Вирджиния Хенли - Блестящая партия

— Любопытство, которое вызывает у меня Кимболтон, в конце концов взяло верх.

— Леди Джерси назвала тебя декадентом. — Френсис усмехнулся. — Именно тебя. Меня привел в ярость намек этой потаскухи и ее жалкого рогоносца-мужа на то, что ты причастен к смерти Элизабет. Меня до крайности оскорбило, что они посмели осудить члена семьи Расселл, и я назвал его лжецом в присутствии всех гостей.

— Благодарю, Френсис. Я могу сам за себя постоять.

— О, я не стал заходить далеко и не вызвал его на дуэль. Я просто солгал — объявил, что ты обожал свою жену. Сказал, что ты совершенно сокрушен горем. Это должно положить конец слухам.

Джон стиснул зубы.

— Не поможет. — Он постарался взять себя в руки. — Надеюсь, этот инцидент не помешал тебе гостить у Гордонов?

— Нисколько. Ухаживание за Джорджиной идет гладко, старина.

— Ты официально ухаживаешь за ней? Имея в виду женитьбу?

— Женитьбу? Ну нет, я не стал бы заходить так далеко — пока что. Но одно ясно: эта молодая ведьмочка по уши в меня влюблена.

«Зачем я только спросил?»

— Мальчики уже развернули свои рождественские подарки. Мы с Джонни уезжаем на рассвете, так что желаю веселого Рождества. Доброй ночи, Френсис.

* * *

— Я знаю, что вы, Джордж, глава рождественских увеселений. Но кем вы сейчас наряжены? — спросил Чарли Корнуоллис своего шурина.

— Разумеется, добрым королем Вацлавом, — ответил Хантли, сдвигая свою корону на сторону. — Прибыл, чтобы раздавать подарки.

Клан Гордонов собрался вокруг рождественской елки в большом зале Кимболтона. Джорджина стояла между Луизой и своей любимой племянницей Мэри, и груда подарков перед каждой леди быстро росла. Любопытство Джорджины вызывал подарок, на котором было просто написано, что он от Санта-Клауса. Она с нетерпением разорвала обертку, но с отвращением увидела ее содержимое — белый корсет с рюшками, кружевные чулки и пару подвязок с серебряными блестками.

— Черт побери! — шепотом выбранилась она.

— Что ты получила?

Глаза Мэри блестели от любопытства. Джорджина быстро закрыла коробку.

— Просто несколько пар чулок, милочка. А ты?

— Шляпу! Шляпу, как у взрослой леди, с красивыми перьями. Джорджи, это, наверное, от тебя!

— А разве ты не видела карточку?

— Зачем мне смотреть на карточку! Только ты знаешь, чего мне хочется, — сказала Мэри с обожанием в голосе.

— Вздор. Я просто подарила тебе шляпу, чтобы ты не испортила мою.

Когда все подарки были развернуты, Луиза показала Джорджине красивые вещицы, что она получила, а Джорджина показала свои подарки Луизе… кроме того, что был от этого идиота, герцога Бедфорда. Она улыбалась, чтобы скрыть разгорающееся негодование.

— Ты пропустила бал-маскарад.

С этими словами Джорджина собрала свои подарки, чтобы отнести их наверх, в свою комнату.

— Меня пугают люди в масках, — призналась Луиза. — Как прошел визит Френсиса Расселла?

— Он оправдал ожидания маменьки, но не мои.

— А как насчет его ожиданий? — тревожно спросила Луиза.

— Герцог обречен на разочарование, — спокойно ответила Джорджина.

— Это хорошо… он законченный сластолюбец, — шепнула Луиза доверительно.

Джорджина посмотрела на коробки, которые несла наверх.

— Вот уж никогда не подумала бы.

К тому времени, когда Джорджина добралась до своей комнаты, она вся просто кипела.

«Санта-Клаус подарил мне это по ошибке. Я возвращаю это вам, чтобы вы могли загладить оскорбление. Такие подарки просто не принимают. Другое дело — бриллианты».

— Если я отчетливо дам понять, что меня интересует только его богатство, этот мерзкий тип перестанет меня преследовать.

Она снова завернула коробку, адресовала ее герцогу Бедфорду, Уоберн-Эбби, и попросила дворецкого Манчестеров позаботиться, чтобы коробка пришла по адресу рано утром.

Когда на другой день начало смеркаться, лакей из Уоберн-Эбби принес маленькую коробочку для леди Джорджины. Ее мать приняла коробочку и немедленно отнесла ей.

— Ну что же, ты намерена открыть ее? Это от герцога Бедфорда, — сказала она, запыхавшись.

