Неправда! Дело не в деньгах. Она очень хотела поверить в то, что достойна любви, ждала чуда, не поездки этой злосчастной, а лишь любви, ощущения избранности и единственности, что была готова придумать и свою любовь к этому человеку. А то, что он решил именно так красиво и ошеломляюще начать их роман, подкупило бы любую женщину. Но почему он оставил ее тут одну, заставил кидаться на шею первому встречному? Устроил весь этот спектакль? Уже второй раз за последние два дня она выслушивает гадости от мужчин, будто занимается черт знает чем. Только черт, похоже, и знает, чем она занимается в этом отеле и в номере в данный момент.

Павел сидел молча. Смотрел на Ларису. Кажется, он ее пожалел. Этого еще не хватало. Пока он орал, она держалась. Теперь на глаза навернулись слезы. И спасительная злость не приходила. Да и на кого злиться?

– То есть ты его не видела?

– Нет.

– А как зовут – имя, фамилия?

– Говорю же, ничего не знаю. Мне все сваха из бюро знакомств принесла. Сказала, чтобы ехала и не выпендривалась, раз уж счастье мне выпало.

– На кой тебе сваха? Ты такая… ты красивая. У тебя что, никого нет?

– Почему же? Даже два любовника. Один приезжает три раза в неделю, другой раз в месяц по настроению. Хотя этот уже и не любовник, а… друг. А с тем я поссорилась. Один принципиально женат, другой – принципиальный холостяк. Понимаешь, мне почти тридцать лет. И я хочу замуж. Это стыдно? Или всем положено, а мне – нет?

– Так выходи замуж.

– Ты не понял? Мне не-за-ко-го вы-хо-дить за-муж!

– Выходи за меня. Я серьезно.

– Ага. Ты переедешь из своего Качканара ко мне, будешь работать автослесарем, и мы будем жить в моей однокомнатной квартире припеваючи. У тебя хоть образование есть?

– Да это-то тут при чем? Тебе деньги нужны, диплом или муж?

– Муж! Нормальный мужик, самостоятельный, с деньгами и с дипломом, чтоб перед подругами не стыдно! И чтобы он меня любил! И я его любила! Ясно?

– А без диплома вам прямо не любовь?

– Пойми, это же разный культурный уровень. Вот я тебе стихи читала, ты смеялся, а ведь не сообразил, в чем дело.

– Слушай сюда: не хочешь ты ни за какой замуж. Потому что если любовь, то плевать, слесарь он или директор, а если замуж – так надо, чтобы не пил и руки чтобы росли не из… ну, в общем, на месте были. Я по всем статьям подхожу. Ну что, выходишь за меня замуж? Вот видишь…

– Неужели тебе безразлично, кто у тебя жена – продавец овощей в ларьке или кандидат наук? Честно.

– Честно? Все равно. Если я ее люблю, то безразлично.

– Потому что для мужчины семья – это полдела. Есть еще работа, карьера. А для женщины – это все.

– Ой, не смеши меня. Ты не замуж хочешь, а просто раз – и в дамки. Чтобы все проблемы по жизни решить. Деньги, жилье, машина, квартира, слава, почет, уважение. Ах да, еще и любовь. Я ничего не забыл? Он тебе все это приносит вместе со штампиком в паспорте, а ты – ам, и съела!

– Да какое право ты имеешь читать мне нотации? – возмутилась Лариса.

– Ладно тебе. Не волнуйся, уже ухожу. Мне чужого не надо. Паршивенькая получилась новогодняя ночка. Вот уж на что не рассчитывал.

Павел ушел. Дверь мягко захлопнулась, и стало оглушительно тихо – народ отрывался в ресторане и барах. Лариса вышла на балкон, здесь музыка стала слышнее, добавились смех и голоса. Да, вечер перестал быть томным. Особенно обидно было то, что Павел просто и четко сформулировал то, в чем Лариса и себе самой-то не признавалась. Всякой откровенности есть предел, дальше она превращается в цинизм, а циничной себя Лариса не считала. Просто она верила в такую возможность. Верить в чудеса – это ведь не цинизм? Интересно, а этот самый таинственный незнакомец тоже здесь, в отеле, он так вовремя прислал поздравление, будто следил за ними. Или его тут нет, раз он до сих пор не пожелал познакомиться лично, позволив ей весь день провести с Павлом? Голова шла кругом от глупых и риторических вопросов. По телевизору натужно юморили, спать не хотелось, сидеть на балконе было холодно. Лариса вспомнила про глянцевый журнал, который купила в аэропорту.

