Лаура Кинсейл - Благородный разбойник

Лес Сейвернейка

15-й год правления короля Ричарда II

В понедельник сдохли все куры.

Да, нельзя было заменять перо магической птицы – удода – куриным. Но в лесу Сейвернейка удоды не водились. По правде говоря, Элейн даже не представляла, как они выглядят, – ей попадалось только их название в книге заклинаний, где она нашла свой рецепт.

Элейн понимала, что вряд ли ее скромная попытка любовного приворота вызвала поголовный мор домашней птицы Сейвернейка. Но подозрение Кары непременно падет на нее. Подозрения Кары всегда падают на Элейн. Не стоит и надеяться, что старшая сестра упустит из виду неожиданный мор всей домашней птицы. Случись это в Лондоне, Париже или другом большом городе, потеря нескольких дюжин кур могла бы остаться незамеченной. Но только не в таком захолустье, как Сейвернейк.

Идя быстрым шагом из деревни, Элейн плотнее запахнула накидку и теперь чувствовала, как маленькая восковая фигурка и черное перо, спрятанные под рубашкой, щекочут ей кожу, словно перст вины. Она решилась заменить перо удода лишь потому, что в другом рецепте свитка говорилось о пере из крыла черного петуха. Она сделала глупость. Другой рецепт предназначался для роста бороды у мужчин. Наверное, эта задача имела так мало общего с обрядом, который должен был пробудить любовь, что последствия для всей домашней птицы в округе оказались смертельны.

Ей оставалось только надеяться, что у Раймона де Клера, чье изображение она сделала из воска, теперь вдруг не отрастет борода.

Возле заброшенной мельницы паслось небольшое стадо королевских оленей. Они посмотрели в сторону Элейн и продолжили объедать покрытые инеем ветки. Их спугнули только шаги Раймона, раздавшиеся со стороны мельничного колеса.

Он протянул к ней руки, но Элейн отвернулась, внезапно испугавшись. Она считала его самым красивым мужчиной в христианском мире, однако чувствовала свою вину и потому не решалась взглянуть на него.

– Даже не хотите поприветствовать меня? – шутливо спросил он.

Элейн заставила себя обернуться и сделала реверанс.

– Сердечный привет, сэр рыцарь.

– О, мы ведем себя так церемонно.

Раймон отвесил низкий поклон чуть ли не до земли, выставив напоказ черно-красные с прорезями рукава камзола под нарядным алым плащом.

Когда он выпрямился, Элейн быстро отвела взгляд. Если она сейчас не прикоснется к его лицу – только прикоснется – или не намотает каштановый локон его густых волос на палец, то еще до исхода ночи просто умрет от неразделенной любви. Вместо этого, не взяв предложенную им руку, она перепрыгнула замерзший ручей, и они пошли рядом. Но поскольку Раймон касался ее плеча, Элейн обогнала его и отодвинула в сторону ветку, которая свисала наддверным проемом старой мельницы.

Он засмеялся и легонько потрепал ее по щеке:

– Вы меня сторонитесь, котенок?

Она украдкой взглянула на его подбородок, чисто выбритый, без малейшего признака растительности, и с облегчением произнесла:

– Для вашей же пользы. Не верю, сэр, чтобы вам хотелось флиртовать с такой простушкой, как я.

Раймон повернул ее лицом к себе, заглянул в глаза. Даже сквозь толстую шерстяную накидку Элейн чувствовала его пальцы.

– Разве можно найти под ногами сверкающий бриллиант и не поднять его?

Она зачарованно смотрела на губы Раймона. Он прижал ее к стене, и острый камень врезался ей в лопатки. Элейн быстро огляделась, боясь, что их могут увидеть. В дверном проеме качались ветки голых кустов, но старая мельница была пуста и безмолвна. Она положила ладони ему на грудь, как бы отталкивая, хотя в глубине души надеялась, что Раймон ее поцелует и она после нескольких недель их опасной игры наконец узнает, что это такое. Ей семнадцать лет, а она никогда еще не влюблялась, никто за ней еще не ухаживал. Она не знала, что может существовать такой человек, как Раймон, человек, который украдет ее сон и лишит благоразумия.

– Я просто обычная девушка, подобная остальным, – прошептала Элейн, ее сердце гулко билось под его ладонью. – Хотя и не такая смиренная, как некоторые из них.

– Вы необыкновенная женщина, моя дорогая.