«Он думает, что заставил меня раскрыть карты». Джорджина сорвала обертку и подняла крышку маленькой бархатной коробочки. Кольцо было с большим овальным аметистом в окружении бриллиантов. Сердце у Джорджины упало. Потом она призвала на помощь всю свою храбрость, надела кольцо на правую руку и сказала:

— Очень мило.

— Это кольцо в знак помолвки! Его нужно носить на левой руке, Джорджина. Это геральдические цвета Расселлов — пурпурный и белый.

— Мама, это кольцо не в знак помолвки. Это просто пустячок. Это такая игра у нас с Френсисом.

— Тайна, известная лишь двоим.

Джейн не могла скрыть свое волнение.

«Боже мой, она же распространит эту новость от крайнего юга до крайнего севера страны, если я не придумаю что-нибудь такое, что остановит ее».

— Мама, не говори об этом ни слова, иначе ты все испортишь.

— Я умею хранить тайны.

— Я сильно в этом сомневаюсь. Если ты проронишь хотя бы одно слово, герцог Бедфорд немедленно прекратит нашу дружбу.

— Мне кажется, Джорджина, ты повредилась в уме. Почему, Бога ради, ты не хочешь поехать в Уоберн на Новый год? — Джейн не дала дочери времени на ответ. — Герцог Бедфорд специально пригласил меня, и был настолько гостеприимен, что включил в число приглашенных на завтрашний праздник в честь Нового года всех членов нашей семьи, а также предложил остаться на ночь и позавтракать в первый день Нового года.

— Я нехорошо себя чувствую.

Выдуманный предлог был неубедителен, и Джорджина прекрасно это понимала.

— Вчера вечером ты достаточно хорошо себя чувствовала, чтобы повести детей на охоту за привидениями. Вы все нарядились в белые простыни и визжали изо всех сил; я даже испугалась, что у кого-нибудь лопнет голова. Ты достаточно хорошо себя чувствовала, чтобы сегодня утром, играя в жителей гор, лазать через всю мебель и во всю силу своих легких издавать всякие там тирольские йодли. Тебе следует приступить к следующей стадии нашей кампании.

«Я думала, что быть помолвленной с Бедфордом — это забавно. Но вдруг оказалось, что это не так уж забавно, потому что он собрался на мне жениться».

— Скажите, Бога ради, что это значит — «следующая стадия кампании»?

— Это значит, что он хочет взять приступом твои оборонительные сооружения.

— А, это когда я лью на него кипящее масло?

Мать уставилась на нее своими агатовыми глазами.

— Это когда ты сдаешься, госпожа Нахалка.

«А вот это будет, когда рак на горе свистнет!»

— Я поеду при условии, что весь выводок Шарлотты и Чарлза и дети Сьюзен и Уильяма будут в числе приглашенных и им позволят не ложиться спать, чтобы посмотреть фейерверки и встретить Новый год.

«Чем больше народу, тем безопасней».

— Его светлость заверил меня, что приглашены будут все Гордоны. Тебе придется спросить у Шарлотты и Сьюзен, разрешат ли они своим отпрыскам не ложиться в постель до полуночи.

Джорджина мгновенно исчезла. «Я всегда умела подбить сестер на что угодно, и этот раз не будет исключением».

* * *

Когда на другой день рано вечером они приехали в Уоберн-Эбби, Джорджина обрадовалась, увидев, что они не единственные, кто приглашен на праздник.

— Генри, Бет, я и не знала, что вы тоже будете! — воскликнула Джорджина.

Лорд Холланд поцеловал ее в щечку.

— Вы так ослепительны, что затмите собой фейерверк. — Он посмотрел на детей, которые высыпали из трех экипажей. — Дам из семейства явно нельзя упрекнуть в недостатке плодовитости.

— Разве Шарлотта не должна родить со дня на день? — спросила Бет. — Фейерверк может спровоцировать начало родов, и ей придется рожать в Уоберн-Эбби.

— Ни за что! А кто еще приглашен? — спросила Джорджина.

— Принци Лодердейл. Мы устроили по дороге соревнование, и когда наша карета обогнала их, Джордж погрозил мне своей тростью.

— Господи! — вскричала Джорджина. — Надеюсь, он будет держать свою трость подальше от меня, особенно если это та, что с большим набалдашником.

— Ну что за озорница, — со смехом сказала Бет.

Мэри взяла Джорджину под руку, и тетка представила ее леди Холланд.

— Это Мэри. Мэри — большая упрямица. В настоящее время я даю ей уроки озорного поведения.

