Алекс Эбботт - Безжалостный

На этот раз любопытство действительно могло погубить кошку.

И оно все еще не исчезло.

Ждать Дмитрия в его квартире – худшее решение, которое я принимаю за последние пять часов, пока мчусь со всех ног из переулка. Спать не хотелось, стресс и беспокойство крутились в моем животе.

Мне следует просто сбежать. Понятия не имею, что Дмитрий сделает со мной теперь, когда знает, что я снова следила за ним. Он предупреждал, что меня могут убить, но не имел в виду, что сделает сам это, правда же?

Но также до сегодняшнего дня я не знала, что Дмитрий был убийцей. Не наверняка. Я думала, что брат прекратил общение с теми людьми, но не тут-то было, он закопался в это дерьмо еще глубже.

От этого меня тошнит, но я продолжаю сидеть на диване, беспокойно заламывая руки. Не понимаю, почему я пришла сюда, кроме того, что больше некуда идти. Моя жизнь связана с ним, нравится мне это или нет. Если я сбегу, то у него есть деньги и повод, чтобы найти меня.

И если я так поступлю, кто сказал, что Дмитрий не подумает о большем количестве моих грехов, чем есть на самом деле?

Что я не побегу в полицию?

Секунды тянутся, словно часы, и когда я, наконец, слышу движения ключа в замке, за окном уже светает. Моя спина напряжена, у меня не получается четко мыслить. Мой мозг – абсолютный туман, и я испытываю желание нырнуть вниз, спрятаться под диваном, чтобы как можно дольше не видеть его лица.

Что, если Дмитрий действительно убьет меня? Что если это так? Короткая жестокая несчастная жизнь, которая закончится в муках, точно также, как у Ребекки. Или у моих родителей.

Слезы застилают мои глаза, Дмитрий толкает дверь, выглядя уставшим и злым. Его лицо немного потное, рубашка запятнана кровью, и я задерживаю дыхание. Он смотрит на меня острым, как бритва, взглядом, пока закрывает дверь и запирает ее за собой.

Воздух словно исчезает из комнаты, и мы просто смотрим друг на друга. Я дрожу от ужаса, и когда Дмитрий прячет руку под куртку и достает пистолет, мои глаза закрываются. Я уверена, что это конец. Этот ужасный момент, когда все закончится.

И затем ничего не происходит. Вокруг тишина, кроме тех звуков, что издает его одежда, пока брат подходит.

Рукой Дмитрий обхватывает мой бицепс, стаскивая с дивана так, что я оказываюсь плотно зажатой между ним и краем дивана. Я не могу двигаться, не могу уйти, а он пристально смотрит на меня, как будто я худший человек в мире.

Сегодня утром я была уверена, что влюблена в него, а теперь мне интересно, знаю ли я этого человека вообще.

– Как ты нашла меня, Сара? – рычит Дмитрий, и когда я опускаю взгляд, мужчина поднимает мой подбородок, заставляя смотреть на него.

– Твой телефон, – бормочу я, стыдясь говорить громче. Он предупреждал меня, не так ли? Почему я так чертовски глупа, что все время преследую его? Мне нужно просто оставить его в покое, особенно зная, что Ребекка меня разорила.

– Ты установила жучок в мой телефон?

– Я хотела удостовериться, что с тобой ничего не случится.

– Черт, Сара, – злится Дмитрий, и я дрожу, спрашивая себя, что он собирается делать. Мужчина достает телефон, протягивая его мне. – Убери это с моего телефона. Сейчас же.

Я нажимаю на разблокировку, нахожу приложение и удаляю его, возвращая мобильник. Дмитрий откладывает его в сторону и смотрит на меня сверху вниз.

– Ты знаешь, что могло произойти, если бы Виктор заметил тебя?

– Нет...

– Ты бы сейчас плавала в реке вместе с тем гребанным итальяшкой. А знаешь, что он бы сделал со мной?

– Нет.

Дмитрий указательным и большим пальцами крепко держит меня за подбородок.

– Виктор отвез бы меня к Авторитету. Понимаешь, что это значит?

Я узнаю это слово, но отрицательно качаю головой. Понятия не имею.

