— Благодарю, Ньюман, — с гордостью ответил Макс — Ньюман был скуп на похвалы. — И все-таки я очень долго учусь…

— Тут торопиться ни к чему, сэр. Знаете, как говорят опытные лошадники — если кажется, что дело идет слишком медленно, не спеши. Но у вас природный талант — лошади вас слушаются.

— Так и есть, — подтвердила Кэро, когда Ньюман увел жеребенка.

Макс обрадовался еще больше. Кэро хвалила его реже, чем Ньюман. Будучи сыном графа, Макс привык к подобострастию, поэтому теперь очень ценил честность Кэро — ее похвалы всегда были искренними.

— Рад услужить.

— С лошадьми главное — доверие и терпение, Макс. Здесь не поле боя, — Кэро указала на леваду, — победителя и проигравшего нет. Или оба выиграют, или оба проиграют.

— Совсем как в браке.

— Именно.

Кэро хотела привычным движением преодолеть ограду, однако Макс удержал ее за локоть. Она поморщилась.

— Нет, выйдем через ворота, — проговорил Макс.

— Вовсе ни к чему кудахтать надо мной, будто наседка, — возразила Кэро.

— Будь моя воля, я бы вас вовсе из дома не выпускал.

— И уже через неделю я бы взбесилась от скуки. Кроме того, если посадите меня под замок, сочту своим долгом сбежать через окно.

— Раз так, пусть местом вашего заключения будет моя постель.

Глаза Кэро игриво блеснули.

— А вот этот приказ я, пожалуй, исполню.

Наклонившись, Макс поцеловал ее, положив руки на округлившийся живот. Казалось бы, за столько времени страсть должна была угаснуть. Не говоря уже о том, что по мере приближения родов тело Кэро менялось.

Но — ничего подобного. Конечно, о некоторых видах плотской любви пришлось забыть, но изобретательная Кэро придумывала все новые и новые способы. Тело беременной Кэро казалось Максу безумно соблазнительным.

— Вы делаете большие успехи, — произнесла Кэро, когда они вышли за ворота. — Впрочем, я не удивлена. С лошадьми вы работаете так же старательно, как с расходными книгами, и уже выучили все родословные. Хотя, признаюсь, не ожидала, что вы задержитесь достаточно долго, чтобы освоить все эти премудрости.

— Отчего же?

— Вы привыкли к придворной жизни, залам парламента, участвовали в великих битвах. После такого простая деревенская жизнь должна была показаться вам слишком скучной.

— Признаюсь, я и сам раньше так думал. Но оказалось, мне по душе здешняя жизнь и заботы, которыми мне бы и в голову не пришло заняться в Суинфордском поместье. Приятно учить лошадей — мне ведь уже приходилось обучать солдат. Честное слово, теперь я люблю Дэнби не меньше, чем вы.

— Однако странно, что полковник Брендон совсем вас не торопит.

— Раз уж я до сих пор не уехал, дождусь, пока родится ребенок.

— Вы правда хотите остаться? — удивилась Кэро.

— Правда.

— Откровенно говоря, так мне будет легче.

И мне тоже, подумал Макс. Обеспокоенный угрозой проклятия, Макс не желал покидать Кэро ни на минуту, хотя помочь ничем не мог, только ободрить. А работа на конюшнях и впрямь действовала на него успокаивающе и умиротворяюще.

Макс даже начал сомневаться, стоит ли принимать предложение полковника… Ведь тогда ему придется расставаться с Кэро и ребенком на несколько месяцев подряд.

И вдруг Кэро громко ахнула.

— Что-то сегодня сильно, — проговорила она, прижав ладонь к животу.

— Что с вами? — сразу встревожился Макс.

— Пустяки, небольшой спазм. Миссис Дрюри, экономка, сказала, что перед родами такие боли — обычное дело.

— Уверены? Может, послать за повитухой?

— Опять кудахчете… — шутливо произнесла Кэро, но неожиданно умолкла. Лицо исказилось от боли, дыхание участилось.

— Позвольте отнести вас в дом, — попросил испуганный Макс.

— Я прекрасно могу дойти сама, — рассердилась Кэро.

— Тогда хотя бы обопритесь на мою руку. Немедленно посылаю за повитухой.

Тут у Кэро начался еще один приступ боли. Она отчаянно вцепилась в руку Макса и, к его тревоге, даже не стала спорить.


Прошло уже десять часов, а схватки все усиливались. Более того, они стали чаще. Прибыла повитуха. Далси и экономка бегали туда-сюда с горячей водой, свечами, готовили напиток с горячим молоком и вытирали пот с лица Кэро платками, пропитанными лавандовой водой.