— У вас, милочка, превосходная учительница, — сказала Бет. — Поскольку сегодня потеплело, мы будем обедать al fresco.[12] Столы с блюдами выставят на террасу, выходящую на западную лужайку. Там очень красиво — все деревья освещены китайскими фонариками.

— Давайте пойдем туда и посмотрим, — попросила Мэри.

Придя на западную лужайку, они столкнулись с юными Френсисом и Уильямом Расселлами, помогавшими мистеру Берку зажигать свечи, помещенные внутри фонариков.

«Проклятие, я и забыла, что Джон с сыновьями может оказаться здесь».

— Я вас помню, — сказала Мэри. — Вы сыновья старикашки.

— Старикашки? — озадаченно переспросил Уильям.

— Так моя тетя называет вашего отца.

— Ах да, вспомнил. — Он посмотрел на Джорджину и рассмеялся. — В тот день у реки вы крикнули: «Иди к черту, старикашка».

Джорджина постаралась скрыть смущение, а Мэри спросила нетерпеливо:

— А ваш братец Джонни тоже здесь?

— Еще нет. Он уехал в Тависток с папой, но мы ждем, что сегодня вечером они вернутся. Будет очень жаль, если они пропустят фейерверк.

Джорджина замерла. «Господи, сегодня Джон будет здесь. Я должна избегать этих двух Расселлов». Она подняла голову и увидела, что к ним приближается ее мать под руку с герцогом.

— Добро пожаловать в Уоберн, дорогая леди Джорджина. Я очень рад, что вы приняли мое приглашение. — Френсис бросил взгляд на ее руку, увидел, что она надела кольцо на правую руку, и поднес эту руку к губам. — Вижу, что угодил вам своим подарком.

— Ммм, очень мило, — весело проговорила Джорджина. — Извините меня, ваша светлость, я должна отвести Мэри к ее маме.

— Я отведу ее.

Герцогиня крепко взяла внучку за руку и увела с собой. Уходя, она бросила через плечо:

— Я оставляю тебя в умелых руках нашего хозяина.

Мистер Берк и сыновья Джона отошли, чтобы зажечь остальные фонарики, и Бедфорд обнял Джорджину за талию.

— С наступающим Новым годом, ведьмочка.

Она коснулась бумажного фонарика.

— Я и не знала, что это китайский Новый год. Это год чего? Год Свиньи? Или может быть, там его называют годом Кабана?

— Вы озорная насмешница. Это вы платите мне за то, что я назвал вас ведьмочкой?

— Нет, ваша светлость. До этого я еще не дошла. Но когда дойду, у вас не будет никаких сомнений.

Тут она увидела, что к ним приближаются принц Уэльский и Лодердейл.

— Вот идет ваш друг-толстяк, — пробормотала она возмущенно.

— Нельзя, чтобы он слышал вас, — предостерег Джорджину Френсис. — Даже я не посмел бы заговорить о его объемах.

— Рада слышать, что есть что-то такое, чего вы не посмели бы.

— Ваше высочество, благодарю вас, что пришли. Без вас праздник был бы совсем другим, — с глубокой искренностью сказал герцог.

Втянув принца и Лодердейла в занимательный разговор, Джорджина убедилась, что в ближайшие два часа они с герцогом не останутся наедине. Когда начался фейерверк, Джорджина извинилась, сказав:

— Я обещала наблюдать это зрелище с моими племянниками и племянницами и не могу нарушить данное им слово.

Она нашла Мэри и Чарлза, и они уселись на ступенях террасы, чтобы смотреть иллюминацию. Вскоре к ним присоединился Джонни Расселл.

— Леди Джорджина, я так счастлив найти вас в Уоберне.

— Спасибо, Джонни. Вы хорошо съездили в Тависток?

— О да. Это было лучшее Рождество в моей жизни.

Джонни и Чарлз возобновили свою дружбу, и Мэри, которая не желала оставаться в стороне, присоединилась к ним.

Пока дети были заняты, Джорджина тайком посматривала на гостей, собравшихся на широкой террасе. Внезапно она заметила высокую темную фигуру Джона Расселла, стоявшего в одиночестве, и затаила дыхание.

К Джорджине подошел герцог Бедфорд, и она встала, чтобы ему не вздумалось сесть рядом. В руках у него был плащ из лисьего меха, который он накинул ей на плечи.

— Мой долг хозяина — держать вас в тепле, — прошептал он ей на ухо.

— Вы слишком добры.

«И слишком близко стоите». Сверкающие синие, красные и зеленые шары взметнулись ввысь, а потом раздался громкий взрыв. Джорджина ахнула, притворяясь испуганной, и сделала шаг в сторону, наступив при этом высоким каблуком сапога на ногу герцогу.