Бушары происходили из старинного рода банкиров, а мать Лиланда была плодом союза между Ласками и Кортлендами, представителями двух старейших и богатейших семейств страны. Родители Лиланда жили в двух объединенных особняках на северной стороне парка Вашингтон-сквер с четырьмя из шести младших братьев и сестер Лиланда. Семья обитала по этому адресу уже много поколений и так благоговела перед традициями, что даже и не думала о переезде в более модный район города. Именно поэтому они выкупили недвижимость по соседству, когда фамильный особняк стал слишком тесен для такого обширного клана. Каролина узнала об этом много лет назад, ещё будучи горничной, из колонок светских сплетен, которые Клэр обычно зачитывала ей вслух. Также мисс Брод было известно, что Чарли, двумя годами младше Лиланда, служил во флоте, а Кэтрин, сестра-близнец Чарли, недавно вышла замуж за Питера Харвуда Гора, хотя, судя по словам Лиланда, сегодня будет присутствовать на ужине.

Весь день Каролину переполняла радость от того, что кавалер представит её своим родным — это сулило лишь хорошее. Она твердила себе о добром предзнаменовании во время сборов, пока горничная затягивала на ней корсет, завивала волосы и укладывала их в высокую прическу, красила ей ресницы и запудривала веснушки. Но затем, за несколько часов до предполагаемого приезда Лиланда, прибыла записка от него, и с тех пор настроение Каролины становилось все мрачнее и мнительнее.

Она не уставала надеяться, что Лиланд приедет и скажет, что это была ошибка, что он сопроводит её, но эта мечта так и не стала явью. Когда кучер помогал ей сесть в экипаж, Каролина уже безоговорочно верила, что умрет от разрыва сердца ещё до того, как сможет войти в комнату, где собрались такие благородные люди. Кроме того, она каталась с Лиландом в его фаэтоне и целовалась с ним так, как не пристало невинной дебютантке, а разве могущественные и знатные Бушары, которые в отличие от неё действительно являлись сливками общества, не поймут это с первого взгляда?

Прибыв на место, Каролина задержалась в экипаже и вышла из него только когда кучер заметил её бледность и спросил, не отвезти ли её домой. Услышав это, Каролина рассердилась на слугу за такие слова и на себя за то, что дала ему повод так говорить. Сквозь пышную листву парковых деревьев она видела мраморную арку работы известного архитектора Стэнфорда Уайта, отливающую оранжевым в свете заходящего солнца. «Здесь начинается Пятая авеню», — вздрогнув, подумала Каролина и начала подниматься по белым каменным ступеням крыльца особняка из красного кирпича с греческими колоннами по обе стороны от парадного входа.

Дверь открылась ещё до того, как Каролина успела позвонить, и на пороге появилась розовощекая светловолосая малышка, радостная улыбка которой обнаруживала отсутствие двух передних зубов. На белом ситцевом платьице девочки красовался простой синий передник, и на секунду Каролина задумалась, не ребенок ли это кого-то из слуг. Но тут девочка обратилась к ней.

— Вы Каролина! — Девочка лучезарно улыбнулась, но тут же внезапно застеснялась и прикрыла личико. — Я Оливия, — объяснила она, наполовину спрятавшись за дверью. — Лиланд — мой брат.

Каролина попыталась выдавить улыбку, но так тряслась от волнения, что все её силы уходили на то, чтобы просто стоять ровно. Позади девочки возникла женщина с уложенными в простую прическу седыми волосами, одетая в серебристо-серое платье с высоким воротником.

— Оливия, — сказала она, — кого же ты нашла?

— Каролину! — воскликнула малышка, стеснительность которой сразу же улетучилась.

— Добро пожаловать, мисс Брод. Я миссис Бушар, — приятным низким голосом произнесла женщина, приглашая гостью войти и приветливо целуя её в щеки. — Лиланд так много о вас рассказывал.

Каролина, ожидавшая, что у двери её встретит дворецкий, экономка или какой-то другой слуга в униформе, спохватилась, что из головы вылетели все подобающие ситуации фразы и даже слова. Она лишь слегка приоткрыла рот, но если это сошло за улыбку, то она поистине счастливица.

Отделанный деревом вестибюль был темным, а потолки — низкими, как это часто бывает в старых домах. Когда глаза Каролины привыкли к полумраку, она увидела широкий дверной проем, за которым располагалась парадная гостиная. В угасающем свете дня было видно, что комната заполнена старинными картинами и безделушками, совсем как в доме Холландов, но помимо вещей там также собралось довольно впечатляющее общество.

