— Я, в отличие от него, не женат, — выдал свой неопровержимый аргумент «образ». Он шел рядом — высокий, самоуверенный, крепкий, в любую секунду готовый прийти ей на помощь — хрупкой, по сравнению с ним, женщине на высоченных каблуках.

— В Вашем возрасте «не женат» — это, скорее, минус, — непримиримо упорствовала Инесса.

— Я давно в разводе. С тех пор, как сын вырос, с бывшей женой никаких отношений не поддерживаю. У меня уже даже внучка есть, недавно родилась.

Последние слова он сказал с такой нежностью в голосе, что Инесса растаяла. Она остановилась, порылась в сумочке, достала солнечные очки, но надевать их пока не стала. Посмотрела мужчине в глаза — голубые глаза в сочетании с темными волосами и заметной проседью по всей голове придавали ему яркости и привлекательности.

— Послушайте, друг, — совершенно серьезно обратилась к нему Инесса. — Вы вынуждаете меня идти туда, куда мне совсем не нужно.

— А куда Вам нужно? — улыбнулся мужчина. — Может, в театр? Сейчас замечательные спектакли идут с Дмитрием Певцовым. Хотите?

— Театр? — удивилась Инесса.

— Я не похож на человека, который любит театр?

— Я не похожа.

— А что Вы любите?

— Кино. Концерты.

— Хорошо. Давайте, я попробую то, что любите Вы, а Вы попробуете то, что люблю я. Итого: у нас есть планы на три свидания.

Инесса улыбнулась и снисходительно покачала головой. По набережной в обе стороны, как муравьи, сновали туда-сюда отдыхающие в простеньких пляжных нарядах, некоторые вообще в купальниках, и Инесса была неоспоримой королевой красоты и элегантности в этом буйстве красок. Гладкая серебристая юбка по колено нежно обтягивала ее аппетитную фигуру, которую Инесса в последнее время старалась держать в спортивной форме, а майка напоминала модную жилетку с клинообразным вырезом, подчеркивающим грудь. Незнакомец с удовольствием бы поглазел на ее тело, но силой воли старался смотреть лишь в монгольские глаза. С возрастом ее внешность приобретала все более отчетливые восточные очертания, и все больше ей хотелось перестать быть лишь экзотической рыбкой в чужих аквариумах.

Она смотрела на незнакомца и понимала, что все ее сопротивление — только лишь из-за того, что он приятель Костика. Она уже давно не убегает от мужчин. Любит смотреть им в глаза и сводить их с ума.

— Почему Вы очки не надеваете? — кивнул незнакомец на аксессуар у нее в руке. Он с таким видом задал этот вопрос, словно и так понимал, почему.

Инесса гордо напялила очки на нос.

— Я Вам позвоню, — сказал мужчина, разворачиваясь и намереваясь возвращаться в кафе. И позже добавил громко уже с приличного расстояния: — Меня Егор зовут.

* * *

— Максим Викторович, это что за конвертик с деньгами Вы мне на столе вчера оставили?

Анна сидела рядом с директором на синем диване в Банке, ожидая, когда высветится их номер электронной очереди.

— Ты же две недели мою работу делала. Это половина моей зарплаты.

— Я думала, что только жена имеет право на половину зарплаты, — хмыкнула девушка.

— Вот я и поделил: половину ей, и половину тебе, — улыбнулся начальник.

— Слушайте, я хотела Вам предложить. Может, лучше не японскую кухню добавлять в наше меню? Японских ресторанов сейчас навалом в городе, мы все равно не сможем нанять на работу настоящих японцев. Мне вот, как вегетарианке, почти нечего заказать в нашем ресторане. Там везде мясо. Может, добавим лучше вегетарианское меню? Я помогу, подскажу.

Максим с нежностью посмотрел в Анино лицо.

— Добавим вегетарианское меню, чтобы Вам было, что заказать в нашем ресторане? — подколол он. — А то японское меню Вам не подходит!

Девушка смутилась.

— Нет, я, правда, хотела предложить что-то оригинальное…

— Да мне, вообще-то, понравилась твоя идея. Это я так, прикалываюсь.

* * *

Как же это здорово — жить вместе! Они, определенно, не жили вместе никогда раньше. И Наташу, и Максима переполняло новое, мощное ощущение радости и комфорта, уверенности в завтрашнем дне и в человеке, который рядом. Максим по-прежнему везде водил ее за руку. «Боится, что я передумаю и снова уеду», — так интерпретировала это Наташа. Она ошибалась. В нем не было ни тени опасений, и он просто пытался внушить эту надежность и ей.

