* * *

— Ты как тряпка! — заявила Евгения, глядя прямо в лицо своей дочери. — Он поступает с тобой, как хочет, обманывает, даже изменяет у тебя за спиной! А ты, как ни в чем не бывало, собираешься за него замуж!

— Мам, тише! — Наташа укоризненно посмотрела на женщину. — Незачем гостям это слышать!

Они вдвоем готовили ужин на кухне, а в комнате ждали Дима, Яна и Макс.

— И попрошу не обзываться! — добавила девушка.

За те дни, что она жила с мамой, Наташа заметила разницу между тем, как реагировала на ее реплики раньше, и как сейчас. Сейчас Наташе казалось, что мама младше нее самой: иногда такой бред несет, такую необдуманную чушь! Раздражало теперь именно то, что в маминых словах отсутствует логика. А в переходном возрасте бесил просто тот факт, что мама вообще что-то говорит. А ведь мама противоречит сама себе! Зимой, когда Наташа прибежала к ней в слезах, она, наоборот, заступалась за Макса и пыталась его оправдать.

— Если бы он тебя по-настоящему любил, он бы берег твои нервы! — выдвинула очередной аргумент Евгения. — Ему просто приятно, что с ним рядом молодая девчонка! Он же использует тебя для поднятия собственной самооценки!

— Пусть использует, — хмыкнула Наташа. — Я не против. У тебя мясо не пригорело? Что-то паленым пахнет.

А маму нервировало то, что дочь не воспринимает ее слова всерьез. Женя шевельнула носом:

— Это потому что плита новая. Я в духовке только один раз готовила.

Женщина, спрятав ладонь в прихватку, открыла дверцу духовки, слегка выдвинула противень и приподняла лопаткой мясо по-французски. Вся кухня наполнилась вкусным ароматом.

— Наташ, ты хорошенько подумай! Он скоро станет старым и некрасивым! А у тебя все только начинается. Я понимаю, чем он тебя так привлекает. Но молодость проходит. И твоя в том числе.

— Так выйду-ка я за него замуж, чтобы не терять времени! — Наташа улыбалась и продолжала иронизировать. — А то пройдет моя молодость, и нафиг я ему тогда буду нужна?!

— Женечка, я думал, ты не против! — вошел Максим.

— Ой…

Маме стало неловко. В его присутствии запела по-другому:

— Я не против. Лишь бы вы были счастливы.

Макс сел на свободный стул возле Наташи и негромко сказал ей:

— Я уже не знаю, куда мне спрятаться от Димы! Он мне столько ласковых слов говорит! — и, обращаясь к теще, предложил: — Жень, оставляй кухню, иди отдыхать. Мы с Натальей все приготовим.

Женщина колебалась. Предложение заманчивое (уже столько дней после работы приходит домой и готовит на пятерых), к тому же после своих реплик хотелось провалиться сквозь землю. Но она же хозяйка! Все же сложила свои полномочия (читай — прихватку и лопаточку) и вышла из кухни, даже виновато улыбнувшись Максиму.

— Еще скажи, что сможешь найти зятя лучше! — крикнула ей вслед Наташа. — Прекрасно готовит, сам убирает… — и тут же шепнула любимому. — Она меня достала! Почему она так? Мы с тобой уже столько лет вместе, что на нее нашло именно сейчас?

— Ревнует.

— Да ну! Что за глупости?!

Глаза девушки стали круглыми от удивления, она перестала создавать на тарелке шедевр из бутербродов, замерла и уставилась на Макса. Он убеждающее кивнул:

— Да, такое бывает. Ты молода, успешна, причем не в той профессии, где она тебя хотела бы видеть, отсюда следует, что ты самостоятельна и независима. Она, конечно, желает тебе счастья, но для нее это означает, что ты исчезнешь из ее жизни. Зато когда у тебя проблемы, она чувствует себя нужной тебе. То есть, ей лучше, когда у тебя есть проблемы, и ей самой за это стыдно.

— Ты так считаешь?

— По-моему, я знаю ее лучше, чем ты.

Наташа грустно опустила голову. Ирония судьбы. Он прав. Только благодаря ему она вообще стала общаться с родителями.


Внезапно Евгению осенило! Она ворвалась на кухню, где Наташа и Максим весело проводили время, швыряя друг в друга декоративным пенопластовым яблоком, и воскликнула:

— Максим, твои родители ведь живут в соседнем доме. Пригласи их к нам на ужин! Я знаю, ты уже взрослый мальчик, с родителями не ходишь… Но мы хоть познакомимся.

