Плечи ее снова затряслись от рыданий.

– Мы хотим помочь, – сказала Элис Уэйкфилд, наклоняясь к девочке. – Но нам прежде всего нужно знать, что ты хочешь, чтобы мы сделали.

– Разрешите мне остаться у вас некоторое время, – взмолилась Эмили. – Пока я не найду какой-то выход! Прошу вас! – добавила она в отчаянии, умоляюще глядя на мистера Уэйкфилда. – Я не знаю, что делать, если вы скажете «нет»!

Нед Уэйкфилд глубоко вздохнул.

– Ты, конечно, можешь остаться на сегодняшнюю ночь, – промолвил он наконец, вопросительно посмотрев на жену. Легким кивком она дала понять, что не возражает. – Возможно, это поможет всем немного остыть. Но мы можем разрешить тебе остаться у нас только при одном условии, – добавил он.

– Каком? – спросила Эмили дрогнувшим голосом.

– Тебе следует сразу же после ужина позвонить своему отцу и сообщить ему, где ты находишься, что ты в безопасности и что остаешься здесь на ночь. Иначе он будет с ума сходить от беспокойства.

Эмили сидела, опустив глаза. Она так разволновалась, что разорвала свою салфетку на мелкие кусочки, даже не заметив этого.

Одна ночь было не совсем то, на что она надеялась, но все же лучше, чем ничего. Эмили не так уж была уверена, что отца хоть сколько-нибудь волнует, где она находится в настоящий момент, но она понимала, что мистер Уэйкфилд по-своему прав.

– Хорошо, – сказала она наконец, закусив губу. – Я позвоню ему.

– А теперь поешь! – приказала бабушка Уэйкфилд, пододвигая к ней хлебницу. – Не удивительно, что ты так расстроена! Ты, вероятно, ничего не ела весь день, худышка ты эдакая!

Все рассмеялись, и напряжение в комнате несколько спало.

Но Эмили не могла заставить себя съесть что-нибудь, хотя бабушка близняшек поставила перед ней тарелку, полную вкусной еды. Она не переставала думать о том, что после ужина ей нужно позвонить отцу. Что он ей скажет?

В раннем детстве, еще до ухода матери, Эмили, когда бывала чем-то расстроена, придумывала себе всякие приятные сценарии того, как будут развиваться дальнейшие события. Это были маленькие грезы наяву, в которых все оборачивалось для нее наилучшим образом. Вот и сейчас она поймала себя на том же. Может быть, Карен скажет отцу, что очень сожалеет обо всем. А может быть, когда Эмили позвонит, отец признается, что тоже очень сожалеет. И они скажут ей, что выезжают, чтобы забрать ее домой.

– Не желаешь ли картофеля, Эмили, – предложил дедушка Уэйкфилд, и грезы Эмили разом рассеялись.

Она вернулась к реальности, каждая минута приближала ее к этому пугающему звонку.


– Эмили? – голос отца звучал напряженно. – Где ты? – спросил он.

По его тону Эмили не могла определить, сердится он или нет.

– Я дома у подруги, – ответила она, оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что дверь в кабинет по-прежнему прикрыта.

– У какой подруги? Ты у Ларсонов?

Эмили не ответила.

– Папа, о том, что произошло сегодня после обеда… – начала она, нервно теребя телефонный шнур.

– Об этом мне уже все известно, – оборвал ее отец. – И, по правде говоря, Эмили, я сыт этим по горло. Если ты не научишься ладить с Карен, я просто не знаю, что сделаю с тобой! Разве я не просил тебя быть уступчивее? Ты должна прекратить грохотать по барабану, ведь теперь у нас маленький ребенок.

Глаза у Эмили наполнились слезами.

«Грохотать по барабану» – вот как отец относится к тому, что значит для нее больше всего на свете!

– Я не грохотала, – яростно возразила Эмили. – Я просто показывала Дану мои новые инструменты. А Карен не было дома, папа! Она ходила с Кэрри к врачу, и я была дома одна!

– Еще один больной вопрос, – напомнил ей отец. – Карен просила тебя соблюдать несколько очень простых правил и не приводить друзей, когда дома нет никого из взрослых. А ты отказываешься выполнять их.

– Папа, – спросила Эмили, чувствуя, что у нее перехватило в горле, – Карен рассказала тебе о том, что она говорила про маму?

– Нет, – резко ответил господин Майер. – О чем ты говоришь, Эм?

Эмили не могла ответить. Конечно, Карен не рассказала ему, подумала она, чувствуя себя несчастной. Мачеха никогда не выставит себя в невыгодном свете. Но девочка не могла заставить себя повторить отцу слова, произнесенные Карен. Это причинит ему ужасную боль. К тому же она догадывалась, что это ни к чему хорошему не приведет. Эмили начинала понимать, что эту борьбу ей не выиграть.

