Она распахнула окно, чтобы проветрить помещение, выгнала муху обратно на улицу и перемыла всю грязную посуду. В холодильнике ничего не было кроме пары консервированных сосисок, сморщенного помидора и яиц в картонной упаковке. Она обшарила все ящики, даже макароны в доме отсутствовали.

Приготовив из имеющихся продуктов омлет, она позвала Маркуса к столу. Он пришел, тяжело ступая и сутулясь, сел за стол, включил телевизор и машинально съел все, что ему подала Лиза.

- У тебя закончились продукты, где у вас магазин? - спросила она.

Он назвал адрес.

- Мне это ни о чем не говорит, можешь рассказать подробнее, а лучше нарисовать, как туда пройти, - попросила Лиза, подвигая ему блокнот и карандаш.

Взяв нарисованный им план, она пошла к входной двери.

- Лиза, возьми деньги! - крикнул ей в след Маркус. - Кошелек у меня в кармане куртки.

Поразмыслив, что продукты предназначаются ему, она взяла его кошелек и направилась в местный магазинчик, сверяясь с нарисованным им планом.

Притащив две тяжеленных сумки доверху набитые продуктами, Лизавета обнаружила, что в ее отсутствие в доме появился Тим.

При виде Лизы, он засуетился, вновь принялся извиняться, что не смог отпроситься с работы, чтобы встретить ее, и начал помогать разбирать покупки.

Маркус, все еще сидевший на кухне перед телевизором, взирал на происходящее с безразличным видом.

Вдруг Тим остановился и со словами: "я сейчас", ринулся в прихожую к вешалке с верхней одеждой. Вскоре вернулся на кухню с пакетом и достал из него пластмассовую миску, накрытую крышкой.

- Это пудинг, мама просила передать, - протянул он Лизе посуду.

Она приподняла часть пластиковой крышки, посмотрела на серо-коричневую субстанцию, которая ничем не пахла. Не рискнув попробовать, поблагодарила и убрала в холодильник.

Тим еще немного посидел, посмотрел с ними телевизор и после телефонного звонка, как поняла Лиза маминого, отбыл домой.

Закрыв за ним дверь и вернувшись на кухню, она застала Маркуса перед открытым холодильником за пристальным изучением пудинга. Он понюхал его, покачал из стороны в сторону и со словами: "Не своей ли стряпней Изольда довела бедного Бруно до могилы? Теперь за меня взялась?! Ну, уж, нет, я "это" есть не буду!" - выбросил пудинг вместе с миской в мусорное ведро.

- Давай лучше выпьем чаю, - предложил он Лизе.

Та облегченно вздохнула: ну все, "пациент скорее жив, чем мертв", - подумала она. Если он шутит и ест, значит, постепенно оправляется. Он сильный и мудрый, он не станет делать глупости.

Лизавета пробыла с ним около двух недель. Но ее уже ждали дома: звонили ребята, звонила Надя, звонил знакомый продюсер. И после того, как мрачный Бах, звучавший в его кабинете, вновь сменился "Временами Года", Лиза решила, что он сможет побыть некоторое время без нее. Заручившись поддержкой Йохана, Эдгара и Тима, она вернулась домой.


-9-




Лиза летала в Берлин еще несколько раз, тратя на это все заработанные деньги, срывая рабочие графики и ссорясь с Олегом. Пока в последний ее визит, Изольда Майер не высказала ей прямым текстом, что она, мол, слишком зачастила. Что о Маркусе есть, кому позаботиться, а Лизе лучше заняться собственной жизнью. Лиза решила, что может Изольда и права, оставила Маркуса на попечение матушки Тима и ограничилась электронным общением с ним.

Ссоры с Олегом стали все чаще, они продолжали работать вместе, но как-то отдалились друг от друга. Чтобы это исправить, договорились уехать перед Новым годом на родину Олега в Казань и провести там все праздники.

Незадолго до Католического Рождества Лиза получила умоляющее письмо от Маркуса с просьбой приехать и повести с ним праздник. Он сообщал, что устал от назойливой опеки Изольды, та вцепилась в него своими острыми коготками и не дает спокойно жить. А встречать Рождество одному ему будет очень и очень тяжело. Если у нее будут затруднения, он готов оплатить ей перелет, лишь бы она приехала и побыла с ним немного. Еще он писал, что считает Лизу близким и родным человеком, и дороже нее у него больше никого нет.

Она никогда ранее не получила от него таких трогательных писем. Решив, что Изольда скоро окончательно сведет его с ума и его надо ехать спасать, Лиза, не раздумывая, купила билет.