Максим кивнул и набрал сотовый отца. Потом позвонил и Наташиному папе. Почему Женя сама звонить не захотела?

— Алло, Лёха, ты скоро?… Что значит, будешь поздно?… Женя, может, и глава семьи, но я не женюсь без твоего согласия! Давай, приезжай. Мы тут вкусное мясо жарим..! — потом нажал кнопочку на сотовом и объявил: — Вот ради вкусного мяса он приедет!

— У них все так плохо? — спросила Наташа, когда мама снова ушла к себе.

— Пару месяцев назад они собирались разводиться, — ответил Макс.

— Из-за чего?

— Спроси у нее. Это не мое дело, и не мне решать, рассказывать ли об этом их дочери.

— А почему не развелись в таком случае?

— Чтобы не делить имущество. Ты же понимаешь, сколько совместно заработанного накопилось за те годы, что они женаты! Скажем так, у них деловые взаимоотношения. Они как соседи.

— Да, я заметила, что папа ходит спать на новый балкон, — подтвердила Наташа.

В остальном же заметить разницу было невозможно: у мамы с папой никогда и не было никаких объятий или нежностей в Наташином присутствии. Завтракая или ужиная вместе, мама общалась с папой ровно так же, как и с Наташей, а вечером, если Наташа заставала их за просмотром телевизора, папа всегда валялся на диване, а мама вообще сидела в кресле в стороне. А вот Максим целует своих девчонок в обязательном порядке, уходя на работу или возвращаясь из школы, или проснувшись, или ложась спать, или просто так, когда у кого-то из них симпатичная прическа…


Быстренько с помощью Дмитрия и Янки накрыли большой стол в Наташиной комнате и через час уже пили шампанское и обсуждали предстоящую свадьбу. Марии Анатольевне не понравилось, что Наташа принципиально против торжественной части в загсе, но Макс незаметно намекнул, что мамино мнение ничего не изменит. Евгения тоже предпочла бы, чтобы дочь придерживалась принятых традиций, но, тем не менее, даже заступилась за нее:

— Наталья всегда все делает по-своему. И обычно ни о чем не жалеет, а это главное.

* * *

Во вторник пошли подавать заявление в загс. Наташа ужасно нервничала, хотя не ожидала от себя такого. Постоянно о чем-то болтала, все комментировала на свой лад и иронизировала по поводу спокойствия Макса. В той графе, где надо было указать, какую фамилию она хочет носить после свадьбы, написала фамилию Максима. Он заглянул в ее листок, как будто списывал у нее, и воскликнул:

— Ого! Чем я заслужил такое снисхождение? — и ткнул ручкой в ее заявление.

На сей раз Наташа не стала ёрничать. Ответила ему серьезно и грустно:

— Я уже давно не Фролова. Пожалуй, пора, наконец, сменить документы.

Впрочем, ее печаль иссякла довольно быстро — ровно через секунду улыбнулась ему:

— Ты не против, если твоя фамилия станет известной на весь мир?

* * *

Через две недели Дмитрий уехал в Москву, пообещав, что к свадьбе вернется, а Наташа с Яной переселились к Максиму. Наташа немножко ревновала, но оставлять Янку у родителей было некрасиво, да и жить с подружкой в совершенно разных частях города — неудобно.

Когда в первый день совместного проживания Максим пришел ужинать без майки, ночью, уже лежа в постели, Наташа продемонстрировала свою ревность:

— Мне неприятно, что другие девчонки видят твое тело!

Хотя было ужасно душно, но Максим все же прижался к своей невесте вплотную, крепко обняв ее, и поцеловал в кончик носа.

— Малышка, все равно на пляже видят. Так на пляже хоть остыть немного в воде можно, а тут в майке я сума сойду! Ты же в Сочи, забыла? Здесь жарко!

— Купи кондиционер! — надула девушка губки. Ей всегда ужасно нравится, как он ее успокаивает. Задев его совесть, начинала стараться еще сильнее: — На пляже и другие парни есть. А дома ты один! Я же не слепая: Янка так на тебя смотрит!

— Я ее не боюсь! — усмехнулся мужчина. — Зато я боюсь ревнивых женщин!

Наташа поняла, что беседа исчерпана. Забралась на его плечо и примирительно прошептала:

— Я люблю тебя.

— Докажи! — улыбнулся Макс.

Девушка заглянула ему в глаза. Да, такого нахального соблазнительного взгляда шесть лет назад не было… Шесть лет назад она спала там, где сейчас Янка. Сказала мечтательно:

— А помнишь, когда я только переехала к тебе и предлагала тебе переспать со мной, ты говорил, что тебе не нужны доказательства, что ты веришь мне на слово!

