись, чтобы готовые вещи доставили и Веррик-Хаус.

Утром в пятницу семейство было готово к отъезду. Оставалось только взять у мистера Смитсона очки для Ричарда.

Когда Сабрина и мальчик вышли из дома, моросил дождь и дул холодный ветер. Ноги разъезжались на мокрой булыжной мостовой. Оба мечтали поскорее обогреться возле камина мистера Смитсона.

Ричард надел очки и выглянул в окно.

— Я все вижу! — радостно воскликнул он. — Вижу не хуже, чем ты, Сабрина.

Он бросился на шею сестре, потом подбежал к Смитсону и протянул ему руку:

— Спасибо вам, сэр! Вы сделали для меня так много, что мне никогда не отблагодарить вас.

Мистер Смитсон пожал ему руку и с улыбкой поклонился:

— Очень рад, молодой человек, что помог вам. Очень рад!

Сабрина расплатилась со Смитсоном, взяла у него письмо для миссис Тэйлор и вместе с братом вышла на улицу.

Ричард не отрывался от окошка экипажа и подробно описывал сестре все, что видел. Он с восторгом смотрел на памятники, особняки, парки, бульвары и даже на прохожих. На одном из перекрестков собралась толпа возле кареты, перевернувшейся от столкновения с большой деревенской повозкой, доверху нагруженной птицей. Перья плавали в воздухе, устилали тротуар и всю мостовую. Движение остановилось.

— Надеюсь, никто не пострадал? — встревожился Ричард, оторвавшись от окна. — Рина, мне так хочется вернуться в Веррик-Хаус и сесть на лошадь! Ты обучишь меня верховой езде?

— Конечно. Но буду строго за тобой следить, пока ты не станешь отличным наездником. А потом мы вместе поедем в одно чудесное место и устроим там пикник.

Возле двери их встретил озабоченный Купер. Сабрина, охваченная дурным предчувствием, молча вошла в гостиную, где увидела расстроенных Мэри и тетушку Маргарет.

— Что случилось, Мэри? — Сердце у Сабрины екнуло.

Не успела та ответить, как незнакомый голос проговорил:

— А-а! Как понимаю, это маленькая Сабрина! Девушка замерла и инстинктивно сжала руку Ричарда, увидев мужчину среднего роста в бархатном камзоле, жилете, белых шелковых носках и в напудренном парике с косичкой на затылке. Сей джентльмен шагнул вперед и театрально поклонился.

Сабрина, мертвенно побледнев, смотрела как завороженная в фиалковые глаза, насмешливо глядевшие из-под черных изогнутых дугой бровей. Но этим исчерпывалось ее сходство с мужчиной, не по возрасту истасканным и циничным. Внимательно оглядев Сабрину, он язвительно усмехнулся:

— Что-то я не вижу восторга дочери, встретившей наконец родителя. — Маркиз перевел взгляд на Ричарда и прищурился: — Ба! Неужели это мой сын?! Настоящий маленький шотландец! И такой же рыжеволосый. — Открыв табакерку, он набил нос ароматной травой.

Сабрина между тем пришла в себя и надменно улыбнулась.

— Брат немногое унаследовал от вас, милорд. У него ум и характер шотландских предков. Как видите, лишь во мне можно обнаружить черты Верриков. От них же у меня острый язык и привычка отвечать ударом на удар. Так что, милорд, остерегайтесь затевать со мной словесные баталии.

Рот маркиза удивленно приоткрылся, он громко вздохнул, расчихался, но, довольно быстро овладев собой, твердо ответил:

— Спасибо за предупреждение. Я буду осторожен, хотя мои друзья утверждают, будто мне по силам приручить самого дьявола. Вряд ли вы на это способны.

— Друзья? Сомневаюсь, что они у вас есть, милорд.

Маркиз от души расхохотался, и его высокомерие разом исчезло. Но тут вошла графиня и явно удивилась, увидев необычное поведение супруга.

