– Вам сказано, – продолжила Криста, – что человек, находящийся в клетке, обвиняет вас в преступлении. Мой отец и я говорим на его языке и будем более чем счастливы засвидетельствовать в суде, что вы незаконно похитили его и удерживаете здесь против его воли, что вы принудили его к рабству, преследуя личную выгоду. Мистер Леопольд, мы подробно объясним властям, что это вы – тот, кого следует посадить за решетку.

Лицо Леопольда стало ярко-красным.

– Вы не имеете права мне угрожать!

– Моя дочь не угрожала, – заметил профессор. – Она просто изложила факты. Если вы пожелаете их опровергнуть, это будет ваше слово против нашего.

Жадный владелец цирка против рыцаря Британской империи и представителя аристократии. Криста почти улыбалась.

– Выбор за вами, – продолжил профессор. – Либо вы принимаете достаточную денежную сумму в возмещение расходов по заботе о мистере Драугре в течение полугода, либо испытываете на себе санкции властей. Что выбираете?

Леопольд сквозь зубы шипел ругательства. Он сжал руку в кулак и поднял его в сторону Кристы. Из клетки у себя за спиной Криста услышала угрозы Лейфа в адрес Леопольда, если тот прикоснется к Кристе или ее отцу.

Снова хотелось улыбнуться, но, повернувшись к клетке, Криста увидела большие руки в оковах, схватившие прутья, будто Лейф собирался вырвать их, приложив все силы, и его глаза самого яркого синего цвета, какой она когда-либо видела, и выражение этих глаз обещало месть.

Господи, что они будут делать с этим человеком, когда освободят его? Нельзя будет просто покинуть его. А отец, разумеется, захочет изучить его.

А что, если он и в самом деле так опасен, как заявил владелец цирка?

– Мистер Леопольд… – настаивал отец, – ваш ответ?

– Хорошо, хорошо. Ваша взяла. Давайте деньги. Забирайте его, тем лучше, и больше не показывайтесь здесь!

Профессор кашлянул.

– К сожалению, такой суммы у меня при себе нет. Придется подождать здесь, пока моя дочь вернется с деньгами.

Леопольд выругался и ушел.

Криста поняла намек и поторопилась к карете. Полчаса спустя она вернулась в лагерь циркачей с увесистым мешочком золотых соверенов. Отец отнес их в вагончик мистера Леопольда, потом вернулся к клетке с крупным мужчиной, которого Криста видела раньше; у этого человека на щеке был шрам.

Бормоча ругательства, человек вставил ржавый железный ключ в замок и открыл дверь клетки.

Криста стояла рядом, когда дверь распахнулась и огромный светловолосый человек спустился по деревянным ступеням. Когда он выпрямился в полный рост, Криста увидела, что он выше ее по крайней мере на шесть дюймов.

Это было поразительно.

Он спокойно стоял перед отцом, пока толстый мужчина (она вспомнила, что его звали Снивли) нагнулся, чтобы снять оковы с лодыжек, потом освободил запястья. Оказавшись на свободе, Лейф сразу же с рычанием схватил мужчину за грудки, поднял и затряс с такой силой, что Криста испугалась, не закончится ли все переломом спины.

– Лейф! Прекратите! Если вы его покалечите, вас точно засунут обратно в клетку! – воскликнула она на древнеисландском.

Их взгляды встретились, в его взгляде Криста прочла неистовство. Мгновение он продолжал держать мужчину в воздухе. Потом ее слова, видимо, усмирили порыв ярости, и он откинул Снивли, словно мешок отбросов.

– Друг мой, – обратился профессор к Лейфу, – вам нужно научиться контролировать ваш взрывной темперамент, если вы собираетесь жить среди цивилизованных людей.

– Я контролирую темперамент, – ответил Лейф. – В противном случае этот мерзавец был бы уже мертв.

Криста подавила усмешку.

– Думаю, нам самое время удалиться, – объявил отец.

– Я не уйду без моих вещей.

Лейф взглянул на Снивли, поднимавшегося из грязи.

– Скажите ему, пусть вернет меч и остальные вещи, которые у меня украли. – Он взглянул на обезьянку, карабкавшуюся по прутьям клетки: – И скажите, что Альфин пойдет со мной.

– Альфин? – повторила Криста.

Он указал на животное размером не больше его кисти.

– Альфин – единственный друг, который у меня был эти полгода. Я не брошу его здесь.

Криста вздохнула:

– Посмотрим, что можно сделать.

Она перевела слова Лейфа, указав на обезьяну, а Снивли пробурчал что-то, что она не расслышала.

Лейф угрожающе шагнул к нему, Снивли поднял руки и отступил.