— Ну и дураком же я был!

Яна слышала их веселый смех за стеной и представляла, что они там делают… На самом деле ничего ТАКОГО не было: парочка решила «сохранить девственность» до свадьбы, чтобы первая брачная ночь стала действительно долгожданной и незабываемой. Сейчас просто кувыркались по кровати, целовались и щекотали друг друга.


Максим проснулся в десять утра, случайно разбудил Наташу, а потом они вдвоем также случайно разбудили и Янку, устроив маленький грохот на кухне. Уходя на работу, Максим оставил Наташе свою пластиковую карту, попросив ее самостоятельно решить вопрос с кондиционером.

— Распишешься за меня, когда будешь платить, — предупредил он. — Ты же еще не забыла, как выглядит моя подпись? Но если забыла — образец есть на карте.

Его подпись много лет была в ее дневниках. Сначала только рядом с оценками, потом еще и внизу листа вместо родителей. Тогда она повторяла эту подпись со стопроцентной точностью: с ее-то художественным талантом! Улыбнулась: «Я и в загсе могу за тебя расписаться!» «Не надо, я сам!» — отозвался Макс.

Он хочет жениться, это видно. Он любит ее. Почему же она так ревнует к Янке?

Может, потому, что Янка красивая и кучеряво-рыжая? Или потому, что Янка очень темпераментна: парни у нее надолго не задерживаются — ей все время мало. Она говорила, что секс с одним и тем же мужчиной ей вскоре надоедает, из-за этого она рассталась с тем, кого очень любила.


Наташа была чрезвычайно горда, распоряжаясь деньгами Максима. Чувствовала себя полноправной хозяйкой, и от этого ревность уходила на второй план. Узнав, сколько денег на карте, решила, что Максим даже не заметит, если она вместо одной купит три сплит-системы: в спальню, как договаривались, и по одной на кухню и Катину комнату. Потом, как полноправная жена, сама съездила к его родителям, чуть-чуть побыла у них (попили вместе чай с пирожными, которые Наташа принесла в качестве гостинца) и забрала Катю с собой. Позже встретились в городе с Яной, которая сегодня была с экскурсией в дельфинарии, и втроем отправились к Максиму в клуб. А через два дня Максиму уже пришлось ходить дома в майке.


Пока Катя жила с ними, Наташа была спокойна: не переживала из-за того, что Яна в этой квартире — третья лишняя. Но на выходные Котенок снова попросилась к бабушке.

Максим проснулся от жажды. Лень было вставать, но ужасно хотелось чего-нибудь холодненького — смочить пересохшее горло. Макс посмотрел по сторонам: Наташа спит, по-детски положив ладошку под щеку, на электронных светящихся часах полвторого ночи. Тихо встал и вышел на кухню прямо в чем был. Из кухни через закрытую дверь пробивался свет. Увидев его в одних трусах, Яна ойкнула и без особой спешки отвернулась, объяснив с улыбкой:

— У меня бессонница, я тут решила сока выпить…

— Я бы тоже не отказался от сока, — Макс равнодушно подошел к кухонным полкам. Выждав пару мгновений, спросил: — Я тебя не смущаю? Могу пойти одеться.

Янка, продолжая для вида стоять к нему спиной, повернула голову:

— Лучше, наоборот, разденься!

Другой на его месте, наверно, радостно засуетился бы от такого прозрачного намека, но Макс уже давно привык к подобным фривольным замечаниям — они его совершенно не волновали. Мужчина чуть отодвинул Яну, и, как ни в чем не бывало, потянулся в навесной шкафчик за стаканом. Оставил дверцу открытой. У него по всему дому спрятаны презервативы, и за все дни, проведенные в гостях, Яна уже успела это обнаружить. Заметив коробочку, достала ее из шкафа и красноречиво положила на стол. Максим молча пил сок, не сводя с Янки глаз. На маленькой кухне она стояла очень близко — красивая рыжеволосая девушка в коротком кружевном пеньюаре, и хотя она не предпринимала никаких действий, но точно знала, что одного пристального взгляда достаточно, чтобы мужчина начал действовать сам…


Когда Наташа проснулась, Максима уже не было. Вчера он говорил, что к одиннадцати поедет в ресторан подтвердить заказ на свадьбу. Сейчас как раз пятнадцать минут двенадцатого. Понедельник. В пятницу они в гордом одиночестве пойдут в загс, распишутся потихоньку без зрителей, а в субботу будет венчание и сам праздник. А у Наташи сегодня последняя примерка платья.