— Ты хочешь сказать, Уилл, что я должен выдать ее за эрла Лэнгфордского? — удивился король.

— Пожалуй, так будет лучше, Гэл, — подтвердил Уилл Саммерс.

— Она презирает Энтони Уиндхема, дружище.

— Почему это, Гэл? Может, скажешь мне?

— Блейз считает, что это он виновен в смерти ее мужа, который приходился дядей нынешнему эрлу. От потрясения при известии о смерти мужа у нее случился выкидыш — погиб ее сын и наследник. Она просто терпеть не может этого Уиндхема, Уилл.

— Но правда ли все это, Гэл? Может, она обвиняет его лишь в отчаянии, как сделала бы всякая убитая горем женщина?

— Судя по моим сведениям, — а я немало потрудился, чтобы пролить свет на это дело, ибо ни один убийца, даже высокородный, не должен оставаться безнаказанным, — обвинения Блейз проистекают от гнева и скорби. Ее предположения лишены почвы.

— Тогда, может быть, ее обвинения против лорда Энтони — плод тайной страсти к этому джентльмену? — мудро предположил шут. — Говорят, Гэл, любовь и ненависть — две стороны одной и той же медали.

Несколько долгих минут король обдумывал слова шута и наконец произнес:

— Большинство браков устраивают посторонние люди.

Муж и жена не всегда начинают супружество с любви, но совместная жизнь учит людей ценить уступчивость и смирение, верно, Уилл? Если я выдам леди Уиндхем за эрла Лэнгфордского, она вернется в любимый дом, встретится с дочерью. Девочка получит хорошее воспитание, эрл разумно распорядится ее состоянием, ибо он — ее кровный родственник.

— Можешь предложить ей выбор, от которого она наверняка откажется. Скажи, что она должна выйти за Уиндхема, а если она будет против, выбери ей другого мужа — кажется, она всей душой ненавидит молодого Томаса Сеймура, — усмехнулся шут. — Не думаю, чтобы она отдала ему предпочтение перед лордом Уиндхемом.

Король восхищенно уставился на Уилла Саммерса.

— Похоже, Уилл, ты проворонил свою судьбу. Ты настолько умен, что мог бы править страной!

— Нет, Гэл, — последовал сдержанный ответ, — слава Богу, для этого я не настолько глуп!

Король взорвался хохотом.

— Ты прав, Уилл! Боюсь, ты чересчур умен!

— Так вы примете лорда Уиндхема, милорд Генрих?

— Да, но это будет тайная встреча. Тебе известно, где он остановился?

— Нет, Гэл, но разузнать это нетрудно.

— Тогда найди его и приведи сюда как можно быстрее.

Посмотрим, чего хочет от меня эрл, и в обмен я велю ему жениться на моей милой и прелестной Блейз, а сам приударю за очаровательной мистрис Анной Болейн.

— Если таково твое желание, Гэл, пожалуй, я не стану помогать тебе выдать замуж леди Уиндхем, — посерьезнел Уилл Саммерс.

— Что это с тобой, — Уилл? Почему все вокруг меня так настроены против мистрис Анны?

— Я всего лишь шут, милорд, — откликнулся Уилл Саммерс, — но я не слепой. Эта леди — непростой орешек. Она никому ничего не уступит, не уподобится своей сестре, ибо я вижу по ее глазам — это решительная женщина, которая намерена взять от жизни столько, сколько сумеет. Из Франции до нас не доходили сплетни о ее безнравственности — в отличие от мистрис Мэри, которую король Франциск называл своей лошадкой. Эта леди — девственница, и даже ты не имеешь права соблазнять высокородную девственницу, Гэл. Она назначит высокую цену, и может статься, ты не сумеешь или не захочешь заплатить ее, мой повелитель.

— Я намерен овладеть ею, Уилл, — возразил король. — Какую бы цену ни назначила мистрис Анна Болейн, я с радостью заплачу ее!

Уилл Саммерс покачал головой. Он искренне любил короля, но иногда Генрих руководствовался скорее желаниями своего орудия, чем доводами рассудка. Женщины были его величайшей слабостью, и наверняка должны были стать причиной его падения. Шут низко поклонился и отправился на поиски эрла Лэнгфордского.

Спустя час он наконец нашел Энтони Уиндхема — тот играл в кости с молодыми придворными в удаленной комнате.

— Милорд эрл?

Энтони Уиндхем оглянулся. Он не знал Уилла Саммерса, ибо шут лишь недавно появился при дворе, как и Блейз.

— Да, я — лорд Уиндхем, — ответил Энтони.

— А я — Уилл Саммерс, милорд, королевский шут. До его величества дошел слух, что вы просили аудиенции, и, зная, что вы прибыли издалека, король решил удовлетворить вашу просьбу. Будьте любезны следовать за мной.

— Но королевский секретарь сказал… — начал было Тони.

