Ханна Хауэлл - Благородный защитник

— Тебе очень больно? — спросила Мойра.

— Нет, не очень. Старые раны почти зажили. А вот те, что я заработал несколько дней назад, здорово болят.

— А что случилось несколько дней назад? — спросила Кирсти.

— Я едва снова не угодил в лапы к этому негодяю, — ответил мальчик. — Его люди схватили меня и сильно поколотили. А потом взвалили на лошадь и повезли. Но я сумел свалиться с лошади и убежал обратно в город, чтобы спрятаться.

— Какой же ты храбрый и находчивый мальчик!

— Мне нужно было найти Мойру. — Несмотря на то что разбитые губы его сильно распухли, он сумел улыбнуться сестренке. — Я должен заботиться о ней. Я мамке обещал.

— Твоя мама смотрит на тебя с неба и гордится тем, что у нее такой славный, храбрый сынок, — сказала Крошка Элис, присаживаясь на край кровати и подавая мальчику травяной отвар.

— Что случилось?

Кирсти подняла глаза на Пейтона, который остановился в дверях, и на хмурого Йена за его спиной.

— Видимо, ангелы в конце концов решили пока не забирать братика Мойры.

Пейтон негромко выругался и подошел к постели. Несмотря на ссадины и синяки, Пейтон сразу заметил его сходство с Мойрой. Те же темные волосы, только невьющиеся, те же темные глаза. Пейтону просто не верилось, что жестоко избитый ребенок, мальчик всего-то семи лет, сумел прожить на улице несколько недель. Но тут он вспомнил, что Каллум прожил так много лет.

— Я позабочусь о Мойре, сэр, — пробормотал мальчик, засыпая.

— Конечно, позаботишься. Нисколько не сомневаюсь в этом, — сказал Пейтон, глубоко тронутый тем, что маленький мальчик думает прежде всего о своей младшей сестренке, несмотря на все тяготы, которые ему пришлось пережить. — Но сначала позволь женщинам поухаживать за тобой. Надо, чтобы твои раны зажили, а силы восстановились, тогда ты сможешь как следует заботиться о сестренке.

Мальчик закрыл глаза.

— Я так устал…

— Он просто заснул, — испуганно сказала Мойра, забираясь на постель к брату.

Пейтон погладил ее густые кудри.

— Он и в самом деле заснул, деточка. Крошка Элис дала ему лекарство, чтобы он выспался и не чувствовал боли.

— Спасибо тебе, Крошка Элис, — сказала Мойра, укладываясь рядом с братом. — Я останусь с ним.

— Хорошо, деточка. Останься. — Пейтон взял Кирсти за руку и повел к себе в кабинет.

Там он налил ей в кубок вина и, когда она выпила, стал задавать ей вопросы.

Кирсти рассказала ему все, что им с Каллумом удалось узнать за сегодняшний день. Глядя на нее, Пейтон встревожился. Девушка была как туго натянутая струна. Пейтон подумал, что это, должно быть, шок. Какое сердце не дрогнет при одном взгляде на Робби, этого несчастного ребенка?

— Я немедленно велю Йену разузнать все, что можно, о смерти ткача, — сказал Пейтон. — Возможно, эта история поможет нам разоблачить Родерика.

— Разоблачить, но не накинуть ему петлю на шею?

* * *

— Нет. Если не он орудовал ножом, если убийцы представили дело так, словно это была обычная пьяная драка, тогда за убийство будут отвечать те, кто его совершил. Разумеется, если кто-нибудь вспомнит, кто именно убивал. Не исключено, однако, что Родерик все же опасается, как бы его не предали его же люди и правда не выплыла наружу.

— Думаю, те, кого он опасается, мертвы.

Они поговорили о том, какую пользу можно извлечь из знакомства с Саймоном, но очень скоро обнаружилось, что Кирсти не в состоянии сосредоточиться. Понимая, что сейчас потеряет над собой контроль, она извинилась, и, сославшись на усталость, пошла к себе.

Оказавшись одна в своей спальне, она опустошила еще один кубок вина. Это ее немного успокоило. Она стала размышлять. План Пейтона хорош, но рассчитан на длительное время. А дети продолжают страдать. Этого нельзя допустить.

Она подождет, пока все улягутся, незаметно выйдет из дома и сделает то, что ей давно следовало сделать, — убьет Родерика.

Эта мысль, как ни странно, успокоила ее. Она понимала, что сама тоже погибнет, но это ее не тревожило. Стоило посмотреть на Робби, и становилось ясно, что никакая жертва не будет слишком велика, чтобы положить конец этому кошмару.

— Что думает твоя жена о состоянии мальчика? — спросил Пейтон Йена, едва тот вошел в контору.

