Под конец следующей песни победила дружба (или усталость). Повиснув у Юрика на шее, Наташа прокричала сквозь музыку запыхавшимся голосом:

— Спасибо тебе большое! — Юрик сразу понял, за что именно. — Не беспокойся, я разберусь.

— Очень на это надеюсь, — ответил он покорно. — Наша с ним дружба в твоих руках.

Под всеобщие аплодисменты танцоры вернулись к друзьям. Не позволив собравшимся сделать ни единого комплимента, Юра сразу же обратился к Максу:

— Ну, как?

— Похоже, я проиграл, — даже не шелохнувшись, ответил тот многозначительно.

Костик тут же схватил со стола статуэтку, за которую они сегодня пьют, и (Наташе показалось, он сейчас размахнется и стукнет кого-то из них) демонстративно вручил награду «победителям», картинно пожав им руки.

— Интересно, каким образом мужик с кинокамерой связан с капоэйрой? — обуваясь, пыталась отшутиться Наташа, чтобы не привлекать внимания к Максу.

— Есть еще желающие составить нам конкуренцию? — уточнил Юрик, проходя к дальнему краю комнаты, к Жанне, которая тут же принялась его поздравительно лапать.

— Ты, кажется, хотела поработать? — шепотом уточнил Максим у бухгалтера.

— Выгоняешь? — удивилась Анна.

— Нет, конечно, — улыбнулся он. И добавил, поднимаясь с дивана: — Просто иду в кабинет и ищу себе компанию.


Юра уверенно схватил Наташу за руку и потащил из вип-зоны. Она подумала было, что танцевать, но мужчина остановил ее в сторонке, и строго сообщил:

— Кто-то из нас должен с ним поговорить!

— Я поговорю, но попозже, — вяло пообещала девушка.

— Тогда я поговорю сейчас, — решил Юрик и направился к выходу из зала, видимо, в кабинет директора.

— Юр, — Наташа схватила его за рукав тонкого свитера. — Я разберусь, доверься мне!

Под оглушающие басы музыки трудно выяснять, кто и когда разберется. Официантка с полным подносом испуганно приостановилась и осторожно обошла в полумраке эту подвижную парочку.

— Наташа! — обернулся мужчина. — Из-за тебя я потеряю друга!

…

Так привычно уже гулять с ним вечером по городу после тренировки. И так приятно. Не нужно ничего прятать, не нужно притворяться. И можно обсуждать не работу или бытовые проблемы, а то, что важнее этого во все времена: чувства, отношения… Этот мужчина будоражил Наташино воображение. Она знала его столько лет, но он никогда не вызывал в ней эротических ассоциаций, был другом мужа, табу. И вдруг — то, о чем говорил Максим: принципы по-прежнему стоят стеной, но для Юры она готова сделать исключение. Он заботился о ней при каждой встрече, и Наташа понимала, что находится в шаге от того, чтобы полноценно влюбиться. Да что там — она бы влюбилась в ту же секунду, как услышала бы первое грубое или хотя бы равнодушное слово от Макса. Но Макс был безупречен, не давая ее сердцу почувствовать себя свободным, и Юра для Наташи оставался лишь предметом сексуального влечения.

Юра ни разу не предложил прекратить их регулярные встречи, хотя неоднократно говорил самому себе, что это обязательно надо сделать, пока все не зашло слишком далеко. Благодаря Наташе, у него улучшились интимные отношения с женой: подпитываясь адреналином запрещенной связи, он возвращался домой с огромным желанием заниматься сексом до потери пульса, чтобы избавиться от этого притяжения хотя бы на время, и жене нравилась его непривычная инициатива.

Наташа могла запросто в перерыве между их страстными боевыми схватками подойти и помять ему плечи, а также, заодно, шею и уже не помять, а погладить, забираясь в волосы до самой макушки. Он говорил «не надо», она отвечала «это по-дружески», и для него это было подходящим оправданием. Жена сделала его супругом и отцом, а Наташа пробуждала в нем мужчину, заставляя расправлять плечи и говорить другим тоном. Она была его допингом, и он не хотел отказываться от этого пристрастия. Утешал себя тем, что фактически не делает ничего плохого.

Спускаясь в лифте, они уже не разговаривали — просто смотрели друг другу в глаза, понимая, что любое слово будет катализатором, заставившим нажать на все кнопки и закоротить электронику. Он удивлялся, что может без всякого повода смотреть женщине в глаза дольше нескольких секунд и не чувствовать дискомфорта. А она понимала, что вся его верность другу целиком в ее руках. Ей нравилось играть с огнем и чувствовать себя роковой женщиной.