– Авторитет – это человек, стоящий во главе всего этого. Меня посчитали бы дураком, потому что я доверял тебе, и засомневались бы в моем хорошем отношении к семье. Они бы мучили меня, чтобы узнать, пытался ли я их предать. Они использовали бы меня вместо туалета, били бы молотком по пальцам рук и ног. Они оставляли бы на моем теле ожоги, и, когда, наконец, поверили, что я не имею ничего общего с тем, что ты оказалась там, они... – Дмитрий делает паузу, убрав палец с моего подбородка, вместо этого приставляя указательный и средний пальцы к своей голове в виде пистолета. – Убили бы меня. Просто так, Сара. Ты могла бы меня убить. Это то, чего ты хотела?

Я качаю головой, дрожа всем телом, как сумасшедшая. Мне едва удается дышать, и реальность того, что только что произошло, обрушивается на меня. Раньше были лишь подозрения, но теперь я точно знаю, кто Дмитрий на самом деле. И что я только что поставила по угрозу, чтобы это выяснить.

– Ты... один из мафии, – тупо произношу я, потому что не знаю, что еще сказать. Это все слишком интенсивно, слишком страшно для моего понимания.

Дмитрий сжимает челюсть, и я жалею о сказанном. Когда он выдыхает, то выглядит чуть-чуть спокойнее.

– Я связан с семьей. Я – боевик. Занимаюсь своим делом, а они берут то, что им нужно. Мой отец был Авторитетом до тех пор, пока те итальянские ублюдки не натравили на него копов. Они поклялись заботиться о матери и обо мне с тем условием, что мы позаботимся о них в дальнейшем.

Я чувствую, что меня сейчас стошнит. Зачем я спрашиваю об этом? И почему Дмитрий рассказывает мне так много и так просто? Чувство, что он собирается убить меня, скручивает мой живот, и я закрываю глаза, чтобы не испытывать головокружение.

Рукой Дмитрий сжимает мое плечо, и я чувствую на нем запах копоти и грязи.

– Угадай, что я сейчас с тобой сделаю, Сара?

– Я... Я не знаю. Пожалуйста, не убивай меня, – хнычу я, и слова булькают на моем языке. – Мне очень жаль. Никогда не думала, что... я волновалась, я так волновалась, особенно когда увидела, что ты снова общаешься со Славой, а потом, попросив моей помощи, ты оттолкнул меня.

– Потому что я понял, что это могут быть гребаные итальянцы, Сара. Я хотел держать тебя подальше от их прицела.

– Тогда почему ты просил меня помочь?

Я практически кричу, и слезы катятся по моим щекам.

Руками он обнимает меня, и, хотя Дмитрий совсем не нежен, его мощь и сильные руки, утешают по-своему. Объятия кажутся такими настоящими.

– Я думал, что это был просто придурок, с которым она встречалась, или, может быть, один из ее деловых партнеров. Когда я узнал, что мать не просто воровала у меня деньги, но и переводила их через итальянцев… Это неправильно, Сара. Мы отмываем их деньги, а не наоборот. Мама была втянута во что-то гораздо серьезнее, чем я себе представлял и хотел, чтобы ты держалась от этого подальше. Я должен был узнать все подробнее и не сомневаться, что ты останешься там, где тебя оставят.

Я вздрагиваю от разочарования в его голосе, Дмитрий отстраняется от меня и выражение твердости на его лице возвращается.

– Я преподам тебе урок.

В его голосе нет ни капли юмора, и насколько его слова смущают меня, настолько же они заставляют мое сердце сильнее биться в груди.

– Урок?

– Да, Сара. Ты, видимо, не восприняла меня всерьез в прошлый раз. Когда я говорю, что тебя могут убить, ты не понимаешь. Поэтому ты пойдешь в мою комнату. Разденешься. Ляжешь на живот и будешь ждать меня.

Я хмурю брови, задаваясь вопросом, шутит ли он. Это звучит как что-то странное, темное и сексуальное. Преподать мне урок – это одно, но если я буду голой, то это добавит уязвимости, с которой боюсь мне не справиться.

– Дмитрий, мне очень жаль. Теперь я поняла. Серьезно. И я не собираюсь никому ничего говорить. Ты же знаешь, я никому и ничего не скажу.

– Если бы я думал, что ты кому-то что-то расскажешь, Сара, мы не были бы здесь прямо сейчас.

Волна холода проходит по моему позвоночнику, и Дмитрий указывает на свою комнату.

– Я не стану повторять дважды, Сара.

Его тон темный и властный, я не могу не подчиниться. От усталости все мое тело кричит в агонии, но я захожу в полутемную, едва освещенную солнцем комнату и бросаю свою толстовку на стул. Потом футболку и бюстгальтер с джинсами. Носки и трусики я снимаю в последнюю очередь, и мурашки бегут по моей коже от прохладного воздуха.