У нее вдруг полностью отшибло всякую стеснительность, словно кто-то нажал на выключатель. Она была готова на все, чего захочет он, и на все, чего захочет сама. Он был очень требователен, правда, в моменты экстаза Наташа кричала: «Отлично, мой мальчик!», и у него переворачивалось все представление о реальности, и вот уже он все делал для нее, для нее, для нее…

Наташа с утра просыпалась вместе с ним, чтобы приготовить ему завтрак, хотя обычно получалось так, что она просто заваривала чай или делала кофе, пока Макс жарил яичницу.

— Я идеальный муж! — ухмылялся он нескромно. — Люблю готовить, всегда удовлетворяю женщину сексуально, педагог по профессии. Тебе что-нибудь еще нужно для счастья?

— Да мне вообще второго пункта достаточно! — смеялась девушка, тут же принимаясь самоотверженно целоваться с ним, отвлекая мужа до тех пор, пока не начинало попахивать горелым.

Отправив его работать, а Катю — учиться, Наташа оставалась дома одна и начинала медленно обходить свои владения. Каждый день, словно не все еще знала наизусть в этой квартире. Две опустевшие комнаты, полностью приобретшие, наконец, спустя столько лет, современный вид, большая яркая кухня — Наташа бродила из угла в угол, как призрак, вдыхала запахи — аромат недопитого кофе, Макс опаздывал; запах горячей плойки, Катя накручивала волосы, ее же духи; запах мокрой земли трех цветочных горшков с фиалками; запахи жизни, запахи семьи.

Потом Наташа не спеша делала макияж, включив телик для фона. Даже смотреть на себя в зеркало было странно: она видела там совершенно взрослую девушку с глубоким пронзительным взглядом. Она стала по-новому краситься — смелее, заметнее, агрессивнее. Нравилось сильно подчеркивать контур глаз черным карандашом и поверх этого растушевывать темные тени. Глаза-то, оказывается, какие выразительные… Интересно, чьи?

После этого ехала к Максиму и Кате в школу. Можно было садиться на другой остановке в другую маршрутку и выходить прямо возле школы, но она любила доезжать от дома до вокзала. А уже оттуда, уверенно шагая до школы пешком, как незнакомец, узнавала Сочи заново. Она уже забыла сентябрьские особенности этого города. Не жарко, в самый раз, хотя солнце все еще нещадно слепит глаза. Значительно меньше отдыхающих, на улицах нет детей, разве только мамашки с колясками: все в школах и детских садах.

— Чем ты теперь занимаешься в роли директора? — спросила она с любовью, усевшись напротив Максима Викторовича за его рабочий стол и подперев лицо кулачками.

— Ой, лучше не спрашивай! — покачал он головой, не поднимая глаз. Ковырялся в каких-то журналах — не школьного, а бухгалтерского происхождения.

— Через год ты сможешь оформить на себя квартиру и уволиться, — напомнила девушка игриво.

Он взглянул на нее, как на сумасшедшую, снисходительно покачал головой и рассмеялся. Она тоже улыбнулась. Школа в его руках моментально расцветала. У охранников теперь была не парта, а что-то типа стойки регистрации. У школьников и учителей — специальные пропуски, которые они предъявляли на входе. Старый стертый паркетный пол в холле и коридорах заменили на новый плиточный. Две угловатые колонны прямо при входе сделали целиком зеркальными — входя в школу, девочки в первую очередь бросали взгляд в зеркало и поправляли растрепанные ветром прически. За колоннами появился гардероб в одном стиле со стойкой охранников, но он пока не работал — верхнюю одежду еще не носят. Далее впереди был широкий светлый коридор в новую школу, где Наташа в свое время выступала в актовом зале. Новая школа не требовала ремонта, оставаясь прежней, и это здание вызывало у девушки мощные приливы воспоминаний. Здесь все напоминало о ее прошлом: каждая ступенька лестницы, каждая дощечка паркета, каждая защелка на створке окна. Она подпитывалась этими воспоминаниями и возвращалась в фешенебельное «старое» здание к мужу в кабинет — писать песни.

— Жень, просто найди мне нужного человека, остальное я сделаю сам! — громко и настойчиво просил Максим Викторович кого-то в сотовом, машинально постукивая по столу обратной стороной шариковой ручки.

— Это не моя… была случайно? — переспросила Наташа, едва он окончил разговор.

Мужчина кивнул. Его сосредоточенный взгляд очень шел к строгому стилю одежды — Наташа прям проникалась важностью его дел.

— Меня не устраивает современная система образования! — воскликнул он. — И не только меня, надо сказать. Пока я был просто учителем, я особо не мог ни на что повлиять. Теперь могу и собираюсь это делать.