— Наверно, нам лучше не подкидывать дров в огонь, — вел правильные беседы Юрик, шагая по знакомому тротуару, глядя себе под ноги, в душе опасаясь, что она согласится с этим, и из его жизни исчезнет такая радость.

— Я хотела бы быть верной, но постоянно ловлю себя на мысли, вдруг такой страсти у меня уже больше ни к кому не будет? Вдруг я сейчас теряю что-то уникальное? Хотя, мучиться от влечения и терпеть — это тоже интересный опыт.

— Как у вас с Максом в постели? Все хорошо?

— Да, — пожала Наташа плечами.

— Твое «да» звучит как «да, лажа полная», — усмехнулся психолог. — Может, тебя из-за этого тянет налево?

— Да нет, он удовлетворяет меня каждый раз, мне грех жаловаться.

— Видимо, это не все, что тебе нужно. Если человек не получает чего-то от партнера, он будет искать это в других. Активно искать или пассивно ждать в зависимости от типа личности, но тем не менее. Так уж устроены люди.

На первом же перекрестке передумали переходить дорогу и свернули в кафе: а то до клуба они так доберутся очень быстро. В маленьком кафетерии на два столика без посетителей барменше было хорошо слышно их голоса, но друзья ничуть этим не смущались.

— Он так по-свински поступил с нами обоими, — напомнила Наталья другу. — Переспал с твоей женой у тебя за спиной, переспал с моей подругой у меня за спиной…

— И что? Теперь мы вправе переспать друг с другом у него за спиной? — нервно хмыкнул Юрик, отхлебнув из чашки зеленого чая с мятой.

Наташа эротично погладила вспотевший от таких разговоров стакан холодного сока и пояснила:

— Или сделать вид, что переспали…

— О-о…

Юрик задумчиво уставился в картину на стене. Абстракция явно была нарисована человеком в сильной депрессии.

— Ты же говорила, что простила его, — подловил ее мужчина.

— Я же не рассталась с ним из-за этого, и не напоминаю даже. Значит, простила. По-другому прощать я не умею.

— Я не буду ему мстить, — покачал Юра головой, сделав еще глоток и всем своим видом показывая, что обсуждать тут больше нечего. Но, взглянув на расстроенное лицо девчонки, объяснил: — Я уже погавкался с ним из-за этого, даже отношения с ним все прекратил. Но он приперся ко мне на работу, я ему врезал хорошенько… Это уже пройденная тема. Не вижу смысла ворошить прошлое снова. Тебе, конечно, сложней.

— И как же мне быть? — устало обратилась она к своему любимому психологу, который уже не раз давал ей дельные советы.

— Знаешь, — сказал Юра задумчиво, — он не всегда был таким. Он никогда не использовал девушек просто для сексуального удовлетворения. Женщин у него было много, но он, как бы поточнее выразиться, подходил к каждой с чувством. Какое-то наивное представление у него было о барышнях, будто это такие цветочки, за которыми надо ухаживать. А в последние годы его отношение к женщинам изменилось. Может, глаза открыл, наконец. После Светкиной подставы с беременностью, например.

— О, Светка, кстати, говорила, что он всегда хранит верность каждой своей девушке! — вспомнила Наташа. — А как мне — так изменять начал! — и спохватилась рассудительно: — Так, может, дело во мне?

— Может, и в тебе. Но он не изменял девушкам, потому что они у него надолго не задерживались, так что это не показатель, — возразил Юрик. — Он быстро прощался после первой же сцены, устроенной ему, после первого же грубого слова. Не давал девчонкам даже второго шанса. Но с тобой он изменился. Я помню, он долгое время был тебе верен и жил вообще без секса. Почему, я не знаю. Могу только предположить, что ты наполнила его жизнь смыслом, дала ему уверенность в будущем. Ведь, начиная роман с ученицей, он понимал, что не будет иметь морального права расстаться из-за первой же ссоры, значит, этот роман априори долгосрочен. И, возможно, когда эта уверенность пошатнулась — начал изменять. А уж с кем изменять, для него вообще не вопрос. Видя женщину, он видит именно женщину, а не чью-то жену или подругу. Поэтому они к нему и липнут, их именно это привлекает. И подумай, за что ты сейчас его хочешь наказать? За то, что с тобой он стал другим?