Наклонив голову, Раймон прикоснулся губами к ее рту. Они были теплые и мягкие, несмотря на свежий зимний воздух, мягче, чем Элейн представляла, и с медовым привкусом, который она не очень любила. Пока Раймон пытался раздвинуть ее губы языком, он дышал ей прямо в рот. От замешательства и внезапного отвращения Элейн так резко его оттолкнула, что ему пришлось упереться руками в стену, чтобы не упасть.

Раймон вопросительно поднял брови.

– Я вам не нравлюсь, миледи?

– Нравитесь! – быстро сказала она, устыдившись своей трусости. – Просто я... Вдруг нас кто-нибудь увидит? О Боже, Раймон! – Она закусила губу. – Вы очень меня смутили.

Его напряжение заметно спало. Раймон де Клер не выносил даже малейшего отпора, но сейчас он улыбнулся ей, сдвинул с ее головы шерстяной капюшон и легонько потянул за мочку уха.

– Я никому не позволю застать нас врасплох.

– Давайте пойдем в усадьбу. Можем по пути и поговорить.

– У всех на виду? – сухо заметил он. – И о чем вы хотели бы поговорить, миледи?

– Конечно, о том, что вы должны написать стихи про мои глаза и волосы! Я вам помогу. Раймон громко засмеялся.

– Неужели? – Он смотрел на нее с какой-то странной улыбкой, словно его мысли занимало нечто другое, в то время как взгляд был прикован к ее губам. – Вы полагаете, мне требуется помощь?

– Я уверена, любому рыцарю в подобных делах полезно выслушать мнение леди.

– Все это чтение и писание – ваше дело. Надеюсь, вы составите и мое предложение о браке.

– Непременно, если вам понадобится мой совет, – беззаботно сказала Элейн. – Опишите мне свою избранницу, и я подберу самые убедительные слова, чтобы вы добились ее руки.

– Лучше скажите мне, какие слова убедят вас, мой котенок.

– А я не выйду замуж. Никогда! – заявила она, хотя понимала, что улыбка выдает ее.

Скрывая радость, Элейн тряхнула головой, капюшон снова упал ей на лицо, но она успела бросить взгляд на Раймона. Он фыркнул:

– Хотите превратиться в старую каргу, читая книги, мешая зелье в горшке да нашептывая бесполезные заклинания?

– Бесполезные? Запомните, мои заклинания не столь тщетны, как вам кажется.

Раймон серьезно кивнул, однако Элейн поняла, что он вышучивает ее.

– Ну и ладно, – сказала она, пожав плечами. – Можете верить мне или не верить. Но с какой стати я должна бросать учение лишь потому, что я замужем?

Он с улыбкой покачал головой.

– Теперь вы пытаетесь говорить серьезно... хотите казаться рассудительной.

– Да, я абсолютно серьезна, Раймон, уверяю вас. Замужем или нет, я буду продолжать учение. Как леди Меланта.

– Вряд ли надо следовать ее примеру. – Он на мгновение умолк, когда Элейн взглянула на него, а затем добавил: – Конечно, ваша крестная – замечательная женщина, храни ее Господь, но леди Меланта – графиня Боуленд. У них совсем другие нравы, чем у жен простых рыцарей.

– Тогда я постараюсь не выходить за простого рыцаря! – ответила Элейн. – Кажется, некий чужеземный король ищет для себя королеву.

– Весьма печально для него, если он положит глаз на вас, моя дорогая... только минуту назад вы объявили, что не выйдете замуж, никогда.

– И не выйду. – Она сделала кислую мину, сообразив, что он подловил ее. – Я стану монахиней.

– Вы? Давшая обет безбрачия? – Стянув перчатку, Раймон облокотился на дверной косяк и провел мягкой кожей по ее губам. – Не могу такого представить. Ни в жизнь!

Его слова немного задели Элейн.

– Не можете? Да я с большей охотой буду почитать Господа, чем стану подвластной мужу. Раймон обвел пальцем контур ее рта.

– Глупышка, я не собираюсь обижать вас. Нет, со мной вы будете согреты, довольны и так заняты, что у вас не останется времени для чтения книг.

От его прикосновения Элейн казалось, что она сейчас обратится в пар и растает. Но ее возбуждение охладил страх. Нет, она не боялась Раймона... и все-таки была в ужасе.

– Успокойтесь! – воскликнула она со смехом. – Я не выйду замуж. Не хочу, чтобы мной командовал простой смертный. Меня будут посещать откровения, к которым прислушается сам папа римский.

