– Но почему? – искренне удивилась я. – Почему ты считаешь, что я не могу закрутить роман с кем-нибудь из героев нашей программы?! Хочешь, открою тебе страшный секрет? Вообще-то я устроилась сюда специально для того, чтобы с кем-нибудь познакомиться!!

– Это как раз для меня не секрет, – хмыкнула Ада, – все мы когда-то пришли сюда с такой же целью.

У меня челюсть отвисла – неужели и Ада, которая похожа на потасканного трансвестита из квартала красных фонарей, тоже рассчитывала найти здесь свою любовь? Та самая Ада, которая ест, как трезвенник-язвенник, потому что боится поправиться; пьет и курит, как загульный матрос, потому что ей не хватает острых ощущений, и смеется ненатурально, как простуженная сова, потому что просто не понимает шуток, но хочет при этом казаться ироничной. Та самая Ада, которая бесстыдно щеголяет кожаными шортами из репертуара завсегдатая секс-шопа (все бы ничего, если бы не ее варикозные кривоватые ноги). Я уже хотела бестактно поднять ее на смех, но промолчала – вдруг меня осенило, что все корреспонденты нашей программы – женщины. Не странное ли совпадение?

– Ты меня разыгрываешь? – на всякий случай спросила я.

Ада нарочито медленно извлекла из сумки стильный клетчатый портсигар, чтобы достать очередную сигарету.

– Нисколько, – наконец ответила она, – а ты думала, зачем мы все здесь собрались? Сама подумай, все мы бабы, все неустроенные. Замужних в нашей редакции нет. Ну, почти нет. Гонорары небольшие. Естественно, когда-то каждая из нас надеялась подцепить здесь великолепного «джентльмена», – ее тонкие потрескавшиеся губы с неровным слоем помады растянулись в издевательской усмешке.

Я нахмурилась. Кто работает в нашей редакции? Вспомнилась мне журналистка Наташа, моя коллега, женщина средних лет с потухшим взглядом. И Юлия Олеговна, энергичная тетка с перманентом. И тихоня Дарья со стеснительной бледной улыбкой на губах. И стервозная, агрессивная Грушечка. И, естественно, Лека Спиридонова.

– Лека! – воскликнула я.

– Где? – Ада обернулась.

– Нет, я имею в виду, что Лека Спиридонова встретила своего жениха с помощью нашей программы. Это фитнес-инструктор, она с ним познакомилась в…

– Да в курсе я, – поморщилась Ада, – она мне все уши про своего Эдика прожужжала. Она такая счастливая ходит, что даже противно.

Я вздохнула. Если бы она только могла представить, как мне противно. И я ничего не могу сделать. А ведь когда Лека говорит «мой Эдик», мне хочется закричать! Это не любовь, нет. Эгоистичное чувство собственности. Все равно как если бы я дала Леке поносить шляпку, которая мне не к лицу, а она принялась бы орать на каждом углу: «У меня потрясающая новая шляпка!», «Как вам нравится моя новая шляпка?» Это нормально?

– Кашеварова, смотри, – Ада саму себя перебила на полуслове, – Волгин. Этот-то что здесь забыл?

– Где? – Я оживилась и приняла «боевую стойку». Спина прямая, губы выпячены, живот втянут.

– К нам идет. Странно, он же не курит.

Георгий Волгин выглядел еще лучше, чем в тот день, когда мы вместе ходили на классический концерт. Наверное, он только что побывал в салоне красоты. Его волосы были влажными (а может быть, уложенными с помощью специального геля с эффектом мокрых волос), а пикантные бакенбарды – аккуратно подстрижены. Я хотела спешно притвориться, что обсуждаю с Адой нечто жутко умное, и даже приготовилась серьезно спросить: «Ну а что ты думаешь о возможности компенсации за принудительное отчуждение территории?» Представляю, как бы вытянулось его лицо, как вдруг почувствовала, что улыбаюсь.

– Вот вы где, – Волгин так обрадовался, как будто бы он искал именно нас по всему телецентру.

Ада пожала плечами и потушила недокуренную сигаретку.

– Вы-то мне и были нужны. Я имею в виду вас, Саша.

– Ладно, пойду монтировать сюжет, – Ада вопросительно посмотрела на меня, приподняв бровь. Но я не собиралась знаками объяснять ей, что у меня роман с начальником, так что пришлось ей уйти, не удовлетворив любопытство.

А Волгин вдруг мягко, но решительно отобрал у меня сигарету и метким щелчком отправил ее в мусорное ведро.

– Курение вам не к лицу, Саша.