– Я не хочу обсуждать это по телефону, – отрезал отец. – А теперь, если ты мне скажешь, где ты находишься, я тотчас приеду за тобой, Эм. Перестань разыгрывать трагедию и сообщи мне, где находишься.

Эмили тяжело вздохнула.

– Я не поеду домой, па.

– Что? – грозно произнес он. – Эмили, я не шучу. Немедленно скажи мне, где ты!

– Я тоже не шучу, – возразила Эмили, пораженная тем, как холодно звучал ее голос. – Я больше не могу жить так, как жила до сих пор, папа. И я не вернусь домой.

– Эмили, – произнес ее имя отец так, словно оно причиняет ему боль, – если тебя не будет дома ровно через час, я выставлю все твои инструменты на улицу. Ты меня понимаешь?

Эмили чуть не задохнулась.

– Ты не сделаешь этого! – вскрикнула она. Молчание на противоположном конце провода подсказало ей, что она ошибается. Не может быть, чтобы это происходило на самом деле, подумала она, тупо глядя на телефонную трубку. – Ладно, – ответила она резко. – Я буду дома по возможности скоро.

– Что случилось? – озабоченно спросила Элизабет, когда Эмили вышла из кабинета.

– Я вынуждена ехать домой, – ответила Эмили, неожиданно поняв, как сильно устала. Все тело у нее разламывалось и глаза как будто воспалились и болели.

– Все в порядке? – настаивала Элизабет, обнимая ее.

Эмили глубоко вздохнула.

– Я не знаю, – сказала она наконец. – Но я вынуждена вернуться домой.

– Мы поедем с тобой, – предложила Джессика и бросилась к шкафу в передней, чтобы взять куртку. – Мы можем тебя подбросить.

– Почему бы вам не дать мне… – начала мать девочек.

Но свекор перебил ее.

– Мы ее отвезем, – твердо сказал он. – Таким образом мы составим близнецам компанию на обратном пути. Мы возьмем машину Неда.

Элис Уэйкфилд открыла было рот, чтобы возразить, но тут увидела, как Джессика обхватила дедушку за шею, целуя его в щеку.

– Ты самый лучший дедушка на свете! – воскликнула девочка.

А миссис Уэйкфилд, хотя ей очень жаль было Эмили, у которой на глазах навернулись слезы, печально подумала, что эта девочка – не единственный человек, который чувствует себя чужим в своей собственной семье. Сейчас больше, чем когда-либо, она была уверена, что утратила связь со своими дочерьми. Но что ей делать? Как вернуть их любовь?

7

– Эмили! – позвал Дан, догоняя ее.

Только что прозвенел второй звонок, и ученики наводнили главный коридор, спеша на следующий урок. Дан был уверен, что Эмили заметила его, но она не замедлила шага. Она даже не обернулась, когда он окликнул ее.

Дан не переставал думать об Эмили с той самой минуты, как покинул ее после вчерашней сцены. Он трижды звонил ей домой, но не смог связаться с ней. В первый раз ее отец сказал, что девочки нет дома. Судя по голосу, он был расстроен. В следующий раз телефон был занят. А в третий раз трубку сняла мачеха Эмили.

– Эмили не может сейчас разговаривать, – резко ответила она и даже не спросила, не хочет ли он что-либо ей передать.

Никогда в жизни Дану не приходилось сталкиваться с тем, что произошло накануне в студии Эмили. Не то чтобы у него не возникали иногда споры с матерью. У кого этого не бывает. Но то, чему он стал свидетелем в доме Майеров, нельзя было назвать просто спором. Дан прежде не встречался с мачехой Эмили, и, возможно, было несправедливо судить о ней только на основании того, как она вела себя тогда. Но всякий раз, вспоминая, как она кричала на Эмили, он испытывал ярость. Он также чувствовал свою беспомощность. Ему хотелось продумать, чем можно помочь Эмили. Судя по той порции, которую она выдала вчера, было похоже, что мачеха – штучка весьма ядовитая.

А то, как она говорила о матери Эмили… Дану не была известна вся подноготная. Да он и не очень хотел узнать ее. Дана рассказывала ему, что мать Эмили умерла, когда она была совсем маленькой. Но из сказанного мачехой можно было сделать вывод, что та еще жива. Дан содрогался каждый раз, думая обо всем этом.

