Белва Плейн - Благословение

BELVA PLAIN

BLESSINGS

WILLIAM BLOOM

A CANTERBURY TALE

БЕЛВА ПЛЕЙН

БЛАГОСЛОВЕНИЕ

УИЛЬЯМ БЛУМ

КЕНТЕРБЕРИЙСКАЯ СКАЗОЧКА

Москва «ОЛМА-ПРЕСС» 1994

ББК 84.7 США П 38

Художники В. Сафронов и Е. Никитин

Исключительное право публикации книги Белвы Плейн «Благословение» на русском языке принадлежит издательству «ОЛМА-ПРЕСС».

Выпуск произведения без разрешения издательства считается противоправным и преследуется по закону.

Плейн Б.

П 38 Благословение. Блум У. Кентерберийская сказочка: Романы/Пер. с англ. А. Хамидулиной, М. Загота. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1994.– 480 с. (Купидон)

В центре романа «Благословение» американской писательницы Белвы Плейн – драматическая судьба адвоката, внешне преуспевающей Дженни Раковски, чьи родители – евреи – чудом выжили в фашистском лагере смерти.

«Кентерберийская сказочка» английского писателя Уильяма Блума – это современный вариант «печальной повести» о Ромео и Джульетте. Юная любовь не выживает в обывательском окружении.

ISBN 5—87322—151—0

ББК 84.7 США

© Издательство «ОЛМА-ПРЕСС».

Издание на русском языке, 1994 г. © Сафронов В., Никитин Е., 1994 г.,

оформление.

ISBN 5—87322—151—0

БЕЛВА ПЛЕЙН

БЛАГОСЛОВЕНИЕ

Belva Plain

BLESSINGS

© 1989 by Bar-Nan Creations, Inc.

© Хамидулина А., перевод с англ. яз., 1994

Плейн Б. Благословение. Блум У. Кентерберийская сказочка: Романы/Пер. с англ. А. Хамидулиной, М. Загота. – М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1994.– 480 с. (Купидон) ISBN 5-87322-151-0

День, когда небеса разверзлись над головой Дженни, начался так же хорошо, как и остальные дни в тот чудесный год. Это был самый лучший год ее жизни.

В полдень они с Джеем стояли на вершине холма, который возвышался над долиной, называвшейся Грин-Марч, так же, как и город, расположенный рядом. Это был один из тех редких осенних дней, когда после двух недель дождя и ранних заморозков все вдруг оживает снова; воздух был прозрачно-голубым, стоявшие рядом дубы пламенели красной листвой; на болоте темные кусты можжевельника блестели после ночного дождя. Канадские казарки с криком собирались в стаи, готовясь в долгий путь на юг; утки шумно плескались в водоеме.

– Видишь, здесь не везде болото, – объяснял Джей. – На другом конце расположены луг и лес. На тысячи акров вокруг первозданная дикая природа. Одному только Творцу известно, сколько тысячелетий она существует в том виде, как ты ее видишь сейчас. Мы пытаемся сделать эту местность заповедником. Только таким путем ее и можно будет спасти. Но нужно торопиться, пока нью-йоркские строители не принялись ее осваивать.

– Ты полагаешь, они способны на это?

– Господи, надеюсь, что нет. Ты только представь, что все это будет уничтожено!

Они стояли, прислушиваясь к тишине. Молчание не тяготило их, за все время, проведенное вместе, они привыкли понимать друг друга без слов.

Внезапно легкий порыв ветра сдул сухие листья с деревьев, и они смогли увидеть детей Джея, бегавших наперегонки с ветром у подножия холма. Обе девочки вместе со своим младшим братом падали нарочно, кувыркаясь в листьях. Они визжали, собака лаяла, и ветер, доносивший их громкие крики до вершины холма, нарушал тишину воскресного утра.

– Дорогая, – тихо произнес Джей. Поворачиваясь к нему, Дженни знала, что он смотрел на нее, пока она наблюдала за его детьми.

– Я так счастлива, – прошептала она.

Он всматривался в ее лицо с таким напряжением, такой любовью, что у нее перехватило дыхание.

– О, Дженни, я не могу выразить тебе… Ты даешь мне… – Он взмахнул руками, чтобы жестом передать охватившие его чувства. – Я никогда не думал… – Не закончив, он обнял ее за плечи и прижал к себе.

