– Проклятие! – сказала она, опустив взгляд на грудь, и быстро зашла обратно в дом. – Заходите, Дэвид, чувствуйте себя как дома. Макс, слава Богу, сейчас как раз спит. Я бы угостила вас джином, но у меня его нет, так что вы могли бы угоститься бренди пятидесятилетней выдержки, которого у меня, кстати, тоже нет.

– Спасибо, – весело сказал Дэвид. – В таком случае я думаю, мы выпьем шампанского.

– Тогда налейте мне ведерко. Я бы не стала отказываться, – донеслось из темного коридора.

Дэвид задорно взглянул на Джейсона, словно хотел сказать: ну разве она не самая остроумная девушка на земле?

Но Джейсон не смотрел на брата. Он осматривал помещение. Дом был весьма далек от того, что можно было бы назвать «домом твоей мечты». Дэвид нередко пенял брату на то, что он живет по большей части на борту своих частных самолетов и в принадлежащих ему отелях и посему оторвался от действительности и забыл о том, как живет остальной мир. Джейсон брезгливо поморщился. Рухлядь – именно это слово приходило ему на ум. Все в этом доме выглядело так, словно было свезено сюда за ненадобностью сердобольными соседями: ничего не сочеталось друг с другом, ничего ни к чему не подходило. Посреди комнаты стоял уродливый старый диван с рваной коричневой обивкой, омерзительное старое кресло, покрытое какой-то тряпкой с набивным рисунком, изображающим подсолнухи и банановые листья. Журнальный столик напоминал громадную деревянную катушку, которую какой-то сумасшедший выкрасил в грязноватый оттенок фуксии.

Но, как с удовлетворением подумал Джейсон, именно в таком месте, по его представлениям, должен был жить Билли Томпкинс. Если хозяйка никак не походила на составленный Джейсоном мысленный портрет жены Билли Томпкинса, то с домом он попал в самое яблочко.

Дэвид ткнул брата локтем под ребро и кивнул в сторону двери.

– Спрячь эту глумливую усмешку, – еле слышно прошептал он, и как раз в это время в комнату вошла Эми.

На ней была сухая, мятая рубашка, и с подбородка исчезли почти все пятна. Когда она заметила, что Джейсон уставился на нее, она провела тыльной стороной ладони по подбородку, убрав оставшиеся пятна, и, чуть заметно улыбнувшись, сказала:

– Детская рисовая каша. Если бы он съедал столько же, сколько остается на мне, он был бы похож на маленького жирного поросенка.

– Познакомься, это мой двоюродный брат Джейсон, – сказал Дэвид. – Тот, о котором я тебе рассказывал. Он был бы тебе искренне признателен, если бы ты позволила ему остаться у тебя до тех пор, пока не затянется его сердечная рана.

Это заявление настолько потрясло Джейсона, что он даже не нашел что сказать и лишь с недоумением уставился на брата.

– Да, конечно, я понимаю, – сказала Эми. – Пожалуйста, заходите и присаживайтесь. – Она посмотрела на Джейсона. – Сожалею, что Макс сейчас спит, но часа через три вы его обязательно увидите. В этом можете не сомневаться, – со смехом добавила она.

Джейсон заподозрил неладное. Тут пахло крысой. И этой крысой был его младший братишка Дэвид. Братишка, которого он, Джейсон, самолично вырастил. Братишка, которого Джейсон всегда любил и пестовал. Братишка, за которого он готов был умереть. И этот братишка, похоже, сыграл с ним очень злую шутку.

Давным-давно Джейсон понял, что, если подольше не раскрывать рта, можно узнать все, что тебе нужно, и даже более того. Много раз молчанием он добивался большего, чем могли бы принести слова, поэтому сейчас он предпочел поменьше говорить и побольше слушать.

– Могу я предложить вам чаю? – спросила Эми. – Если шампанского я позволить себе не могу, то чай мне вполне по средствам. У меня есть ромашковый чай с земляничным листом. Хотя нет, этот чай улучшает лактацию, а я не думаю, что кому-то из вас это может пригодиться, – сказала Эми, улыбаясь Джейсону с таким видом, будто он был в курсе всего того, что происходило.

И Джейсон действительно начинал понимать. Он успел заметить в этой комнате кое-что, чего не заметил раньше. На полу лежал плюшевый тигр. Тигр из «Винни Пуха». И еще на кресле с отвратительной цветочной накидкой лежала раскрытая детская книжка с картинками со страницами не из бумаги, а из закатанной в пленку ткани.

– Сколько лет вашему сыну? – спросил Джейсон. На щеках его играли желваки.

– Сегодня ему ровно двадцать шесть недель, – с гордостью ответила Эми. – Шесть месяцев.

Джейсон метал молнии взглядом. Он повернул голову к брату.