Горничная, одетая не в черно-белую униформу или ливрею, а в простое черное платье вроде тех, что когда-то носила каждый день Каролина, отошла от каминной доски, где только что зажгла свечи в большом медном подсвечнике, и вышла в вестибюль.

— Простите, миссис Бушар, — торопливо сказала она. Девушка была примерно одного возраста с Каролиной, но казалась гораздо меньше охваченной беспокойством.

— Все нормально, Хильда, — ответила хозяйка дома.

Хильда протянула руку к гостье, и секунду спустя Каролина поняла, что горничная ждет её пальто. Сняв верхнюю одежду, Каролина увидела, что рюши, воланы, кружево и отделка платья почти ослепляли обилием деталей. Она оделась слишком нарядно.

Подошла мать Лиланда и непринужденно взяла Каролину под руку. Другую руку она положила на плечо Оливии, увлекая дочь за собой.

— Где же Лиланд? — спросила она гостью.

— Я… не знаю, — глупо промямлила Каролина.

— Как невоспитанно с его стороны отправить вас сюда одну.

Возможно, пожилая женщина и шутила, но в её голосе чувствовались стальные нотки — по крайней мере, Каролине так показалось — и внезапно девушке пришло в голову, что она, молодая леди, вышла из дому и явилась в гости к такой почтенной и воспитанной семье без сопровождения.

— Моя компаньонка… — заикнулась она.

— Да? — Миссис Бушар посмотрела на гостью. Струящийся из соседней комнаты свет плясал в её голубых глазах.

— У меня её нет, — сорвалось с губ Каролины.

— О, чепуха! — рассмеялась миссис Бушар. — Если вас это беспокоит, я охотно буду вашей компаньонкой, и если сюда заглянет полиция, чтобы проверить обстановку, уверена, служители закона одобрят мою работу. А теперь идемте.

Они переступили порог и вошли в просторную комнату с низким потолком, заполненную креслами, обитыми тканью с узорами из ананасов и пальм, и портретами суровых деятелей прошлого века. По всей комнате стояли покрытые черной эмалью вазы с бледно-розовыми хризантемами, а на всех диванчиках лежали красивые покрывала.

Каролина увидела, что семья Бушаров — это поистине клан. Их было так много, что они едва помещались на персидских коврах. У камина восседал пожилой джентльмен — вероятно, отец Лиланда, — а у его ног распростерся огромный пес тигрового окраса. Патриарх семейства был таким же крупным и долговязым как Лиланд, и хотя его волосы полностью поседели, нос оставался таким же четко очерченным, как и у сына. В отличие от всех остальных присутствующих, он не встал при виде гостьи, и Каролина поняла, что мистер Бушар лет на десять старше жены и не так уж здоров.

— Идите сюда, мисс Брод! — громогласно позвал её старик, величественно улыбаясь, и протянул к ней длинную руку.

После секундной заминки Каролина подчинилась ему: робко отступила от миссис Бушар и прошла между мягких оттоманок и столиков в колониальном стиле к отцу семейства. Тот взял её за руку и долго изучал таким дотошным взглядом, что сердце Каролины вновь заколотилось в страхе изобличения.

— Спасибо, что пригласили меня на ужин, — неловко сказала она.

— Она слишком красива для моего ужасного сына, — не обратив внимания на робость Каролины, объявил Эверетт Бушар и громко, и радостно расхохотался. — Но очень хороша, и мне бы хотелось, чтобы она осталась здесь подольше, чтобы вы все сумели её очаровать!

Вслед за ним рассмеялись и остальные Бушары, и впервые с момента получения записки от Лиланда в четыре часа лицо Каролины озарила искренняя улыбка. Одетая в ладно скроенную рубашку цвета слоновой кости и темно-желтую юбку из изысканной ткани молодая женщина с медово-каштановыми волосами отошла от камина и встала рядом с Каролиной.

— Я Кэти, сестра Лиланда, — представилась она, обнимая гостью. Кэти была немногим старше Каролины, возможно, на год-два. — А это мой муж, Питер, — сказала она, показывая на хорошо одетого молодого человека у камина. — Это Беатрис, — продолжила Кэти, указывая на скромно устроившуюся на диванчике высокую худую девочку в белом, ещё слишком юную, чтобы выходить в свет. — Джон. — Мальчик рядом с ней, ростом со взрослого мужчину, но с лицом двенадцатилетнего ребенка. — Гарольд. — Ещё малыш, сидит на полу с игрушечным поездом. — И, конечно же, Оливия, самая младшая. Она встретила вас на пороге. Знаете, нас семеро.

Каролина лучезарно улыбнулась, и все улыбнулись ей в ответ.

