Вокруг меня много крови, но я прошу себя не смотреть на нее. Вместо этого я сосредотачиваюсь на нем, на страхе и тоске в его глазах, и теперь понимаю, почему Дмитрий оттолкнул меня два года назад. Он никогда не хотел почувствовать то, что чувствует сейчас.

Я киваю, но мне нужно выбраться отсюда. Мне нужно убежать от запаха медно-красной крови и хлорки, от реальности произошедшего. Руками я обнимаю его за шею, мне едва удается стоять или идти, поскольку потрясение слишком сильное.

Это ужасно. Я никогда не видела ничего подобного, и испытываю тошноту.

Дмитрий поднимает меня на руки, как будто я ничего не вешу. Но когда он несет меня по лестнице на выход, мы слышим звук открывающейся тяжелой металлической двери, и Дмитрий отклоняется в сторону в самый последний момент.

Мы едва успеваем спрятаться, он опускает меня вниз, так как мы замечаем толстого коренастого жлоба, крадущегося с пистолетом наготове.

Но он смотрит в другую сторону, и Дмитрий направляет на него свой пистолет как раз вовремя, чтобы выстрелить и покончить с ним.

Вслед за первым по лестничной клетке поднимается другой парень и хватает руку Дмитрия, пытаясь забрать оружие. Он заворачивает за угол, направляя свой пистолет на меня, и на какое-то мгновение я думаю, что все кончено, потому что слышу, как раздаются выстрелы.

Но Дмитрий ловит руку парня в ответ, толкая его, и пуля выстреливает чуть левее моего плеча, вынуждая меня кричать.

Двое мужчин начинают бороться, и пистолет Дмитрия отбрасывается ударом.

– Нет! – кричу я, но это была ложная тревога.

Дмитрий изворачивается и свободной рукой бьет парня в живот. Этого достаточно, чтобы выбить у того весь воздух из легких, после чего Дмитрий наносит удар ещё и головой. Мужчина падает с поднятой вверх рукой, при этом пистолет по-прежнему направлен в сторону от Дмитрия и меня.

Это походит на демонстрацию грубой силы, когда Дмитрий бьет коленом парню в лицо, затем заносит ногу вверх. Удерживая обе руки мужчины с оружием, Дмитрий пинает его по горлу, и тот падает на спину своим обмякшим телом.

Я никогда не видела ничего столь ужасного, как в эти последние несколько минут, и я прижимаюсь к стене, поскольку мой желудок пытается выплеснуть желчь в горло.

Дмитрий просто выхватывает оружие из рук парня и держит его наготове, пока берет меня за руку.

– Пойдем. Не будем задерживаться здесь, Сара, – быстро говорит Дмитрий, вытягивая меня из-за двери и торопливо ведя вниз по лестнице.

Он держит пистолет наготове. Мы достигаем нижней части лестницы и осторожно выглядываем вдоль каждой стороны улицы. Дмитрий выскакивает со мной, таща за собой, как на буксире. Мы добираемся до машины, припаркованной за углом, и Дмитрий выбрасывает пистолет в мусорный бак, прежде чем помогает мне сесть в машину, а сам прыгает на сиденье водителя.

В моей голове крутится так много мыслей, что я не могу сосредоточиться на какой-либо одной достаточно долго, чтобы сказать что-либо. Я покачиваюсь на пассажирском сиденье, когда Дмитрий выруливает на дорогу. Я не знаю, куда он направляется, просто хочу быть подальше от этого всего.

Я смотрю вниз и замечаю кровь, брызнувшую на меня, отчего у меня снова возникают рвотные позывы. Мои руки так крепко сжимают подлокотник, что белеют суставы.

Дмитрий поглядывает на меня, в выражении его лица проявляется беспокойство, но он должен понимать, как сильно я хочу отмыться. Он выруливает на более знакомую дорогу, направляясь к моему дому, так как тот ближе.

Мы не говорим весь остаток пути. О чем тут можно говорить? Я даже слово вымолвить не могу после того, что перенесла, чувства страха, тоски и противного облегчения поднимаются, как цунами, в моем сердце.

Дмитрий спас меня, но такой высокой ценой.

Он – убийца.

Какая-то часть меня всегда это знала. Та часть, которая наблюдала, как они со Славой вышибали дерьмо из Антона, я осознавала, что такое возможно. Что это разрастется и станет чем-то ужасным. Я не хотела признаваться в этом самой себе, но сейчас нет никаких сомнений – я понимаю, кто он.