Макс то нервно ходил по комнате, то усаживался рядом с ней, однако помочь был бессилен, только массировал ей спину и держал за руку во время особо жестоких схваток. Глядя на запястья, Макс понял, что у него непременно останутся синяки.

* * *

Прошла ночь, наступило утро. Страдания Кэро возросли, однако никаких признаков приближающихся родов не наблюдалось. Повитуха начала встревоженно переглядываться с экономкой. Беременность Кэро протекала хорошо, и Макс смог убедить себя, что проклятие — просто вымысел. Однако мучительные стоны Кэро и серьезное лицо повитухи свидетельствовали об обратном.

После особенно сильной схватки, заставившей Кэро кричать в голос, повитуха осмотрела ее, затем покачала головой.

— В чем дело? — требовательно спросил Макс.

— Ребенок лежит не в ту сторону. В основном дети рождаются головкой вперед, так оно проще всего, но у вашего ребенка впереди ножки. Трудный случай.

— Куда провалился проклятый врач?! — рявкнул Макс, повернувшись к Далси. Ей было велено послать за доктором кого-нибудь из слуг.

— Пойду узнаю, хозяин.

Далси поспешно выбежала из комнаты.

Вдруг Кэро приоткрыла глаза:

— Ребенок… не в ту сторону?

— Боюсь, что так, миссис, — ответила повитуха.

Кэро рассеянно кивнула. Лицо было мертвенно-бледным, волосы намокли от пота, под глазами выступили темные круги.

— С лошадьми… тоже… бывает… Надо… повернуть…

— Доктор так и сделает, когда придет, — сказала повитуха.

— Ждать нельзя. Сейчас.

— Миссис, я ни разу не…

— Придется. Больше. Не. Могу.

Макса охватил леденящий страх. Если даже Кэро, такая выносливая, не в силах больше терпеть, ситуация гораздо хуже, чем ему казалось.

— Знаете, что надо делать? — спросил Макс у повитухи.

— Да, сэр, но это очень сложно. Леди будет больно.

— Если не развернуть ребенка, она умрет, — резко бросил Макс, в первый раз выразив словами свой страх. — Я буду ее держать. Приступайте.

— Но, сэр…

— Начинайте, — произнесла Кэро, не открывая глаз. — Миссис Торгуд, вы… сможете. Начинайте.

Повитуха сделала глубокий вдох.

— Держите ее как можно крепче, сэр.

Бормоча ободряющие слова, Макс взял Кэро за плечо, и она прислонилась спиной к его груди. Макс кивнул, и миссис Торгуд взялась за дело.

Кэро рванулась, громко закричав. Однако повитуха как ни в чем не бывало продолжала мять живот извивающейся роженицы. Макс почувствовал тошноту, но взял себя в руки. Если Кэро в состоянии справиться, сможет и он.

Наконец миссис Торгуд радостно объявила:

— Глядите, сэр, получилось!

Макс не знал, на что именно глядеть, но форма живота Кэро определенно изменилась, будто внутри двигалось что-то очень большое. Вскоре повитуха сообщила:

— Головка показалась! Держитесь, миссис, совсем чуть-чуть осталось!

Дальше все протекало очень быстро. Вот миссис Торгуд уже держала в руках покрытое слизью тельце, вытерла ротик, шлепнула по ягодицам, и малыш издал свой первый крик. Его завернули во фланелевое одеяльце и передали отцу.

— У вас прекрасный сын, мистер Рэнсли.

Измученный Макс опустился в кресло. Как завороженный, он разглядывал недовольно сморщенное крошечное личико.

— Похоже, малышу пришлось не легче, чем маме.

Несмотря на шутливый тон, Макс был просто потрясен свершившимся чудом. Пожал слабую руку Кэро:

— У нас сын, милая. Все закончилось.

— Еще нет, — возразила повитуха. — Надо, чтобы послед вышел.

Не успел Макс спросить, что это значит, как Кэро громко застонала. Внезапно простыня под ней окрасилась темно-красным.

— Что случилось?! — закричал Макс.

Повитуха побледнела.

— У бедняжки кровотечение. Совсем как у ее матушки!

На поле боя Максу приходилось видеть кровь, оторванные конечности, искалеченных солдат, изуродованные трупы. Но сейчас перед ним была Кэро, и ни один враг не смог бы привести Макса в такой ужас, как увеличивающееся кровавое пятно на простыне.

— Сделайте же что-нибудь! Остановите кровь.

— Не могу, она изнутри идет. Надо ждать, пока сама остановится… Должна остановиться…

Иначе Кэро умрет от потери крови. Невысказанные слова будто повисли в воздухе.

