— Теперь вы в свою очередь непременно должны рассказать мне о моих владениях, — предложил граф.

— С удовольствием, — согласилась Сиринга.

Спустя некоторое время граф неожиданно спросил:

— Скажите, мисс Мелтон, у вас есть еще родственники?

Сиринга отрицательно покачала головой:

— Отец рано лишился родителей, а родители моей матушки порвали с ней из-за того, что она без их ведома обвенчалась с моим отцом. Дедушка скончался вскоре после того, как ушла из жизни моя мама. После его смерти мы остались совсем без денег.

— Нет ли у вас кузин, тетушек или других дальних родственников? — осведомился граф.

— Боюсь, что нет, — ответила Сиринга. — Но даже если и есть, мне о них ничего не известно. — Она на минуту умолкла, но потом негромко добавила: — Вы, наверное, боитесь, что я могу стать… обузой для вас? Обещаю вам, милорд, я приложу все старания… сделаю все что могу, чтобы самой содержать себя.

— Но каким образом вы намерены это делать? Что вы умеете? Есть ли у вас способности к чему-то? — с серьезным видом спросил граф.

— Нет. Не считая того, что я получила скромное образование, я ничего не умею, вот разве что кататься верхом, — чистосердечно призналась Сиринга. — Как вы думаете, я могла бы объезжать лошадей? Мне говорили, что некоторые женщины работают в королевских конюшнях, они учат благородных леди красиво сидеть на лошади, даже если те не умеют хорошо кататься.

— Это не та работа, какую я бы посоветовал вам избрать, — решительным тоном заявил граф. — Надеюсь, мы что-нибудь придумаем, — успокоила его Сиринга. — Я не стану докучать вам, милорд, обещаю вам. Если вы пожелаете избавиться от меня, заприте меня в библиотеке.

Судя по улыбке, ее слова позабавили графа, а в следующее мгновение они въехали в массивные ворота поместья, по обеим сторонам которых застыли, словно часовые, каменные изваяния львов. Сами ворота венчал фамильный герб семейства Ротов. Все это выглядело весьма импозантно.

Ворота — лишь прелюдия, подумала Сиринга, к тенистой аллее с ее вековыми дубами и к самому замку. Кстати, вскоре показался и он, величественно возвышаясь в долине между зелеными холмами. Всякий раз, когда Сиринга видела замок, у нее перехватывало дыхание. Это было поразительной красоты здание с сотнями сверкающих на солнце окон, серебром отражавшихся в водной глади прудов.

— Вам нравится? — услышала она голос графа.

— Восхитительно! — вырвалось у Сиринги. — Каждый раз, когда я вижу это место, мне кажется, что оно стало даже красивее прежнего. Я нигде еще не бывала, и для меня на целом свете нет ничего прекраснее.

— Мне тоже так кажется, — с неподдельной искренностью признался Роттингем.

— Вы ведь наверняка вспоминали о нем, когда находились далеко от дома, — предположила Сиринга.

— Почему вы так думаете? — удивился ее собеседник.

— Я это чувствую, — бесхитростно ответила девушка. — Даже я, хотя и не имею к нему никакого отношения, часто думаю о нем. Когда мне бывает плохо или когда я чем-то напугана, стоит мне вспомнить об этом замке, как у меня тотчас становится легко и спокойно на душе.

Внутренний голос подсказал ей, что граф полностью разделяет ее мысли, хотя и хранит молчание. Он продолжал править лошадьми со сноровкой и ловкостью, которые не могли не вызвать у нее восхищения. Вскоре он остановил экипаж перед огромной входной дверью — вернее, перед ведущей к ней каменной лестницей, после чего, предложив Сиринге руку, помог ей спуститься на землю.

— Добро пожаловать в Кингс-Кип! — произнес он.

Сиринга улыбнулась в ответ. Глаза ее светились счастьем.

— Как замечательно… как восхитительно оказаться здесь… вместе с вами! — задыхаясь от волнения, воскликнула она.

Глава пятая

Заканчивая одеваться, Сиринга что-то напевала.

— Какой сегодня прекрасный день, Нана! — сказала она. — Сегодня нам предстоит много приятного!

— Вы хорошо спали? — осведомилась няня.

— Я заснула сразу, как только моя щека коснулась подушки, — призналась девушка.

Нана вздохнула. Пожалуй, это был вздох облегчения.

— Желаю вам хорошо покататься на Меркурии, дорогая, — сказала она. — Вы выглядите теперь намного лучше прежнего.