— Мальчик поправится, если только у него не начнется лихорадка, — со вздохом ответил Йен и сел в кресло напротив Пейтона. — Ребенка надо подкормить, он сильно истощен. Просто не верится, что он смог пережить то, что выпало на его долю.

— Его поддерживала мысль, что надо найти и защитить сестренку.

— Вполне возможно. Да, так что удалось разузнать нашей девице?

— Есть кое-что полезное. Но этих сведений, возможно, окажется недостаточно. — И Пейтон передал Йену все, что рассказала Кирсти.

— Обязательно выведаю всю правду о смерти ткача. Тут действительно попахивает убийством. Но доказать это вряд ли удастся, по крайней мере то, что к преступлению причастен этот негодяй Родерик.

— Я так и думал.

— Девице-то нашей это, небось, не понравилось!

Пейтон нахмурился — тревожное чувство вновь охватило его.

— Да нет, она выслушала мои соображения довольно спокойно. Видимо, состояние мальчика так потрясло ее, что ни о чем другом она просто не могла и думать.

— Что-то это на нее не похоже. Я нашу девицу успел хорошо изучить за это время. Она должна была прийти в неописуемую ярость.

— Ярость на время уступила место другим чувствам.

— Она прямо так и сказала, что, мол, не пойду сейчас убивать этого человека?

— Да. — Пейтон припомнил разговор, который состоялся у них с Кирсти, и негромко выругался. — Нет. Прямо не говорила. — Он тряхнул головой, пытаясь отогнать все нарастающее чувство тревоги. — Чего только Кирсти не пришлось пережить. И она ни разу не потеряла головы и продумывала свои действия с большой тщательностью. Не думаю, что она решит вдруг выкинуть какую-нибудь глупость именно сейчас.

— Может, конечно, все и обойдется. Она и вправду девица умненькая…

— Но? Мне послышалось в твоем тоне отчетливое «но», мой друг. Впрочем, зачем ей, после того, как она столько лет соблюдала осторожность, именно сейчас совершить опрометчивый поступок?

— Так уж устроен человек. Наступает в жизни момент, когда нет сил больше терпеть.

— К тому же она очень любит детей, — сказал Пейтон, поднявшись с кресла и направляясь к двери. — И не раз рисковала жизнью, чтобы уберечь их от беды.

Йен последовал за ним.

— Уж не решила ли она, что сейчас самое время принести себя в жертву?

Пейтон влетел в спальню Кирсти и остановился как вкопанный. Постель Кирсти была пуста.

В сопровождении молчаливого Йена, который не отставал от него ни на шаг, Пейтон обошел все остальные спальни. Даже заглянул в свою собственную, в надежде что, может быть, Кирсти, захотелось выговориться и утешиться в его обществе и она ждет его там. Пейтон обошел весь дом, напоследок заглянул на кухню и, обнаружив, что и там ее нет, нашел наконец в себе силы посмотреть правде в глаза.

— Она пошла убивать его, — сказал Пейтон.

Нечего и думать отыскать ее след. Пейтон знал, с какой ловкостью Кирсти умеет прятаться, и потому полагал, что, окажись она даже на расстоянии вытянутой руки, он вполне мог пройти мимо, не заметив ее. И сейчас она шагает навстречу собственной смерти! Как ни сильна была ненависть Пейтона к Родерику, он все же считал, что смерть злодея не стоит жизни Кирсти.

Он выругался и провел ладонью по волосам.

— Попробуй догадайся, какой она выбрала путь, — пробормотал он. — Господи, куда же она могла отправиться первым делом?

— Она отправилась ко двору короля.

Пейтон резко повернулся и увидел стоявшего в дверях Каллума. Мальчик был полностью одет, за пояс заткнут нож. Было совершенно очевидно, что мальчишка решил отправиться на помощь Кирсти.

— Ты уверен? — спросил Пейтон.

— Да, — ответил Каллум. — Когда мы шныряли сегодня по городу, то случайно услышали, что сэр Родерик будет сегодня при дворе короля. Он должен вернуть ее семье земли, которые взял за ней в приданое, Кирсти считается погибшей, а детей у нее, понятное дело, нет. Но этот подонок надеется, что связи при дворе помогут ему оставить эти земли за собой. Она не рассказывала вам об этом?

— Нет.

— Видимо, обо всем на свете забыла, когда мы нашли беднягу Робби.

— Может быть.

— Мы отправляемся за ней?

— Ты остаешься здесь, — строго сказал Пейтон.

— Но…

— Тебе нельзя идти в замок. Тебя могут узнать. Мне придется все время приглядывать за тобой, и я не успею разыскать Кирсти, прежде чем окажется слишком поздно.

