– Возвращайся домой, ко мне, – повторяет он. – Мы оба чувствуем разницу между полным домом и одиночеством вдвоем, но я хочу напомнить тебе, что у уединения свои преимущества. – Тон его голоса при этом меняется на хорошо мною узнаваемый. Крис умеет переходить от серьезного и искреннего к горячему и сексуальному. – Когда никого нет рядом, мы можем шуметь, сколько вздумается. Можем трахаться везде, где взбредет в голову…

Я мгновенно подпадаю под чары голоса, естества и желания Кристофера.

– Когда я прижмусь к тебе, когда мой язык заскользит по клитору, разрешаю кричать. Я знаю, какой ты становишься. Твои стоны звучат отчаяннее, а всхлипы сводят меня с ума. Обожаю доставлять тебе удовольствие. – Крис замолкает, и я вспоминаю его слегка смущенную улыбку, когда он флиртует или дразнит. – А позже я услышу гораздо больше. Нет ничего лучше, чем слышать это мурлыканье, звук твоего желания, то, как тебе удается выдавить мое имя, когда захлестывает первая волна оргазма.

Это Крис, которого я знаю. Желание ускорить бег заманчиво, но я ценю предварительные ласки, а потому продолжаю бежать ровно.

Мы привыкли подавлять привычку шуметь, заниматься сексом в любом уголке дома и в середине дня. Раньше нам лучше удавалось игнорировать тот факт, что всегда можно быть услышанным толпой, но в какой-то момент мы начали чувствовать определенную ответственность за контроль над собой.

Мне грех жаловаться на те моменты, когда Крис вжимался в мое тело и нашептывал на ухо вести себя потише. Как в ту ночь, когда он едва не свел меня с ума, потому что мы трахались так медленно и долго, что когда он, наконец, набрал темп, я не смогла удержаться от крика.

Воспоминания о той ночи делают меня влажной.


– Ш-ш-ш, детка, – говорил он, когда я была на грани экстаза, – я чувствую, что ты на пределе, такая тугая. Дыши, Блайт. Дыши со мной. Не издавай ни звука.

Как в тумане я сказала, что не могу, что он слишком хорош, что не в силах сдерживаться. Сохранять тишину не получится.

– Конечно, получится. Потому что если начнешь шуметь, – предупредил он, – я перестану заниматься с тобой любовью. Ты этого не хочешь. И я не хочу.

Поэтому я впилась ногтями ему в спину, и он целовал меня, пока я снова и снова содрогалась под ним в мощном оргазме.

– Хорошая девочка, – тихо промурлыкал он, – хорошая.


Крис всегда держал себя в руках, и без его помощи я не смогла бы обрести эту способность. Он всему учит меня.

Поэтому я на бегу увеличиваю громкость, не желая ничего упустить. Смесь нежности и чувственной хрипотцы в его голосе заставляет двигаться быстрее.

– Возвращайся ко мне домой, Блайт. Встретимся там, где мы воссоединились вновь.

Душ на улице. Я очень хорошо его помню.

Последнюю милю пробегаю с рекордной скоростью, но на грунтовой дороге к дому замедляюсь. Нужно перевести дыхание, пока Крис снова его не собьет. Последняя песня из списка ритмичная, заводящая и чувственная, а мысль раздеться вместе с Крисом в душе отметает всю грусть от опустевшего дома.

Солнце еще не определилось, садиться ему или нет, освещая дом практически электрическим светом. Возле дома я спускаюсь по ступенькам, ведущим на ровную площадку внизу, и вижу пар из душевой. Снимаю с себя лишь наушники, прежде чем шагнуть в большую деревянную кабину, в которой меня ждет голый и мокрый Крис.

Он стоит спиной ко входу, но мгновенно разворачивается и заключает меня в объятия, а мои губы ищут его рот, не в силах больше ждать. На нас льется вода, намочив мою спортивную одежду и кроссовки, но я чувствую себя лучше, чем за последние несколько недель. Провожу рукой по его густым волосам, прижимая за затылок к себе и усиливая поцелуй, требуя его язык еще глубже.

Крис отрывается от меня, чтобы глотнуть воздуха, и расстегивает широкую застежку спортивного лифчика.

– Как пробежка? – интересуется с улыбкой.

Я провожу ладонью между нами и глажу его член.

– Просто сказочно.

