Его взгляд отсутствующе блуждал по толпе, как вдруг он увидел одну служанку – кажется, ее звали Эмма. Девушка ловко задела локоть Джо. Это был подающий надежды парень, которому едва исполнилось двадцать лет. Девушка непрестанно извинялась и зазывно улыбалась. Филипп почувствовал, как внутри его просыпается цинизм. Джо же искренне улыбался служанке. Эта превосходно разыгранная сценка закончилась вполне предсказуемо. Филипп мрачно размышлял, стоит ли по-мужски поговорить с Джо. Предупредить, что, хотя мужчина по природе своей охотник, бывают случаи, когда он сам становится жертвой.

Не исключено, что и сам Филипп стал такой жертвой.

Он отчетливо это понимал – теперь, когда Хьюго сорвал черную повязку с его глаз. Поведение Генриетты должно было сразу его насторожить, но, как он уже признал, его внимание отвлекли. И не обычными кокетливыми уловками – это на него точно не подействовало бы. Но Антония и не пыталась привлечь его обычными способами. Она использовала более изощренную хитрость – хитрость, которая скорее бы сработала с таким опытным и упрямым повесой.

Она использовала их прежнюю дружбу.

Нахмурившись, Филипп отставил в сторону опустевшую кружку и поднял молоток. Он все еще не был уверен, что именно чувствует – что должен чувствовать. Он думал, Антония сильно отличается от других женщин. Оказалось, она просто придерживалась другой тактики.

С мрачным выражением лица он отправился к Макгиллу и Джо, чтобы установить остальные ларьки для прохладительных напитков. Они как раз заканчивали ставить опоры для последнего ларька, когда Филипп что-то услышал и повернул голову на звук. В трех футах от него стояла Антония.

Она поймала на себе его взгляд и с легкой улыбкой указала на поднос, который она чуть раньше поставила на прилавок предыдущего ларька:

– Эль. Я подумала, он вам больше по вкусу, чем чай.

Филипп оглянулся и увидел, как женщины разносят подносы с кружками работающим мужчинам. Многие из служанок уже справились со своей задачей – всем без исключения очень хотелось пить.

Снова взглянув на Антонию, Филипп встретил ее спокойный вопросительный взгляд, затем развернулся и одним сильным ударом вогнал в дерево последний гвоздь. Отложил в сторону молоток и пригласил Джо и Макгилла выпить эля. Антония чуть отошла, чтобы не мешать мужчинам, и скрестила руки на груди. Филипп взял с подноса кружку, сделал два шага по направлению к девушке – теперь она стояла зажатая между Филиппом и прилавком.

Он сделал очень большой глоток эля, обводя внимательным взглядом лужайки.

– Много осталось работы?

Антония, завороженно наблюдавшая, как Филипп пьет, растерянно моргнула и посмотрела по сторонам:

– Совсем нет. Мы выполнили большую ее часть. – Она мысленно пробежалась по списку дел. – Осталось выкатить бочки. На ночь мы накроем их брезентом.

Филипп кивнул, стараясь не смотреть на нее:

– Отлично. Значит, у нас будет время для разговора перед обедом.

– Разговора? – Антония уставилась на барона. – О чем?

Филипп повернул голову и наконец встретился с ней взглядом.

– Я расскажу, когда встретимся.

Антония попыталась прочесть ответ в его глазах, но он отвел взгляд.

– Если это насчет праздника…

– Нет, – произнес он тоном, не допускающим возражений и дальнейших вопросов.

Антония нахмурилась, но послушно наклонила голову:

– Что ж, в таком случае…

Ее слова были прерваны внезапными криками и глухим нарастающим грохотом. Антония повернулась на звук – как и все остальные – и увидела, как огромная бочка эля стремительно катится по лужайке.

– Остановите ее! – закричал кто-то.

– Святые небеса! – Антония подобрала юбки и поспешила вперед.

Мгновение Филипп оторопело смотрел ей вслед. Затем, пространно выругавшись, отбросил кружку и побежал за ней.

Антония, абсолютно глухая к усилившимся крикам окружающих, замедлила бег, только когда приблизилась к бочке. Филипп догнал ее, одной рукой обхватил за талию и мгновенно выдернул из-под бочки, катившейся прямиком на нее.

– Что за…

Ее полузадушенный крик был для него сладчайшей музыкой.

– Филипп! – крикнула Антония, прерывисто дыша. – Отпусти меня! Бочка…

– …весит в три раза больше, чем вы сами, и сровняла бы вас с землей! – Филипп все еще слышал отдаленный грохот бочки.