И в тот момент я неожиданно почувствовала себя нервозной теткой из телерекламы антиперспиранта – лоб похолодел, желудок сжался в крохотную точку. Не помню, когда я так нервничала в последний раз. Может быть, когда на прошлогодней рождественской распродаже в ГУМе продавщица сказала, что, скорее всего, у нее нет сапожек «Вичини» моего размера, но она на всякий случай это уточнит. И вот я четверть часа ждала, пока она перероет все коробки. Мое сердце готово было вырваться из груди, потому что это были самые красивые на свете сапоги, а стоили они сущие копейки. Когда коробка все-таки была найдена, я осознала, что должны чувствовать люди, внезапно выигравшие в лотерею миллион.

Вот и сейчас миллион (то есть внимание и любовь такого роскошного мужчины, как Георгий Волгин) маячил перед носом – только руку протяни. Не так-то часто мы с ним бываем наедине. А значит, этот шанс дан мне самой судьбою. Я должна срочно выдать что-то глубокомысленное и одновременно сексуальное, я должна отличиться, выделиться из толпы симпатизирующих ему женщин, заинтриговать его.

На чем мы с ним остановились?

Кажется, на курении.

– А мне вот эстетически всегда нравился процесс женского курения, – понизив голос до хрипловатого шепотка, сказала я, – изящное запястье, ленивые пальцы, в которых зажата сигаретка, – по-моему, это выглядит волнующе. Я сто раз покупала себе мундштук и портсигар. Но ничего не могу поделать – курение это не мое. Я курю очень редко.

Георгий приблизился ко мне на несколько шагов, сохраняя на лице выражение преувеличенного внимания. Как будто бы я рассказывала ему основы квантовой механики, а он пытался одновременно запомнить и проанализировать мини-лекцию. Мне даже как-то неудобно стало, я несу полную чушь, а он так на меня смотрит.

– В чем дело? – спросила я. – Я что-то не так сказала?

И тогда… Нет, не могу даже рассказывать об этом спокойно. Сердце колотится, как будто бы я бежала за трамваем три остановки подряд. В общем – и тогда…

… Он меня поцеловал!!!

* * *

Ну вот.

Я влюблена.

Окончательно и бесповоротно.

Такое бывает только в кино. Знаете, это как фотовспышка – что-то щелкает внутри тебя, на секунду ты ослеплен, а потом приходишь в себя уже совершенно другим человеком. Так случилось со мной, когда Георгий Волгин впервые меня поцеловал. Одно прикосновение – а я уже точно знала, что он и есть тот самый мистер Икс, которого я столько лет, ни на что не надеясь, все-таки ждала. Его рука нетерпеливо мяла подол моей юбки, а я, вместо того чтобы лихорадочно вспоминать, какое на мне белье (уж не надела ли я по закону подлости белые трусы старушечьего фасона с тремя крошечными дырочками на попе – их давно бы пора пустить на тряпки, но я держу их в ящике про запас на тот случай, когда других чистых трусиков попросту нет), – вместо этого я придумывала имя для нашего потенциального первенца! Вот это называется – башню снесло.

– Саша, а ты уверена, что…

– Уверена! – перебила я.

– Надо же, какая ты отчаянная, – восхитился Волгин, – знаешь, в моем кабинете есть комната отдыха, и если тебя не смутит…

– Не смутит! – с радостной готовностью влюбленной идиотки уверенно подтвердила я.

– Тогда я сейчас направлюсь в кабинет, а ты подходи через… – он мельком взглянул на стильные золотые часы, – через десять минут. Договорились?

– Договорились, – прошептала я.

– Вот и умница, – украдкой оглянувшись по сторонам – нет ли кого? – он поцеловал меня в лоб.

И вредный внутренний голос тоненько пискнул где-то в глубинах моего сознания – а не кажется ли тебе, дубина стоеросовая, что сложившаяся ситуация для тебя унизительна? Начальник назначает тебе романтическое свидание в задней комнате своего кабинета в самый разгар рабочего дня. Такое позволительно лишь расшалившимся любовникам, которые знают друг друга три тысячи лет и прошли все возможные стадии притирки. А первое свидание, самое главное, задающее тон отношениям, должно быть другим.

«Глупость несусветная! – ответила я внутреннему голосу. – Конечно, все эти аргументы звучат красиво. Но не могу же я смотреть на мир глазами своей бабушки. Просто у современных деловых людей все происходит быстрее, в том числе и любовь. Вот и все».

По дороге в кабинет шефа я заглянула в туалет. Своим внешним видом осталась, как ни странно, довольна. Обычно меня раздражают досадные мелочи типа облупившегося лака на ногтях или непослушной прядки, которая так и норовит выскочить из-за уха. Но в тот день я выглядела как никогда хорошо.

В коридоре я нос к носу столкнулась с оператором Димой.

– Саша. А я как раз тебя искал. Хотел кое-что тебе рассказать, – дружелюбно начал он.