Четыреста десять глянцевых страниц тянули примерно на полкило и обещали как минимум пару часов занимательного чтения. Вообще-то дамские журналы, утеху Эллочки-людоедки, Лариса не жаловала. Во-первых, дорого. А во-вторых, по долгу службы ей приходилось читать столько дури, что дополнительную нагрузку она бы не потянула. Но здесь случай был исключительный, и Лариса с преувеличенным вниманием углубилась в лабиринты дамской психологии, заполошно мечущейся между двумя жизненно важными проблемами: как заставить его жениться на тебе и как от него потом отвязаться. Так… Женщина на грани нервного срыва… Стойкий эффект влажных губ… Как не убить его словом на первом свидании… Антицеллюлитное средство с дренажным эффектом… Дневник бедной Лизы, которая любит женатого… Муж: человек или миф… Твоя секс-машина… Две истории любви в одном флаконе… Многогранное ультраосветляющее окрашивание в один этап… Сорок пять мужских секс-грез… Так, это уже интересно. Грезы отсчитывались в обратном порядке, и на номере двенадцатом («Она – негритянка. Моя ладонь гладит ее черную кожу, и я вновь и вновь наполняюсь желанием…») Лариса почувствовала, что засыпает, причем немедленно. Спасибо журналу – она спала крепко и безмятежно, ей снилась прелестная блондинка в розовом пеньюаре, она очень страдала от своего целлюлита и всем отравляла жизнь. Блондинка походила на Ларису, хотя у нее самой волосы были темные и никакого целлюлита в помине…

Утром Лариса специально отправилась на завтрак к закрытию ресторана, чтобы не встречаться с Павлом. Загорать решила на пляже соседнего отеля. Вечером случилось маленькое происшествие: в коридоре возле своей двери она обнаружила мужской кошелек с изрядной суммой денег. Поколебавшись (как бы чего не вышло), Лариса положила его на место, но из номера все же позвонила на ресепшн – немедленно явился служащий отеля и забрал находку. Оставшиеся до отъезда дни не были отмечены даже столь ничтожными событиями. Больше всего Лариса боялась столкнуться с Павлом, только потом поняв свою глупость: ехать в аэропорт им предстояло в одном автобусе. Но Павел к ней не подошел, лишь равнодушно кивнул издали. В самолете они сидели в разных концах салона, но уже дома, в аэропорту, она успела поймать его внимательный взгляд и быстро отвернулась. За ней опять приехал тот самый таксист, и снова все было оплачено, но на сей раз с ним ехала совсем другая Лариса – погасшая и уставшая. Неожиданно наступила оттепель, и теперь вместо сказочного снега в стекла автомобиля летела мокрая грязь из-под колес встречных машин.

Дома было пусто и тихо. Ни Шкирки, ни кошки, остальное все точно так же, как было, когда Лариса бесшумно закрыла дверь, отправляясь в новую жизнь. Опять вечер, телевизор, плед. Елка – глупое пластмассовое сооружение с раздражающе яркими огнями гирлянды. Неуютно приткнувшись на краешке дивана, Лариса подумала, что ее любовно обставленная квартира с головой выдает унылое положение хозяйки – старой девы. Большие цветы в дорогих напольных горшках, стеклянный журнальный столик с изящной вазочкой и композицией из трав, множество привезенных из поездок милых и совершенно ненужных безделушек – ракушки, статуэтки, рамочки для фотографий, куколки… Ежу понятно, что в этом маленьком дамском мирке нет и не было никогда мужчины, и ребенка нет, и жизни тоже никакой не наблюдается, потому что если бы здесь жила семья, все эти финтифлюшки давно бы раскурочили, перебили и свалили в кучу в кладовке. Не квартира, а музей памятных безделушек, в котором и она сама не живет, а ест, спит, смотрит телевизор. От этих мыслей Лариса затосковала еще сильнее, заболела голова. Что с ней произошло? И произошло ли что-нибудь? Может, все это – плод бурной фантазии? На сей раз – никаких материальных свидетельств, которые можно поставить на полочку в дополнение к имеющимся. Даже фотографий не осталось. Лишь странное ощущение, что ее обманули. И проделали так тонко, что обижаться не на что. Пригласили-свозили-заплатили, не обманули и не побеспокоили, даже о такси позаботились. Пять дней отдохнула, как королева. Отчего же так гадко на душе? Наверное, она сделала что-то не так, чем-то его разочаровала.

И самое главное – что будет дальше? Ждать новых приключений, ощущая себя лабораторной мышью, о жизненных перспективах которой знают только экспериментаторы? Сочинять истории для мамы, подруг и коллег, потому что правда невообразимо глупа, а легко врать Лариса не умеет? Вот если бы приехала Катерина, она бы решила все мгновенно, но Катерина вернется к Рождеству. Тест для Золушки: что делать, если принц перевернул ради нее полкоролевства, примерил туфельку, туфелька оказалась впору, а принц вдруг жениться раздумал и отбыл восвояси? Мало ли какие у занятого мужчины возникают обстоятельства. Нечего было раскатывать губу.