— Например? — Наташа с интересом навострила ушки. Она всегда получала огромное моральное удовольствие, когда он делился с ней мыслями о работе.

Максим вышел из-за стола: понял, что поработать сейчас не получится, но порассуждать вслух был не против — это хороший способ упорядочить свои идеи. Он открыл окно, и тихий чистый воздух влетел в маленькое помещение, быстро заняв его целиком. Нажал кнопку на пульте кондиционера — тот щелкнул и притих. Хорошая школа в хорошем спокойном районе.

— Я пока думаю. Много. Подготовку к реальной жизни наша школа, в отличие от всех остальных, уже дает своим ученикам на уроках полового воспитания. А вот знания учащихся по дисциплинам оставляют желать лучшего. Как и везде, в общем-то. Сейчас вся система образования сводится не к получению знаний, а к получению бумажек, циферки в которых якобы свидетельствуют о том, что человек теперь умный. И проблема в том, что нам навязывают это: нам, учителям, — сверху, а мы, в свою очередь, — ученикам. Я хочу попробовать рискнуть и разорвать эту тупиковую цепь. Законными путями что-то пока не получается. Вот уговариваю Женю помочь мне получить для школы статус «экспериментальной». Хочу сократить учебную нагрузку: детям сейчас навязывается много лишней информации…Когда я был завучем, провел исследование успеваемости по классным журналам. Оказалось, если двоечников оставлять на второй год, успеваемость у них не улучшается. Так зачем мучить людей? Может, надо заниматься с ними тем, что им интереснее? А отличники? Они же скучают на большинстве уроков, потому что уже всё усвоили и хотят двигаться дальше, но вынуждены застревать в программе, которая рассчитана на более слабых. Я хочу создать в одной школе разные условия для всех категорий учеников. И хотел бы, чтобы они сами выбирали, какие предметы учить. Например, есть необходимый минимум, но ученик должен выбрать любые пять дисциплин, которые он будет изучать углубленно. Еще мечтаю отменить систему оценок, но это так, из области фантастики…

— Ну, почему же! — через пару секунд возразила девушка. — Думаю, года через три ты добьешься и этого. Все самое лучшее дается с некоторым трудом.

Максим оглянулся на нее — оказывается, она все это время с интересом слушала его и прикидывала сроки.

— А объясни, сель ву пле, чем ты руководствовался, когда просто так завышал ученику оценку? Это разве не противоречит твоему желанию делать упор на знания, а не на «циферки»? У нас девочки, например, считали, что так ты проявляешь к ним личные симпатии.

— Это компенсация за мою принципиальность, — улыбнулся Макс. — Шучу, конечно. Просто пытался стимулировать мотивацию к обучению. Люди не любят постоянно чувствовать свою неуспешность; им нужны всплески, победы. Ты бы не воспарила духом, получив у принципиального учителя высокую оценку?

С ним Наташа задумывалась. Он заставлял ее мозг работать — всегда! — искать обходные пути, узнавать что-то новое, выявлять логические связи. Она никогда не замечала разумом, просто верила влюбленным сердцем, что он лучший учитель. А сейчас видела, во что он превращает их общую школу, и вдохновлялась его азартом.

— Девять лет назад ты был просто красивым мальчиком, проходящим тут преддипломную практику…

И он кайфовал. Жена разделяла его интересы, полноценно участвовала в его жизни, теперь уже во всех сферах без исключений. Это было именно то, чего он хотел: не домработница, а подруга; не тыл, а соратник. Наташа охотно уступала ему главную роль, и поэтому не представляла опасности его планам на жизнь, и это было замечательно!

— А еще раньше я учился здесь на тройки…


Она, конечно, предполагала, что будет натыкаться в школе на Андрюху, все-таки он тут ОБЖ ведет, но все равно вздрогнула от неожиданности, когда услышала за своей спиной:

— Подожди секунду, мне срочно нужно поцеловать эту красавицу!

Наталья оглянулась. Да, голос принадлежал Андрюхе, она не ошиблась, но выражение лица бывшего охранника было непривычно доброжелательным. Он сделал несколько шагов к подружке, приобнял ее и чмокнул в щеку. Сын Рома ждал его чуть поодаль. Паренек был на четыре года младше Наташи, и только сейчас, глядя на этого высокого юношу, она поняла, что Андрей вполне годится ей в отчимы, а Ромка, соответственно, в братья. Последний раз Наташа видела Рому пару лет назад, когда Андрюха брал его на шашлыки, и тогда он еще выглядел ребенком. Она приветственно кивнула симпатичному стройному пареньку, тот ответил тем же.