Эти суровые слова прозвучали прямо над правым ухом Антонии. В ужасе она покачала ногами, но не смогла даже коснуться земли, не то что спуститься. Он с легкостью держал ее на весу, прижимая спиной к своей груди. Филипп и пальцем не шевельнул, чтобы выполнить ее приказ. Она всерьез стала раздумывать о том, чтобы попытаться побороться за свою свободу, – и вспыхнула. Она вдруг почувствовала, как ее охватил странный жар, от макушки до пяток пробежалась судорожная сладкая волна.

Отовсюду сбежались люди, чтобы остановить бочку. Антония безучастно наблюдала, как они развернули ее и покатили к павильонам, где на следующий день будут подавать эль.

И только тогда Филипп наконец опустил ее на землю.

Антония сразу же сделала глубокий вдох. И еще один. После этого развернулась.

Однако Филипп успел первый заговорить:

– У вас ни за что не получилось бы ее остановить.

Антония вздернула нос.

Я и не думала об этом! Я хотела всего лишь ее притормозить, пока не подоспели бы мужчины.

Филипп прищурил глаза и сквозь зубы процедил:

– Она бы впечатала вас в землю!

Антония посмотрела на его неподвижный подбородок и медленно подняла взгляд к его глазам, сжав челюсти.

– В таком случае, – подчеркнуто вежливо произнесла она, цедя слова сквозь зубы, – мне, видимо, следует вас поблагодарить.

– Естественно. Можете поблагодарить меня, присоединившись к моей прогулке верхом.

– Прогулке верхом?

Филипп взял ее за руку. Подняв голову, он осмотрел лужайки:

– Здесь ведь все готово, правда?

Антония судорожно изыскивала повод отказаться, но ничего не придумала.

– Насчет спектакля…

– У Джеффри все под контролем. Не стоит подвергать сомнению его авторитет.

– Я бы ни за что… – горячо начала она.

– Вот и хорошо. Пойдем.

С этими словами они проследовали к ларьку, где Филипп оставил пальто. Он вел девушку, нимало не заботясь о том, что все их видят. Сжав зубы, Рутвен поднял пальто, но не остановился. Он все тянул Антонию за собой, положив ее руку на свой локоть.

Изумленная Антония моргнула, стараясь освободиться от паутины, в которую неосторожно угодила. Она гневно прищурила глаза:

– Думаю, вы кое о чем забыли, милорд.

Филипп хмуро посмотрел на нее сверху:

– О чем же?

Антония сладко улыбнулась:

Я не могу ехать верхом в этом платье.

Она закрыла свои ушки ладонями, когда он яростно выругался. Филипп резко изменил направление; через считаные секунды они уже были в холле.

Филипп остановился на ступеньке лестницы.

– У вас пять минут, – сказал он, отпуская девушку. – Я подожду здесь.

Антония послала ему недоверчивый яростный взгляд. И увидела, как его глаза медленно сузились.

Фыркнув, она надменно вскинула голову и грациозно поднялась по лестнице. У нее заняло больше пяти минут, чтобы переодеться в амазонку, но Филипп все же ожидал ее внизу. Он нетерпеливо расхаживал взад-вперед по ступеньке, когда она показалась на лестнице. Рутвен посмотрел вверх, удовлетворенно кивнул и сделал ей знак продолжать спускаться.

Дерзко подняв подбородок, Антония плавно прошествовала к нему.

Грумы уже подготовили лошадей – Филипп озаботился тем, чтобы послать распоряжение заранее. Без церемоний он обхватил ее за талию, поднял и усадил в седло. Затем одним стремительным движением взлетел на спину своего гнедого коня. Они развернулись, Антония пустила свою лошадь рядом. Как обычно, они летели вперед быстрее ветра, неслись по полям и лугам.

Филипп тем временем уже придумал, где именно начать разговор. Там они будут совершенно одни. Вряд ли это соответствует общепринятым правилам, но Филиппу было наплевать. Он вел девушку в глубь леса к прохладной поляне, где река впадает в небольшое озеро.

Филипп спрыгнул с седла и привязал Пегаса к низкой ветке. Где-то невдалеке пронзительно крикнула сойка. Солнечный свет золотистыми пятнами подсвечивал траву, озорно искрился на поверхности озера. Окруженная вековыми дубами, водная гладь была неподвижна и молчалива – то, что нужно.

Антония нахмурилась, когда Филипп опустил ее на землю. Дыхание снова сбилось, она судорожно пыталась успокоить участившееся биение сердца. Крепко взяв ее за руку, Рутвен направился к озеру. Он шагал слишком быстро, чтобы она успела насладиться прогулкой.

– В чем дело? – спросила она, пытаясь за ним поспеть. – Что-то не так?

