Алекс Эбботт - Безжалостный

Мельком взглянув на улицу, я вижу людей, которые спешат скрыться от ливня, и оплакиваю свою удачу. Через приоткрытое окно брызги дождя попадают на мое лицо и щеки, покрывая теплой влагой.

Я как раз собираюсь встать и уйти, смириться с тем, что насквозь промокну, когда один человек попадается мне на глаза. Он выглядит знакомым. Его шляпа закрывает большую часть лица, а куртка задрана на голову, но я возвращаю свою камеру и увеличиваю масштаб.

Пальцы холодеют, тело начинает дрожать, но я все-таки нажимаю на кнопку спуска затвора камеры с десяток раз, прежде чем человек входит в то же самое здание, откуда мой брат только что ушел.

Слава.

Если у меня в голове и были до сих пор сомнения, то они полностью исчезли.

Я закрываю дверь в свой кабинет, блузка и юбка прилипли к телу от влаги. Чувствую себя – и выгляжу – как утонувшая собака, и, вероятно, пахну так же плохо.

Были сомнения, возвращаться мне или нет. Если Слава и Дмитрий приехали в одно и то же заброшенное кафе, определенно между ними что-то происходит. Что-то большое.

Я просто не знаю что именно.

Прислонившись к столу, пытаюсь отдышаться и понять свои беспорядочные мысли, но все бесполезно. Как мне с этим разобраться? Как только попадаешь в мафию, то оттуда нет выхода, не так ли? Я надеялась, что то краткое столкновение Дмитрия с преступностью было периодом, который он перерастет.

Масштаб того, во что он влез, стал до меня доходить, да и все те мелочи, которые Дмитрий говорил мне, и все, что я видела, начало вставать на свои места.

Слишком многое навалилось. Я хватаю фотоаппарат и кошелек, направляясь к двери, как вдруг дверь Дмитрия открывается.

– Сара, я...

Мужчина перестает говорить, поскольку рассматривает мое промокшее тело, и в его глазах искрится веселье. Он совсем не изменился. Тот же Дмитрий, неспособный серьезно относиться к чему-нибудь.

– Выглядишь, как будто посетила бассейн в обеденный перерыв.

Мое сердце заколотилось в груди.

«Он твой сводный брат и он опасен», – говорю я себе, но, замечая похотливый блеск в его глазах, мое тело снова чувствует магнитное притяжение.

Что со мной не так?

– Да, я попала под дождь, – отвечаю я, и дыхание замирает в груди, пока мои дрожащие пальцы сжимаю фотоаппарат. Он опускает взгляд на мою сумочку, затем на камеру, наклоняя голову в бок.

– Фотографировала во время дождя?

Подозрение звучит в его голосе, и я проклинаю себя за то, что так неосторожна. Мне не стоило уходить в середине рабочего дня в любом случае, но я просто задыхаюсь здесь. Не могу найти объяснение.

– Типа того, – говорю я, поднимая сумочку повыше. – Я не очень хорошо себя чувствую, так что собираюсь уйти пораньше.

– Плохо себя чувствуешь? – спрашивает он, повторяя мои слова, и я сжимаюсь, как наказанный ребенок. Он немного старше меня, но эта разница кажется больше, чем сама жизнь.

Я не отвечаю, Дмитрий делает шаг ближе ко мне и перекладывает файл на угол моего стола. С той ночи в его квартире он больше не был так близко, и мое тело жаждет его. Кожа воспламеняется, когда Дмитрий проводит пальцами по моей щеке, а веки трепещут, когда я наклоняюсь к нему несмотря ни на что.

Почему меня так притягивает его темнота?

– Тебя знобит, – говорит он с внезапно обеспокоенным видом и берет фотоаппарат из моих рук, ставя его на стол. – Ты уверена, что это просто из-за дождя?

Заметит ли он, что со мной что-то не так? Сможет ли прочитать меня так же легко, как обычно?

Качаю головой, его присутствие давит на меня. Я тону в нем, и хуже всего то, что практически не хочу бороться с этим. Будучи далеко от него, я могу ясно мыслить. Понимаю, что это все плохая идея.

Но как только Дмитрий оказывается рядом, я превращаюсь в пластилин.

Его пальцы вплетаются в мои волосы и тянут назад мокрые пряди, в то время как его глаза пристально смотрят на меня.

– Ты не можешь обмануть меня, Сара. Никогда не могла. Так скажи мне, что на самом деле происходит. Это из-за того, что случилось у меня дома?

