А ближе к шести часам вечера Мартин спросил:

— Ты придешь на мост, как мы договаривались?

— Нет, конечно! — хихикала Наташа без остановки.

— Жаль, я думал, мне не откажет ни одна девушка… А ты не такая, как все…

…

Через десять минут со стороны режиссеров раздалось:

— Приготовиться к съемке! Массовка — займите свои места. Работники центра, пожалуйста, отойдите от окон!

Наташа села на траву вместе с одной девушкой — обе пациентки на лужайке играют с носовым платочком. Остальные пациенты заняты кто чем. Двое докторов стоят у стены, скрестив руки на груди, — наблюдают за порядком.

— Мотор — камера!

«Хлопушка» с названием сцены и номером дубля… При современных технических достижениях в ней нет никакого смысла, но это дань традициям. По команде режиссера съемочная площадка ожила. Доктора начали переговариваться. Из здания больницы во внутренний дворик вместе с врачом выходит Марсель — главный герой. Вся массовка отрывается от своих дел и смотрит на него с интересом. Атенаис сидит к нему спиной и оборачивается последней. Марсель идет прямо на камеру.

Как всегда, двухминутная сцена снимается целую вечность. Мартин нравится Наташе все больше и больше. Особенно после того, как Марсель впервые после долгой разлуки поцеловал Атенаис, спросив: «Ты помнишь, мы в детстве так делали?» Тогда даже после режиссерского «Стоп!» целоваться не перестали: Наташа так вошла в образ, что ей казалось, что они на самом деле уже целовались — когда-то давно, в детстве, и от этого поцелуя возникала романтическая ностальгия, а Мартин казался давним близким другом. Выполнив все, что прописано в сценарии, начинала импровизировать… Мартин и притягивает ее, и отталкивает одновременно. С ним легко: даже его наглость можно простить за его безупречную нежность и французское умение ухаживать. Он много целует ее французскими поцелуями в перерывах между съемками, водит в рестораны с вкуснейшей французской кухней, угощает высококачественным французским вином, и Наташа чувствует себя на седьмом небе от счастья. Такого всепоглощающего романа не было даже с Максимом…

Но когда Мартин пытается раздеть ее, Наташа его останавливает. Кажется, что он слишком торопится. Максим мог ласкать ее и в одежде так, что она сама готова была разорвать на себе все эти тряпки… Но это был Максим. Был. А Мартин — есть… Уже полтора месяца съемок — и любви, достойной психушки!

* * *

Весна в Сочи — явление противоречивое. Пожалуй, сама «весна» — это короткий коридорчик длиной в пару дней между зимой и летом, когда вдруг температура воздуха подскакивает сразу на 15 градусов, и начинает зеленеть и цвести все подряд. С каждым годом это происходит все позже.

А пока скучный холодный март. Тот самый март, который для Наташи связан с Мартином, а для Максима лишь немногим необычнее всех предыдущих лет, разве что только должностью директора школы.

Макс уже не разрывался на части между школой, клубом и кафе «Ингредиент». Он научился организовывать и распределять свое рабочее время. Быть директором после того, как испытал на себе роли учителя, завуча и отца девочки-подростка, оказалось довольно легко. Тем более, Макс прекрасный хозяйственник — это видно по успешности клуба «Эго». Когда так близко знаешь половину учеников своей школы, очень хочется сделать для них все возможное. Школа должна быть для них еще более привлекательна, тогда они не будут шататься по дворам и подвалам. Вскоре по инициативе Максима Викторовича в школе открылись секции современного танца, гимнастики, фотографии и даже мастерская, где в отличие от уроков труда мальчики не вырезали ложки из куска древесины, а собирали модели самолетов и кораблей, а самые предприимчивые — даже миниатюрные суперсовременные автомобили по собственным эскизам.

Странно теперь было оказаться по служебному положению выше своего друга, ОБЖиста Андрея Михайловича. Но Андрюха не унывал: использовал свои дружеские связи в полной мере. Так что кабинет ОБЖ из вечно темного и мрачного подвала переехал в уличный склад, не используемый по назначению. Теперь после ремонта тут можно было и стрельбу из пневматической винтовки сдавать на здоровье, и видеофильмы по учебной программе смотреть, как в кинотеатре, с хорошим громким звуком и новым современным оборудованием.