Нет, она не Золушка. Она – Каштанка, которой гадкий Федюшка дал проглотить кусочек мяса на ниточке, а потом… Лариса разревелась, хотя давно себе этого не позволяла. Она ревела с забытым наслаждением, даже не вытирая слезы, и самозабвенно, как в детстве, жалела себя. «И правильно, деточка, – утешала ее бабушка. – Сама себя с утра не полюбишь, будешь весь день ходить как оплеванная». С точки зрения современной психологии малограмотная бабушка была не права. Сейчас говорят, что себя надо не жалеть, а любить изо всех сил и при любых обстоятельствах, тогда и другие к тебе присоединятся в сладостном порыве. Но Ларисе было плевать на психологию, и она ревела, всхлипывая, тихонько подвывая и уже предчувствуя, что завтра все как-нибудь уладится. Это не конец света, она возьмет себя в руки, обязательно справится и с этим. Ее беспокоило одно: она давно уже так не злилась на мужчин, прощая им все выходки и мелкие обиды, а новый знакомый, то есть незнакомый, сумел задеть за живое, хоть и не обидел ее ничем.

Мужчина из серебристого «Лендкрузера», наблюдавший за Ларисой во дворе и в аэропорту, тоже не спал, хотя вечер был поздний. Он сидел в домашнем халате за письменным столом. Пространство большой комнаты терялось в полумраке. Тяжелые портьеры, мебель темного дерева, книжные полки до потолка – все эти детали неуловимо напоминали кабинет А.С. Пушкина в доме на Мойке, что могло свидетельствовать, впрочем, не об амбициях хозяина, а лишь о том, что нанятый для оформления интерьера дизайнер был или слишком прямолинеен, или, напротив, сверх сметы проявил скрытое чувство юмора. Хозяин, во всяком случае, к соблюдению условностей был равнодушен, наплевательски нарушил замысел дизайнера и водрузил компьютер прямо посреди этого пиршества стиля. Но сейчас компьютер был не у дел. Хозяин дома набрасывал на бумаге какие-то схемы, отодвигая листок за листком и беря из пачки новые. Это помогало ему думать. На листочке, который находился в работе, было написано следующее:

«Плюсы. Минусы.

Мечтает выйти замуж. Имеет любовника.

Готова к переменам. Склонна к авантюрам.

Умеет говорить «нет».

Нежадная.

Далека от бизнеса.

Самостоятельная.

Не привыкла к деньгам. То же самое.

Итог: все это не имеет никакого значения».

Написав последнюю строчку и подчеркнув ее двумя жирными линиями, хозяин дома положил авторучку и, крутанувшись в кожаном кресле, уставился в потолок. Сумеет ли она сделать то, для чего он ее выбрал? Это можно выяснить только при личном общении. Ну что ж, первый шаг сделан. Пора заняться вопросом всерьез. Тем более что время поджимает. За ним могут прийти через месяц, через год, завтра, и у него должно быть все готово. Допустим, не завтра, у него все под контролем. Но все же единственное, что он не может купить за деньги, – время. Время – деньги… Жаль, что нет таких обменных пунктов. А курс был бы покруче, чем японской иены к турецкой лире. Пустая болтовня. Пора спать. Завтра, все завтра…

Утром Лариса немедленно позвонила Катерине. Она не представляла, что скажет на работе по поводу своего романтического путешествия, о котором так опрометчиво проболталась. Могла ведь, черт возьми, сказать, что тридцатого ждет сантехника. Теперь девочки от нее потребуют длинной истории с подробностями, подобные подарки выпадали членам их маленького дамского коллектива нечасто, честно говоря, такое просто случалось впервые, и если Лариса попытается отмолчаться, она наживет себе врагов на всю оставшуюся жизнь. Сочинять не было сил, да к тому же этот выдуманный роман пришлось бы продлевать и подпитывать новым сочинительством, изобретать правдоподобный финал, как делали многие девочки, в общем, резать кошке хвост по кусочкам. Правда была совершенно неправдоподобна. И только Катерина могла найти достойный выход из любого положения. И плевать, сколько там у них на Гоа времени, Лариса ждать не может.

Голос Катерины звучал бодро, что, однако, ни о чем не свидетельствовало. Просто, наверное, Катерина не спит никогда, у нее внутри вечный двигатель на солнечных батареях, вот почему зимой Катерина много времени проводит в солярии.