Наташа немного обдумала новую информацию, но покачала головой:

— Не во всём согласна. По части жен друзей или подруг жены — это должны быть табу в любом случае. Женщин навалом. Я тоже хочу запретного мужчину, а ты хочешь запретную женщину, и мы оба точно знаем, что удержаться — возможно. Надо просто переждать, перетерпеть. Поэтому я и хочу проучить его. Поможешь? От тебя ничего особого не потребуется. Он очень ревнивый, сам все самое худшее себе придумает, нам даже стараться не придется. Только, пожалуйста, если он спросит, спим ли мы с тобой, очень прошу, не отвечай «нет»!

Юра даже не уточнил, а как же ему отвечать на такой вопрос, потому что был уверен:

— Он из чувства вины не спросит. Он же спал с моей женой! Будет молча подозревать, и все.

— Поспорим на шоколадку?

…


Юрик решительно шел в кабинет, и у Наташи не было выбора, кроме как следовать за ним. В коридоре трое молодых людей весело и уважительно охмуряли одну девушку: это бросилось Юре в глаза, ведь привычней в клубах более похабные интонации. Один из охранников, поигрывая связкой ключей, тихо о чем-то переговаривался с напарником возле входной двери, который, в свою очередь, часто поглядывал через плечо на охмуряемую компанией девушку. На пороге директорского кабинета, даже не замешкавшись, Юрик дернул ручку — заперто — постучал. Через три секунды Макс открыл дверь почему-то с улыбкой, по привычке поправив волосы, которые уже и не мешают вовсе.

— Нам надо поговорить, — заявил Юра.

— Ну, раз вам надо — проходите, — ответил парень доброжелательно и отошел в сторону, жестом приглашая их внутрь.

На диване посреди офиса сидела Аня, тоже с точно такой же улыбкой. Наташа с интересом сверила их довольные физиономии — похожи! Визитеры явно прервали какой-то приятный разговор, или не разговор вовсе… Тут времени-то прошло всего ничего, а Макс уже совершенно другой человек! У Наташи это не вызвало ни капли ревности, но вот любопытство разыгралось: что такого Анна могла ему сказать, что он так резко изменился?

Анна понимающе поднялась с дивана.

— Похоже, поработать мне все равно не удастся, так что не буду вам мешать, — сказала она и, подойдя к директору, чмокнула его в щеку (они так здороваются и прощаются по инициативе Максима Викторовича). — Всем счастливо! До завтра, Максим, не забудьте.

— Такое не забывается! — присвистнул он игриво ей вслед.

— Речь о встречной налоговой проверке, — пояснила она Наташе напоследок и закрыла за собой дверь снаружи.

— Что за проверка? — заботливо поинтересовалась девчонка, чтобы потянуть время.

— Да ничего страшного. Одну фирму подозревают в сокрытии прибыли, и нас просят показать все наши документы, где фигурирует эта фирма.

Можно спросить еще, какая именно фирма… Максим таким взглядом смотрел на нее, что она не стала больше нести всякую чушь. Именно на нее почему-то, с легкой улыбкой. Макс присел на краешек своего рабочего стола и скрестил на груди руки. Все шумы, суета и клубная музыка остались за пределами, и тут, в тишине, оказавшись втроем лицом к лицу, и Юра, и Наташа, казалось, забыли, зачем пришли.

— Или это такое кодовое слово у вас? — спохватился Макс. — Давайте, я тоже уйду, чтобы вы могли «поговорить»!

— Да нет ничего между нами! — вспылил Юрик. От Наташи фиг чего дождешься, она полна решимости поиздеваться над мужем по полной программе. — Все, что между нами было, ты видел только что своими глазами! Бесконтактный бой!

— С элементами эротического танца, — кивнул Макс.

— Мы же в ночном клубе! Макс, достал, мы просто решили проучить тебя, сам знаешь, за что!

Тот улыбнулся уже совсем открыто, опустив голову и снисходительно покачав головой.

— Ребят, ну что вы меня за идиота принимаете? У вас такое взаимное притяжение, что это видно невооруженным глазом! Я разбираюсь в этом лучше, чем вы оба вместе взятые!

Он замолчал, спокойно и грустно взглянув на их растерянные лица.

— Вы — двое самых близких мне людей, — сказал он после долгой паузы. — Вы думаете, я вас плохо знаю?

Юра просто терялся, ему нечего было ответить, он чувствовал себя пойманным на месте преступления и ужасно этого стеснялся. А Наташа размышляла только об одном: что означает эта стремительная перемена, это спокойствие?