Олегу она сообщила о своей поездке по телефону. Тот молча выслушал ее заверения, что праздники длинные и она обязательно приедет к нему в Казань, ничего на это не ответил, засопел и положил трубку. Решив подумать над этим позже, Лиза начала готовиться к поездке.

Прикупив символический подарок и угощения для Маркуса, она улетела встречать с ним Рождество.

Берлинский аэропорт был весь в огнях и гирляндах, служащие сновали в забавных красных шапочках, и у всех было праздничное настроение. Маркус, как и прежде, встретил ее и Лиза, с удовлетворением отметила, что противостояние с Изольдой явно пошло ему на пользу, он снова стал самим собой и выглядел значительно лучше.

По дороге к нему домой, Лизавета прилипла носом к окну автомобиля и зачарованно рассматривала вечерний город, похожий на пряничный домик, переливающийся разноцветными огоньками. Она считала, что это станет самое незабываемое Рождество в ее жизни.

На следующий день, в Рождественский сочельник, ее разбудил Маркус в маске Санта Клауса и зычным голосом позвал спускаться завтракать. Весь день они дурачились, украшали дом, наряжали елку, готовили праздничный ужин, который получился скорее русско-новогодним: с салатом "оливье" и запеченной курицей, чем традиционно рождественским. Но никого из них это не обеспокоило. В перерывах между делами они пили вино и бесконечно поздравляли друг друга с Рождеством.

К тому моменту, когда вечером они сели за накрытый праздничный стол, Маркус и Лиза были уже пьяны, счастливы и смешливы. Только они успели поднять бокалы и чокнуться ими "за все хорошее", как зазвонил телефон.

- Это она, - проговорил Маркус чуть заплетающимся языком.

- Кто? - не поняла, захмелевшая Лиза.

Маркус скорчил смешную рожу:

- Изольда Майер. Липучка Изольда. Поговори с ней, - сунул он телефонную трубку в руки Лизы, - я не хочу!

- Да, слушаю вас, - постаралась придать своему голосу твердость Лизавета.

- Кто это? - прозвучал в трубке резкий женский голос.

- Кот в пальто, - подумала Лиза, но представилась, - Лиза.

- Это Изольда Маейр, пригласи к телефону Маркуса, мне нужно с ним поговорить, - холодно сказала трубка.

Маркус весело наблюдал за ней и уплетал приготовленный Лизой салат.

- Он не может говорить, - ответила Лиза и неожиданно икнула.

- Почему? - удивилась трубка.

Лиза развела руками, как будто Изольда могла ее увидеть и доверительно сообщила:

- Он ест.

- Прекрати хулиганить и дай сюда Маркуса, - заверещала Изольда.

Но Лиза уже нажала кнопку отбоя и скривилась.

- Обрыв связи, - заявила она звучавшей гудками телефонной трубке.

Маркус снова разлил вино по бокалам, наклонился к Лизе и, показывая пальцем на телефонную трубку, шепотом произнес:

- Она хотела затащить меня в постель.

Лиза в испуге прижала ладонь ко рту, и также показывая на телефонную трубку, удивленно вытаращила на него глаза.

- Да, да, - подтвердил он и предложил. - Слушай, а давай выпьем!

- Давай! - поддержала его Лиза. - Давай выпьем за то, чтобы у всех нас всегда все получалось!

- Не понял, но выпью!

Маркус встал, его чуть покачивало, но он залпом выпил и закусил салатным листом.

Пойдем танцевать, - потащил он Лизу.

Они пытались танцевать вальс, танго и диско, но только уронили елку и чуть не оборвали шторы.

Устав и успокоившись, они стали смотреть телевизор. Увидев, что Маркус дремлет, Лиза растолкала его и отправила спать, а сама убрала остатки еды в холодильник. Грязную посуду сложила в мойку, решив, что займется ей завтра.

Она умылась и поднялась в свою комнату. Натянув ночную рубашку, рухнула в кровать и моментом уснула.

Посреди ночи ее разбудил страшный грохот и звон разбитого стекла. Лиза вскочила, хмеля как не бывало. Быстро спустившись по лестнице, она вбежала в кабинет Маркуса и увидела того мечущимся в страшном волнении по комнате. В руках у него был разбитый фотопортрет жены, по рукам текла кровь, и он бесконечно бормотал "где молоток и гвозди, мне нужен молоток, где гвозди".

Лиза отобрала фотографию Эммы с разбитым стеклом, задвинула ее за шкаф, усадила Маркуса на диван, сбегала за аптечкой и, уже обрабатывая его порезы, выяснила, что большая фотография в тяжелой раме, неожиданно сорвалась, упала и разбилась, чем очень его напугала.