— Что же теперь делать?

— Молиться, — был ответ.

И Макс стал молиться, сжав ледяную руку Кэро в своей. Теперь, когда ребенок родился, разве все может закончиться вот так? Макс умолял, давал обеты, клялся совершить что угодно, лишь бы Господь пощадил Кэро.

Она лежала неподвижно, лицо сравнялось по цвету с наволочкой. И тут Макс вдруг заметил, что красное пятно перестало расти.

— Кровотечение остановилось, — шепнул он повитухе. — Ну как, обошлось?

— Смотря сколько крови она потеряла. Главное, чтобы лихорадка не началась.

Макс чуть не выругался. Только ему казалось, что все опасности позади, но нет! Повитуха и Далси тщетно уговаривали Макса пойти принять ванну, переодеться, поесть. Но ему почему-то казалось, что если он покинет комнату, то потеряет Кэро навсегда.

Макс не глядя проглотил суп, который принесла экономка, а ближе к утру провалился в сон.

Макс проснулся на рассвете оттого, что почувствовал — холодная рука, которую он сжимал, сделалась обжигающе горячей.

Макс позвал повитуху, та потрогала Кэро лоб и послала горничную за холодной водой. Макс обтирал ей руки и лицо мокрой губкой, когда прибыл долгожданный врач.

— Слава богу! — воскликнул Макс, радуясь, что наконец здесь появился человек с медицинскими познаниями.

Повитуха быстро объяснила ситуацию. Осмотрев дитя и объявив его совершенно здоровым, доктор Сойер приблизился к постели Кэро.

— Жар не снижается, — заметил он. — Следует сделать кровопускание.

Макс знал, что это обычная практика, и все же заспорил:

— Она и так потеряла много крови…

— Это единственный способ вывести из ее тела вредные соки, — пояснил доктор. — Когда речь идет о жизни и смерти, требуются экстренные средства. Подпустите меня к больной, сэр.

Растерянность, утомление, тревога, бессилие заставили Макса застыть на месте. Он, конечно, не врач, но чувствовал, что кровопускание может убить Кэро.

— Не позволю, — выговорил Макс. — Она слишком слаба.

— Да, поэтому и не может бороться с заражением. Если ничего не сделать, она умрет.

— Не позволю, — в отчаянии повторил Макс.

— Вы что же, спорить со мной собрались, мистер Рэнсли?

Макс кивнул, и доктор ответил:

— В таком случае больше ничего не могу предложить. Но знайте, сэр, если произойдет худшее, ее смерть будет на вашей совести.

Оскорбленный доктор собрал инструменты и покинул комнату. Макс смотрел на метавшуюся по подушке Кэро.

Неужели она и вправду умрет?

Максу приходилось вести людей в битву, на верную смерть. Но никогда не приходилось непосредственно решать человеческую судьбу.

Спина болела, на подбородке отросла щетина, он сам был едва жив от усталости. Но когда наступил день, он снова отказался оставить Кэро на попечение повитухи.

Он хотел увидеть ее лицо, когда она проснется… или успеть попрощаться.

Максу и раньше случалось чувствовать себя беспомощным — например, тогда, в Вене. Он думал, что достиг глубин отчаяния, когда от него отказался отец и Веллингтон больше не захотел знать его. Но никогда Макс не чувствовал такого отчаяния и такой беспомощности, как тогда, сидя у постели Кэро. Онемевшей рукой обтирал он ее лицо, а миссис Дрюри и Далси носили свежую воду.

Наконец Макс не выдержал и заговорил:

— Ньюман сказал, Султан нервничает и бродит по стойлу. Будто знает, что ты больна, и тревожится. Он по тебе скучает. Двухлеток уже гоняют на корде, а четырехлеток объезжают. Видела бы ты, как гарцует Шахерезада. Просто талант! Но без тебя нам не справиться, я ведь еще не умею приучать жеребят ходить под седлом. И твой сын очень хочет с тобой познакомиться. У тебя родился сын, ты знаешь?

Кэро лежала молча, неподвижно. Глаза Макса туманились от слез.

— Ты нужна ему. Кто посадит мальчика на первого пони, научит управляться с лошадьми? Кэро, ты не можешь оставить меня. Мы еще столько всего не успели.

Макс продолжал говорить, будто пытаясь заставить Кэро цепляться за жизнь. Эта изможденная женщина, дрожащая от лихорадки и вцепившаяся в его руку, стала для Макса самым главным человеком на свете. Каждый день она преподносила ему сюрпризы — как тогда, в первый раз, когда явилась перед ним в ужасном платье и нелепых очках.