— Секретарь еще глупее, чем я, милорд, — надеюсь, в отличие от вас. — Повернувшись, шут быстро пошел прочь.

Энтони сгреб со стола свой выигрыш и бросился вслед за Уиллом Саммерсом, который провел его по коридорам Гринвичского дворца во внутренние покои короля, воспользовавшись потайной дверью и избегая появления в приемной, где толпились джентльмены, падкие на сплетни.

Король обернулся на звук шагов и улыбнулся, протягивая руку.

— Энтони Уиндхем! Как приятно вновь видеть вас здесь.

Мне доложили, что вы хотели меня видеть. В чем же дело, милорд эрл? Уилл, налей нам рейнского! Садитесь, Тони.

— Милорд, я оказался в весьма щекотливом положении, ибо, прибыв сегодня утром ко двору и попросив аудиенции, я узнал новости, ввиду которых моя просьба становится не только бесполезной, но и опасной, и мне бы не хотелось оскорбить вас, милорд, — осторожно произнес он.

Уилл Саммерс подал им кубки и устроился на скамеечке у ног короля. Король так ничего и не понял, поскольку был слишком поглощен своими делами, но шут был готов заложить соверен, что прибытие эрла Лэнгфордского ко двору каким-то образом связано с Блейз Уиндхем.

— Ваша деликатность и скромность заслуживают уважения, милорд, — отозвался король. — Скажите же, зачем вы приехали, и я обещаю, что не обижусь на вашу откровенность.

— Как можно обижаться неизвестно на что, Гэл? — пошутил Уилл в попытке прояснить положение и помочь эрлу.

Смех короля огласил всю комнату, и он глотнул вина.

— Твоя правда, шут, — кивнул он и, повернувшись к Энтони, приказал:

— Говорите же, милорд эрл!

— Должно быть, вам известно, милорд, — начал Энтони, — что я унаследовал титул от своего любимого дядюшки, Эдмунда Уиндхема. Разница в возрасте между нами составляла всего четыре года, и поскольку он осиротел при рождении, его воспитала моя мать, его сводная сестра. Мы выросли вместе и стали скорее братьями, чем дядей и племянником.

Прошлой осенью я покинул двор, чтобы осмотреть свои земли, — они граничат с землями Эдмунда. Я гостил у дяди и его жены, в поместье Риверс-Эдж. Мы с дядей проводили дни на охоте, а затем, в последний день перед моим отъездом, Эдмунд предложил отказаться от охоты и остаться дома — было ветрено и холодно. Но я по глупости начал подтрунивать над ним. Возвращаясь домой тем вечером, мы увлеклись разговором, и неожиданно из леса выскочил олень прямо перед нами. Собаки обезумели, кони встали на дыбы, и Эдмунд не сумел удержаться в седле. Он рухнул на землю. Я спрыгнул с коня и бросился к нему. Он уже умирал, милорд, но каким-то чудом прожил еще несколько минут.

Я встал рядом с ним, неистово ругая себя и видя, как угасает блеск жизни в его глазах Я припомнил, что это мои утренние насмешки привели к такому печальному исходу.

Эдмунд пошевелил губами, и, склонившись к нему, я услышал: «Женись на моей вдове, Тони. Защити ее и моих детей». С этими словами он умер, милорд.

Мы привезли его тело домой, в Риверс-Эдж, и, услышав страшную весть, его жена потеряла сына. После похорон она просила у меня разрешения отпустить ее вместе с дочерью к ее родителям, чтобы она могла оправиться от горя.

Я не смог тогда заставить себя рассказать ей о предсмертных словах мужа, ибо в своем горе она обвинила меня в смерти Эдмунда. Я надеялся известить ее обо всем, когда она вернется обратно в Риверс-Эдж.

И вот через неделю после Пасхи я отправился в Эшби, чтобы проводить домой вдову моего дяди и ее дочь. Можете себе представить мое изумление, когда я обнаружил, что маленькая Нисса осталась на попечении бабушки и дедушки, а ее мать отбыла ко двору! Но леди Морган заверила меня, что ее старшая дочь быстрее оправится от потрясения при дворе, чем в Херефордшире. Я передал леди Морган слова Эдмунда, и она попросила оставить ее дочь при дворе до осени — до тех пор, пока не закончится траур.

Я надеялся, что, приехав осенью ко двору, сумею поговорить с этой леди и передать ей волю Эдмунда, убедить ее выйти за меня замуж — мы могли бы пожениться тридцать первого октября, в годовщину смерти Эдмунда. Но сегодня утром я первым делом узнал, что вдова моего дяди, на которой я поклялся жениться… гм, пользуется особым расположением вашего величества. Теперь вы понимаете, в каком я затруднительном положении, сир, — закончил Энтони.