– Киска, – бормотал Раймон. – Не подвластная своему мужу. Это что, шутка?

– Еще одна из моих ужасных причуд. – Элейн показала ему язык и схватила за руку. – Идемте в усадьбу, я все вам расскажу.

– Нет. Там будет ваша сестра, которая вечно злится на меня. – Раймон привлек ее к себе, обнял за талию. – Я придумал кое-что получше, Элейн.

Он потащил ее обратно, направляясь вглубь мельницы. Она засмеялась, чтобы скрыть замешательство, но позволила тянуть себя шаг за шагом в темное помещение, где валялись старые тростниковые корзины и прогнившие бочки.

Вторая перчатка Раймона упала на землю. Оттеснив Элейн в угол и крепко зажав ее коленями, он закрыл ей рот по целуем, а руки его тем временем шарили по ее сорочке.

Положение становилось слишком опасным. Ведь она хотела только заставить Раймона полюбить ее и жениться на ней. Элейн запротестовала, но он, казалось, не слышал, развязывая тесемки, затем задрал одежду вверх и полностью оголил ей ноги.

– Раймон! – взвизгнула она, когда он прикоснулся к ее коже.

Он обхватил ладонями ее грудь и хрипло прошептал ей на ухо:

– Я хочу тебя. Ты необыкновенная девушка. Ты сводишь меня с ума.

– Пожалуйста... Не здесь. – Элейн вцепилась в его запястья, скрытые юбками, однако Раймон легко высвободился.

– Тогда где? Элейн, ты меня убиваешь! Боже правый, ты такая теплая!

Его руки скользнули от ее бедер к спине, а потом опять к грудям и стиснули их. Элейн испуганно вскрикнула. Раймон был придворным, он знал обычаи дам знатного происхождения, тогда как она всю жизнь провела в сельском замке Сейвернейк. Она еще не имела ни одного поклонника, тем более такого изысканного рыцаря, как Раймон. До сих пор он был милым и галантным обожателем, целовал ей руку, поддразнивал, называл восхитительными именами. Похоже, любовные чары куриного пера вообще свели его с ума. Теперь он уже не был галантным, когда, целуя, прижимал ее голову к стене, раздвигая коленом ей ноги. Она боролась, пыталась увернуться. Тщетно. Почувствовав, как тонкая нитка с амулетом, висевшим на шее, порвалась и упала, Элейн резко оттолкнула его, дернув юбки вниз.

– Раймон! – крикнула она, переводя дух.

Он тут же отступил, щеки его пылали.

– Значит, вы не хотите меня, – сказал он, тяжело дыша.

– Хочу! Только не этого!

– Прошу прощения, миледи. – Раймон выпрямился. – Я не хотел вас обидеть.

– Я не обиделась, только...

Голос у нее дрожал, она испуганно смотрела в темноту. Ей не следовало встречаться с ним здесь. Он неправильно истолковал се намерения.

– Вы имеете в виду брак? – Он нагнулся за перчатками, и в дальний угол шмыгнула крыса. – Я тоже думал о помолвке. Вы сомневаетесь во мне?

Конечно, она сомневалась. Он приехал сюда по делу, в красивом придворном наряде, чтобы купить лошадей для своего лорда Джона Ланкастера, и на несколько недель задержался в их уединенном замке, лишенном развлечений. Его болтовня о женитьбе казалась шуткой. Он никогда не говорил об этом серьезно, между их семьями не велось никаких переговоров, хотя Кара выяснила материальное положение Раймона и оно не произвело на нее благоприятного впечатления. Разумеется, у него хорошее происхождение, большие связи, но он – только безземельный младший сын. Правда, Элейн сама имела неплохое приданое, и леди Меланта обещала подарить ей к свадьбе поместье. Кара считала, что она может сделать лучшую партию, однако мнение сестры не интересовало Элейн. С самого начала, как только Раймон ей улыбнулся, она знала, что это он.

– Я не сомневаюсь. Я люблю вас.

– Котенок, – нежно произнес он. – Вы довели меня до безумия. Извините. Я не должен был вести себя так грубо. Не понимаю, что заставило меня потерять голову.

Элейн старалась не глядеть на черное перо и маленькую восковую фигурку, которые теперь, незамеченные, выглядывали из поднятых им перчаток.

– Ничего, – весело сказала она. – Вы меня поразили. Я никогда еще... Я не должна была... Кара придет в ярость, если узнает, что я встречалась здесь с вами.