— Лючиана, это просто восхитительно! — воскликнул он. — Моя дочь сразила меня наповал! Как удачно, что мы вернулись на день раньше и мне уда лось обменяться любезностями с моим семейством!

— К сожалению, мы уезжаем, маркиз, — за метила Сабрина, — однако все хорошо в меру. Простите, но перед отъездом нам надо проверить вещи, не то, не приведи Бог, что-нибудь забудем!

— Боюсь, вас не обучили хорошим манерам, дорогая. Вы ведь еще не познакомились с моей женой.

Графиня молча направилась к Сабрине, источая аромат духов и шелестя шелками, и протянула девушке руки, унизанные золотыми кольцами.

— Дорогая, да вы очаровательны! — воскликнула Лючиана по-итальянски, приподняв подбородок девушки. — Она невероятно похожа на тебя, милый' А этот прелестный ребенок! Последнее относилось к Ричарду.

— Какие прекрасные рыжие волосы! — продолжала графиня. — Когда она снова обернулась к Сабрине, та замерла от изумления, ибо вспомнила, где видела эту женщину. На дороге… В ту ночь выстрел Люсьена чуть не оборвал жизнь Джона. Бросив взгляд на кольца графини, Сабрина лукаво улыбнулась, а на щеке ее появилась ямочка.

— Смотри, дорогой, — сказала Лючиана мужу, — у нее на щеке точно такая же ямочка, как у тебя!

— Она вообще очень на меня похожа, любовь моя, — гордо ответил маркиз.

Лючиана расположилась на стуле возле Мэри и взяла ее руку.

— О, у нее вид Мадонны, спокойный, загадочный. Кажется, для вас нет непостижимого, не так ли, детка? — Еще раз оглядев сестер, графиня сообщила: — Я распорядилась подать чай, поскольку в вашей семье эта отвратительная английская традиция свято соблюдается. Но сама буду пить херес. — Метнув взгляд на мужа, она сказала ему что-то по-итальянски. Видимо, ее слова произвели на маркиза впечатление. Он усмехнулся.

— Я всегда ценил в тебе ум и проницательность, Лючиана, — ответил он по-английски. — Но сейчас ты превзошла мои ожидания!

Сабрину раздражало, что графиня при них обменивается с супругом итальянскими фразами. Девушка поднялась.

— Ричард, тетушка Маргарет, пойдемте. Из вините, милорд, нам пора в путь. Надеюсь, мы больше не встретимся.

— О, встретимся, дорогая, обязательно встретимся! — Маркиз налил херес себе и графине. — По-моему, мне не мешает заново познакомиться со своей семьей. Мы ведь так давно не виделись. Жаль, что я не навестил вас раньше в Веррик-Хаусе. Вы сделали его очень уютным, хотя на вид он несколько провинциален. Что ж, теперь хорошо бы узнать поближе всех вас, членов моей семьи.

— Семьи?! — с издевкой переспросила Сабрина. — С чего это вы вспомнили о семье, маркиз? Постоянно путешествуя по Европе и другим континентам, вы не считали нужным интересоваться, где мы, здоровы ли, да и живы ли вообще. Более того, ни разу не навестили могилу своей покойной жены. Кажется, эта могила не успела еще порасти травой, как вы уехали в Лондон. А ваш сын, которому тогда было лишь несколько дней от роду, до сего дня не видел своего отца. Нам же с сестрой посчастливилось лицезреть дорогого папочку в последний раз десять лет назад! Кстати, вы еще помните, сколько у вас детей и как их зовут?

Глаза Сабрины горели яростью. Лицо же маркиза напоминало белую маску. Он так сжал бокал с хересом, что казалось, вот-вот его раздавит.

— Вы нам вовсе не отец, — продолжала Сабрина. — Вас заменил дедушка, благодаря которому мы узнали, что такое родительская любовь. Только он заботился о нас!