– Хочешь дождаться Ивонн? Или домой?

Он повернул голову сперва в сторону лифта, потом в сторону выхода.

– Домой, – тихо ответил он.

Я встала, натянула куртку и огляделась в поисках его верхней одежды.

– А где твоя куртка?

– В машине. – Его голос, обычно мягкий и медовый, звучал глухо.

Мы попрощались с Томом. Он согласился подождать Ивонн еще пару минут и пожелал нам благополучно добраться до дома. Я прихватила стаканчик с остатками кофе, и мы с Элиасом направились к выходу. Он шел молча, не поднимая глаз от серого пола и не глядя на меня.

Я протянула ему кофе:

– Хочешь?

– Нет, спасибо.

Я с трудом проглотила то, что осталось на дне, и выкинула стаканчик в урну у входа. Стеклянные двери разъехались и сомкнулись, и ночной мороз стеной вырос перед нами. Элиас, не говоря ни слова, решительно зашагал в одному ему известном направлении, а я, обхватив себя руками, поспешила следом. Меня подмывало нарушить молчание, но я так и не решилась подать голос. Быть может, он просто не в силах сейчас разговаривать.

Дойдя до машины, мы остановились.

– Я знаю, Элиас, ты не любишь оставлять машину где попало. Но мне кажется… я думаю, тебе не стоит садиться за руль. Может, лучше…

Закончить я не успела. По-прежнему не глядя на меня, Элиас молча сунул ключ мне в руку. Я посмотрела на него и вскинула брови. Элиас тем временем подошел к правой передней двери. Я отперла машину, и мы забрались внутрь. В салоне было всего на пару градусов теплее, чем на улице. Заведя мотор, я стала искать на приборной доске кнопку, чтобы включить печку. Поиски затягивались; наконец Элиас пришел мне на помощь и сам включил обогрев.

– Спасибо, – пробормотала я.

Взявшись за ледяной руль, я выехала с парковочного места и вырулила со стоянки на улицу. По дороге в больницу я смотрела в окно и сейчас примерно представляла, как ехать. Последнее, чего я хотела, – это донимать Элиаса вопросами по поводу маршрута.

Он сидел, откинувшись на спинку кресла, уронив одну руку на колени, а другой держась за ручку двери. Его взгляд был устремлен в боковое окно.

Прошла целая вечность, прежде чем машина хоть как-то прогрелась. Я уж думала, что отморожу пальцы. Я тщательно соблюдала все скоростные ограничения, не превышая их ни на один километр в час. На улицах по-прежнему царило веселье, радостный шум доносился даже в салон. Асфальт усеивали красные и коричневые бумажные обрывки от хлопушек. Я сориентировалась, где мы, и стала выбирать улицы потише, где было поменьше праздничного разгула. То и дело я косилась на Элиаса и каждый раз видела все то же: отсутствующее выражение лица и устремленный в окно взгляд.

Может, хоть радио включить? Иногда его монотонное бормотание помогает разрядить атмосферу. С другой стороны – я это прекрасно понимала, – он бы давно сам включил радио, если бы хотел.

А вдруг он хочет выговориться и ждет, чтобы я первая начала разговор? На ближайшем перекрестке, когда мы остановились на красный свет, я решила это выяснить.

– Ты не хочешь поговорить о Джессике? – спросила я.

Он покачал головой, так и не взглянув на меня.

– А о чем-нибудь другом?

Тот же ответ.

– Ладно, – сказала я. – Не будем говорить, если тебе не хочется.

Светофор тем временем зажегся зеленым, и я тронулась.

Я старалась не сводить взгляда с дороги, но мне удавалось продержаться не больше нескольких секунд. То и дело я посматривала на руку Элиаса, лежавшую на коленях.

Мне вспомнилось, как в больничном коридоре я взяла его за руку и почувствовала ответное пожатие. Я стиснула рычаг переключения передач и помедлила, прежде чем отпустить его и потянуться к руке Элиаса. Я почти коснулась его, как вдруг он отдернул руку. Включил радио, словно так и было задумано. Но я не поверила в этот спектакль: слишком уж резкий получился жест.

Снова взявшись за рычаг переключения передач, я заметила, что он покосился в мою сторону. Я попыталась улыбнуться, желая показать ему, что все понимаю и не обижаюсь, но, прежде чем я успела среагировать, он уже снова уставился в окно. И положил руку себе на колени. Теперь мне до нее не дотянуться.

Остаток пути он просидел в этой позе, не шевелясь. Через десять минут мы приехали. Я заглушила мотор, отстегнула ремень и глубоко вздохнула. Атмосфера в машине царила невыносимая. Когда он попадет домой, станет лучше. По крайней мере я на это надеялась.