Я качаю головой, чувствуя легкое потягивание своих волос.

Он улыбается, момент триумфа мелькает на его лице.

– Ну, тогда скажи мне, – говорит Дмитрий, его губы задерживаются прямо у моих. Он намного выше меня, но каким-то образом я чувствую его так близко, как если бы просто немного приподнялась на цыпочки. Я снова могу отключить свой разум. И потеряться в его теле, но только на секунду.

– Я видела тебя, – говорю я шепотом, нахмурив брови. – Я знаю, что ты во что-то ввязался, Дмитрий. Во что-то плохое.

Он вскидывает брови, но не выглядит удивленным. Его свободная рука находит мое бедро.

– Где ты видела меня, Сара? – спрашивает он, и его тон серьезнее, чем я когда-либо слышала. Исчезло поддразнивание, легкость. Вместо этого, Дмитрий как холодный дьявол, я только однажды видела его таким, на складе много лет назад.

– В кафе, – шепчу я и больше не могу смотреть на него. Не знаю, это от стыда или что-то другое, но понимаю, что провинилась.

Его пальцы напрягаются в моих волосах, и он заставляет меня встретиться с ним взглядом.

– Ты видела, как я... входил в здание?

Я киваю.

– И где ты находилась?

– На противоположной стороне улицы.

– И ты фотографировала меня в том здании?

Я снова киваю.

Дмитрий чертыхается себе под нос и смотрит на меня.

– Разве ты не уяснила, что случается с тобой, когда ты снимаешь меня, а я об этом не знаю? – говорит он, и предупреждение в его голосе посылает огненно-ледяную дрожь по моему позвоночнику.

Он пугает меня.

Он возбуждает меня.

Я сглатываю и понимаю, что должна тщательно подбирать слова. Хоть и не знаю, что нужно сказать, но точно не то, что поможет вытащить меня из этой неприятности. Я прикусываю свою нижнюю губу, наблюдая за тем, как гнев закипает в его темных глазах.

– Сара, – говорит Дмитрий сквозь сжатые зубы, и я съеживаюсь.

Его рука сжимает мое бедро, другая движется от затылка к ложбинке горла, а большой палец давит на нее в предупреждении, я знаю, он не убьет меня, но все еще чувствую страх.

– Прости, – говорю я громче, чем ожидала. – Я волновалась за тебя.

Он выглядит так, будто находится в состоянии войны.

– Ты должна волноваться за себя, – произносит мужчина сквозь стиснутые зубы. – Ты понятия не имеешь, в какие неприятности могла сегодня попасть, Сара. Ни малейшего понятия. Если бы они узнали, что ты шпионила, тебя бы убили за секунду. Даже шанса бы не дали пожалеть о своих тупоголовых действиях, – Дмитрий отпускает меня, отходит назад и вскидывает руки в отчаянии. – Я должен был догадаться, что ты не сможешь оставить все как есть.

Я делаю шаг назад, вжимаясь плечами в стену, и он снова подходит ко мне, извергая пламя. Меня передергивает, но затем его губы обрушиваются на мои, как будто они его собственность, а его язык исследует мой рот. Я в шоке, и меня переполняют эмоции. Моя дверь открыта, и любой может войти.

Так почему от этого становится лишь горячее, а не страшнее?

– Тебе бы лучше держаться от меня подальше, – говорит Дмитрий, заключая в ладони мое лицо, и его глаза тлеют за темными ресницами. Он крадет мое дыхание, и что-то появляется в выражении его лица, что пробирает меня до костей.

Я делаю глоток воздуха, а потом снова захватываю его губы своими, и мы становимся запутанным клубком из конечностей. Его, кажется, не волнует, что я до сих пор мокрая и пачкаю его идеальный костюм, особенно когда он поднимает меня за бедра, прижимая спиной к стене. Я обнимаю его за шею и не уверена, страсть или страх связывает нас вместе в данный момент.

Это неправильно, но ощущается так хорошо, что на этот раз я поддаюсь. И позволяю своим мыслям просто плыть, теряясь от удовольствия быть прижатой к его сильному телу.

– Тебе не следовало искушать меня, – мрачно произносит Дмитрий. – Ты такая сладкая, – мужчина отклоняется назад, смотря на мое лицо, – ты все еще девственница, да? – спрашивает он, и когда я киваю головой, он тянется к моей шее, исследуя языком нежную плоть. В мире нет лучше ощущений, и я вынуждена задержать вздох наслаждения.