— Я и чувствую себя намного лучше, — с улыбкой призналась Сиринга.

Она с удовольствием вспомнила о грандиозном ужине, который подали накануне вечером, и о том, как замечательно было сидеть напротив графа в маленькой гостиной, в которой он любил проводить время, когда оставался один.

На стол одно за другим подавали изысканные яства, и, хотя Сиринга поначалу думала, что страшно голодна, очень скоро она поняла, что больше не сможет проглотить ни кусочка.

Граф с улыбкой наблюдал за ней, когда она с искренним сожалением отказалась от заливного из перепелов и десерта из лимона со сливками.

— Я обещал, что откормлю вас, — посетовал он, — но, похоже, мне это не удастся, если вы и дальше будете отказываться от каждого блюда, которое вам предлагают.

— Я и так слишком много всего съела, — ответила Сиринга, — и все было таким вкусным! Я представления не имела, что еда может быть такой восхитительной!

— Любое блюдо покажется вкусным, когда ты голоден, — улыбнулся граф и поведал ей историю о том, как в Индии он как-то раз долго блуждал по равнинам без еды и воды.

Сиринга поймала себя на мысли о том, что они весь день рассказывают друг другу разные истории.

Они прошли по всему дому, и Сиринга поведала графу все то интересное, о чем в свое время рассказывал ей полковник — про мебель, картины, изысканные предметы искусства, собранные Роттингемами за несколько веков.

В шкафу Голубой гостиной хранились часы, вделанные в кусок хрусталя, которые Карл I подарил сэру Ричарду Роту, прежде чем взойти на эшафот. На стене библиотеки висел портрет его сына, Карла II, написанный в дни его пребывания в Кингс-Кип.

В одной из комнат замка уютно устроился столик из дерева грецкого ореха, который королева Анна подарила графу Роттингему, а также медали, которых он удостоился за победу в поединке с Мальборо. Еще одной ценностью был портрет спящего первого графа кисти Моратти.

— Я правильно подумал, что вы знаете о моем доме больше, чем я сам, — признался граф, когда они вернулись в Зеленую гостиную, чтобы выпить чаю.

Сиринга ложечкой извлекла чайные листья из серебряного заварочного чайника, который в прошлом веке хранился под замком ввиду своей огромной ценности, и перелила бодрящий напиток в красивый серебряный чайник меньшего размера, подаренный графу Роттингему в годы правления Георга I.

К чаю были поданы пирожные, сэндвичи и крошечные булочки. Насытившись, Сиринга расположилась на ковре перед камином у ног графа.

День был теплым, но во всех комнатах пылали камины, поскольку в замке было прохладно и сыровато — в доме долго никто не жил, и, когда Сиринга с графом заглянули в одно из помещений, на них пахнуло холодным затхлым воздухом.

— У вас счастливый вид, мисс Мелтон, — заметил Роттингем.

— Да, я действительно счастлива! — согласилась Сиринга. — Счастлива, как никогда! Возможно, потому, что мне слишком долго было плохо.

Граф не ответил, продолжая молча наблюдать за ней. Он отметил про себя ее нежные, сочные губы, красивый подбородок и длинную шею. Они разговаривали о доме до тех пор, пока не пришло время переодеваться к ужину.

— А ведь я впервые в жизни обедаю одна в обществе мужчины! — призналась Сиринга, когда они вошли в зал, стены которого были увешаны многочисленными портретами былых обитателей замка.

— Для меня это большая честь, — ответил граф.

— Я говорю это на тот случай, если вдруг совершу ошибку или, что будет гораздо хуже, вы посчитаете меня обузой, — честно призналась Сиринга. — Но есть так много вещей, милорд, о которых мне бы очень хотелось поговорить с вами. Так что я прошу заранее простить меня, если я покажусь вам докучливой собеседницей.

— Это вряд ли, — добродушно усмехнулся граф.

За ужином Сиринга все время его смешила, и их беседа текла без всяких пауз до тех пор, пока они не удалились в библиотеку.

— Думаю, мы проведем здесь весь вечер, — сказал граф.

Он обвел взглядом прекрасную комнату, большую часть которой занимали книги. Высокие окна библиотеки были завешаны красными бархатными шторами; в центре, на красивом персидском ковре, стоял массивный письменный стол, а перед камином — удобные диванчики.

— Мне здесь нравится, — бесхитростно призналась Сиринга. — Каждый раз, когда я приходила сюда, у меня возникало ощущение, будто я нахожусь в сокровищнице, полной тайн, куда более ценных, чем алмазы и прочие драгоценные камни.

