Джуд Деверо - Благословение

Однако сейчас у Джейсона имелись иные проблемы. Очень скоро президент США приедет в Абернети, чтобы увидеть библиотеку, расписанную фресками по мотивам из сказок «Тысячи и одной ночи», а у Джейсона еще даже художника не было. По привычке он снял трубку, чтобы позвонить Дорин и попросить соединить его с Милдред, но он знал, чем это кончится. Дорин захочет знать, зачем ему понадобилась Милдред, и так далее, и тому подобное, а в итоге наберет не тот номер. Зачем ему Дорин? Как будто он сам не звонил бабушке Макса по три раза в неделю!

Джейсон набрал номер, который знал наизусть, и когда Милдред ответила, он даже не стал называть себя.

– Вы знаете какого-нибудь местного художника, который мог бы разрисовать стены библиотеки сценами из «Тысячи и одной ночи» и сделать это по-настоящему быстро?

– О! Ты спрашиваешь меня? Провинциалку из старенького, маленького Абернети? Что стряслось с твоим модным нью-йоркским художником?

Джейсон тяжко вздохнул.

Весь мир считал его святым, но люди из его родного города считали, что он делает то, что ему давно пора было сделать, и хотели от него все больше и больше.

– Вы знаете, что этот художник считается одним из лучших в стране и даже мире. Вы знаете, что я хочу для нашего города только лучшее, и… – Джейсон сделал паузу и посчитал до пяти. – Послушайте, я не хочу начинать утро со скандала.

– Так что на этот раз сделала Дорин?

– Пригласила президента на шесть месяцев раньше срока и перепутала фрески со «Сказок на ночь» на сказки «Тысячи и одной ночи».

Милдред присвистнула.

– Это ее лучшее достижение?

– Нет, каждый день она сама себя превосходит. Когда триста гостей должны приехать сегодня, еду для них она заказывает почему-то на следующий день. Когда нужно оформить заказ на мебель, чтобы ее привезли в Абернети, она умудряется отправить ее в Южную Америку. И когда она…

– Шерри еще не родила?

– Нет, – процедил Джейсон. – Она уже одиннадцать дней как перехаживает, но Дэвид говорит, что, возможно, срок определили неточно, и…

– Так что там насчет фресок? – перебила Джейсона Милдред.

Джейсон вкратце изложил суть проблемы. За последний год его жизни в Абернети Милдред стала ему незаменимой помощницей. Она знала все и всех. Никто в городе и глазом не мог моргнуть, чтобы об этом тут же не стало известно Милдред.

– Не назначай этих двух мужчин на одно задание, – говорила она. – Их жены спят друг с другом, и эти мужчины друг друга ненавидят.

– Их жены?.. – не веря своим ушам, переспросил Джейсон. – Но в Кентукки?

Милдред приподняла брови.

– Не разыгрывай передо мной блюстителя нравов, хлыщ городской.

– Но жены? – Джейсон почувствовал себя так, словно только что лишился невинности.

– Ты что думаешь, раз мы тут слова растягиваем, то и жизнь у нас осталась как во времена старины Буна[3]? Но даже старина Бун успел сменить имидж.

– Так вы кого-нибудь знаете или нет?

– Возможно, – помолчав, сказала Милдред. – Может, и знаю. Но я не знаю, будет ли этот человек… свободен.

– Я заплачу вдвойне, – быстро сказал Джейсон.

– Джейсон, милый, когда же жизнь тебя научит тому, что деньги не могут решить всех проблем?

– Тогда чего он хочет? Престижа? Президент увидит его работу. Учитывая, как быстро в Абернети все меняется, фрески и через двести лет будут все там же. Так что его творения останутся потомкам. Что бы он ни потребовал – я плачу за все.

– Я попробую, – тихо сказала Милдред. – Я приложу все силы и дам тебе знать, как только мне будет что тебе сказать.

Повесив трубку, Милдред несколько минут молча смотрела в одну точку. Она думала. Несмотря на только что прочтенную Джейсону нотацию о деньгах, Милдред в глубине души знала, что тот Джейсон, который приехал сюда, в Абернети, год назад, не был тем человеком, каким он был сегодня. Тогда он вернулся в родной город в полной уверенности, что начнет разыгрывать из себя Санта-Клауса, а все вокруг будут благодарно кланяться ему в ноги. Но получилось иначе. На пути его одна за другой вставали проблемы, и в результате он оказался вовлеченным в процесс по самые уши. На всех уровнях, в том числе и на личном. Он начал с того, что предпочел позицию стороннего наблюдателя, держал жесткую дистанцию, но ему не удалось удержаться на этих позициях, и теперь, как казалось Милдред, он понимал, что иначе и быть не могло.