— Да, — кивнула она. — Лиланд мне рассказывал, и как же я ему завидую! Я единственный ребенок в семье, — солгала она, одновременно подумав, что если бы это и впрямь было так, ей жилось бы значительно легче, а затем внезапно ощутила укол вины и понадеялась, что кровать Клэр в доме миссис Карр удобнее той, что сестры делили на чердаке у Холландов. 

— Как жаль! Но вам нужно сесть, дорогая, — вмешалась из угла гостиной миссис Бушар. — А так как вы у нас особенная гостья, мы нарушим традицию пить только за столом и выпьем немного шампанского перед ужином…

Но прежде чем Каролина успела сесть, или Хильду отправили за шампанским, дверь снова открылась, и на пороге возникла высокая фигура Лиланда Бушара. Секунду он смотрел в глаза Каролине, и в его взгляде она увидела, что он не сопроводил её сюда отнюдь не из-за недостатка любви к ней. Затем младшие дети ринулись к Лиланду и обняли его так, словно не видели несколько месяцев, а он наклонился, чтобы поцеловать их макушки.

— Хорошо выглядишь, Лиланд, — невозмутимо отметила миссис Бушар, целуя сына в щеку.

— Как и вы, матушка, — ответил он.

В вестибюль вышел пожилой лакей, и Лиланд быстро снял синее пальто с широкими лацканами. Протянув его слуге, он наклонился и прошептал старику что-то такое, отчего глаза слуги округлились. Старик похлопал наследника Бушаров по спине и исчез вместе с его пальто, а Лиланд вошел в комнату и обошел всех родных, целуя дам и пожимая руки джентльменов. Дойдя до отца, он наклонился и крепко обнял его.

— Ну как она тебе, папа? — спросил Лиланд.

— Можешь продолжать, — кивнул мистер Бушар.

Глядя, как Лиланд идет к ней, Каролина почувствовала, что сердце забилось чаще, а колени ослабели. Именно этого Каролина желала всю жизнь и теперь чувствовала, как расцветает её любовь к нему в те короткие секунды, что потребовались Лиланду, чтобы преодолеть разделявшее их небольшое расстояние и подойти к ней, стоящей прямо рядом с троном его отца.

Но какие бы сильные эмоции не вызвал у неё вид Лиланда в кругу семьи, они не шли ни в какое сравнение с его следующим поступком. Он повернулся к ней, заглянул в глаза и опустился на одно колено. Все в комнате замолчали, и впервые с той минуты, что он вошел в дом, Лиланд замялся. Он пытался что-то вытащить из жилетного кармана. Отвернулся, а когда снова посмотрел на Каролину, то приоткрыл рот и вынул небольшую коробочку. До того, как он открыл крышку и заговорил, упрямый разум Каролины отказывался верить в происходящее. Но теперь она смотрела на золотое кольцо с тремя бриллиантами, а в воздухе повисли слова: «Каролина Брод, окажете ли вы мне честь стать моей женой?»

Весь клан Бушаров в ожидании задержал дыхание, глядя на неё сверкающими глазами.

Каролина отчаянно старалась не заплакать. Более совершенной эту минуту торжества могло сделать лишь присутствие её матери с руками, огрубевшими от долгих лет стирки чужого белья. Но, возможно, сейчас она смотрит на дочь с небес.

— Да, — ответила она четко и ясно. На улице совсем стемнело, но, возможно, свет дня неким образом перешел в лицо Каролины, поскольку она сияла, как восход солнца за городом. Хильда, пожилой лакей и ещё несколько слуг тоже зашли в гостиную, чтобы посмотреть на происходящее, а члены семьи заулыбались и захлопали. Лиланд надел кольцо на безымянный палец левой руки невесты, поднялся на ноги, взял лицо Каролины в ладони и внешне невинно, но все равно мастерски, поцеловал её в губы.

— Из вас получится очень хорошая миссис Бушар, дорогая, — услышала Каролина слова отца Лиланда, когда тот коснулся её руки и улыбнулся, поздравляя будущую сноху.

Каролина ошеломленно кивнула в знак благодарности. Теперь ни её платье, ни поведение не казались слишком вычурными; она уже чувствовала себя членом семьи.


Глава 22

Наш век породил множество великих людей — разбойничьих баронов, гениальных изобретателей, асов приумножения капитала, чье ошеломляющее богатство, ни с чем не сравнимая жестокость и окружающие их легенды, казалось бы, доказывают их первенство в естественном отборе. Но чтобы полностью усомниться в теории эволюции, достаточно лишь посмотреть на их сыновей.