После недолгого колебания мальчик с недовольным видом кивнул. Пейтон потрепал его по плечу:

— Я вернусь вместе с ней.

— Родерик ничего ей не сделает?

— Ничего. Зато я сделаю. Как она посмела сбежать из дома, да еще ночью!

Свечи и факелы, освещавшие главный зал королевского замка, давали неровный свет и оставляли множество углов темными, так что Кирсти было где спрятаться, да и перемещаться она могла почти свободно. Она даже удивилась, до чего легко ей удалось проникнуть в главную башню королевского замка. Стражи было на удивление мало, учитывая нынешние неурядицы и непрекращающуюся борьбу за власть. Если не оказывалось подходящего укрытия и ей приходилось идти прямиком, никто не обращал на нее внимания. Кому мог быть интересен какой-то ничтожный юнец?

Наблюдая за толпой вокруг себя, флиртующей, сплетничающей, занятой своими играми в любовь и власть, она приметила, что множество мальчиков и юношей, сквайров и пажей, шныряют в этой толпе, выполняя поручения своих лордов. На них тоже не обращали внимания. А обращались с ними едва ли лучше, чем с рабами. Неудивительно, что, повзрослев, они превращались в безжалостных мужчин, готовых из-за любого пустяка схватиться за меч. Никому и в голову не придет наставить их на правильный путь. Общее безразличие к тому, где пропадают эти юнцы и чем заняты, казалось ей отвратительным. Именно поэтому Родерику удавалось творить свои злодейства безнаказанно. В сердце Кирсти закралось ужасное подозрение, что Родерик рассматривал и королевский двор как свои охотничьи угодья. Ему незачем было увозить мальчиков к себе в Тейнскарр, поскольку никто не мешал ему удовлетворять свою похоть здесь.

Ее братья воспитывались дома, бедность не позволила отправить мальчиков куда-нибудь, и сейчас Кирсти порадовалась этому. Ее братья, здоровенные, шумные молодцы, частенько докучали ей, легко впадали в гнев, однако были добрыми и честными. С Кирсти дружили и не расставались с ней до самого ее замужества. А много ли, думала она, остается у юноши родственных чувств, когда его отправляют прочь из дома в таком юном возрасте? Разумеется, юношам надо учиться многим вещам: как выжить на войне, как держаться при дворе, но для этого необязательно отсылать их из дома. Ее братья умели сражаться, и, хотя манеры их оставляли желать лучшего, кое-каким придворным премудростям их все же обучили — а ведь, они никогда не уезжали из дома. Если когда-нибудь Господь благословит ее чадами, она ни за что не позволит отсылать своих сыновей из дома. Ни за что — тем более что уж ей-то, как никому, хорошо известно, что их подстерегают хищники вроде Родерика.

И тут Кирсти увидела его, и приутихшая было ярость вновь охватила ее. Прижимаясь спиной к стене, отчасти чтобы иметь опору, отчасти ради того, чтобы скрыться в тени, она смотрела на своего мужа. Он стоял, положив руку на плечо какого-то мальчика, похотливо глядя на него.

Нож оказался в ее руке еще прежде, чем она успела об этом подумать — ею двигала потребность защитить ребенка. В этот момент рядом с Родериком возник какой-то мужчина, и не прошло и минуты, как мальчика увели. На квадратном лице Родерика отразилась бешеная ярость, но ее тут же сменила спокойная учтивая улыбка придворного. Кирсти огляделась и поняла, что все мальчики стараются держаться подальше от Родерика. Маленький паж, пробиравшийся с одного конца зала в другой, сделал немалый крюк, чтобы обойти стороной лорда Макая.

Все ясно. К словам Пейтона прислушались! Распускаемые им слухи возымели действие. Взрослые не подпускали Родерика к мальчикам. Сами мальчики предостерегали друг друга. Не так-то легко теперь Родерику охотиться здесь!

Кирсти спрятала нож. Ярость ее поутихла. Она поняла всю нелепость своего плана покончить с Родериком прямо здесь. И таящуюся в этом плане смертельную опасность. Слишком много народу вокруг. К тому же покушение на жизнь Родерика может вызвать к нему симпатию и свести на нет все усилия Пейтона. Мало того. Если покушение окажется неудачным или же ее схватят, сразу обнаружится, кто она такая. Начнутся вопросы и ответы, которые очень быстро выведут Родерика или членов его клана на Пейтона, то есть на детей.

Кирсти также не была уверена, что способна совершить это убийство. Конечно, Родерик — изверг рода человеческого, но хватит ли у нее воли просто подойти к нему и ударить ножом в сердце? Скорее всего нет. Это значит, что ее поймают, она снова окажется в лапах Родерика и погибнет.