На секунду он закрывает глаза и резко выдыхает. А потом смотрит на меня и стягивает через голову мой промокший лифчик. Крис опускается передо мной на колени, и я поочередно наступаю себе на пятки, чтобы снять кроссовки. По телу сбегают струи воды, пока он избавляет меня от легинсов и нижнего белья, а затем целует живот и бедра, на мгновение проведя языком между моих ног.

Крис плавно поворачивает меня, и я наклоняюсь вперед, упираясь руками в стену, в то время как он скользит ртом по задней части моего бедра, выше и задерживается на попке. Крис поднимается, удерживая меня на месте и блуждая руками по моему животу и груди. Нежно ласкает кожу, воспламеняя во мне каждую частичку. Я отрываю ладони от стены и выпрямляюсь, откидываясь спиной назад и укладывая голову Крису на плечо. Он обхватывает мою грудь, массируя ее пальцами, а потом сжимает соски, еще больше усиливая желание.

– Я обожаю тебя, Блайт, – не понижая голоса, произносит он, – просто обожаю.

Я тянусь вверх и обхватываю ладонью его щеку.

– А я обожаю тебя, Крис.

Он улыбается мне в руку.

– Готова пошуметь?

Я киваю и ставлю ногу на скамейку, открываясь для него.

– Совершенно готова.

И мы перестаем сдерживаться.

Крис одной рукой приподнимает мою попку, в то время как другая скользит между ног и прижимается к клитору. Я держу глаза открытыми, позволяя зрению затуманиться от нарастающего удовольствия. Сильнее вжимаю ладони в стены, а мое шумное дыхание и стоны выдают приближающийся оргазм, Крис отпускает мою задницу и обхватывает грудь, вновь прижимая спиной к себе и усиливая давление между ног. Мое дыхание настолько тяжелое, что стоны при каждом выдохе, кажется, исходят из самого сердца.

– Вот так, – мурлычет Крис, – дай мне услышать тебя.

Его ладонь скользит вверх по груди. Я стараюсь не закрывать глаза, чтобы как можно полнее насладиться моментом, но это непросто. Моя голова прижимается к нему затылком, а пальцы Криса движутся выше, останавливаясь чуть ниже горла. Я следую рукой за его пальцами, желая, чтобы их хватка стала крепче.

В этом есть нечто особенно эротичное. Неожиданно и безумно возбуждает. Его прикосновение к горлу не вызывает страха или инстинктивного желания высвободиться. Совсем наоборот. Уровень доверия и понимания между нами делает подобное возможным. Мне нравится пробовать новое, если оно значимое и основано на любви. Ведь рядом с Крисом я ощущаю себя в безопасности.

А потому мне нравится эта идея, и я ободряюще сжимаю его руку. Я хочу большего, но Крис не позволяет мне изменить свою хватку. Он лучше меня знает, что разумно, а что нет. Его действия показывают, как сильно он желает моего подчинения, чтобы я отбросила мысли и просто отдалась моменту, сосредоточившись лишь на удовольствии.

Как я уже поняла, это имеет для него первостепенное значение.

О господи, я больше не выдержу.

– Крис…

– Возвращайся ко мне домой, Блайт. Возвращайся домой, – повторяет он снова и снова.

Меня сотрясает оргазм, и Крис рукой крепко сжимает меня между ног, одновременно усиливая удовольствие и удерживая стоя. Когда я успокаиваюсь, снимаю ногу со скамейки и наклоняюсь, упираясь в ее край ладонями. Не сдерживаю вскрика, когда он входит в меня, потому что мне нравится выражать эмоции, а Крису нравится слушать. Я привстаю на цыпочки, чтобы двигаться в унисон и позволить ему погрузить член как можно глубже.

Мы занимаемся сексом размеренно, позволяя себе стонать и произносить имена друг друга.

– Давай, Крис, – хнычу я сквозь чувственный туман удовольствия. – Как давно это было. Малыш, как же давно… Ты можешь трахать сильнее, ведь правда? Трахай меня, как тебе хочется.

Романтично? Может, и нет. Но сейчас мы не гонимся за романтикой. Мы здесь ради шумного, бурного, быстрого и жесткого секса. Преимущество такой любви в том, что мы вкладываем в нее смысл.

Крис шлепает меня по заднице и притягивает ближе, а другой рукой гладит по спине.

– Господи, Блайт, – со стоном рычит он и кончает.

Нет ничего лучше душа с Крисом.

