— Сходишь с нами? — спросила Алена.

— С тобой бы пошла, а вот с ним нет, — сказала как отрезала Марина.

Макарова удивленно округлила глаза и только молча смотрела на подругу. Соболева же делала вид, что не замечает недоумения Лели.

— Между вами что-то есть? — ехидно поинтересовалась блондинка.

— С чего ты взяла? — как можно безразличней ответила Марина.

— Соболева, ты в курсе, что для тех, кто врет друзьям, в аду подготовлен особый котел? — усмехнулась Леля.

— Ты же не отстанешь? — больше утвердительно, чем вопросительно поинтересовалась девушка.

Алена только кивнула в ответ. Марина же ее энтузиазма не поддерживала.

«Пластырь надо срывать сразу, а не постепенно», — решительно подумала Соболева и, стараясь не выражать никаких лишних эмоций, просто ответила:

— Я переспала с твоим братом.

Недоумение, шок и неверие — все это разом отобразилось на лице Алены. Девушка ошеломленно моргала и не могла подобрать слов, чтобы выразить свои эмоции. Леля, конечно, предполагала разные варианты, но чтобы такое…

Марина внимательно следила за реакцией подруги, ей до дрожи в коленках было страшно подумать, что Леля не поймет, а тем более осудит. Хотя, что в этом такого? Ярослав интересный, перспективный молодой человек, который, кстати говоря, в последний месяц прохода ей не давал. Встречал с работы, приглашал в кино и рестораны. Был настойчив в своих намерениях, а Марина с удивлением для себя поняла, что не может ему отказать. Не было никаких официальных заявлений о том, что Яр хочет быть с ней вместе. Он просто стал посвящать ей все свободное время, а потом случилось то, что случилось. Утром Марина проснулась одна. А Ярослав пропал. Не звонил и не писал, Соболева же в силу своего горделивого характера тоже не стала с ним связываться. И вот теперь она слышит от своей подруги, что Макаров хочет, чтобы она его сопровождала.

— Я не понимаю, — пришла наконец в себя Алена. — Так вы вместе?

— Нет.

— Что?! — воскликнула Леля.

Марина сморщила носик от высоких нот голоса подруги и, опустив глаза вниз, ответила:

— Это было всего один раз, больше я его не видела и не слышала.

— Подожди, — перебила ее Алена. — Ты хочешь сказать, что мой братец затащил тебя в постель и бросил?

Соболева скривилась и зло посмотрела на Лелю:

— Да, использовал в своих целях и бросил, — зашипела девушка. — И я больше не хочу об этом говорить.

— Марина, — начала было Макарова, но подруга ее быстро перебила.

— Все! Закрыли тему. Было и прошло.

— Но…

— Я сказала, хватит! — рыкнула Соболева. — И прости, но твою просьбу выполнять не стану.

— Твою мать, Марина, я не понимаю, почему ты так спокойно мне об этом говоришь?

Подруга вопросительно приподняла одну бровь, но внутри у нее кипела целая лава обиды, злости и непонимания. Ей самой до одури было обидно и тошно. Девушка не понимала, почему Ярослав так с ней поступил. Ей не хотелось верить, что Макаров один из тех парней, которые бросают девушек, как только с ними переспят.

— А чего ты от меня ждешь? Слез и истерик? Пф-ф… Алена, я взрослая, умная девочка и все понимаю. Развлекся и выбросил, как балласт, как ненужный груз, надоевшую куклу. Ну и черт с ним, ни я первая, ни я последняя.

Кто бы знал, как тяжело было в этот момент Марине сохранять холоднокровное спокойствие и не сорваться. Но она не могла позволить себе позорно расплакаться на глазах у подруги.

— Почему ты сразу мне все не рассказала?

— И что? Ты бы что-то изменила? — горько усмехнулась Марина.

— Не понимаю, — качнула головой Леля.

— Ален, забудь. Если меня это не беспокоит, то и тебе не стоит переживать.

Макарова, нахмурив брови, смотрела на подругу, пытаясь уловить хоть какие-нибудь эмоции, но Марина по-прежнему выглядела спокойной и собранной. Впрочем, как и всегда. Алену жутко злили вечная холодность и скрытность подруги. Она никогда не жаловалась на жизненные проблемы. Задумавшись, Леля поняла, что ни разу не видела ее в слезах или в депрессии, а вот Соболева успела повидать ее во всех состояниях.

Сидя под испытывающим взглядом, Марина чувствовала себя словно на иголках. Чем дольше затягивалось молчание, тем труднее было держать маску безразличия на лице. Но она ведь сильная и со всем справиться. Всегда справлялась.

— Давай лучше поговорим о тебе, — наконец прервала молчание Марина. — Где ты летаешь целый вечер?