Выбравшись из салона и захлопнув дверь, я вставила ключ в замок и стала ждать, когда Элиас тоже вылезет наружу. Однако прошло некоторое время, прежде чем он показался по другую сторону от машины и я смогла ее запереть. Он направился прямиком к подъезду. Я прибавила шагу и попыталась его нагнать. Но он внезапно остановился и повернулся ко мне, так что я чуть в него не врезалась. Я ошеломленно посмотрела на него.

– Эмили, – сказал он.

– Что?

Он опустил взгляд на тротуар.

– Давай-ка ты поедешь домой на «Мустанге». У меня есть второй ключ, я заберу машину завтра утром.

На миг я словно приросла к месту. Потом покачала головой:

– Нет, Элиас. Я не оставлю тебя одного.

В его глазах мелькнуло то же странное выражение, что и раньше, когда он садился в лифт и напоследок оглянулся на меня.

– Со мной все в порядке, – сказал он. – Ты правда можешь идти. Я ничего не сделаю с Домиником, если ты этого боишься.

– Нет, по этому поводу я не переживаю. Я… я просто подумала, что, возможно, нужна тебе.

Он издал стон, потер двумя пальцами переносицу и сделал глубокий вдох.

– Послушай, – сказал он, – я очень благодарен тебе за поддержку, которую ты оказала мне в больнице. Но теперь мне лучше, и ты можешь с чистой совестью отправляться домой.

Я вновь покачала головой. Я даже слышать не желала подобных заявлений.

– Но я не хочу домой. Я хочу помочь тебе, Элиас.

Его голос зазвучал громче и жестче:

– Ты полагаешь, что окажешь мне услугу?

Я сделала шаг назад.

– Честно говоря… не знаю. Я… я на это надеялась.

– Зря надеялась! – отрезал он. – Ты окажешь мне услугу, если уйдешь.

Я не понимала, что происходит. Почему он так разозлился?

– Элиас, если это из-за нас, то… – Я сама не знала, как продолжить фразу, но продолжать мне и не пришлось, потому что Элиас перебил меня:

– Эмили, у меня сейчас нет никаких сил это обсуждать. Сделай одолжение, уходи. Ладно?

– Элиас, я…

Что я? Я закрыла рот, потому что сама не знала. И все-таки сделала шаг к Элиасу и потянулась к нему. Но прежде чем я успела коснуться его, он отшатнулся. Я медленно опустила руку. Казалось, она весит тонну.

– Эмили. Я хочу побыть один и прийти в себя. Пойми это, будь добра!

Мгновение я смотрела ему в глаза, затем опустила взгляд и кивнула:

– Если ты так хочешь, настаивать не буду. Я понимаю, тебе нужен покой.

Я надеялась, что выгляжу бодрее, чем себя чувствую. И не важно, каково мне на самом деле. Ничего не имело значения, кроме благополучия Элиаса.

– До дома я и пешком дойду, – сказала я. – Тогда с утра тебе не придется возиться с машиной.

– Нет, – ответил он, – пешком ты не пойдешь. Ни в коем случае. Мне будет спокойнее, если ты поедешь на машине. Мне нетрудно ее забрать.

– Как скажешь, – тихо ответила я.

В последний раз я попыталась заглянуть ему в глаза. Но он отвел взгляд и сунул руки в карманы штанов.

– Если что случится или ты захочешь с кем-нибудь поговорить – звони в любое время, – сказала я.

Он принял это к сведению, но мне показалось, что он не придал моим словам большого значения.

– Правда, Элиас. Это я не просто так говорю.

На этот раз он кивнул и, похоже, все-таки поверил. Хоть по его виду и было ясно, что он не собирается воспользоваться моим предложением. Дышать становилось все труднее.

Он кашлянул.

– В таком случае, спокойной ночи… И спасибо, – сказал он хрипловато, развернулся и исчез за дверью подъезда. Я долго смотрела на деревянный прямоугольник, который нас разделил.

* * *

За что он сказал спасибо? За то, что я согласилась уйти? Или за мою жалкую попытку помочь, из которой ровным счетом ничего не вышло?

Бог его знает.

Только когда на лестнице выключился свет и я поняла, что он добрался до пятого этажа, я побежала обратно к «Мустангу». Забралась в салон, завела мотор. В душе было пусто, а в голове ползали вялые мысли. Единственное, что еще функционировало, было подсознание, которое контролировало, как я веду машину, и в целости и сохранности доставило меня до общежития. Я припарковалась прямо напротив входа. Тут Элиас без проблем отыщет машину.