– Скажите этому парню, пусть забирает обезьяну. Скажите, я схожу за его вещами.

Лейф потянулся к Альфину, тот взобрался по руке и уселся на плечо с уморительно смешным видом. Кристе пришлось признать, что животное это сообразительное, хотя понятия не имела, как с ним быть.

Не знала она и что делать с Лейфом.

Несколько минут спустя толстяк вернулся. Он положил на землю тяжелый меч Лейфа в ножнах из толстой кожи вместе с подвеской из оленьего рога, покрытой резьбой, и нарукавной повязкой, тоже явно принадлежавшей Лейфу.

– Скажите, что его одежда разорвана в клочья о скалы.

Криста кивнула, перевела, мужчина торопливо удалился. Отец направился прочь, а Лейф собрал свои немногочисленные пожитки и нагнал его. Криста не обращала внимания на людей, мимо которых они проходили: двое мужчин, один из них почти голый, и рослая женщина рядом с ними. Дойдя до кареты и ожидавшего кучера, троица остановилась.

– Отец, что нам теперь делать?

– Что? А-а, да-да… нам обязательно нужно поговорить. – Он взглянул на светловолосого гиганта: – Лейф из Драугра, тебе некуда идти. Это ясно. Ты можешь пожить у нас, пока не появится возможность уладить твои проблемы.

Криста предвидела такой поворот.

Лейф явно размышлял на эту тему.

– Мне понадобится корабль, чтобы вернуться домой. – Он взглянул на лондонские улицы, кишевшие народом. – Это место, где вы живете… как оно называется?

– Лондон, – ответил профессор.

– На Драугре юноши много лет мечтали увидеть дальние страны… места, о которых предки рассказывали в сагах. Только дерева больше не было, не было возможности построить парусник, подобный тем, какие строили наши праотцы, великие воины викинги. Потом у северного конца острова разбился о скалы корабль, и у нас появился шанс.

Он взглянул на Кристу, глаза его были такие глубокие, что она утонула в них. Лейф снова заговорил с ее отцом:

– Я уехал с острова, чтобы открыть для себя мир… научиться всему, чему сумею. Пока я познал только жестокость, но думаю, здесь можно найти и доброту. Теперь мне тем более нужно научиться всему, чему смогу. Ты меня научишь?

Профессор буквально просиял:

– Мы заключим договор, ты и я. Я буду учить тебя, если ты будешь учить меня!

Лицо блондина расплылось в широкой улыбке, сквозь бороду сверкнули белые зубы. Черты его лица преобразились, а глаза засияли еще ярче на фоне загорелой кожи.

Он стоял почти нагой, и Криста вдруг впервые увидела в нем мужчину. У него было тело воина-викинга, поразительно мужественное, с мощными бицепсами, вызвавшее у Кристы легкую дрожь в позвоночнике.

Наверное, отец заметил направление ее взгляда, потому что открыл дверь кареты и вынул из-под сиденья одеяло. Он накинул одеяло на мощные плечи Лейфа, обезьяна в мгновение ока переместилась, потом вернулась на прежнее место.

– Я думаю, на тебя уже посмотрели много людей.

Лейф просто кивнул. Прижимая к себе одеяло, он подождал, пока Криста поднимется в карету и усядется.

Профессор сел в карету следующим, за ним вошел Лейф, заполнив собой все внутреннее пространство. Когда карета тронулась в путь, Криста поймала себя на том, что вглядывается в его лицо, высокие скулы и необычайно синие глаза.

Ей хотелось знать, сколько ему лет и как он мог бы выглядеть без длинных волос и бороды.

Глава 5

Они стояли втроем перед парадной дверью городской усадьбы Хартов.

– Ему нужна кое-какая одежда. – Криста пыталась не смотреть на мощные ноги, видневшиеся из-под одеяла, которое Лейф прижимал к широким плечам. – Ему нужно побриться и постричься.

– Да-да, конечно.

Отец перевел разговор Лейфу, у того слегка напряглась челюсть.

– Если ты хочешь жить здесь, тебе придется научиться жить, как живем мы, – объяснил профессор. – Ты ведь этого хочешь?

Лейф перевел взгляд с отца на Кристу и кивнул:

– Я здесь. Иного выбора у меня нет.

Войдя в холл, он взглянул на свет, мерцавший сквозь хрустальные подвески люстры у себя над головой, потом – вниз, на пол из черно-белого мрамора. Дом был богатым и красивым. Маргарет Харт воплотила в нем свои дизайнерские замыслы. Гостиные, утренняя комната и комнаты для гостей были отделаны в светлых жизнерадостных тонах и обклеены обоями нежных цветов. Мужские комнаты – кабинет, библиотека и бильярдная – были оформлены панелями темного дерева и обставлены резной мебелью.