— Нигде, — хмуро ответила Алена.

— Лель, ты меня за дуру принимаешь? Рассказывай.

— Я поругалась с Князевым.

— И что? Вы всегда ссоритесь.

Алена глубоко вдохнула, удерживая воздух в легких, пока не начало сдавливать горло и, шумно выдохнув, рассказала подруге, с чего все началось и, собственно, чем закончилось. На протяжении всего рассказа она не поднимала глаз от своей остывшей чашки с черным чаем. Ей было стыдно и очень не хотелось увидеть упрек в глазах подруги. Но еще больше Алене было совестно перед Мару. Девушка считала, что своим поступком предала память сестры. И это тяжким грузом покоилось на ее плечах.

Когда Леля наконец закончила говорить, то так и не смогла поднять взгляд, чтобы посмотреть на Марину. Поэтому она рассеяно начала водить ложечкой в кружке, снова и снова испытывая чувство вины.

— Лель, — позвала Марина. Но подруга не спешила поднимать голову, да и отвечать что-либо тоже. — Аленка, — снова обратилась к ней девушка и сжала свою руку на пальцах Лели, что удерживали ложечку в кружке.

Блондинка вздрогнула от прикосновения и подняла наполняющиеся слезами глаза. Ей было так стыдно и страшно, а еще противно, оттого что она чувствовала прилив тепла, когда была рядом с Костей.

— Ну, ты чего? — ободряюще улыбнулась ей Марина. — Подумаешь, накричал. Начальники они знаешь какие, все, своего рода, козлы. А что с ними нужно делать? — задорно отчеканила девушка. — Правильно, перепрыгивать и идти дальше.

— Ты не понимаешь, — хлюпнула носом Алена. — Я касалась его, и мне это нравилось.

— Ну и что?

— Как что? Он парень Мару.

— Леля, — вздохнула подруга. — Детка, ее больше нет. А вы должны жить дальше. Что такого в том, если вы вдруг будете вместе?

— Марин, ты несешь какой-то бред, — всплеснула руками Макарова. — Я не могу поступить так с памятью сестры, и вообще, у него есть девушка.

— А вот с этого момента поподробней, — чуть подавшись вперед, нахмурилась Соболева.

Алена снова опустила глаза и шмыгнула носом. Картина, где Костя ласкает девушку на своем рабочем столе, преследовала ее каждую ночь перед сном. И как бы она на себя ни злилась, не могла заставить свой мозг не прокручивать воспоминания снова и снова. Алена словно мазохистка мучила себя и не понимала, отчего ее так задела эта ситуация.

— Я жду, — напомнила о себе Марина.

Леля вздрогнула и брезгливо передернула плечами, перед ее глазами вновь всплыла столь ненавистная картинка. Пару раз глубоко вдохнув, Алена зажмурилась и начала тихо пересказывать историю самого ужасного своего дня в офисе Князева. Пока слова бурным потоком выплескивались наружу, Леля чувствовала легкое облегчение: наконец-то она смогла поделиться этим с кем-то еще. По мере рассказа девушка ощущала, что внутри снова закипает котел ненависти и раздражения. Чем ближе она подходила к кульминации, тем резче звучали слова, и все чаще проскальзывали нелестные эпитеты в адрес господина Князева.

Марина внимательно слушала подругу и не могла не отметить, что Алена очень изменилась с того момента, как начала работать у Кости. Она стала более задумчивой и вспыльчивой одновременно, все чаще закрывалась в себе, а временами вообще выпадала из реальности. Но также Соболева отметила, что подруга будто немного ожила. Чаще улыбалась, проявляла интерес к различным развлечениям (наконец-то!). Марине даже удалось спустя целых два года пару раз вытянуть Лелю в клуб.

Внимательно слушая Алену, она четко уловила момент, когда настроение подруги испортилось окончательно. Макарова яростно рвала ни в чем не повинную салфетку и, то рыча, то нервно передергиваясь, стала описывать пикантную картину с участием Князева, Блондинистой Барби (так Леля окрестила Софью) и рабочего стола молодого человека. Как только поток ругани прекратился, и Алена замолчала, Марина, наконец, решилась заговорить:

— Неприятная, конечно, ситуация. Но с другой стороны, ты что хотела, чтобы Князев подался в монахи?

— Марина, иногда мне кажется, что тебе стоило родиться мужиком, — рявкнула Алена.

— Это еще почему?

— Да потому что ты всегда на их стороне.

— Не выдумывай, — отмахнулась подруга. — Тебе ли не знать, что мужская физиология априори предполагает постоянное нахождение рядом девушек.