– Мы можем выйти и поговорить? – с угрозой в голосе спросил он. – Извините нас.

Поскольку Дэвид продолжал сидеть на старом коричневом диване, не делая никаких попыток встать с него, Джейсон схватил брата за плечи и стащил его с кресла. Джейсон всегда следил за тем, чтобы там, где ему приходилось бывать по работе, всегда имелся в наличии гимнастический зал, чтобы он мог поддерживать форму. Дэвид опрометчиво полагал, что пятнадцать часов в день на ногах – вполне достаточная нагрузка для тела. Сейчас Джейсону представилась возможность на деле доказать правильность своей позиции, ибо он явно имел над братом преимущество в силе. Джейсон не замедлил воспользоваться своим превосходством в физической подготовке и легко приподнял Дэвида за плечи, заставив встать.

– Мы вернемся буквально через минуту, – сказал Дэвид, улыбаясь Эми, в то время как Джейсон уже тащил его к двери.

Как только они вышли на улицу, Джейсон, злобно глядя на своего брата, произнес с тихой угрозой:

– Что за игру ты ведешь? И не смей мне лгать.

– Я не мог тебе сказать всего. Иначе ты удрал бы к своему проклятому самолету. Но я ведь тебе на самом деле не солгал. Я просто упустил кое-какие подробности. И разве не ты говорил мне, что никогда не следует спешить с выводами?

– Не пытайся обернуть против меня мое же оружие. И потом, я говорил об общении с незнакомцами. Я не думал, что мой собственный брат… Впрочем, к черту все это. Сейчас ты вернешься и скажешь этой бедной женщине, что произошла ошибка и…

– Ты нарушаешь клятву. Я знал, что так оно и будет.

Джейсон на мгновение прикрыл глаза, собираясь с духом.

– Мы уже не школьники младших классов. Мы взрослые люди и…

– Верно, – холодно заметил Дэвид и направился к машине.

«Господи, за что мне все это?» – подумал Джейсон. Брат никогда не был отходчивым и мог таить обиду бесконечно долго. Нагнав Дэвида, он схватил его за плечо.

– Ты должен понимать, что я не могу сдержать обещание. Я мог бы присматривать за мальчишкой лет десяти, к примеру, но здесь речь идет о младенце! Дэвид, он же еще носит подгузники!

– А ты считаешь ниже своего достоинства их менять, да? Конечно, ты такой большой человек, такой богатый, такой властный. – У Дэвида от злобы перекосило лицо. – Джейсон Уилдинг выше того, чтобы менять подгузники. Догадайся, сколько раз мне приходилось выносить судно? Сколько раз ставить катетеры? То, что я…

– Хватит, Дэвид, ты победил. Ты – святой, а я – воплощение дьявола. Как бы там ни было, я не могу на это пойти.

– Я знал, что ты возьмешь свое слово назад, – пробормотал Дэвид и поплелся к машине.

Джейсон поднял глаза к небу, прося у Бога придать ему силы, после чего снова схватил Дэвида за руку.

– Что ты ей сказал? – спросил Джейсон. В конце концов, он не был абсолютно беспомощным. У него имелся огромный штат исполнительных сотрудников и еще была Паркер, для которой не существовало невыполнимых задач.

У него уже созрел план. Он воочию видел, как его секретарша прилетает в Абернети и берет на себя заботу о ребенке. Впрочем, нет, не о ребенке, о младенце.

У Дэвида сразу улучшилось настроение.

– Я сказал ей, что ты мой кузен и все еще не можешь оправиться от разрыва с любимым человеком, и что это Рождество – первое, которое тебе придется провести без предмета твоей любви, и что поэтому ты чувствуешь себя очень одиноким. И что в твоей новой квартире сейчас идет ремонт, поэтому тебе придется пожить неделю в другом месте. И еще я сказал ей, что ты очень любишь маленьких детей и что она окажет тебе услугу, если позволит остановиться у нее и понянчиться с Максом, пока сама займется поисками работы. – Дэвид произнес всю тираду на одном дыхании.

Все оказалось не так плохо, как думал Джейсон вначале, когда прозвучала ремарка насчет «разбитого сердца». Дэвид понял, что брат вот-вот смилостивится.

– Все, что я хочу, – это провести с ней немного времени, – сказал Дэвид. – Я по ней с ума схожу. Ты же видишь, какая она чудная. Она забавная, храбрая и…

– И у нее золотое сердце. Можешь не продолжать, – устало бросил Джейсон. Они с братом шли к машине вместе. Леон уже вышел из машины и открыл заднюю дверцу. – Позвони Паркер и вели ей как можно быстрее сюда приехать, – приказал Джейсон. Ему стало легче на душе: отдавать приказы было для него делом привычным и приятным. Рядом с Дэвидом он чувствовал себя как сопливый первоклассник. – Если я сделаю то, о чем ты меня просишь, ты никогда – слышишь, никогда – ни о чем больше не станешь меня просить. Ты понял? Таков мой ультиматум.