Или это от ожидания того, что произойдет дальше?

Я заползаю на кровать, как требовал Дмитрий, но как только подбородок касается матраса, я начинаю зевать. Мое тело так измучено. Каждый раз, начиная клевать носом, я пытаюсь одернуть себя, чтобы быть готовой к тому, что этот мужчина для меня приготовил.

Я уже дохожу до точки, когда невозможно продолжать бодрствовать. Где он? Все это начинает напоминать страшный сон, после которого я проснусь на следующий день. Возможно, так все и было. Просто странная, безумная мечта.

Услышав его шаги, я выпрямляюсь, моргая спросонья и стараясь снова не закрывать глаза. Мужчина без рубашки, сменил грязные джинсы и, видимо, только что из душа. Я даже не слышала, как течет вода. Задремала?

Я сглатываю, и Дмитрий своими темными глазами путешествует вниз по моему телу, прослеживая линию моих плеч, опускается вниз по моей спине к ягодицам. Он ласкает их пристальным взглядом, запоминая изгибы, и я не знаю, что думать, но мужчина заставляет мое тело гореть от желания.

Дмитрий смотрит так долго, что это сводит меня с ума. Я боюсь пошевелиться, не рискуя вызвать недовольство. Насколько это отличается от вчерашнего, когда он держал меня и целовал с такой нежностью. Сейчас же в его взгляде просто первобытный голод, чего я никогда не видела прежде.

– Раздвинь ноги.

Его тон не терпит отказа, и я повинуюсь. Раскрываюсь настолько, что чувствую себя очень дискомфортно, особенно купаясь в свете раннего утра.

Мужчина шагает к изножью кровати, и я понимаю, что Дмитрий видит меня в таком положении, в котором мне никогда не приходилось быть раньше. Понятия не имею, что ему видно со своего местоположения, но могу себе это представить.

– Перевернись и встань на руки и колени.

Я делаю так, как он говорит, отчего усиливается мое осознание собственного тела. Ощущение проходит вдоль моего живота, в то время как моя грудь немного уступает силе гравитации, а мои соски напрягаются от прохладного воздуха. И самый мощный из всех его взглядов наполняет меня расплавленным теплом.

Голос Дмитрия серьезный и жесткий, видимо, сказывается отсутствие сна.

– Отлично, – произносит он.

Мужчина движется вдоль кровати, его шаги медленные и осторожные, когда он подходит к подушкам прямо перед моей головой. Затем, одну за другой, Дмитрий складывает их мне под живот.

Мне хочется спросить, что он делает, но держу рот на замке. Четыре подушки приподнимают бедра в воздух, мои ноги раздвинуты, а киска открыта, отчего мужчина кивает в знак одобрения.

– Я не собираюсь связывать тебя, но если ты надумаешь сбежать, то будут последствия. Если ты будешь уклоняться от наказания – будут последствия. Я ничем не смогу тебе помочь, можешь только ты сама.

Его слова такие темные, и все же часть меня отвечает на это примитивное притяжение. Желание нарастает, но затем Дмитрий коленом упирается в кровать, в то время как брюки все еще небрежно висят на его бедрах. Татуировки на мужском теле, как отметины, некоторые из которых более блеклые, чем другие. Дмитрий наклоняется к моему лицу.

– Понимаешь, Сара?

Я киваю, но не знаю, как могу согласиться с чем-то, когда даже понятия не имею, о чем речь.

Предполагаю, что это сводится к тому, доверяю я ему или нет.

Я чувствую его руку на своих ягодицах, и дрожь волнения проходит по моему позвоночнику. Но когда рука исчезает и возвращается со шлепком, я издаю писк от удивления. Не уверена, чего ожидала, но точно не его большую тяжелую руку на своей заднице!

Звук эхом отдается в моих ушах, и воздух сгущается между нами, как если бы напряжение можно было бы пощупать. Как будто с первым нанесенным ударом оно приняло форму.

Теперь я лежу лицом вниз, уязвимая, и моя попа саднит. Я боялась чего-то худшего, смерти, но это одновременно возбуждающе и страшно. Понимаю, что Дмитрий едва сдерживает силу при следующем ударе.

У него все просчитано, запланировано, и я дергаюсь вперед, чтобы попытаться избежать удара, но ничего не получается.

Дмитрий обхватывает мои плечи, возвращая обратно в позу. Я ожидаю от него слов или объяснений, хотя бы чего-нибудь, но его молчание только усиливает неприятное напряжение в моем теле.