Она чувствовала себя совершенно счастливой в его объятиях. Память вернула ее к началу их знакомства. Полтора года назад, когда они впервые встретились, Джей уже два года был вдовцом, его молодая жена умерла от рака. Он остался с двумя маленькими девочками и крошечным сыном, ему принадлежала огромная квартира на Аппер Ист-Сайд, он был также совладельцем одной из наиболее престижных нью-йоркских юридических фирм. Все это ему досталось не по наследству, как иногда случается, а благодаря его репутации и упорному труду. Первое, что бросилось в глаза Дженни при знакомстве с Джеем, было напряженное выражение его лица, что могло означать как беспокойство, переутомление, одиночество, так и все это вместе. Конечно, если бы речь шла только об одиночестве, то в городе нашлось бы немало молодых привлекательных женщин, которые были бы рады провести время с таким мужчиной, особенно если это высокий молодой человек с живыми глазами и ямочкой на подбородке. Когда она узнала его получше, то поняла, что он был крайне осмотрительным в своих отношениях с женщинами из-за детей. Некоторые из его друзей спрашивали у нее, не считает ли она его преданность детям чрезмерной и утомительной. Напротив, ей это нравилось и даже вызывало у нее восхищение, и, вероятно, она бы меньше любила его, если бы он не был так привязан к ним.

Она подняла лицо, чтобы взглянуть на него. Да, напряженное выражение исчезло совершенно, вместе с привычкой нервно подергивать волосы на висках, много курить и мало спать. А в этом месяце он вообще бросил курить. Улыбка теперь часто появлялась на его лице, и он казался намного моложе своих тридцати восьми лет.

– Что ты увидела, женщина?

– Ты мне нравишься в клетчатой рубашке и джинсах.

– Больше, чем в костюме от Бруно Бразерз?

– Ну, если тебе так интересно, то больше всего ты мне нравишься совсем без ничего.

– И ты мне. Послушай, мне только что пришла в голову мысль, а тебе не хотелось бы устроиться здесь для летнего отдыха? Мы могли бы что-нибудь построить в дальнем конце владений родителей или где-нибудь еще, или совсем ничего не делать. Тебе выбирать.

– Я даже не знаю. У меня в жизни не было такого большого выбора!

– Ну, теперь-то он у тебя есть.

Она была не из тех, кто стремился иметь большой выбор. Она любила добираться до сути вещей, а сейчас единственным смыслом жизни для нее было всегда быть с Джеем; дома, планы, вещи – все это казалось несущественным перед этой главной целью.

– Ты уже решила, где состоится наша свадьба? Мама и отец будут рады, если мы все устроим у них. Мама сказала, что уже говорила тебе об этом.

Обычно считается, что невеста уходит из своего дома. Но когда дом состоит из двух комнатушек в многоэтажке без лифта, то даже простейшая церемония вряд ли осуществима. Очевидно, мать Джея все это понимала, хотя с удивительной тактичностью не говорила об этом прямо.

– Да. Замечательная идея. – Но в квартире Джея, подумала Дженни, все было бы больше похоже на ее собственный дом. – Мне бы хотелось все устроить у тебя. Возможно ли это? Ведь именно там я и буду жить, не так ли?

– Вот и хорошо, дорогая. Я надеялся, что ты так и захочешь. Итак, решено. Еще один вопрос, и с этим покончено. Ты хочешь остаться на своем месте или переберешься в здание моей фирмы? Можно будет найти подходящее помещение на пятнадцатом этаже.

– Я останусь на своем месте, Джей. Мои клиенты будут чувствовать себя слишком стесненно, еще перепугаются до смерти на Мэдисон-Авеню. Все эти несчастные женщины, со сломанной судьбой, в ношеной-переношеной одежде… Это было бы жестоко с моей стороны. Кроме всего прочего, я в любом случае не потянула бы такой переезд.

Джей улыбнулся и потрепал ее волосы.

– Упрямица хочет быть независимой?

– Когда это касается моей юридической практики – да, – серьезно ответила она.

Она полагала, что его практика так же важна для него, как и ее для нее самой. Иначе почему бы он выбрал эту стезю? Но она не могла себе представить, что кто-то еще, кроме нее, будет так подробно вникать в завещания, договорные обязательства, тяжбы по денежным вопросам и так близко принимать к сердцу дела всех этих людей – униженных жен, обездоленных детей, разоренных семейств и многих других, всех тех, кто приходит к ней за помощью. Конечно, Джей – сама доброта и забота. И деньги правят миром, разве это не так? Тогда очевидно, что кто-то должен позаботиться и об этом.

У подножия холма из-за кучи сухих листьев виднелся виляющий хвост сеттера. Дети наклонились и, казалось, что-то искали.

– Что они там делают? – спросил Джей.

– Собирают листья. Я купила альбомы для Сью и Эмили, чтобы они собрали гербарий для занятий.