Она улыбалась, глядя на телефон. Улыбалась, вспоминая, как все женщины Абернети из кожи вон лезли, чтобы заполучить Джейсона в мужья. Или просто и старомодно затащить его в постель. Но, насколько было известно Милдред, Джейсон не спал ни с одной местной девушкой. Что он делал во время своих частых отлучек в Нью-Йорк, Милдред не знала, но здесь, в Абернети, он вел себя с дамами исключительно как джентльмен.

Чем злил их всех еще больше, подумала Милдред. Все это здорово ее забавляло. Не было в трех округах ни одного кружка кройки и шитья, ни одного общества любителей чтения, ни одной церковной общины, в которых бы не обсуждалось, каков будет исход возвращения мистера Джейсона Уилдинга в Абернети, штат Кентукки.

Но, подумала Милдред с улыбкой, которая становилась шире с каждой минутой, Джейсон все еще держал у себя на столе фотографии маленького Макса и все еще продолжал говорить об Эми так, словно видел ее в последний раз не далее как на прошлой неделе.

Милдред положила руку на телефон. Ну разве не совпадение, что Джейсону отчаянно потребовался художник-оформитель и что она знает как раз такого человека?

– Хм! – сказала Милдред и взяла трубку. Совпадение, не иначе! Она мысленно проследила всю длинную цепочку «совпадений», которые отнюдь не были спонтанными. Считать ли совпадением то, что ей легко удалось уговорить Дорин дать ей адрес художника, которого ей велел нанять для оформления библиотеки Джейсон? Завладев нужным адресом, Милдред написала ему письмо от имени Джейсона Уилдинга с уведомлением о том, что в его услугах более не нуждаются. Затем Милдред от имени того художника написала Джейсону письмо, в котором говорилось, что художник сломал руку. И то, что Дорин продержала это письмо у себя лишние две недели (вот оно – совпадение), только способствовало успешному воплощению в жизнь столь виртуозно разыгранной Милдред комбинации.

Милдред набрала номер, который каленым железом был выжжен в ее мозгу. Она затаила дыхание, ожидая ответа. Она далеко не была уверена в том, что план ее осуществится. Что, если сейчас Эми как раз завалена работой? Что, если она откажется? Что, если она все еще злится на Джейсона, Дэвида и вообще на все население Абернети за то, что ее разыграли? Что, если у нее появился мужчина?

Услышав ответ, Милдред сделала глубокий вдох и сказала:

– Эми…

Эми откинулась на спинку высокого кресла самолета, поплотнее запахнула полы кашемирового пальто и закрыла глаза. Макс наконец задремал, и она могла отдохнуть. Нечасто ей выпадали такие минуты тишины.

Но несмотря на относительную тишину (гул самолета не в счет), уснуть она не могла из-за сильного внутреннего напряжения. Она была возбуждена, и нервы ее были взвинчены до предела. Скоро она снова увидит Джейсона.

Лежа в кресле с закрытыми глазами, Эми вспоминала ту ужасную ночь своего побега. Сколько было в ней тогда праведного гнева! С каким высокомерием она говорила, что не нуждается в его деньгах! Словно героиня дешевой мелодрамы. Но тогда она действительно была такой – наивно-романтичной и глупой, если могла решать свою судьбу, основываясь на том, как бы мог закончиться фильм или как закончился бы, если бы все происходило не в фильме, а в реальной жизни.

Эми прикрыла Макса одеялом, которое он скинул, ворочаясь с боку на бок в детской люльке. Они с Максом летели бизнес-классом, так что ей не нужно было держать тяжелого и непоседливого двухлетку на коленях весь полет.

Эми откинула спинку кресла и вновь закрыла глаза, пытаясь уснуть, но перед глазами всплывало лицо Джейсона. Она протянула руку вниз и достала из сумки толстую папку. Открыв ее, она вновь пробежалась глазами по заголовкам статей. Все эти два года она собирала все, что писали о Джейсоне Уилдинге.

Он распродал большую часть своей бизнес-империи и превратился в «самого молодого филантропа Америки», как назвал его журнал «Форбс». И главным объектом его благотворительной деятельности стал город Абернети, штат Кентукки.

Эми в который раз перечитывала статью о том, как Джейсон Уилдинг превращал маленький, бедный, даже нищий, умирающий городок Абернети в нечто здоровое и процветающее. И первое, что он сделал, – это инвестировал весьма крупную сумму в едва держащуюся на ногах компанию по производству детского питания «Чарлз и компания».