В клубе Максим практически прописался. В смысле, жить ходил не домой в Дагомыс, а в клуб. Уже приобрел себе мягкий двуспальный матрас, две подушки, верблюжье одеяло и пару комплектов постельного белья, которое периодически сдавал в химчистку неподалеку. Переночевав на широком раскладном диване, прятал все это добро в выдвижной картонный ящик дивана — и вуаля! Кабинет снова принимает рабочий вид! Запасся зубной пастой и неиспользованными щетками на случай, если ночевать придется не одному… Очень удобно, что после смерти хозяйки этого участка на первом этаже по-прежнему осталась ванная комната: Максим купил туда душевую кабину, чтобы было проще и аккуратнее.

Катюшка в свои десять лет уже вовсю хозяйничала в Дагомысе сама. Хотя ночевала она там далеко не каждый день, чаще, разумеется, оставалась у бабушки с дедушкой, тем более что это в десяти минутах от школы, но, добравшись до папиной квартиры, начинала делать там уборку по полной программе! Наверно, она будет кому-то хорошей женой.

* * *

Инесса хорошеет не по дням, а по часам!

— Ты похудела? Так сногсшибательно выглядишь! — сделал Максим комплимент своей лучшей подруге.

— Спасибо, надеюсь, что это так. Я на вегетарианской диете.

Она любит приходить к нему в клуб, ей нравится и пустой дискотечный зал в обеденное время, и шумный танцпол ночью, и просторный кабинет директора.

— Всегда удивлялась, зачем тебе такой огромный кабинет? Лучше бы больше места под зал выделили бы, разве нет?

— Да я б с удовольствием! Вот только по закону под хозяйственные помещения нужно занять определенный процент общей площади — довольно большой процент, сорок что ли… Если б я сделал кабинет меньше, то больше была бы кухня, например. А кухня у нас и так огромная, там даже лестница на первый этаж никому не мешает.

— Можно, я сделаю температуру на пару градусов выше? — кивнула женщина на кондиционер. — Я не такая закаленная, как ты.

Узкая черная юбка до колен красиво облегает ее фигуру: Инесса наклонилась за пультом от кондиционера на журнальном столике возле дивана, и сквозь ткань юбки проступили следы стрингов и вертикальных лямок на бедрах.

— Пояс, подтяжки и чулки? — тут же хитро догадался Макс.

Инесса оглянулась и мило улыбнулась другу: ее не смущает его любопытство. Никогда.

— Да.

— Покажи?

Инесса чуть-чуть приподняла краешек юбки, продемонстрировав черное кружево чулка и стараясь не показать лишнего.

— Ух ты! — обрадовался Макс и играючи заерзал в кресле. — А можно целиком?

— Нельзя!

— Это так сексуально! Особенно твое «нельзя»!

Множество мыслей понеслось вдруг в его неожиданно замутненной голове. Инесса удивительным образом умеет сочетать в себе «земной» характер и неземную привлекательность, заставляя мужчин то поклоняться ей, как богине, то прыгать в восторге оттого, что с ней так легко. Солнце на закате медленно опускалось возле высотки вдалеке, и тусклый оранжевый лучик, найдя нужное окно, отражался на Инкином лице. То, что Инесса сейчас украшение этого кабинета, было бесспорным. Она давно не стриглась, а сейчас еще и покрасила волосы в ярко-черный цвет — и эта кудрявая копна до пояса как нельзя кстати подчеркивает ее восточную внешность.

Она всегда умела соблазнять! Вот она еще даже не прикоснулась к нему ни разу, а он уже хочет ее бесконтрольно. Может, конечно, лишь потому, что уже знает, как хороша она в постели… Вспомнил, когда они спали с Инессой в последний раз. Тысячу лет назад, когда были просто приятелями. А потом в его жизни появилась Наташка. Не просто девчонка — его ученица, а отсюда сомнения, переживания… И Инесса переживала это вместе с ним каждый день на протяжении всех этих лет! Инесса была рядом с самого начала и до самого конца в его самые важные годы! Тогда-то и стала ему по-настоящему другом. Они оба изменились за это время, и Макс уже не знает, стоит ли уступать своему искушению. Навстречу друг другу — это в разных направлениях. А он предпочел бы и дальше идти с ней — вместе.

— У тебя есть кто-нибудь? — зачем-то спросил он свою подругу. В принципе, мог и не спрашивать: если бы кто-то был, Инесса бы об этом уже упоминала.

Она отрицательно покачала головой и хотела еще что-то добавить, но лишь улыбнулась смущенно сама себе. За эти семь секунд можно было бы дать ей «Оскара» — прекрасно справилась с ролью! Макс так много понял по этой мимике!