Не из-за того, что Дмитрий убил тех людей. Это не первые люди, которых он отправил на тот свет. Мой мужчина был слишком быстрый и слишком опытный для первого раза. И теперь, кажется, он тоже на грани, но у меня ощущение, что это больше из-за беспокойства обо мне.

Я смотрю на Дмитрия, полуденный свет делает тени на его лице более драматичными. Он едет осторожно, стараясь не привлекать внимания, потому что наши тела все еще испачканы кровью. И когда, наконец, мы подъезжаем к моему дому, то оба вздыхаем с облегчением.

– Джоанны не будет дома, она на работе, – говорю я, и он кивает, выходя из машины и открывая для меня дверь. У меня нет ключей, я иду к моему окну в спальне и поднимаю его. Оно никогда не запирается, несмотря на мои жалобы хозяйке с десяток раз, но на этот раз я благодарна, что она лентяйка.

Дмитрий прокрадывается сразу за мной, оглядывая комнату. Она простая, голая и, должно быть, выглядит убого в его глазах. Как общежитие бедной студентки, сырое и слегка пахнущее плесенью.

– Я подожду, – говорит он.

Я думаю, Дмитрий хочет дать мне время побыть в одиночестве, чтобы обдумать произошедшие события. Чтобы дать мне путь к отступлению на случай, если я захочу бежать. В случае если я не смогу разобраться, кто он на самом деле.

Но Дмитрий понятия не имеет, что я знаю все. Что его насилие, его связи одновременно притягивают и отталкивают, но мощная сила удерживает меня на его орбите.

– Ты можешь присоединиться ко мне, – говорю я мягко, и это самый сюрреалистичный момент. Мы оба покрыты брызгами крови, стоим в моей темной спальне, и напряжение между нами накаляется до предела.

Дмитрий заключает мое лицо в свои руки, прежде чем я могу пошевелиться, а ртом находит мои губы. Через несколько секунд он подхватывает меня под попу, поднимая и прижимая к стене. Я в ловушке между ним и стеной, чувствую, как его сердце колотится в грудной клетке.

Я чувствую пульсирующую эрекцию и выгибаю спину, отчего мужчина одобряюще рычит. Потянув меня от стены, Дмитрий под моим руководством направляется к ванной комнате, мы не отрываемся друг от друга больше, чем на секунду, пока включаем воду и снимаем окровавленную одежду.

Адреналин проходит по моим венам, и когда мы попадаем в душ, где теплая вода льется на наши обнаженные тела, мы, как животные, ощупываем друг друга. Я просто хочу почувствовать его на себе всем телом. Ощутить его силу и понять, какой же идиоткой я была.

Я обвиваю его шею, и мы жестко и страстно целуемся, а его член упирается мне в живот.

– Дмитрий, – хнычу я, и его руки напрягаются, как будто он инстинктивно знает, что мне нужно. Что я хочу чувствовать его защиту, его силу.

– Я с тобой, – бормочет он мне на ухо, прежде чем прикусить его. – Я боялся, что никогда не увижу тебя снова.

Я сглатываю, и Дмитрий поцелуями спускается вниз к ложбинке моей шеи, потоки воды льются по его волосам.

– Я так боялась, что ты придешь домой вечером и заметишь мое отсутствие слишком поздно. Почему ты вернулся так рано?

– Я вернулся со встречи с адвокатом и хотел рассказать тебе, как все прошло. Когда увидел, что охранник в отключке, я начал переживать о тебе.

– Я так рада, что ты приехал пораньше. Я так испугалась, что ты не узнаешь обо всем до вечера...

Он посасывает мою чистую кожу в ответ, его рука скользит по моим бедрам и попке, нежно, чтобы не ранить мою ушибленную плоть.

Как Дмитрий может быть таким внимательным, добрым и в то же время таким холодным? На его лице нет даже намека на сожаление, так же как и в его действиях. Он оправдан, реабилитирован, и просто держать меня в своих объятиях для него достаточно.

– Я никогда не позволил бы им причинить тебе боль, – бормочет Дмитрий мне в кожу, прежде чем опускает, ставя на пол ванной. Вода льется на нас, как теплый ливень, смывая наши грехи, в то время как он жестким членом трется об мой живот.

Здесь тесно, но нам плевать. Мужчина входит в меня, делая нас одним целым, снова.