– Да? – Я с досадой взглянула на часики. Я знала, что Волгин давно ждет меня в кабинете. Может быть, он даже успел раздобыть где-то вино и букет. Может быть, он выбирает, какую музыку включить для создания романтичной атмосферы. Может быть, он возится со спичками, зажигая ароматические свечи. Торопится, дует на обожженные пальцы, нервничает. А я вот здесь, в коридоре, болтаю о всяких глупостях, вместо того чтобы бегом нестись на свидание.

– У меня есть новость!

Я примерно знала, о чем Дима хочет со мной поговорить. Дело в том, что несколько недель назад он затеял в своей квартире ремонт, и пару раз меня угораздило дать ему вменяемый совет по поводу оформления квартиры. Кажется, я посоветовала ему повесить на балконе гамак, а кровать разместить прямо на полу. Диме мои дизайнерские идеи понравились, и вот теперь он при каждом удобном случае советуется со мной, какого цвета должен быть кафель в туалете и не причислят ли его к сексуальным меньшинствам, если покрывало на его кровати будет леопардовым. Обычно я рада потрепаться на такие темы.

Но не сегодня. Не сейчас.

– Прости, Дим, жутко тороплюсь. Давай вечером созвонимся, хорошо?

– А куда торопишься? – подозрительно спросил он. – У тебя же монтаж только через полтора часа.

Вот зануда! Да мало ли куда я могу торопиться. Телецентр «Останкино» – это мини-город, чего здесь только нет. Может быть, у меня назначена важная встреча. Или вдруг я записана в салон красоты на укладку (что больше похоже на правду).

– Да так, – неопределенно улыбнулась я.

– Зуб болит? – понимающе подмигнул Дима.

– О чем это ты?

– Сашка, я тебя знаю недавно, но почему-то вижу насквозь. Такое рассеянное лицо у тебя бывает только в одном случае – когда ты собираешься переспать с очередным козлом.

Я поперхнулась и едва не проглотила жвачку. Что он несет? Мы ведь даже не близкие друзья.

– Ты что?

– Да ладно, видел я, как ты с Волгиным… разговаривала.

– И что? – с вызовом спросила я. – Подумаешь, разговаривала. Он же мой начальник. Он мне даже не нравится.

– А в саду у Подаркина ты говорила другое, – хитро прищурился он.

Точно. Совсем забыла про так называемое «интервью», в процессе которого я напилась и принялась нести всякую чушь.

– Не принимай близко к сердцу, – как можно более равнодушно сказала я, – я сама не понимала, что говорю. Естественно, мне не нравится Подаркин… То есть Волгин.

– Ладно, я все понял. Я всего лишь хотел сказать тебе, что…

– Дим, потом, все потом, – нетерпеливо перебила я, – прости, но мне действительно пора. Пока!

– Кашеварова, не делай этого, – раздалось мне вслед, – не делай, пожалеешь!

* * *

Вина не было. Цветов тоже. Равно как и ароматических свечей. Но если я и расстроилась немного, то только в самый первый момент. Потому что в комнате присутствовал главный ингредиент удачного свидания – потрясающий мужчина.

Волгин восседал на кожаном диване цвета молочного шоколада. Его рубашка была наполовину расстегнута. Также он успел снять ботинки и носки.

Почему-то это показалось мне смешным: такая забавная парочка – я и босоногий босс!

– Иди ко мне, – он протянул руки, и я с готовностью плюхнулась к нему на колени.

– Так забавно, я встретила в коридоре оператора Диму, и он сказал, что…

– Ничего забавного, – пробормотал Волгин, – лучше поцелуй меня. Мне пришлось дожидаться тебя двадцать минут!

– А я непунктуальна. Как и большинство блондинок, – кокетливо рассмеялась я.

Он ничего не ответил. Сосредоточенно пыхтя, он тщетно пытался справиться с застежкой моего бюстгальтера, пока я наконец не сжалилась и не помогла ему. Он торопился, а я не могла понять причину этой спешки. Мы же не стометровку бежим, мы собираемся заняться самым запоминающимся в моей жизни сексом. Почему-то я сразу решила, что этот секс будет запоминающимся – а как же иначе? Я пыталась осознать торжественность каждого момента. Может быть, когда-нибудь я буду рассказывать об этом внукам. Вот его теплая ладонь ползет вверх по моему бедру (мне немного щекотно, но внукам знать об этом необязательно). Вот он что-то влажно нашептывает мне в ухо. Я слышу свое имя, и это так волнительно. Мое имя, произнесенное мужчиной, в которого я, похоже, влюблена. Его губы на моей шее… и плечах… и груди. Мое платье на сером ковролине. Мои трусы летят в сторону и плюхаются прямо в центр рабочего стола, заваленного документами (смешно, правда? Надеюсь, что это все же не те злополучные трусы с тремя дырочками). А дальше…