Филипп внезапно остановился. Сжав челюсти, он повернулся к ней.

– Не уверен.

Она пристально всматривалась в его хмурое лицо, дымчато-серые глаза. Сегодня он поколебал ее уверенность в том, что план действует. Все эти резкие движения, отрывистый тон… а теперь он еще и говорит загадками. Она отняла руку. Решив твердо стоять на своем, вскинула подбородок.

– Что-то вас беспокоит, это совершенно ясно.

– Что-то точно беспокоит, – ответил он, уперев руки в бока. Он прямо-таки сверлил ее взглядом.

Она молчаливо стояла и с немым вопросом в глазах ждала, пока он расскажет. Филипп пробормотал проклятие. Напряженный, словно натянутая тетива лука, он резко повернулся к ней всем телом. Не отрывая от девушки глаз, снова взял ее за руку и нежно поцеловал запястье над перчаткой.

И тут же почувствовал ее реакцию, быструю дрожь, которую она безуспешно попыталась скрыть. Ее глаза широко раскрылись, но не от удивления. Грудь под кружевной амазонкой учащенно вздымалась и опускалась.

Филипп задумчиво прищурил глаза:

– Скажите мне, Антония. Я вас соблазняю – или вы меня?

На мгновение Антонии показалось, что земля уходит из-под ног.

– Соблазняю?.. – Она изумленно смотрела на него.

– Соблазняете. – Филипп безжалостно удерживал на себе ее взгляд. – Я чувствую к вам старое как мир влечение, то самое, которое иногда вспыхивает между мужчиной и женщиной.

Антония подавила внезапный импульс повторить за ним это магическое слово «влечение». Она чувствовала, как оно неразрывной нитью связывает их тела. Застыв на месте, снова беспомощно моргнула. Что он предлагает?

Я…

– Вы не знаете, о чем я говорю? – предположил Филипп, касаясь рукой ее подбородка.

Ее поразили явные нотки цинизма в его голосе. Глаза Антонии вызывающе сверкнули.

– Я даже не знаю, как соблазнять кого-то!

– Не знаете? – Филипп притворился, будто раздумывает на ее словами, хотя напряжение, в котором он пребывал весь день, стало еще сильнее. – Вам и не нужно точно знать – инстинкт подсказывает.

Он впился в нее взглядом – в ее зеленые с золотом глаза, капризно изогнутые манящие губы – и почувствовал, как его охватывает неконтролируемое волнение. Ему так хотелось поддаться порыву, эмоциям, а ведь Филипп никогда себе этого не позволял. Он всегда гордился тем, что никто и никогда не мог управлять им, заставить делать что-либо против своей воли.

– Пусть, – мрачно изрек Рутвен. – У вас все равно получилось. – Интересно, а если он возьмет то, что ему так услужливо предлагают, он испытает облегчение? При этой мысли он наклонил голову и прижал свои губы к ее губам.

И тут же почувствовал, как она отвечает на поцелуй. Ее спонтанная реакция была словно бальзам для его израненного эго – по крайней мере, сейчас она точно так же беспомощна перед ним, как и он перед ней. Ее губы под мягким, но требовательным давлением его рта раскрылись.

Антония почувствовала, как внутри ее поднимается вихрь наслаждения. Ее затягивало в мощный водоворот новых ощущений, настолько сильных, что она могла только безвольно плыть по течению. Ее разум отключился, все чувства обострились, усиленные волнением и желанием. Все в ней требовало продолжения первого в жизни поцелуя. Антония почувствовала, как его руки обвились вокруг нее, и ее ноги тут же стали ватными. Она вся плавилась в лучах его неприкрытого желания, словно тающий воск. Антония непроизвольно подняла руки и сцепила в замок на его груди – теперь никакая сила не могли оторвать их друг от друга.

Желая продолжения его ласк, Антония наклонила голову и почувствовала, как губы Филиппа становятся тверже. Охваченная страстью, она прижалась к нему еще теснее. Магия поцелуя полностью завладела ею. Антония инстинктивно отвечала на него, наслаждаясь шокирующей близостью его горячих губ. Притягательная твердость его мускулов, соблазнительный жар по-мужски красивого тела – все это стало для нее открытием. Внутри нарастало крещендо эмоций, учащенное биение сердца глухо отдавалось в затылке.

Его сила окружала ее, не давая вырваться из притягательного плена, поцелуй опьянил их обоих. Она чувствовала Филиппа всей кожей, ощущала его вкус на своих губах, голова кружилась от возбуждения и запретного наслаждения. Антония медленно провела ладонями вверх по его груди и обвила шею, с жарким пылом возвращая поцелуй. До этого момента она и предположить не могла, что способна на такую страсть!