— Мы составляем программу по сбору средств на нужды библиотеки. Наши спонсоры — закрытый круг, его членам по двадцать — тридцать лет. Я дам тебе кое-какую литературу, ознакомишься. Впрочем, основной момент, о котором тебе надлежит узнать незамедлительно, — это ежегодный банкет по поводу вручения литературной премии. И в этот раз рулим мы: жюри частично состоит из руководителей библиотеки, частично из читательского комитета, определяющего номинантов и призера.

— Кажется, о премии я слышала, — призналась Реджина. Теперь важно плавно перевести разговор на вчерашний инцидент.

— Еще бы!.. В общем, ты ведешь протокол заседания. Обычно этим занимается стажер, но она ушла. Встречаемся в десять, на втором этаже, в зале совета попечителей.

Зал совета — одна из самых богатых секций библиотеки. Наконец Реджине представился шанс лично побывать в ней, своими глазами увидеть ее роскошь.

Вот только надо сначала очистить совесть.

— Понятно, — сказала Реджина. — Знаете, пока есть время, я должна вам кое-что сообщить…

— Не сейчас, Реджина. Идем. — Покинув сайт журнала, Слоан встала и закинула на плечо ремешок сумки «Шанель».

Реджина послушно отправилась вслед за боссом по коридору. Слоан не была настроена разговаривать, поэтому Реджина предпочла помалкивать.

Зал совета попечителей не разочаровал: тиковый пол, белый мраморный камин с искусной лепниной — все это являло собой образец истинной утонченности. Камин был украшен надписью:

ГОРОД НЬЮ-ЙОРК ВОЗДВИГ СИЮ БИБЛИОТЕКУ,

ДАБЫ ЕЮ МОГЛИ СВОБОДНО

ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ВСЕ.

MCMX[5].


Барельефный потолок окаймляли овальные кремовые молдинги. В центре висела массивная бронзовая люстра. Даже со своего места Реджина разглядела украшения в виде масок сатиров и львов.

Она села за стол из темного дуба, примерно посередине. Все места — кроме одного — уже были заняты. Перед каждым гостем лежало по желтому разлинованному блокноту и остро заточенному карандашу и стояло по бутылке воды.

— Дождемся Себастьяна, — прощебетала высоким голосом невысокая брюнетка.

Пока в ожидании последнего участника встречи все переговаривались, Слоан наклонилась к Реджине и прошептала:

— Я представлю тебя, когда все будут на месте. Ждем только директора… вот, собственно, и он. Себастьян Барнс.

Реджина проследила за взглядом начальницы и чуть не потеряла сознание.

В зал совета вошел тот самый мужчина, из четыреста второй комнаты.

Глава 7

— Ну что ж, начнем, пожалуй, — сказал он, присаживаясь во главе стола. В формальной обстановке его внешность впечатляла еще больше; обладатель высоких скул и шикарной гривы темных волос, он запросто мог бы послужить моделью для рекламы «Поло Ральф Аорен».

Реджина сидела от него на приличном расстоянии, но взгляд красавчика уперся точно в нее.

Себастьян Барнс.

Коллекция Барнса.

Заливаясь краской, Реджина уткнулась в блокнот.

— Себастьян, перед тем как начать… — Слоан посмотрела на Реджину.

О нет. Нет-нет-нет!

— …Я бы хотела представить нашего нового библиотекаря, Реджину Финч. Она сегодня ведет протокол заседания.

— Добро пожаловать на борт, Реджина, — сказал Себастьян. Ее имя в его устах прозвучало как-то неестественно. Взгляды собравшихся устремились на Реджину, и та не смогла выдавить из себя даже простейшего «благодарю». Себастьян смотрел на нее без тени стыда, будто Реджина не застала его на месте преступления. Поразительно.

В жизни он такой же, каким Реджина его запомнила, даже лучше: прекрасный, богоподобный. Обладай чертами Себастьяна кто-нибудь другой, его назвали бы просто красавцем, однако темные глаза и лоснящиеся волосы придавали Себастьяну привлекательность, граничащую с экзотической. Вокруг него ощущалось мощное пульсирующее поле энергии, живой и… сексуальной.

Первым делом обсудили ежегодную литературную премию. Судя по всему, последние одиннадцать лет ее вручали весной, но в этом году совет попечителей решил открыть банкетом осенний сезон, чтобы обеспечить приток средств в праздничный период. Внезапное изменение планов не нашло должного отклика.