– Мы оба были в безопасности, пока ты не вернулась, – говорит Дмитрий, зубами покусывая ключицы, наполовину собственнически, наполовину поддразнивая. – Так было лучше.

– Нет, не было, – протестую я, запустив пальцы в его волосы, выгибая спину, в то время как мои соски напрягаются под лифчиком. – Каждый день я скучала по тебе.

– Дело не только в тебе и во мне, – говорит Дмитрий, пока его пальцы двигаются вверх по моим бедрам и впиваются в задницу. Он трогает меня с дикой энергией в моем же кабинете. – Если ты хочешь меня, то это будет по принципу или все, или ничего.

И я хочу.

– Все или ничего, – говорю вслух, заканчивая свою беззвучную мысль. Я начинаю тереться об него, и мужчина тянется к своему ремню.

– Нет пути назад. После ты станешь моя, – говорит Дмитрий, и его слова обжигают меня. Мое нутро внезапно наполняется мощными фейерверками, взрывающимися одновременно с его сердцебиением.

Я губами прижимаюсь к нему еще раз и стону ему в рот, чувствуя, что пряжка ремня открывается со звуком, восхищающим меня.

Из его кабинета слышна вибрация – телефон жужжит на столе, но он игнорирует его и задирает мою юбку.

– Это то, чего ты хочешь, Сара? – спрашивает Дмитрий голосом полным желания, и таким соблазнительным тоном, что я киваю, как школьница, которая боится произнести слово. Он пробирается рукой под мою юбку, хватает край трусиков и стаскивает их вниз.

– Дмитрий, – стону я, наклоняя голову назад, мое тело болит и пульсирует от желания. – Я мечтала об этом так долго.

– С тех пор как убежала от меня?

– Я не хотела, – признаю я, и мое тело подогревает мысль о том, как бы он взял меня тогда. Заявил бы на меня права несколько лет назад. Тогда все было бы иначе.

Его рот посасывает мою шею, и знаю, что там останется синяк, но мне так чертовски хорошо и я не переживаю об этом. Я просто хочу больше. Его рука тянет вниз мои трусики, освобождая жар, а его пальцы находят теплый шелк и надавливают.

Я ахаю и закатываю глаза от неожиданного удовольствия. Все тревоги и страхи, которые живут внутри меня, кажется, сосредотачиваются в один комок нервов. Дмитрий ласкает его так умело, распределяя мои соки, пока не покрывает ими меня полностью, а затем тянется к члену, прижимая головку к входу. Мужчина дразнит меня, и это неправильно – так сильно его желать. Я знаю, что это грех – так хорошо ощущать себя с ним, но все, на что я сейчас способна – это застонать от чистого наслаждения.

Тук-тук-тук-тук.

Стук настойчивый, и на секунду мелькает мысль, не раздался ли он в моей голове. Только сейчас до меня доходит, что телефон в его офисе не переставал звонить в течение некоторого времени. Дмитрий опускает меня, быстро пряча свой распухший член обратно в штаны, и идет в сторону своего офиса, и я осознаю, что это не галлюцинация.

Он закрывает дверь в мой кабинет, и я могу разобрать приглушенные звуки, пока Дмитрий разговаривает с кем-то в своем кабинете.

Мужчина возвращается с мрачным лицом, в котором больше нет того жара, который был мгновение назад.

– Кто-то... Кто-то убил маму.

Из-за жужжания в моем ухе я не могу полностью понять смысл слов, которые произносит детектив.

Дмитрий рядом со мной, придерживая меня рукой, мои глаза распухшие от слез. Все, что произошло между нами в кабинете, было мгновенно забыто в беспорядке эмоций и судорожных всхлипов. Дмитрий не плакал. Но за последние часы он постарел на десять лет.

– Мы имеем право, знать, – говорит он, держа мою руку. – Мы ее дети.

– Это деликатная ситуация. У нас пока нет всей информации, поэтому мы должны задать еще несколько вопросов. Чем больше вы сможете нам рассказать, тем быстрее мы сможем со всем разобраться.

Сжав челюсти, Дмитрий согласно кивает.

– Не знаете, были ли у вашей матери враги?

– Моя мать владела многими компаниями, состояла в совете двух групп, и имела больше власти, чем большинство в Нью-Йорке, – говорит Дмитрий со смешанным чувством гордости и волнения. – Невозможно достигнуть ее уровня, не нажив себе врагов.