В комнате было темно. Только ноутбук светился на столе. Я забыла выключить его и выдернуть провод из розетки. Включив свет, я обратила внимание, что Евина кровать не тронута. Вероятно, она останется у Николаса или будет праздновать ночь напролет. Стянув ботинки и сняв куртку, я подошла к ноутбуку, чтобы его выключить. На экране все еще было открытое письмо.

Письмо…

Разговор с Себастьяном…

Первое письмо, пропавшее…

Предстоящий переезд Элиаса…

Все это вдруг показалось мне таким далеким, словно произошло давным-давно, а не месяц назад. События сегодняшнего вечера отодвинули все наши недоразумения и разногласия куда-то далеко. Усевшись за стол, я не могла не перечитать письмо еще раз.


Дорогая Эмили,

я знаю, что обещал оставить тебя в покое. Я сам себя ненавижу за то, что нарушаю собственное обещание. Но иначе не могу.

Нет ничего ужаснее неведения. Я могу сколько угодно гадать, почему ты не отвечаешь на мое письмо. Но я ничего не знаю наверняка. Одно слово от тебя – и я бы понял, как жить дальше.

Прочла ли ты мое письмо?

Неужели я потерял тебя, Эмили? Потерял навсегда?

Или тебе просто нужно время? Тогда скажи мне об этом, и я дам тебе столько времени, сколько есть в мире.

Я знаю, что совершил большую ошибку. И не одну, а много. Я день и ночь думаю, как исправить причиненное зло. Но что бы ни пришло в голову, все кажется ничтожным. Возможно, подобные ошибки исправить невозможно. Они непростительны. Но как бы я хотел попытаться, Эмили! От тебя ничего не требуется. Просто дай мне еще одну попытку. Есть ли у меня надежда на это? Хоть самая маленькая?

Эмили, стоит мне закрыть глаза, и я вижу твое лицо, чувствую твое тело и вдыхаю запах твоих волос. Как я мечтаю еще хоть раз обнять тебя!

Я знаю, что не заслужил этого, но я очень тебя прошу: пожалуйста, дай мне шанс. Даже если я не смогу быть тебе другом, то по крайней мере не гони меня совсем из своей жизни.

Я так раскаиваюсь в том, что сделал, Эмили.

С любовью,

Элиас Шварц.


Как и в первый раз, когда я прочла это письмо, эмоции захлестнули меня. Так много чувства, так много боли было в этих строках, что я словно узнавала в них себя. Сама того не желая, я причинила Элиасу такие же страдания, как и он мне.

Что же между нами происходит? И почему приходится так мучиться, несмотря на то что мы любим друг друга? Когда двое питают взаимные чувства, это же рай земной. Но оглядываясь вокруг, я вижу себя в аду.

Сегодня вечером я как безумная сорвалась на вечеринку, чтобы объясниться с Элиасом. Прошло несколько часов, на дворе глубокая ночь, а я сижу на том же самом месте, и Элиас по-прежнему не знает, что я не получила его письма. Я шмыгнула носом. Иногда жизнь превращается в гротеск.

Может, стоит написать Элиасу? Прямо сегодня?

Или это будет совершенно не ко времени?

Я долго смотрела на светящийся экран. Потом переместила письмо из папки «Спам», сохранила его на жесткий диск и захлопнула ноутбук. На цыпочках проскользнула в ванную и привела себя в порядок перед сном. Вернувшись в комнату, я остановилась перед шкафом. Последние два месяца я избегала его открывать. Но сегодня не выдержала. Распахнув дверцы, я принялась рыться в вещах, пока из самого дальнего угла не вытащила серую толстовку с капюшоном и надписью «Элиас 01». Я сняла лифчик и натянула толстовку. Мягкая ткань коснулась обнаженной кожи, меня охватило знакомое тепло. Я стащила штаны, босиком прошлепала к кровати и юркнула по одеяло.

Прошел час, а я по-прежнему не могла заснуть. Лежала уставшая, измученная, но мысли не давали мне покоя. Наконец я схватила телефон и стала набирать Элиасу сообщение.


От: Эмили

Привет!

Я знаю, что сейчас не время, и могу только надеяться, что ты на меня не рассердишься. Но мне кажется, тебе следует кое-что узнать, пока не возникнут новые недоразумения и не станет поздно.

Я хочу сказать тебе, что только сегодня обнаружила и прочла письмо, которое ты отправил по электронной почте. Не знаю, куда ты положил бумажное письмо, но я его не получала. Я не отвечала на твои послания не потому, что не хотела, Элиас, – я просто о них не знала. Сегодня вечером я пришла на вечеринку только для того, чтобы поговорить с тобой.