Алекс Эбботт - Безжалостный

– Наконец-то ты моя, Сара, – рычит Дмитрий, пока я смотрю на его татуированное тело и вижу зверя, прячущегося под всеми этими костюмами и вежливостью. – И ты не сбежишь от меня снова, – настаивает он, прежде чем накрыть мой рот еще одним агрессивным поцелуем.

Дмитрий повсюду. Я чувствую запах и вкус, ощущаю его самого. Я отвечаю на поцелуй, открывая рот и позволяя его языку вторгнуться в меня, когда влажными от пота мышцами прижимается ко мне. Со стоном я поднимаю свободную ногу и оборачиваю ее вокруг мужского тела, прижимая его еще ближе к себе.

Он находит ритм, и спустя мгновения боль утихает, а меня накрывает волна удовольствия.

Это уже не просто острое ощущение – быть с ним и потерять эту мелкую штучку под названием «девственность», Дмитрий ощущается так хорошо, когда толкается бедрами и наполняет меня полностью. Воздух заполняется хлопками наших тел, когда мужчина увеличивает темп, вцепившись в меня пальцами железной хваткой, сжимая бедра и грудь.

Дмитрий закидывает мою ногу на свою талию и, прищурившись, смотрит на меня и выгибает спину. Он входит в меня глубоко, наслаждаясь тем, как мое тело раскачивается от его толчков.

– Теперь ты вся моя, – повторяет мужчина с этим восхитительным грубым акцентом, который, кажется, только усиливается от наслаждения.

Дмитрий выглядит настолько хорошо, его торс покрыт легким блеском пота, что делает мышцы еще более заметными. Замерев, я засматриваюсь, все мое тело кричит, но мне не подобрать слов. Я сдерживала себя так долго, и теперь все эти ощущения уже подводят меня близко к кульминации.

Каждый контур кубиков пресса легко угадывается благодаря блеску пота, и я вижу все интимные глянцевые детали. Его бицепсы выпирают, а грудные мышцы поддергиваются, и все это выглядит так прекрасно... когда мужское естество погружается в мои опухшие половые губы, исчезая из поля зрения, и за тем спустя мгновение, выскальзывая обратно.

Это все так головокружительно, и Дмитрий медленно подтверждает собственное удовольствие, закрывая глаза, когда берет меня сильнее. Я чувствую его напряжение, но потом... потом он делает что-то, чего я не ожидаю и теряюсь в удовольствии.

Он протягивает руку и нажимает большим пальцем на чувствительный клитор, кружа по нему с настойчивостью, пока сам стремительно приближается к освобождению.

– Кончи для меня, – требует мужчина хриплым голосом. – Кончи на мой член прежде, чем я наполню твою киску, Сара.

Я должна быть возмущена этой дикостью, но его тело посылает такую дрожь сквозь меня, что мне не верится. Я знаю, что мы рискуем, но мне плевать. Потому что волны удовольствия обрушиваются на меня, заставляя жестко содрогаться вокруг твердой эрекции.

Спазмы моей киски приносят ему радостное забвение. Дмитрий вколачивается в меня снова и снова, и из его горла вырывается глубокий крик. Его член входит в меня и волны оргазма сотрясают все его великолепное тело, когда с каждым толчком он изливает свое семя глубоко в меня.

Последние толчки беспорядочны, но настолько сильны и необходимы, пока мужчина освобождает каждую каплю спермы глубоко в меня. Это необдуманный риск, но в этот момент мне все равно. Я просто хочу быть с ним, почувствовать все это и оценить, как мы стали полностью одним целым без препятствий или помех.

Я прижимаюсь к нему и обнимаю, так как боюсь, что он сейчас исчезнет, как это уже было однажды. Я боюсь, что Дмитрий снова бросит меня, что наступит конец, и все же оргазм притупляет мои страхи и оставляет после себя лишь чувство необходимости в этом мужчине.

– Дмитрий, – шепчу я, и он заглушает меня поцелуем.

Его руки снова на мне, скользят вверх и вниз по моему телу, исследуя каждый дюйм. Дмитрий сжимает меня своими мощными объятиями, целуя так глубоко, что крадет все слова и все мысли.

Мы вдвоем все еще лежим, сплетаясь рукам и ногами, и на этот раз никто из нас не торопится закончить начатое.

