– Ну, это вряд ли, – усмехнулась Мира, – во-первых, у нас с Настей совершенно разные вкусы на мужчин. Во-вторых, я бы никогда не пожертвовала ею ради мужика. Моя бабушка любила говорить, что мужчина – как трамвай. Не надо бежать за ним, потому что через пятнадцать минут подойдет следующий.

– Неужели у вас никогда такого не было? – допытывался Валерий.

Сжалившись над Мирой, над ее неуместными чувствами и ее священно-девственной постелью, в которой она будет маяться всю сегодняшнюю ночь, я решила сменить тему разговора.

– Да какая разница, – воскликнула я, – было ли, не было. У каждой из нас свои преимущества. И будь уверен, что на мужчинах мы пока не зацикливаемся.

– Твое преимущество – в красоте, так? – Его голос потеплел, взгляд – тоже.

Я чувствовала, как он буквально пожирает меня глазами, и плавилась, как брошенная на сковороду шоколадка. Поскорей бы принесли десерт. Поскорее бы кончилось вино. Поскорее бы у него кончились деньги. Поскорее бы ночь. Вон отсюда, прочь, в неизвестность, в зябкую эдинбургскую ночь. Куда угодно – лишь бы он меня поцеловал.

– Англичанки не очень-то красивы, – вздохнул Валера, – когда я увидел Настасью, сразу заподозрил, что она русская.

Мира вяло улыбнулась. Ей было обидно, что он хотя бы из вежливости не упомянул о том, что и она тоже вполне ничего.

– Наверное, ты модель?

– Была когда-то, – скромно улыбнулась я, – работала довольно успешно, хотя звездой так и не стала. Зато снималась для телеролика, рекламирующего нижнее белье!

– Уверен, мужчины не могли отлипнуть от экранов, – его взгляд небрежно скользнул по моему телу сверху вниз.

Я судорожно вздохнула, изо всех сил борясь с желанием положить его руку на свое колено.

Образумься, Настасья. Остынь. Закажи эспрессо. Отведи взгляд.

Мира сделала последнюю попытку, отчаянную и жалкую, поменять расстановку сил.

– А знаешь, зачем мы сюда приехали? – хитро прищурившись, спросила она.

Из вежливости Валерий перевел взгляд на нее. Мне захотелось надавать ей пощечин. Что же ты творишь, дурища, не видишь, что ли, – твоя партия проиграна?!

Мира рассказала ему о нашей идее повстречать привидение, забыв упомянуть о том, что она являлась главным противником этой романтичной забавы. Я выжидала, когда она закончит. Про себя я уже приняла ответственное решение: первый шаг я сделаю сама. Как только Мира замолчит, я с улыбкой наклонюсь в Валере и скажу, что день идет на убыль, в путешествие мы отправимся завтра и пора подумать о ночлеге. При этом моя улыбка будет такой красноречивой, что у него не останется выбора, кроме как пригласить нас к себе.

Но дело вдруг приняло совершенно неожиданный оборот. Внимательно выслушав Миру, Валерий хлопнул себя по лбу и воскликнул:

– Я могу вам помочь! У меня есть знакомый, который живет в собственном замке, в двух часах езды от Эдинбурга. Его зовут Джон МакДоннел. И он не понаслышке знает о том, что такое привидения.

– Да ты что? Разыгрываешь? – подалась вперед Мира.

– Как я могу, – шутливо обиделся Валерий, – о Джоне даже газеты писали. В его замке происходят какие-то странности… Он вообще-то не очень-то любит гостей, но если я попрошу, то приютит вас на ночь.

– Это было бы просто здорово! И чем скорее, тем лучше, – оживилась Мира, – если честно, климат Шотландии мне не по душе. Я здесь всего несколько часов, а уже замерзла так, что хватит на три зимы вперед.

Я не сказала ничего, но саркастически про себя отметила, что менее всего моей подруге, видимо, импонирует вовсе не холодный воздух, а холодность местных мужчин.

– Завтра, да? – перебила я. – Мы можем отправиться туда на рассвете, а эту ночь провести здесь, в Эдинбурге, – под конец мой голос дрогнул.

Валерий нахмурился, что-то прикидывая, и наконец выдал:

– Боюсь, не получится. Завтра пятница, а Джон каждые выходные проводит у моря, близ Эдинбурга. Так ему посоветовал врач. У бедняги артрит, аллергия и сердечная аритмия. Если хотите увидеть привидение, то отправиться в путь придется уже сегодня. А завтра вместе с Джоном вернетесь сюда.