— У нас не останется времени прочесть все, спланировать… так не пойдет, — высказалась одна женщина.

— Совет считает, что весной наша церемония затеряется на фоне других. А праздники — пора подарков, благотворительных акций, и банкет по случаю вручения премии привлечет к нам необходимое внимание.

— Может, урезоните их? — предложил еще кто-то. — Заявки подали сотни издателей. Это больше, чем в прошлом году, да и времени тогда у нас хватало с избытком. Нам просто недостанет сил как следует оценить всех номинантов.

Себастьян покачал головой.

— Я в меньшинстве, придется поднапрячься.

Собравшиеся взорвались недовольным хором.

— Нам нужны еще читатели, — воскликнула женщина. — Слоан, придется вам взять на себя часть претендентов.

— С удовольствием, — ответила Слоан и до того сильно сжала в руке карандаш, что побелели костяшки пальцев. Сразу видно, удовольствия начальница Реджины отнюдь не испытывает.

— Слоан, все знают, что вы сейчас готовитесь к свадьбе, а чтение претендентов на премию — работа, которая потребует массу сил и времени, — возразил Себастьян. Взглянув на Реджину, он добавил: — Думаю, уместнее будет поручить ее новичку.

— Что? — откликнулись одновременно Реджина и Слоан.

— Хорошая мысль, — заметила маленькая брюнетка. — Свистать всех наверх.

— Минуточку, — попросила Слоан. — Реджина — моя подчиненная, и грамотное распределение ее рабочего времени — моя ответственность…

— Я же не прошу ее читать романы в рабочее время, Слоан. И вы слышали Бетси: дело требует усилий от всех нас.

Себастьян взглянул на Реджину, давая понять, что вопрос закрыт.

— Реджина, отныне вы официальный член жюри. После заседания объясню вам принципы работы. Главная цель нашей литературной премии — поддержать начинающих авторов в возрасте до тридцати пяти лет. Гран-при — десять тысяч долларов. Издатели присылают нам списки своих номинантов, из которых мы отбираем финалистов. В общем, обсудить подробности можем после совещания. Прямо сейчас переходим к осенним номинантам. Джонатан Сафран Фоер[6] выбыл, так что на ноябрь понадобится замена…

Реджина следила за ним во все глаза, едва ли слыша, о чем он говорит. Она еще толком не разобралась в иерархии библиотеки, в сложной и запутанной работе по сбору средств и спонсировании событий, однако сомнений, что Себастьян всегда и везде главный, не оставалось.

Реджина уткнулась в блокнот, лишь бы занять себя, лишь бы не пялиться на Себастьяна. На то, как он жестикулирует сильными руками, как рубашка в полосочку обтягивает его мощные плечи. По улыбке Себастьяна сразу становилось понятно: происходящее в зале совета его мало заботит.

Время непонятным образом и тянулось, и летело незаметно. Казалось, будто с последней песчинкой, упавшей на дно часов, Себастьян исчезнет. Глупость, конечно, однако Реджине хотелось, чтобы заседание длилось бесконечно. Только бы еще побыть в одной комнате с Себастьяном.

— Мне пора идти, — сказала Слоан. — На встречу, обед с Ист-Сайдским обществом читательниц.

Реджина взглянула на часы — почти полдень.

— Мы все равно почти закончили, — ответил Себастьян, поднимаясь из-за стола. — Реджина, задержитесь на минутку. Я просвещу вас относительно процесса отбора финалистов.

Слоан изумленно обернулась.

— Себастьян, ей пора на работу. — Она делано хохотнула, давая понять: фраза брошена исключительно ради проформы.

— Я украду ее у вас ненадолго. Уж простите, — подмигнул он.

Слоан улыбнулась в ответ и, довольная, будто ее посвятили в некий заговор, удалилась из комнаты.

Остальные участники заседания тоже потянулись к выходу, а когда остались только Себастьян и Реджина, он предложил ей садиться.

— Можно и ближе, — сказал он, возвращаясь на место во главе стола. — Никого не обидишь.

Себастьян с улыбкой взглянул, как Реджина оставила между ними расстояние в четыре места. Услышав последнюю фразу, она тяжело сглотнула и пересела на соседний с Себастьяном стул.

Взглянуть на мужчину она уже не смела.

— Здорово, что ты с нами, Реджина. — Тут она все же осмелилась посмотреть ему в глаза. Себастьян улыбался, будто они с Реджиной хранили на двоих некий секрет. Это в принципе недалеко от истины. Реджина отвернулась.