Я просыпаюсь в объятиях Дмитрия, одеяло скомкано вокруг моих ног. Он обвивает рукой мою талию, и когда я смотрю сквозь мутные глаза, то вижу, что мужчина все еще дремлет. Дмитрий хмурит брови и дергает меня ближе, как будто борется с пробуждением и не желает просыпаться. Я придвигаюсь к нему, уставившись в потолок. Мои руки и ноги ломит, а сердце колотится, но я со всей честностью могу сказать, что никогда не спала лучше. В его объятиях рядом с горячим телом – это было настоящим счастьем, и я не хочу, чтобы оно так быстро заканчивалось.

– М-м-м..., – ворчит он, его темные ресницы медленно распахиваются, открывая глаза цвета шоколада. – Сара.

Дмитрий улыбается, а затем бросается на меня, и весь утренний мир разрушается нашими криками удовольствия.

* * * 

Бекон, яйца, тосты и свежевыжатый апельсиновый сок. Забавно, как простой прием пищи может вернуть столько воспоминаний, и я смотрю на Дмитрия с улыбкой. Он дал мне одну из своих рубашек на кнопках, которая мне слишком велика, и я вынуждена подкатать рукава, чтобы взять вилку.

– Как папа раньше делал, – говорю я, сомневаясь, сделал ли он завтрак специально для меня, или же просто чтил традиции отца. Судя по мужской ухмылке, я понимаю – ответа не последует.

Он намазывает джем на тост и хрустит им, пока смотрит на меня через стол.

– Я продумал наши следующие действия, – говорит Дмитрий, и я наклоняю голову. Всего секунду мне не понятно, о чем он говорит. Смерть Ребекки – это последнее, о чем я хочу думать, но расследование ее убийства, словно палка о двух концах. Фраза «любопытство сгубило кошку» продолжает звучать в моей голове.

– Да?

Я настороженно смотрю на него. Одно дело спать с ним, позволять наказывать мое хрупкое тело, но это – нечто совершенно другое. Дмитрий пытается делать вид, что все нормально? Как будто это его не трогает?

Мне немного обидно, и я делаю глоток апельсинового сока, чтобы скрыть свое недовольство.

– Да, благотворительный аукцион, который должна была посетить мама, будет в эту пятницу. Ей нужно было пообщаться с некоторыми самыми влиятельными людьми в городе. Если ее убийство совершено из-за бизнеса, то кто-то обязательно что-нибудь знает об этом.

Я просто киваю, не зная, что сказать. Это не значит, что я не хочу ничего выяснить. Черт, часть меня взволнована этой перспективой. Я всегда была слишком любопытной, нежели следовало. А выяснить, кого именно взбесила Ребекка? Для меня словно глазурь на торте.

– Это не опасно, – говорит Дмитрий, глядя темным, но теплым взглядом, как будто меня это беспокоит. Честно говоря, тот факт, что это может быть рискованно, только больше меня восхищает. Что со мной не так?

– Просто кучка богатых уродов, которые думают, что ты там присутствуешь, дабы засвидетельствовать свое уважение.

Я прищуриваю глаза.

– Ты не идешь?

Дмитрий качает головой.

– У меня другие способы получения информации.

В комнате становится тихо. Я знаю его способы получения информации, и вот они серьезны.

Я облизываю губы. Стоит ли рассказывать, что я знаю об Антоне? О Славе? Но быстро отказываюсь от задуманного. В конце концов, ведь это может его только разозлить.

Я скрещиваю ноги, когда беру еще один кусочек тоста, теряясь где-то в своих мыслях. Мир становится нечетким, и я представляю Дмитрия в машине по дороге в какой-нибудь захудалый ресторан, и как, допрашивая, он избивает владельца.

Дмитрий машет рукой перед моим лицом, вытаскивая из задумчивости.

– В чем дело?

В чем дело? В том, что он ведет себя так, будто ничего не произошло, словно мы не влюблены и что у нас не было секса. В том, что Дмитрий разговаривает со мной, точно я его сестра, помогающая раскрыть дело об убийстве.

И тут я чувствую его руку на моем колене, ласкающую голую плоть, и успокаиваюсь. Прикрываю глаза и расслабляю плечи. Когда я снова смотрю на него, он ухмыляется.

– Я не думал, что в тебе столько энергии. Разве ты не утомилась?

Его глаза такие темные и опасные, что я не могу отвести от них взгляд.

– Да, – отвечаю я честно, но мысль о большем посылает дрожь через мое тело, которую невозможно скрыть. Просто тепла его руки на моем теле достаточно, чтобы расшевелить бабочек в животе, уже начинающих порхать, и я теряю аппетит.