— Если что… — намекнул он красноречиво и многозначительно не закончил фразу.

— Ты специально издеваешься? — уточнила она ласково.

Конечно, не случайно! Макс отбросил карандаш на раскиданные на столе листки с меню и продолжил издеваться:

— Интересно, мы оба стали опытнее за последние… семь лет?

— Надеюсь, что да, — Инесса красиво оглянулась на него через плечо, томно и таинственно опустив ресницы.

Макс с таким удовольствием смотрел на нее, что Инесса чувствовала себя невероятно желанной женщиной.

— Не хочешь пожить вместе? — предложил он неожиданно.

— Ох… вот это ты меня… Не в лоб, так по лбу! — смутилась Инесса. — В твоем понимании «пожить» — это составить тебе компанию, пока нет Наташи?

— Объяснить тебе, что такое «пожить вместе»? Мне кажется, мы уже делали это раньше.

— И оба раза это заканчивалось через пару недель.

В их отношениях определенно было больше событий, чем знает Наташа. Мужчина вышел из-за стола, как кот, изящно подкрался к своей подруге и, нежно помяв ее плечи, глубоко вдохнул аромат ее волос.

— Подумаешь над моим предложением? — изо всех сил демонстрировал он свою серьезность.

Инесса развернулась, чтобы сказать ему прямо в глаза:

— Милый, мне кажется, что это жалость с твоей стороны. Меня это унижает.

— А мне кажется, что ты пытаешься забыть незабываемое.

Макс слегка улыбнулся и, обхватив подругу за талию, прижался к ней всем телом — пусть чувствует его напряжение.

— Нет, я не пытаюсь, — сдалась она. ѓ- Это невозможно забыть.

Это танец. Настолько взаимный и синхронный, что кажется, они — одно целое. И никто не стремится прожить эту секунду быстрее — наоборот: насладиться, прочувствовать, взять от каждой секунды максимум! Маяться влечением и бороться с ним — и получать удовольствие от этой трудной борьбы. Вспомнить прикосновение кожи близкого человека, ощутить медленное скольжение рук на своей спине. Прелюдию к поцелую растянуть минут на десять — согласиться на это способны лишь эти двое. Потому что ценители. Потому что знатоки. Все будет, никто не передумает, и некуда спешить. Не удержавшись, схватил ртом ее губу — и тут же отпустил.

Обнять чуть крепче — чуть, так, чтобы обозначить цену деления этой шкалы. Предел еще очень далеко… Ничего лишнего. Просто прижаться щекой и молчать: слова не нужны, ведь этот урок уже давно выучен наизусть.

Срочно в зал! Там темнее. Темнота и отсутствие лишнего позволят забыть обо всем на свете. И воздух — свободный от комплексов и предрассудков: это же танцпол ночного клуба! Заведя ее на одну из маленьких сцен, пригласил подругу на трогательный необозначенный медляк без музыки и слов. Пусть этот огонь сжигает все внутри, но не позволь ему вырваться наружу. Не позволь! Чувствуешь жар друг друга — боже мой, и мы еще одеты?! Сгорай, как спичка, истончайся, растворяйся! Несколько резких движений, потому что очень трудно сдерживать себя: прижать ее к себе покрепче, еще крепче! Обхватить ладонью ее затылок и разрешить себе три секунды поцелуя в подарок за силу воли. И остановиться, не отстраняясь уже от ее лица. Дышать дыханием друг друга. Так близко… Хочется большего. Как давно этого не было! Смелый шаг, дорогая, — языком по шее до самого уха, до мурашек по коже… Без разрешения. Держись! Силой прижал ее спиной к шесту для стриптиза, арестовал ее запястья, поднял над головой и заставил схватиться за шест. Думаешь, все так просто? Дыши глубже. Запас воздуха тебе очень понадобится!

Дыхание перехватывает. Как хорошо, что ты умеешь довести себя до такого состояния, когда разум абсолютно теряет контроль над телом! Природа сама знает, как лучше, а тебе остается только задыхаться от этого безобразия…


— Мне кажется, это было еще лучше, чем сто лет назад! Хотя, что удивительного?

— Я бы хотел, чтобы это было чаще, чем каждые сто лет.

— Насколько чаще?

— Каждый день. А потом, когда привыкнем, пару раз в неделю.

— Нет, Макс, я хочу праздника с тобой, а не будней…