Лейф разглядывал элегантный интерьер гостиной, и Криста видела на его лице изумление. Он подошел и поднял лампу из хрусталя:

– Это для света?

– Да, – ответила Криста. – Там сжигается масло.

– Это неплохая мысль. Мы пользуемся свечами и факелами.

Она подавила улыбку. Лейф отошел от нее, сел на диван бежево-золотистого бархата. Он подвигался вверх-вниз, испытывая пружины на прочность, потом взглянул на Кристу с отцом:

– Никаких шкур? Мы пользуемся волчьими шкурами, чтобы сохранить тепло.

Волчьи шкуры! Она указала на камин, отделанный мрамором:

– Мы топим углем.

Криста наблюдала, как он передвигается по комнате, поднимая то один предмет, то другой – вазу клуазоне, небольшой живописный портрет матери Кристы, серебряный подсвечник со свечой из пчелиного воска.

Отец дал Лейфу несколько минут, чтобы тот освоился в гостиной, потом направился к нему:

– Чуть позже я покажу тебе весь дом. Покажу кое-какие вещи, которые ты, наверное, никогда не видел, они могут тебя заинтересовать.

Лейф просто кивнул, непрерывно рассматривая разные предметы.

– А пока почему бы нам не подняться наверх, и я позвоню камердинеру. – Профессор скользнул взглядом по длинным волосам и тяжелой бороде Лейфа. – Нужно кое-что сделать. Давайте узнаем, справится ли Генри с такой задачей.

Он улыбнулся Кристе:

– Прошу прощения, дорогая.

Она кивнула:

– Пока вы заняты, я постараюсь найти ему какую-нибудь одежду.

Отец поднял коричневые, с проседью, брови:

– Это будет непросто.

– Я что-нибудь придумаю.

– Скиннер! – позвала она, войдя в конюшню.

Появился высокий крепкий мужчина.

– Хочу попросить вас об услуге.

Кучер выслушал предложение и усмехнулся.

Двадцать минут спустя Криста вернулась в дом с парой коричневых брюк, домотканой рубашкой с длинными рукавами и парой сапог.

Она направлялась по коридору в комнату отца и застыла на месте, когда дверь ванной распахнулась и она увидела Лейфа, стоящего посередине лишь в повязке из белого льняного полотенца, обернутого вокруг бедер.

Лейф тряс головой, словно большая мокрая собака, разбрызгивая воду по всей ванной комнате и в коридоре. Взгляды его и Кристы скрестились, у нее перехватило дыхание.

С коротко подстриженными волосами и чисто выбритым лицом Лейф из Драугра был невероятно красив. Высокие скулы, прямой нос, челюсть тонкая и упрямая… Улыбнувшись, он показал белоснежные зубы.

Взгляд ее по собственной воле переместился вниз по телу Лейфа. Теперь, когда не стало густой светлой бороды, грудь его была полностью открыта. Она была мускулистой и слегка поросшей золотистыми волосками.

Взгляд ее опустился ниже, на единственную часть тела, которая была благопристойно прикрыта. Полотенце шевельнулось, резко дернулось и начало подниматься, а глаза Кристы расширились от шока. Она снова перевела взгляд на лицо Лейфа и увидела, что у него поднят уголок губ.

– Леди, надеюсь, вы довольны увиденным. Вы сами понимаете, какое удовольствие доставляете мне.

Криста резко отвернулась, лицо пылало. Она слышала, как пищит обезьянка, будто смеется. С трудом сдерживаясь, Криста промчалась по коридору, рывком открыла дверь в комнату отца и вошла.

Профессор, сидевший у комода и читавший книгу, снял очки в серебряной оправе.

– Что такое?

– Это… этот человек. Тебе надо с ним что-нибудь сделать.

– Дорогая, я стараюсь изо всех сил. Генри побрил его и постриг. Он довольно тщательно вымылся. Я думаю, он выглядит намного лучше.

Он выглядит лучше, это верно. Лейф из Драугра красив, как запретный грех, и сложен, как бог викингов, он самый лучший образчик мужчины, какой когда-либо видела Криста.

Она отдала одежду отцу в руки.

– Вещи будут немного тесны, но по крайней мере он будет одет.

Отец кивнул.

– Я отнесу ему прямо сейчас.

Криста проследила взглядом за отцом, прошедшим по коридору и скрывшимся в ванной комнате. Он вернулся несколько минут спустя.

– Он одевается. Я уверен, что он голоден. Я предложил ему поужинать с нами. Пусть Кук поставит еще прибор, ты скажешь, дорогая?