Дмитрий сжимает мою ногу, лаская большим пальцем, и на кратчайшее мгновение его выражение лица смягчается.

– Я не хотел перегибать палку.

Все мои заботы о произошедших событиях просто отходят на второй план, и я искренне улыбаюсь.

Но в глубине души осознаю, что не могу пойти на скучный благотворительный ужин. Конечно же, никто не признается мне, что убил Ребекку, и любая информация, которую я получу, будет ложной. Такие женщины, как Ребекка, раздражают людей, и я уверена, что высшее общество будет показывать пальцем на любого, о ком у них сложилось плохое мнение.

Ночь будет потрачена на предположения о возможном убийце Ребекки, основываясь на сплетнях, что она уволила кого-то не того или что-нибудь в этом роде.

У меня ощущение, что это касается той ее стороны, которую я редко видела. Мачеха хорошо ее прятала за красивой одеждой и фальшивой улыбкой, благодаря чему вышла замуж за моего отца прежде, чем тело моей матери успело остыть. Она обработала папу, как профессионал, а я закрыла на это глаза из уважения к нему.

Так что теперь я задаюсь вопросом: на кого Ребекка пыталась работать, прежде чем умерла?

– Земля вызывает Сару, – говорит Дмитрий, снова сжимая мое колено. – Где ты витаешь?

– Нигде. Просто думаю о том, что я надену на благотворительный вечер.

– Вот, – говорит он, пока двигается к стойке и берет свой бумажник, затем открывает его и протягивает мне черную кредитную карту. – Ни в чем себе не отказывай. Купи что-нибудь соответствующее. Экстравагантное и уместное в трауре.

– Значит... черное.

– Да. Черное. Поезжай на Манхэттен в «Бергдорф Гудман» и спроси Наташу. Она знает меня и поможет найти что-нибудь подходящее.

Я кладу карту в нагрудный карман рубашки, позаимствованной у него, и киваю.

– Как скажешь. А... что по поводу суммы, которую я могу потратить?

Дмитрий вскидывает бровь, прежде чем рассмеяться.

– Ничто из того, что ты купишь, не пробьет брешь в этой карте, – произносит он и возвращается к своему завтраку.

– Дмитрий... – я начинаю протестовать.

Я была бедной достаточно долгое время, и зажиточность Дмитрия ставит меня в неудобное положение. Конечно же, раньше отец баловал меня, но я была слишком молода и не знала другой жизни. С тех пор мои потребности изменились, и кредитная карта, не имеющая лимита, не в первых строчках списка приоритетов.

– Сара, просто сделай это. Купи несколько хороших платьев. Не только на выход, но и на ужин. Я хочу вывести тебя в свет. Показать всем.

То есть Дмитрий не может показать меня такой, какая я сейчас?

Должно быть, он все еще видит дискомфорт на моем лице, потому что снова поглаживает мою ногу.

– Мама отняла все, что твой отец тебе оставил. Пришло время вернуть кое-что из этого назад. Время, чтобы исправить ошибки, на которые я закрывал глаза, или еще хуже на ту боль, которую тебе причинил.

Я облизываю губы и выдыхаю. Без понятия, что собираюсь делать с шопингом, но мой разум уже настроен на кое-что другое. На то, как я следую за Дмитрием и выясняю, кого в это время он допрашивает.

Знаю, что Дмитрий не хочет брать меня с собой, потому что пытается защитить, но я больше не нуждаюсь в защите. Я уже в курсе, что он сделал и кто он такой, и мне не страшно.

– Не смей пытаться придумать способ не тратить деньги, Сара, – ругает меня Дмитрий. – Если я не увижу неприлично большую сумму в своем отчете, я потащу тебя в магазин сам.

Я закатываю глаза и не сопротивляюсь, и он сразу же догадывается, что мои мысли о другом.

– Обещаю, Сара, это совсем не опасно. Просто поговори с партнерами мамы, посмотри, есть ли кто-то, кто затаил обиду или кажется счастливым в ее отсутствие. А потом подумаем, что делать.

– В то время как ты будешь проводить свое собственное расследование?

Дмитрий смотрит на меня, пропуская несколько ударов сердца, прежде чем кивает.

– Да. Пока я буду проводить свое собственное расследование.

– Где?

Он сжимает челюсти и встает из-за стола.