Он почувствовал бы негодование, если бы услышал, как в подобном духе кто-либо разговаривает с любым из его близких друзей. Ну, а с Эмили – с ней тем более. Она всегда очень нравилась Дану, но он был слишком застенчив, чтобы показать ей это, на самом деле он был сильно влюблен в нее. Дан даже хранил фотографию Эмили в ящике своего письменного стола. Вообще-то это была фотография всех участников группы «Друиды», сделанная на школьном вечере танцев и опубликованная в газете «Оракул». Никого из них нельзя было как следует разглядеть, однако Эмили вышла лучше других. Она такая красивая, думал Дан. Такая миниатюрная, даже хрупкая. К тому же она очень находчивая, остроумная, тонкая натура. Мысль о том, что кто-то обижает ее, приводила парня в бешенство. Дан толком не знал, что может сделать, чтобы помочь Эмили. Но чувствовал, что должен поговорить с ней, заставить поверить, что он полностью на ее стороне, несмотря ни на что.

– Эмили, подожди! – крикнул он и побежал, чтобы догнать ее, прежде чем она свернет за угол.

– Что такое? – спросила Эмили, поворачиваясь и бросая на него холодный взгляд.

Дан был ошарашен выражением ее лица. Он точно не знал, чего можно было ожидать от нее: будет ли она смущена или расстроена или же попытается сделать вид, что ничего не произошло. Но он никак не ожидал, что она одарит его таким ледяным взглядом!

– Мне нужно поговорить с тобой! – решительно сказал Дан, беря ее за руку. – Эмили, вчерашнее происшествие меня сильно расстроило. Не могли бы мы сейчас…

– То, что произошло вчера, – холодно ответила Эмили, отворачиваясь от него, – сегодня не имеет значения: все в полном порядке, Дан. Сожалею, что ты оказался свидетелем подобной сцены. Но сейчас все прекрасно.

Дан пристально посмотрел на нее.

– Но, Эмили, твоя мачеха сказала…

– Моя мачеха была немного расстроена, – объяснила Эмили. – Ей не следовало говорить всю эту чепуху в твоем присутствии. Она действительно сожалеет об этом.

– Но как насчет…

«Как же мы?» – хотел спросить Дан.

Но Эмили вела себя так странно, что он боялся заговорить об этом.

– Как насчет твоих новых ударных? – невпопад спросил он.

Эмили покачала головой.

– Думаю, что с ними покончено, – заявила она. – Между прочим, Дан, коль скоро ты заговорил об этом, я, наверное, могу сказать тебе сейчас. Я ухожу из «Друидов».

Дан почувствовал себя так, словно получил удар поддых.

– Ты не можешь сделать этого! – воскликнул он. – Эмили, «Друиды» – лучшая группа во всей Ласковой Долине! Играть в ней – такая блестящая возможность! Кроме того, – добавил он, заметно помрачнев, – что мы будем делать без тебя? Ты такая талантливая, Эм. Ты не можешь просто…

– Дан, – начала Эмили бесстрастным голосом, – я все тщательно обдумала. И сыта этим по горло. Полагаю, я перегорела, – добавила она, не глядя на Дана. – Но в любом случае меня тошнит сейчас от всего этого. Кроме того, Карен действительно нуждается в помощи по дому. И я намерена быть рядом, когда понадоблюсь ей.

«Вот и все, – подумал Дан. – Если сейчас я ничего ей не скажу, у меня, вероятно, никогда не будет другой возможности».

– А как же мы с тобой? – спросил он с пересохшим горлом. – Эмили, я никогда не говорил тебе об этом, но я действительно…

На мгновение Дану показалось, что Эмили вот-вот расплачется. Выражение ее лица изменилось: казалось, она готова броситься к нему и изо всех сил прижаться.

Но в следующую минуту девочка уже взяла себя в руки.

– Дан, мне нужно бежать, – скороговоркой произнесла она.

И все кончилось. Эмили отвернулась и поспешно пошла по коридору, а он остался стоять на месте.

Дан был словно оглушен. Он не мог поверить, что Эмили всерьез решила уйти из «Друидов».

И зачем это она заговорила о намерении помогать мачехе, когда из всего случившегося вчера было ясно, что они презирают друг друга?

Поведение Эмили показалось Дану странным. Он не мог отделаться от ощущения, что она отчаянно пытается держать себя в руках и что стоит ей лишь на секунду потерять над собой контроль, как все рухнет.

«Я должен что-то предпринять, – с тревогой подумал он, – просто обязан».

Но что же он мог сделать, чтобы действительно помочь ей?


– Лиз, не могла бы ты уделить мне минутку? – спросила Эмили, просунув голову в дверь офиса газеты «Оракул».

– Заходи же, – ответила Элизабет. – Я весь день пыталась тебя найти!

– Не беспокойся, – поспешно сказала Эмили, избегая ее испытующего взгляда. – Все хорошо, просто прекрасно.