– Боже, – задыхаюсь я, и Дмитрий не медлит, трахая меня сильно и быстро. Нет поддразниваний, нет никаких игр, только наши тела, сплетенные в исступленной потребности и желании. Я обвиваю его талию своими скользкими от воды ногами, и готова к его вторжению в себя на столько, что Дмитрий не встречает никакого сопротивления. Меня пугает то, как я возбуждаюсь, насколько мне нужна эта близость перед лицом опасности. Может быть, это все из-за этого. Я чуть не умерла, и сейчас мне необходимо почувствовать себя живой. Но в глубине души я знаю, что это нечто большее. Что-то, без чего я не могу заставить себя жить дальше.

– Я думал, что почти потерял тебя, – рычит он, и я ощущаю, как его член набухает внутри меня. – Я не позволю никому забрать тебя у меня, никогда!

Моя голова на краю ванны, когда Дмитрий подталкивает меня вперед, его ворчание и стоны эхом отражаются от стен душевой. Эротические звуки наполняют мои уши, а мои эмоции – это сплошное возбуждение.

– Дмитрий! – всхлипываю я, когда он подносит свою руку к моей груди, потирая соски, прежде чем ущипнуть и потянуть их.

Боль возбуждает меня, и я кричу громче, звук эхом проходит через меня.

И когда мы, наконец, превращаемся в извивающийся от удовольствия клубок, а потоки воды бьют по нам сверху вниз, на меня, наконец, обрушивается понимание, которое я так долго искала. Я могу принять его таким, какой он есть. Со всеми рисками, тревогами и страхом.

Я принадлежу ему.

Ухмыляясь, Дмитрий помогает мне встать, его кожа покрыта мурашками от холодной воды, и он оборачивает свои большие руки вокруг меня.

Стук в дверь возвращает нас из приятных воспоминаний.

– Сара, ты уже закончила? Мне надо пописать.

Голос Джоанны звучит напряженно, на грани хихиканья, и я заливаюсь румянцем.

– Ага. Секундочку.

Я смотрю на Дмитрия, когда выхожу из ванны, и его темные глаза мерцают коварным наслаждением. Я бросаю ему полотенце перед тем, как в такое же оборачиваюсь сама, и подбираю нашу одежду в пятнах крови.

– Извини, – бормочу я, когда открываю дверь, мое лицо все еще горит от смущения. – Предполагалось, что ты будешь на работе.

– Да, но я прихожу домой на обед, помнишь?

Джоанна проталкивается мимо меня, но только после того как рассматривает Дмитрия сверху до низа; полотенце, накинутое вокруг его бедер, не оставляет много места для фантазии. Он наклоняет голову, прежде чем следует за мной обратно в уединение моей спальни.

– Ну, неловко получилось...

– Почему? – спрашивает Дмитрий, закрывая за нами дверь.

– Она, видимо, все слышала.

Мужчина пожимает своими мощными плечами.

– Не самое худшее, за чем нас могли застукать сегодня.

– Да... черт, ты предупреждал меня. Не стану отрицать.

– Нет, не станешь.

– Я говорила себе, что должна уйти, наверное, миллион раз. Но после того, как я увидела тебя в кафе и поняла, что ты снова со Славой...

По некоторым причинам, это заставляет его сделать паузу.

– В кафе... в тот день ты следила за мной, в дождь?

– Да. Я имею в виду, что видела, как Слава снова звонил тебе, и у меня появилось плохое предчувствие. Когда же я увидела его в кафе после того, как ты ушел, то поняла, что хозяин должен быть посредником и, просто, я очень беспокоилась о том, во что ты влез. Я думаю, не зря, – говорю я со вздохом, хватая обычную футболку из шкафа. – У меня нет сменной одежды для...

Я не успеваю закончить предложение, поскольку Дмитрий опускает свою тяжелую руку мне на плечо и разворачивает к себе, смотря прямо в глаза.

– Сара, ты сказала, что видела, как Слава входил в то здание.

От его тона у меня в жилах стынет кровь.

– Да. Как только ты уехал. Я полагала, что это было заброшенное место.

Мужчина напрягает челюсть.

– Ты фотографировала?

– Ага...

– Ты абсолютно уверена, что это был он? Может, кто-то другой?

– Нет. Я имею в виду, что так не думаю. Я помню его очень хорошо, Дмитрий. Он часто был у нас дома.

Он втягивает воздух сквозь зубы, а его лицо краснеет.

– Что не так?

– Слава не должен иметь ничего общего с этим кафе. Там я встречаюсь с человеком, с которым веду дела. Он даже не должен знать о его существовании.

– Но... что это значит?