– Честное скаутское, не попрошу, – сказал Дэвид и поднял два пальца в салюте. Он выглядел таким счастливым, что Джейсон его почти простил. Но во всем можно найти хорошую сторону, и хорошая сторона этой сделки состояла в том, что, раз Дэвид ему солгал, Джейсон тоже считал себя вправе использовать кое-какие сомнительные приемы. Он вызовет сюда Паркер, и его умница секретарша обязательно придумает, каким образом вызволить его из капкана, в который он, Джейсон, угодил из-за поспешно данного обещания.

Дэвид читал мысли брата.

– Ты не пожалеешь об этом. Я обещаю.

– Я уже пожалел, – пробормотал Джейсон за спиной у брата.

Дэвид вошел в дом первым, следом за ним – Джейсон. После того как они вернулись в дом, Дэвиду не потребовалось и четырех минут, чтобы откланяться, оставив Эми и Джейсона наедине друг с другом.

И вот тогда Джейсон почувствовал себя особенно неловко.

– Я… – начал он и замолчал, потому что не знал, что сказать этой молодой женщине, которая стояла, уставившись на него так, словно ждала от него объяснений. Чего она от него хотела? Может, резюме? Из его резюме она могла бы узнать, что он владеет пятью сотнями компаний, но в его резюме не было ни слова о его способности или, было бы уместнее сказать, о его неспособности менять подгузники младенцам.

Не дождавшись ничего вразумительного от Джейсона, Эми одарила его мимолетной улыбкой и сказала:

– Представляю, как вы устали. В доме есть свободная спальня. Простите, но там узкая кровать. У меня раньше никогда не было гостей.

Джейсон попытался ответить ей улыбкой. В том, что его брат влюбился в эту женщину, его, Джейсона, вины не было, но, по правде сказать, Джейсон не понимал, что особенного в ней нашел Дэвид. Во что там было влюбляться? Что касается его, Джейсона, личных пристрастий, то ему нравились женщины ухоженные, женщины, которые проводят помногу часов в день в лучших салонах красоты, где специалисты колдуют над каждым их волоском, над каждым дюймом кожи.

– Где ваши сумки?

– Сумки? – спросил Джейсон, не понимая, что она имеет в виду. – Ах да, багаж. Я оставил его у Дэвида. Утром я его заберу.

Она пристально на него посмотрела.

– Я думала… – сказала она и отвернулась, не закончив предложения. – Спальня там, с маленькой ванной комнатой. Там, конечно, не очень… – Она оборвала себя на полуслове, не желая, видимо, пускаться в извинения по поводу недостатков своего жилья. – Спокойной ночи, мистер Уилдинг, – сказала она и вышла через другую дверь. Джейсон не привык, чтобы с ним так обращались. На самом деле ему было куда привычнее, когда над ним порхают, смахивают с него пылинки. И неудивительно, ведь, как правило, всем от него было что-нибудь нужно.

– Угу, – пробормотал он. – Спокойной ночи.

Он пошел в ту комнату, которую ему показала Эми. Это помещение было в еще худшем состоянии, чем все то, что он успел рассмотреть в доме. Удивительно, как такое возможно. Посреди комнаты стояла кровать, застеленная чистым стареньким стеганым одеялом в красно-белую клетку, а рядом перевернутая картонная коробка со старой лампой, которой, судя по ее виду, мог пользоваться сам Эдисон; и больше никакой мебели. Еще имелось крохотное окно без штор и занавесок и две двери: одна из которых, вероятно, вела в кладовку, а другая – в ванную. Ванная комната была выложена ослепительно белым кафелем, большая часть которого успела покрыться трещинами.

Десять минут спустя Джейсон, раздевшись до белья, нырнул под одеяло. Завтра он отправит секретаршу купить ему электрическое одеяло.

Не прошло и получаса, как Джейсона разбудил какой-то звук. То был скребущий звук, за которым последовал другой звук: как будто мнут бумагу. Джейсон всегда спал не слишком крепко, но годы постоянных перелетов сделали его сон еще более чутким и беспокойным, и теперь бессонница стала для него привычным состоянием, которое, наверное, требовало медицинского вмешательства. Но на лечение от бессонницы у Джейсона просто не было времени. Неслышно ступая по холодному полу босиком, он прошел в гостиную. Лунного света, льющегося в окна, хватало, чтобы разглядеть очертания мебели и не натолкнуться на нее. Пару секунд он постоял, прислушиваясь. Звук доносился из комнаты Эми.