Я досадливо прикусила нижнюю губу, да так крепко, что почувствовала на языке металлический привкус крови. Отсрочка на целые сутки. Сегодняшний вечер я проведу не в объятиях Валерия, а в тряском автобусе. И ночью буду мучиться на чужих холодных простынях, зная, что в двух часах езды от меня находится самый желанный мужчина в мире и что он тоже одинок. Ну не идиотизм ли? Какое уж там привидение… Ради немедленной ночи с Валерием я была даже готова примкнуть к материалистам. Только вот ничего уже нельзя было изменить.

А вот Мира, наоборот, воодушевилась, что неудивительно. В тот момент я ее почти ненавидела. Жалкая дурнушка, никчемная женщина, старая дева!

Ну ничего – время тем и хорошо, что оно не имеет свойства стоять на месте. Сутки – это всего лишь двадцать четыре часа, которые особенно быстро летят, когда ты находишься в путешествии. Я не позволю своему священному желанию расплескаться и вдребезги разбиться о новые впечатления. Все эти двадцать четыре часа я буду лелеять в себе эту внезапную страсть, и когда мы вернемся, упаду в объятия Валерия, сдавшаяся, слабая, влажная.

И вот когда мы уже вышли из ресторана и Валерий отошел, чтобы позвонить этому Джону МакДоннелу, Мира вдруг, понизив голос, спросила:

– А ты заметила, что было в ресторане? Этот Валерий весь последний час лапал под столом мои колени!

Я опешила.

А вот Мира, как мне показалось, сияла препротивной улыбкой победителя.

МИРА

За окном автобуса теснились неприветливые горы, подпирающие низкое, в неаккуратных рваных тучах небо. Первый час мы сидели, отвернувшись друг от друга, и молчали. Настасья пыталась делать вид, что она увлечена прослушиванием нового диска Робби Уильямса, ну а я уткнулась в книгу на английском, которую купила специально для того, чтобы совершенствовать язык. Не прочитав и половины первой странички, я поняла, что книга для меня слишком сложна и, скорее всего, ее удел – навсегда осесть на пыльной полке в шкафу.

Грустно-то как…

Ну как ей объяснить? Как дать понять этой дурочке, что я не могла поступить иначе?

Признаюсь, ресторанное полуэротическое приключение немножко сбило меня с толку. Я точно знала, что Валерий подошел к нам, привлеченный Настиной красотой. Я точно знала, что он рискнул заговорить с двумя незнакомыми барышнями только потому, что ему хотелось хоть пару минут побыть в обществе сногсшибательной блондинки. Ревность к чужой красоте, досада на примитивное устройство мужских организмов и внезапное понимание того, что игнорирующий меня мужчина нравится мне самой все больше и больше мешали мне насладиться красотами Эдинбурга и обществом самого Валеры. Но потом мне, как всегда, удалось договориться с собственной совестью.

Я смирилась – видит бог, это было непросто. Приняла обстоятельства такими, какие они есть. Убедила себя в том, что Валерий не так уж мне и симпатичен. Строго напомнила себе, что курортный роман без всяких перспектив нельзя сравнивать с настоящей дружбой. Настя переспит с Валерой, да и забудет о нем. Да и он из породы охотников. Вдохнет ее запах, сожмет ее в медвежьих голодных объятиях, истерзает ее поцелуями-укусами, лживыми влажными обещаниями, а утром по-джентльменски сварит для нее кофе и распрощается с ней навсегда. Да, так оно и будет.

Вдохнет ее запах…

Сожмет в объятиях…

Как могла, я наслаждалась замечательным вечером в незнакомом городе, пусть даже я и пребывала в досадной роли «третьей лишней». Ресторан, в который привел нас Валерий, был восхитительным, я успела проголодаться и околеть от холода.

Поглощать изумительную пищу, смаковать на языке острый китайский соус, полностью отдаваться физическому наслаждению и не думать, не думать, не думать о том, что моей лучшей подруге сегодняшней ночью перепадет физическое наслаждение совершенно иного порядка.

Но в середине вечера я с изумлением почувствовала, что расстановка сил меняется, причем без всяких усилий с моей стороны. Валера посматривал на меня все чаще и чаще. Сначала в его взгляде было простое любопытство, потом – заинтересованность, потом – тепло. Ну а потом его широкая, волнующе сильная рука нырнула под скатерть и нащупала мое колено.

Я смутилась, как девчонка. И на то была причина – конечно же, я подумала, что произошло недоразумение. Его тайная ласка была адресована Настасье, а не мне. Он просто перепутал, и вот поставил меня в неловкое положение! Как мне теперь выкрутиться? Тихонько переложить ласковую ладонь на бедро подруги?! Незаметно написать ему на салфетке, что он ошибся?