Она замела стеклянные осколки, сделала ему чай и пока он его пил, успокаивала, нежно поглаживая по спине. Уложила в кровать, поцеловала в лоб и, собралась было вернуться к себе, но он неожиданно схватил ее за руку: "Подожди, не уходи. Еще немного побудь со мной", - умолял Маркус.

Лиза присела рядом, облокотившись на спинку дивана, Маркус положил голову ей на грудь и она стала нашептывать ему, что все будет хорошо.

Что произошло дальше, она, как не старалась, объяснить даже самой себе не смогла и детально не помнила. Он перегнулся через нее, выключил настольную лампу, стянул ее вниз, навалился и поцеловал. Почему-то, она не сопротивлялась, а закрыла глаза и отвечала ему. Дальнейшее помнит смутно. Когда вновь открыла глаза, увидела, что лежит обнаженная, а рядом спит Маркус.

Лиза в панике вскочила, подхватила свои вещи, влетела наверх в свою комнату и забилась под одеяло. Нет, такого не могло быть, говорила она себе, уткнув в подушку пылающее лицо. А если не было, то отчего же так волнующе и стыдно.

Наверно это все ей только приснилось, - успокаивала она себя. - Пусть это будет сон. Просто маленький непристойный сон. Сейчас я буду спать дальше, а утром ничего и не вспомню.

Она забылась тревожным сном, но, как назло, утром все помнила и решила проваляться в постели, как можно дольше, не решаясь показаться Маркусу на глаза. Лиза размышляла, как вести себя дальше и решила, что если она сделает вид, что ничего не произошло, то все будет как и прежде.

Лизавета привела себя в приличный вид и спустилась на кухню, где перед телевизором сидел Маркус, читал свою газету и пил утренний кофе.

Пожелав ему сдавленным голосом доброго утра, она тоже налила себе кофе и невозмутимо уставилась в телевизор, чувствуя, что он наблюдает за ней поверх очков и газеты.

Они провели в молчании добрых четверть часа, он смотрел на нее, а она смотрела в телевизор.

Наконец Маркус не выдержал, он отбросил газету, снял очки и сказал ей:

-- Хватит делать вид, что ничего не произошло!

Лизу бросило в краску:

- Ты не понимаешь, - ответила она, закрывая лицо ладонями, - я чувствую себя, как кошка, которая написала в тапки. Мне приятно и стыдно одновременно.

Он хихикнул над ее словами и начал объяснять:

-- Утром, я решил, что мне все это приснилось, но потом нашел твои трусы в постели и понял, что нет.

Лиза хрюкнула в ладони, не смея посмотреть на него.

Он оторвал ее руки от лица, приподнял голову и, смотря прямо в глаза, продолжил:

- У меня не было этого много лет. Эмма давно и долго болела. Я не смог устоять, извини. Я бы не хотел, чтобы это послужило причиной нашего отдаления, я бы больше всего желал, чтобы мы еще больше сблизились. Ты мне очень и очень дорога.

- Куда уж больше сближаться! - съязвила Лиза.

Затем помолчала, помешивая ложечкой остывший кофе и тихо произнесла:

- Я не знаю, Маркус... мне надо разобраться... наверное, лучше ухать домой.

Он изменился в лице, крепко стиснул зубы, подвигал желваками и с трудом ответил:

-- Если ты действительно этого хочешь.

Лиза допила кофе, поднялась наверх, собрала свои вещи и вызвала такси, решив поехать в аэропорт, чтобы там купить билет на любой рейс, даже транзитный, лишь бы быстрее трусливо сбежать из этого дома, где произошло ее грехопадение.

- Ха, смешно, грехопадение в ее-то тридцать четыре года, - усмехнулась она про себя и тут же в отчаянии обхватила голову руками. - Прости меня, Эмма, прости, - мысленно каялась она. - Я слишком перестаралась с твоей просьбой.

Увидев Лизу с дорожной сумкой и такси на улице, Маркус опешил:

- Лиза, что ты делаешь!? Не поступай со мной так! Я отвезу тебя сам!

Она подошла к нему, обняла на прощание и попросила:

-- Дай мне время. Я вернусь, только дай мне время!

И села, не оглядываясь в такси.

-- У МЕНЯ его не так много, - проговорил Маркус вслед отъезжающему автомобилю.

Лизе повезло, она улетела домой вечерним рейсом.


-10-




Ни в какую Казань она не поехала. Провела все праздники дома с мамой в ленивом ничегонеделании.

Больше Маркус ей не писал и она ему тоже. После возвращения Олега с каникул они стали с ним совсем чужими и налаживать с ним отношения не хотелось, внезапно он ей стал совсем безразличен.