Когда мы оба насытились – пока что, – я намыливаю его. Думаю, у нас есть еще пять минут до того, как закончится горячая вода. Включилось автоматическое наружное освещение, и я восхищаюсь тем, как поразительно красив Крис. Сухие волосы мягкими волнами обрамляют его лицо, и я отбрасываю их назад под струи воды. Твердая линия подбородка, зеленые глаза, идеальная форма губ…

Он с улыбкой смотрит на меня.

– Привет.

– Привет.

– Я не приготовил ужин, – признается он. – Слишком возбудился, чтобы сосредоточиться на скучной готовке.

– Ничего. Хоть ты и прекрасный повар, но любовник еще лучше.

Я целую его грудь и глажу ладонями по спине. Он больше не вздрагивает, когда провожу пальцами по многочисленным шрамам. Я точно знаю, как приложить руку, чтобы шрам на моем предплечье идеально заполнил разрыв в шраме, который пересекает всю спину Криса. На этот раз он крепко обнимает меня. Это стало для нас невысказанным символом нашей связи, слишком сверхъестественной и могущественной, чтобы часто говорить о ней.

Мы просто оставляем все как есть.

Я двигаю рукой, продолжая касаться его кожи. Хотя шрам, который соединяет нас, самый большой, он не единственный. Благодаря отцу Криса, есть и другие. Одни из них я знаю, а другие нет. О некоторых он не хочет говорить. Его отец хоть и был больным, но и умным, думаю, тоже. Он избирательно наносил увечья, чтобы следы легко скрывались одеждой.

Наше купание кажется своего рода воссоединением, поэтому я не тороплюсь и снова исследую его тело, каждую черточку Криса. Провожу пальцами по каждому дюйму его кожи. Он стоит неподвижно, пока я опускаюсь, и медленно веду линию от его лодыжек до талии, просовываю ладонь между ног и глажу внутреннюю сторону бедра. Продолжаю двигаться по его телу, наслаждаясь каждым изгибом. Чувствую привкус воды, стекающей по его бедренной кости, пояснице, заднице. У этого парня восхитительный зад, поэтому здесь я задерживаюсь.

Переплетаю наши пальцы, поднимаюсь и привстаю на цыпочки, чтобы поцеловать его плечо и шею. Касаюсь сильной подтянутой груди и рук. Я способна заниматься этим часами.

Может, ему и нелегко полностью расслабиться, но я чувствую, как он смягчается от моих ласк, мышцы уже не такие напряженные. Крис наблюдает за мной с интересом, как будто слегка удивляясь, что он сам и его тело возбуждают меня так же сильно, как раньше. Хотя его забота и нежность во время занятий любовью говорят, что он все это знает.

Выражение его меняется, когда я скольжу от талии к торсу и затем к подмышкам. Едва заметная перемена – проблеск страха в глазах. Я замечаю лишь потому, что слишком хорошо его изучила.

Сердце замирает, потому что я узнаю этот взгляд и понимаю, что будет дальше.

Однако не убираю руки.

– Все в порядке, Крис. Не бойся.

Он кивает.

– Левая сторона или правая? – спрашиваю я.

– Моя правая, – ровным голосом отвечает он.

Я поднимаю левую руку и нащупываю его. Мне требуется вся сила воли, чтобы сохранять спокойствие. Столько раз видела Криса обнаженным, прекрасно знаю его тело, и только что нашла еще один шрам. Он не на видном месте и мои пальцы нечасто там задерживаются. Именно поэтому я и пропускала его. А возможно, просто отказывалась признавать его наличие. У Криса и так хватает кошмарных историй.

Но поскольку правда важна для нас и я хочу, чтобы он продолжал раскрывать секреты, очень осторожно обвожу пальцами неровность на коже. Шрам длиной около двух дюймов и шириной в дюйм. Черт побери, я готова застрелиться, что не находила его раньше. Кожа здесь такая нежная, что меня мутит от той боли, которую должен был испытать Крис, когда заполучил эту отметину.

Он отводит взгляд, но не останавливает меня.

– Хочешь рассказать мне об этом?

Кристофер делает глубокий вдох и выдавливает улыбку. Наконец он встречается со мной взглядом и пожимает плечами.

– Я сам его подначивал, наговорил лишнего. За что и поплатился.

Крис говорит неправду. Он не стал бы подначивать отца. Он всегда делал все возможное, чтобы сохранить мир, а не разжигать войну.

– Не хочешь говорить?

Он на мгновение задумывается.

– Не хочу.

Я не убираю руку.

– Это ожог?