— Ну и как давно ты здесь работаешь?

— Две недели.

— Ты местная?

— Нет, — ответила Реджина, смущенная вопросами. Они вроде о премии остались поговорить, не о самой Реджине. Себастьян тем временем выжидающе смотрел на нее. Ой, она же не ответила, откуда родом. — Я из Филадельфии. То есть из пригорода, из Мэйн-Лайн.

— А, Мэйн-Лайн, графье, — улыбнулся Себастьян. И ведь непонятно, издевается он или нет.

— Мы не такие, — защищаясь, возразила Реджина.

— Так когда ты переехала в Нью-Йорк?

— Месяц назад.

— Ого, да ты и правда новичок!

Уязвленная Реджина заметила:

— Зато с книгами обращаться умею. Я училась на библиотекаря, у меня специальность. И красный диплом. — Черт, зачем она это сказала? Пусть думает о ней, что хочет.

Себастьян кивнул, словно переваривая поток информации.

— Выходит, читаешь ты быстро? Как относишься к художке? Нравится?

— Да. — Реджина скрестила руки на груди.

— Назови своих любимых писателей.

Реджина подозрительно взглянула на Себастьяна.

— Современных или классических?

— Любых. — Себастьян улыбнулся, явно очарованный или по крайней мере развеселенный.

Смотрит свысока. Но Реджину так просто не смутить.

— Ладно, — сказала она, — Генри Джеймс, например.

— А, знаю, «Зверь в чаще».

— Вы читали его? — поразилась Реджина.

— Чему ты удивляешься? Я изучал литературу и да, читал Генри Джеймса. «Зверь» — один из моих самых любимых рассказов.

— Только один?

— Во главе списка — Раймонд Карвер.

Реджина кивнула. С Раймондом Карвером не поспоришь.

— Ну, начало хорошее, — сказал Себастьян, хлопнув в ладоши. — В том, что касается рассказов, мы с тобой во вкусах сходимся. — Глаза у него загорелись. — Поговорим о современных авторах?

В голове у Реджины внезапно образовалась пустота. С какой стати она должна ему что-то доказывать?! Да будь он хоть трижды специалист по литературе, по современникам ее не переплюнешь.

— Джесс Уолтер, все романы у него потрясающи, ни один не похож на другой. Еще мне нравится Том Перротта, Майкл Шейбон…

— Любопытно, — произнес Себастьян таким тоном, будто открыл для себя нечто новое.

— Что?

— Ты называешь только авторов-мужчин. Должно быть, очень хорошо понимаешь нашу психологию.

Серьезно? Реджина не назвала ни одной писательницы? Черт подери! И чего это Себастьян оценивает ее ответы словно результаты какого-нибудь теста Роршаха?

— Не понимаю, к чему вы, — отрезала Реджина. — Меня так просто не одурачить. Сколько угодно рассуждайте о литературе, это не меняет факта, что вы из тех, кто может… может…

Реджина захлебнулась негодованием.

— Кто может — что? — весело переспросил Себастьян. Да еще улыбнулся так невинно, подавшись вперед… Это уж ни в какие ворота!

— Заниматься сексом в библиотеке, — прошептала Реджина.

— Ну-ну. Не стоит обвинять меня в столь тяжком преступлении, — ответил Себастьян таким невинным тоном, что Реджина на секунду усомнилась: не навоображала ли она себе вчерашний инцидент? А потом он рассмеялся.

— По-вашему, это так смешно?! — возмутилась она.

— Давай не будем забывать, что ты проникла в закрытую часть библиотеки. Это ты у нас плохая девочка.

Резко перестав улыбаться, он взглянул на Реджину так, что у нее внутри все перевернулось. Перед мысленным взором возник образ женщины: как она склонилась над скамьей, как ее волосы разметались по полу… и Себастьян, вновь и вновь с силой проникающий в нее.

Реджина резко встала из-за стола и выбежала из комнаты.

* * *

— Ну и как там библиотечное дело? — спросил Дерек, запуская руку в пачку «Орео» и вытаскивая сразу две печеньки. Ее, Реджины, печеньки.

Реджина взглянула было на Карли — чтобы та научила своего приятеля поведению за столом, однако соседка сидела на стойке, задрав ноги и крася ногти на ногах в неоново-зеленый цвет.

— Э… неплохо, — сказала наконец Реджина. Открыла холодильник и достала оттуда вчерашние спагетти.