Казалось, король глубоко погрузился в размышления, прежде чем ответить:

— В вашем положении нет ничего затруднительного, лорд Уиндхем. Мы оба джентльмены, и потому я могу говорить, не выбирая слов, — так, чтобы у вас не возникало сомнений насчет того, какое место в моей жизни занимает Блейз. С первого мая она была моей любовницей. Ее преданность мне несомненна, ее любят здесь, при дворе. Тем не менее я не в силах отказывать в предсмертном желании кому-либо из моих подданных. Как же я предстану перед Господом, если на мою душу ляжет столь тяжкий грех? И потом, — тут король улыбнулся, словно желая намекнуть:

«между нами, мужчинами», — я не уподобляюсь обычным мужчинам, и мои монаршие аппетиты нельзя насытить даже такой очаровательной леди, как Блейз Уиндхем.

Так что вы сдержите обещание, данное своему покойному дяде, и угодите мне, женившись на этой леди, когда закончится ее траур. Позвольте заверить вас, что у нее чудесный характер, ибо в первые месяцы ее пребывания здесь, при дворе, ее непорочность стала легендой. Понадобилось немало уговоров, чтобы она согласилась выполнить свой долг перед королем. Подобно моей матери и бабушке, Блейз Уиндхем — порядочная женщина. Она станет отличной женой, и, если вы дадите мне время поговорить с ней, можете немедленно просить ее руки. Я поговорю с ней сегодня же, но пока попрошу вас не попадаться ей на глаза. Уилл отведет вас в удобную комнату, вы получите все, что вам понадобится. Комнату вы сможете занимать до тех пор, пока не женитесь на Блейз. О вашей свадьбе я объявлю в самом непродолжительном времени, и церемония состоится здесь, в Гринвиче, если, конечно, леди не сбежит от вас.

Такой поворот дела ошеломил Энтони Уиндхема. Не найдясь с ответом, он поднялся и начал сбивчиво бормотать слова благодарности, а затем последовал за Уиллом Саммерсом из королевских покоев. Шут привел его в небольшую, красиво обставленную комнату с видом на фонтан в парке и камином, в котором уже весело полыхали поленья. Здесь находились кровать, несколько стульев и стол, на котором стояли графин вина и два кубка.

— Здесь вас никто не потревожит, милорд Уиндхем, — сказал Уилл Саммерс. — Ужин принесут вам в комнату, а я приду, когда король пришлет за вами, — шут учтиво поклонился и вышел.

Тони тихо рассмеялся. «Каким невероятным выдался этот день», — подумал он, качая головой. Подойдя к столу, он налил себе вина и, потягивая его, расположился у камина. Должно быть, он бредит. Только что он поведал королю самую не правдоподобную ложь, и Генрих Тюдор моментально поверил в нее. Он солгал королю, и ради чего? Ради женщины, в которую был влюблен с того самого дня, как впервые ее увидел. Ради женщины, которая ненавидела его и воспользовалась первым удобным случаем, чтобы сбежать. Ради женщины, которая благодаря своей красоте завоевывала себе власть и положение. Ради женщины, которая пробыла в трауре не более полугода!

Дядя Энтони скончался, едва успев удариться о землю в тот ужасный день почти год назад. Он ничего не сказал перед смертью, и Тони не давал ему никаких обещаний. Однако только что он изложил эту ложь так убедительно, что король принял ее за истину. Тони и сам почти уверовал в нее — теперь ему казалось, что именно так все и было. Он поражался самому себе: узнав истинную сущность Блейз Уиндхем, он все равно решился на явную ложь, лишь бы добиться ее. И совершенно неожиданно его старания увенчались успехом! Господи, да это и впрямь был успех! Теперь ему придется жениться на Блейз, даже если он этого не захочет.

Неужели он до сих пор желает ее? В этом Энтони не был уверен. Стоило ему представить Блейз в объятиях другого мужчины, пусть даже короля, как он приходил в ярость.

Представлять Блейз лежащей в постели короля было еще мучительнее. Его даже не столько тревожили мысли о том, что она была женой Эдмунда, сколько новость, что она стала любовницей Генриха Тюдора. Энтони не имел ни малейшего намерения смотреть сквозь пальцы на похождения своей жены, как это делали лорд Тейлбойз и мастер Кэри. Нет, они поженятся здесь, в Гринвиче, но с благословения короля в тот же день уедут в Риверс-Эдж! И это позволение он выпросит у короля еще до свадьбы.

Энтони вновь рассмеялся. «Времени заключать сделку уже не осталось, Тони», — напомнил он себе. Брак улажен, и благодаря ему самому, а не Генриху Тюдору! Поднявшись, он прошелся по комнате, стащил с себя сапоги и улегся в постель. Подгоняемый нестерпимым желанием вновь увидеть Блейз, он проделал путь из Херефордшира вдвое быстрее обычного и теперь вдруг почувствовал страшную усталость. Он заснул так крепко, что не слышал, как молодая служанка на цыпочках вошла в комнату и поставила на стол поднос с холодным мясом, хлебом и сыром.