Роттингем улыбнулся.

— И что вам нравилось читать? — поинтересовался он.

— Я любила читать книги о Карле Втором, — ответила Сиринга. — Их тут много, потому что король какое-то время прятался в этом замке. Подумать только, что он смог вернуться в Англию после долгих лет изгнания! После его возвращения Англия воспрянула духом. Вся страна стала жить веселее, радостнее, и король больше других радовался жизни! — Сиринга замолчала и хлопнула в ладоши. — Я сейчас вспомнила одну замечательную вещь. Я нашла ее в одной из книг этой библиотеки! — взволнованно воскликнула она. — Вы знаете, что ваше имя — Анселин — означает «бог»?

— Да, я знаю об этом, — ответил граф.

— Разве это не странное совпадение, — продолжила Сиринга, — что в тот миг, когда я увидела вас, вы напомнили мне Юпитера? Как вы думаете?

— Действительно, странное! — согласился граф.

Они еще какое-то время говорили о книгах, но вскоре граф заметил, что веки девушки слипаются и она вот-вот уснет.

— Вы устали, — внезапно проговорил он. — Отправляйтесь спать, дитя мое. Мне следовало помнить, что вы слишком ослабли от долгого недоедания.

— Мне действительно хочется спать, — призналась Сиринга. Она встала и, остановившись возле кресла, тихо сказала:

— Спасибо… спасибо вам… за прекрасный день. Как жаль, что он подошел к концу… Но ведь завтра будет новый день, верно?

— Да, конечно, за сегодняшним днем всегда наступает завтрашний, — согласился с ней Роттингем.

Сиринга учтиво поклонилась и, прежде чем граф успел открыть для нее дверь, быстро выскользнула из комнаты.

Наверху, в спальне с огромной кроватью под балдахином, ее ждала Нана.

— Нана, неужели вы все это время ждали меня? — удивилась девушка. — Вы же знаете, что я сама ложусь в постель.

— Я хотела убедиться, что вы живы и здоровы, — ответила кормилица и, немного помолчав, спросила: — Вы, часом, не желаете, чтобы я спала с вами в комнате, мисс Сиринга?

— Со мной? — удивилась та. — Что за странная мысль, Нана!

— Не хочу оставлять вас одну, моя дорогая, — ответила кормилица.

— Я всегда остаюсь ночью одна, — ответила Сиринга.

— Тогда обещайте мне, моя дорогая, что запретесь изнутри на засов.

— Но почему? Зачем мне это делать? — спросила Сиринга.

Кормилица собралась было что-то ответить, но явно передумала и сказала первое, что пришло в голову.

— Поговаривают о разбойниках, что орудуют неподалеку, — пробормотала она.

— Разбойниках?! — рассмеялась Сиринга. — Верится с трудом! Даже если они и появились в округе, им ни за что не попасть в Кингс-Кип. Граф сегодня днем сказал мне, что назначил в замке новых ночных сторожей. Так что вы можете спать спокойно, Нана.

— И все равно, заприте дверь, мисс Сиринга, умоляю вас, — попросила кормилица.

— Ну хорошо, пусть будет по-вашему, если вы на этом настаиваете, — согласилась Сиринга, зевая. — Я слишком устала, чтобы спорить.

С этими словами она просунула голову в ночную рубашку, слыша, как Нана направилась к двери.

— Помолитесь на ночь и закройте дверь! — снова повторила кормилица, выходя за порог.

— Хорошо, — пообещала Сиринга. — Спокойной ночи, Нана. Не беспокойтесь обо мне, дорогая. Спите спокойно.

Кормилица закрыла за собой дверь, и Сиринга осталась одна. Что же так встревожило старую кормилицу? Это так не похоже на Нану. Да и кто может причинить им вред в стенах замка?

Впрочем, девушка так устала, что сразу улеглась в постель. «Помолюсь лежа», — решила она.

Едва закончив первую молитву, Сиринга уснула. Она проспала всю ночь крепко, без сновидений, а проснувшись, почувствовала, что свойственные молодости жизнерадостность и энергия вновь вернулись в ее тело.

Это была замечательная перемена после безразличия и апатии, которые не выпускали ее из своих цепких объятий всю минувшую неделю, когда им с Наной было нечего есть.

Завтрак ей принесла кормилица. Он был изысканным, вкусным и сытным. Девушка поняла, что готова к продолжительной прогулке верхом на Меркурии. Ее любимец также наверняка бодр и полон сил, вдоволь насытившись овсом.