— Но прошло каких-то два года…

— Не каких-то, — перебила Марина, — а целых два года. Алена, очнись наконец. Мы все любили Машу, все страдали не меньше тебя, но пора двигаться дальше. И, знаешь, это совсем не предполагает то, что все забыли ее, это значит, что мы справились. Задумайся.

— Для меня все случилось как будто вчера, — горько улыбнулась Алена. — Почему боль не проходит? Почему я чувствую дыру вот здесь? — Макарова прижала кулачок к груди. — Почему если он так ее любил, то не чувствует то же самое?

— Откуда ты можешь знать, что чувствует Костя?

— Знаю, — тихо ответила Леля.

— Ладно, эта тема гиблая, — вздохнула Марина. — Но мне все же не дает покоя твоя реакция на пассию Князева.

— А что с моей реакцией?

— Ты же приревновала его.

— Нет!

— Серьезно?

— Конечно, — пожала плечами Алена и постаралась нацепить на лицо как можно более безразличную маску.

Она сама еще до конца в себе не разобралась. Хотя уже прошла целая неделя, но Леля безуспешно анализировала свои ощущения, так и не придя к какому-либо ответу, и списывала все на то, что ей просто обидно за сестру, которую уже, кажется, забыли все кроме нее.

Глава 10.

Костя мчался на своем «БМВ» по ночному городу. Уверенно сжав руль левой рукой, прикурил сигарету и сделал глубокую затяжку. Легкие наполнились уже столь привычным едким дымом. Сделав звук на магнитоле еще громче, он утопил педаль газа до упора. В динамиках играла «Stutter» группы My Darkest Day. Косте нравилась подобная музыка, она его расслабляла и приводила мысли в порядок. То, что как раз ему сейчас и было нужно: скорость, одиночество и хорошая музыка.

Молодой человек находился в полном раздрае после того, что произошло в офисе. Он в который раз пытался проанализировать свое поведение и не мог прийти к каким-либо выводам, не понимал почему сорвался и ни с того ни с сего накричал на Алену. Хотя больше всего тревожило как раз другое. Костя не мог понять, зачем кинулся вдогонку за девушкой и почему, в конце концов, стоял как истукан, пока она нежно поглаживала его щеку. Зато он отчетливо чувствовал, что ему все это нравилось. Все. Начиная с ссоры и заканчивая порывами нежности со стороны Макаровой.

«Это ненормально», — сказал он себе и тут же усмехнулся.

После смерти любимой его с трудом можно было назвать нормальным. В последние полтора года Костя как одержимый пытался найти замену Мару, чтобы наконец избавиться от щемящей грусти внутри и жить спокойной жизнью. Больше не оглядываться на прошлое и просто стать самим собой. Ему до чертиков надоел этот панцирь холодного, расчетливого бизнесмена. Костя хотел вернуть яркие краски в свою жизнь. Он хотел отрываться в свободное от работы время, ведь он еще так молод. В конце концов, ему всего двадцать пять. Но Князев понимал, что прошлого не вернешь. Он сам когда-то отдалился от друзей, поддерживая отношения только лишь с Ильей да с Ярославом. А сейчас уже и не видел смысла возобновлять былые связи. Если его так быстро забыли и вычеркнули из компании, то и жалеть не о чем, значит, такие друзья.

Выбросив окурок в окно, Костя сделал еще пару кругов по городу и сам не заметил, как оказался во дворе Макаровых.

Давно он не приезжал сюда просто так. Хотя в первые недели после смерти Маши он каждый день стоял в этом дворе. Может, потому что отказывался верить, что его девочки больше нет, а может, потому что тянуло к этому дому словно магнитом. Самым сложным было в эти недели видеть Алену. Такую похожую на Мару и, в то же время, такую чужую.

Прикурив очередную сигарету, Костя откинул голову на подголовник и невидящим взглядом смотрел вперед. Его поглотили воспоминания.

Два с половиной года назад.

Тихий зимний вечер спустился на город. Цветными переливами поблескивал снег. Маша и Костя сидели в его машине около подъезда девушки. Он, тепло улыбаясь, накручивал светлую прядь ее волос на свой палец и слушал рассказы о том, каким видит свое будущее его принцесса. Мару весело щебетала о том, что она хотела бы иметь огромный дом на берегу моря. Чтобы по утрам можно было выходить на террасу и любоваться рассветом. А летом морской бриз колыхал бы легкие воздушные шторы по всему дому. Костя усмехнулся, Маша была иногда такой романтичной, что совсем не вязалось с ее образом веселой зажигалки и души компании. А она тем временем перешла к той части, где у них появляются дети. Глаза девушки в этот момент так радостно засветились, что парень понял: он готов на все ради того, чтобы воплотить мечты своей девочки в реальность.