Автор статьи тоном веселого изумления сообщал о том, что Уилдинг вложил четыре миллиона долларов в крошечную рекламную компанию в Абернети, заставив их развернуть рекламную акцию по продвижению детского питания на общенациональном уровне. Пока не появился Джейсон Уилдинг, компания занималась исключительно тем, что составляла рекламные объявления для местных предпринимателей, которые потом помещали в местную же газету. Но к немалому удивлению и безусловному восторгу всех и каждого, крохотная компания проделала отличную работу. «Кто теперь сможет забыть телевизионную рекламу с участием младенца, на физиономии которого написано: «Какая гадость!»? – говорилось в статье. – Или рекламу, в которой популярная ведущая опустошает банки с этикеткой «Чарлз и компания», намазывая содержимое на крекеры, чтобы подать как канапе?»

«Чарлз и компания» превратилась в одну из наиболее стремительно развивающихся компаний в стране. «А теперь они выходят на международный уровень как по продажам, так и по производству продукции. Кто раньше мог подумать о том, чтобы подавать младенцу бефстроганов?»

И вся продукция производилась и упаковывалась в Абернети, штат Кентукки, что дало возможность создать тысячи рабочих мест в городе, в котором до Уилдинга безработица достигала пятидесяти процентов. «Да и те, кому повезло найти работу, находили ее вне города», – говорилось в статье «Джейсон Уилдинг все изменил».

Были и другие статьи, в которых меньше приводилось фактов, зато большее внимание уделялось вопросам философии. Почему Уилдинг так поступает – ключевой вопрос. Что подвигло его на такой беспрецедентный шаг – вот тот вопрос, на который многие хотели бы получить ответ. Зачем человеку так много отдавать, чтобы получить так мало? Ходили слухи, что Джейсон Уилдинг не владеет ни одной акцией компании «Чарлз и компания», но никто в это не верил.

Эми убрала папку в сумку и закрыла глаза. Как она отреагирует, когда увидит его вновь? Изменили ли его два последних года? О его личной жизни почти ничего не писали, так что она знала лишь о том, что он со многими встречается, но до сих пор не женился.

– Спи, – прошептала она, словно могла приказать себе успокоиться, но, когда и это не помогло, вытащила блокнот и начала рисовать. На борту было холодно. Эми где-то прочитала, что авиакомпании специально поддерживают такую низкую температуру во время полета, чтобы пассажиры вели себя тихо и не вставали с мест. Сделай на борту тепло, и пассажиры не захотят спать, а будут общаться и бродить по салону. «Словно мы ящерицы», – подумала тогда Эми.

Милдред сообщила ей, что Джейсон хочет что-то на тему «Тысячи и одной ночи», так что Эми потратила немало времени на то, чтобы изучить иллюстрации к сказкам, выполненные другими художниками, и набросать свои идеи. Поскольку все сказки Шехерезады имели либо сексуальный подтекст, либо в них присутствовало насилие, Эми никак не могла решить, каким образом трансформировать их в нечто приличное, чтобы можно было украсить стены общественной библиотеки.

– Ты справишься, – сказала ей тогда Милдред. – И встретиться с Джейсоном вновь тебе тоже по силам. Он все еще любит тебя и Макса.

– Ну конечно, – ответила ей Эми. – Именно поэтому он ходит на свидания чуть ли не со всеми женщинами Абернети. По крайней мере в одной газете именно так и писали. И он не слишком старался меня разыскать, верно?

– Эми, он… – начала было Милдред, но Эми ее перебила:

– Послушай, между нами ничего не было, если не считать того, что он избрал меня объектом благотворительности. Ему так понравилось разыгрывать передо мной Санта-Клауса, что он решил повторить опыт со всем городом. Ему еще не поставили памятник?

– Эми, все не так. Ему тут нелегко. Ты еще не видела Дорин.

– Верно. Но запомни, я планирую пробыть в Абернети только шесть недель. Возможно, я не смогу познакомиться со всеми женщинами Джейсона за это время.

– Ладно, – сказала Милдред. – Думай что хочешь. Все, о чем я прошу, – это чтобы ты приехала сюда с моим внуком и дала бы мне возможность повидаться с ним. Прошу тебя, умоляю. Ты не можешь быть настолько жестокой, чтобы лишить бабушку…

– Ладно! – смилостивилась Эми. – Я согласна. Он знает, что приеду я?