В самом разгаре моих душевных метаний Валера посмотрел мне прямо в глаза, и его внимательный, чуть насмешливый, слегка вопросительный взгляд сразу же расставил все по своим местам.

Мне стало горячо, как будто бы я без всякой подготовки вспорхнула на самую верхнюю лавочку русской парной.

Никакой ошибки не произошло. Плевать он хотел на мою красивую подругу Настасью. Даже несмотря на то, что она блондинка. Даже несмотря на то, что ее ноги произрастают из ушных раковин – во всяком случае, на такой анатомический расклад намекает их внушительная длина.

Валерий хочет меня.

Меня!!!

В пряном вкусе победы была лишь одна горчинка. Как отреагирует на это все Настасья? Я прекрасно видела, как она на него смотрит, и знала, о чем она думает. Настасья, в отличие от меня, не умеет относиться к неприятностям философски. Особенно это касается неудач на личном фронте. Она не простит мне переметнувшегося кавалера. Одно дело, если бы Валерию с самого начала приглянулась я, и совсем другое – когда мужчина посреди романтического ужина вдруг меняет свои приоритеты.

И еще… Еще странное чувство крепло во мне, холодным пудингом дразняще дрожало где-то в районе солнечного сплетения. Предвкушение неминуемой опасности. Я не была знакома с Валерием и нескольких часов, но уже понимала, что от этого мужчины ждать мне неприятностей. Наверное, в первый раз в жизни я, пытаясь разложить происходящее по логичным полочкам, чувствовала себя до ярости бессильной.

Поэтому я даже обрадовалась, когда Валерий заговорил о МакДоннеле, и обеими руками ухватилась за идею немедленно уехать из Эдинбурга. Все равно куда. А хоть бы и в замок с привидениями.

И вот мы молча сидели в автобусе, и я смотрела на чинно проплывающий за окном пейзаж, а Настасья вообще закрыла глаза. Уголки ее губ были скорбно опущены. Она выглядела усталой и грустной.

Я не выдержала первой. Тронула ее за плечо.

– Насть…

Плечо суетливо дернулось, сбрасывая мою ладонь.

– Ну, Насть! – Нащупав ее плеер, я надавила на кнопку «пауза». – Я должна была сразу тебе сказать… я не могла отпустить его, честное слово. Это было сильнее меня самой.

Она резко повернулась ко мне. Ее лицо побледнело и больше не выглядело таким раздражающе привлекательным. Зависть ее отнюдь не украшала.

– Но ты поступила нечестно! – воскликнула она.

– Настасья… Послушай меня и постарайся понять. Я была готова заколоть тебя ножом для льда, как Шарон Стоун. Я не знаю, что он сделал со мной. Правда! Я бы никогда не стала бы заигрывать с ним из вредности! Ведь сначала ему понравилась ты, и это было видно!

Ее голос смягчился:

– Ты считаешь?… Но я только не могу понять, чем же это тебе удалось его взять? Ведь я тоже не опускала рук… Роскошный мужик, ничего не скажешь.

– Сама не знаю. Может быть, дело в биохимии. От меня, наверное, шли такие мощные импульсы, что даже его психика пошатнулась… Настька, я, кажется, влюбилась!

Ее глаза округлились, раздражение уступило место изумлению. Мне даже как-то неловко стало – неужели из-за простого признания в любви надо таращиться на меня, как на гуманоида? Какую же репутацию я сама себе невольно создала?

– Не смеши меня, – неуверенно сказала она, – ты его совсем не знаешь. Как ты можешь говорить, что влюбилась?

– Какой ужас, сейчас я рассуждаю, как ты, а ты – как я, – расхохоталась я, – мы будто бы местами поменялись. Тебе не кажется это странным?

– Хорошо, что при этой рокировке я осталась при своих стройных ногах, – буркнула Настасья, но по ее расслабившемуся лицу было ясно, что хотя бы дуться она перестала, – влюбилась… И что же ты планируешь делать?

– Сама не знаю, – протянула я, – если честно, я в ужасе. То, что я пересплю с ним, уже не обсуждается. Но дальше… Первый секс – это не победа, а просто само собой разумеющийся этап.

– Рано или поздно он вернется в Россию, – сказала Настасья со скучающим лицом, – вы воссоединитесь, нарожаете малышей, и ты будешь спать в бигудях.

– Да ну тебя. Рано или поздно – это мне не подходит. Мне он нужен сейчас, немедленно.

– Боишься перегореть? – уголком губы усмехнулась она.

– Нет, не хочу терять времени… Да что там, не слушай ты меня. Несу какую-то чушь.