– Ты успеваешь подумать обо всем! Они полюбят тебя, Дженни. Они уже любят тебя. – Он посмотрел на часы. – Ого, лучше-ка позовем их. У мамы обычно рано обедают, и мы успеем вернуться в город, чтобы вовремя уложить их спать.

Неширокая асфальтовая дорога проходила вдоль молочных ферм и яблоневых садов: небольшие старые домики с верандами тесно прижимались к большим красным конюшням; лошади в потертых зимних попонах высовывали свои морды над проволочными ограждениями; то там, то здесь попадались аккуратные белые домики, к которым вели песчаные дорожки, обсаженные по краям рододендронами и азалиями. Их владельцами могли быть какие-нибудь местные банкиры или, что наиболее вероятно, городские жители, которые обычно проводили здесь два-три летних месяца, наслаждаясь сельской тишиной и покоем.

– Просто не могу поверить, что до моих крохотных комнатушек в Нью-Йорке всего несколько часов езды отсюда, – сказала Дженни.

Вскоре опустевшие осенние поля уступили место городу, и они выехали на главную улицу. Здесь ряды магазинов, заправочные станции, площадка для игры в шары, пиццерия, красное кирпичное здание гимназии, оптовый магазин Форда, кинотеатр с выцветшей вывеской и три-четыре новых невысоких здания офисов говорили о настоящем, в то время как игорная мастерская, добровольческое пожарное депо и лабаз с надписью на фронтоне – основан в 1868 – свидетельствовали о жизни, существовавшей раньше и которая сейчас совершенно изменилась.

– Насколько я помню, городок был наполовину меньше, когда отец купил наше поместье, – уточнил Джей.

– Ты считаешь его своим родным домом?

– Не совсем. Может, когда-нибудь, когда мне будет столько же, сколько и моим родителям, я и буду так считать. Ты знаешь, я не удивлюсь, если они покинут свои апартаменты в Нью-Йорке и останутся здесь на весь год, особенно теперь, когда отец продает фабрику и удаляется от дел.

Когда они подъехали, миссис Вулф укладывала компост под кусты роз возле дома. Она выпрямилась, сняла садовые перчатки и протянула руки навстречу бежавшему к ней мальчику.

– Ты покатался верхом, Донни? Ты видел лошадей? Тут вмешались девочки.

– Мы ездили в школу верховой езды, но Донни не захотел сесть на пони. Папа обещал нам купить шоколадку, но все магазины по пути были закрыты.

– Очень хорошо, а то вы ничего не стали бы есть за столом. А на десерт у нас чудесный шоколадный торт. – Бабушка улыбнулась Дженни. – Я надеюсь, мы не утомили тебя за эти выходные.

– Нисколько, миссис Вулф, я могла бы идти и идти по этим холмам по десять миль в день.

– Я уверена, Джей когда-нибудь выберет время, чтобы отправиться с тобой на такую прогулку. А не пройти ли нам в дом?

Дженни отступила в сторону, чтобы пропустить другую женщину вперед. Ей нужно быть предупредительной, ничего не упускать из виду…

Вполне естественно, она чувствовала смущение в присутствии одного из родителей ее будущего мужа. Ведь это был ее первый визит к ним; до этого они лишь дважды мельком встречались в безликой обстановке ресторана. Инид Вулф, при всех ее радушных манерах, обладала той элегантностью, которая сразу же бросалась в глаза. Даже ее клетчатая юбка и ситцевая рубашка не могли скрыть этого.

Весь дом отличала элегантность такого рода. Его простота свидетельствовала о том, что в нем жили люди, которые не стремились произвести впечатление. Белая панельная дверь вела в низкий холл; люди были меньше ростом лет двести назад, когда строился этот дом, так объяснил Джей. Теперь потертые старые восточные ковры лежали на деревянном полу. Смешанный аромат сосновых бревен, мебельного воска и цветов витал в воздухе. На кофейном столике в столовой лежала охапка чудесных кроваво-красных роз, последних в этом году, как сказал кто-то. Две обитых гобеленом софы стояли друг напротив друга возле камина. Застекленные резные шкафы казались антикварными, а в дальнем углу длинной комнаты находилось красивое детское пианино. На деревянной каминной полочке стояли две небольшие картины, где были изображены темные облака над рекой. Они напоминали работы Тернера, которые Дженни видела в музее, но она слишком мало знала о живописи, и, боясь сказать глупость, воздерживалась от комментариев. Действительно, ей нужно будет побольше узнать о таких вещах, ведь Джей интересуется искусством и хорошо разбирается в нем.